Новелла "Номер 30". Глава 58
Риэлла будто хотела что-то спросить, но так и не решилась открыть рот. Его взгляд невольно зацепился за её поникшие плечи. В ней было что-то, что лезло под кожу, заставляло волей-неволей обращать внимание. Стоило попытаться отвести взгляд, как она тут же начинала спотыкаться у него перед глазами, и руку приходилось протягивать — чтобы удержать.
Когда её светло-карие глаза моргнули, распущенные волосы, примятые и растрёпанные, блеснув, медленно соскользнули с плеч. Точно она стояла на залитом летним ветром холме.
Совсем другое лицо, не такое, как когда она всхлипывала во сне. Глядя на неё такую, он просто не мог позволить себе закрыть глаза. В груди что-то неприятно, холодно заныло. Он разжал переплетённые с ней пальцы и осторожно стёр слезу с уголка её глаза — не из доброты, скорее, инстинктивно. Между нами ничего… — забавная фраза.
Ведь когда между людьми ничего нет, они могут быть кем угодно и чем угодно, вне любых ярлыков и определений.
В их споре и вовсе с самого начала не было никакой логики. Просто… она цепляла его взгляд. Особенно когда улыбалась кому-то другому.
— Мы ведь, как вчера и договаривались, держим курс на тридцатый, да?
Её осторожный голос мягко вкрался в его мысли. Он постукивал пальцами по рулю и, не спеша, ответил:
— Пару дней осмотрим окрестные корабли, а потом двинем туда.
— Надеюсь, сегодня удастся найти побольше еды, — кивнула она, отвернувшись к окну.
Под аккуратно собранными в высокий хвост волосами обнажилась на удивление белая шея. Он на секунду скользнул по ней взглядом и вновь переключил внимание на дорогу, разворачивая машину в сторону тридцатого, координаты которого оставались в памяти автомобиля.
На пути, по которому они бежали, оставалось ещё несколько исследовательских кораблей — план был обойти их все, оттягивая момент входа в тридцатый до последнего.
Чувство было паршивое. Впрочем, эта тревога поселилась в нём ещё с первого дня пробуждения и с тех пор ни разу не исчезала. Он знал: бежать больше некуда.
Первым пунктом оказался двадцать третий. Судя по обстановке — это был исследовательский корабль, связанный с какой-то религией.
В каждой жилой комнате висели странные иконы, изображения фениксов, оленьи рога и прочие символы, а в общем коридоре на стене красовалась картина мифического Древа Жизни, которое, как гласила легенда, пожирало планеты и даровало вечную жизнь. Риэлла, нахмурившись, пробормотала:
— Похоже, это команда какой-то малочисленной религии или секты.
Все символы вокруг так или иначе твердили о вечности, но ни он, ни она не стали вслух подмечать эту деталь. Тут и без того хватало проблем. Кругом — минное поле трупов. И еще трупы. На такие вещи просто не оставалось времени.
В последней комнате, где стены были почти полностью облеплены оберегами, в углу кто-то сидел, скорчившись, и стоило этому кому-то повернуть голову, как оба почти синхронно нажали на курки.
Знала Риэлла об этом или нет, но её меткость заметно возросла. То ли рука стала твёрже, то ли совесть… постепенно стиралась. Одно из двух.
Мужчина под ультрафиолетовыми лучами дернулся, раскрыл рот и, хрипя, изрыгнул сгусток чёрной дряни. Его тело обмякло, рухнув на пол. Худой, обтянутый кожей, — жалкое зрелище. Словно голодал, но всё равно жил.
— Похоже, бог, который был здесь, не смог защитить своих прихожан. — Риэлла, перебирая вещи трупа с бледным лицом, выдавила эту фразу вполголоса.
Аслан шагнул в комнату и бросил:
— Насколько я знаю, в любой вере всё наоборот. Это не бог защищает людей, а люди — своего бога. Потому что если не защищать, вера слишком хрупка, и она просто исчезает.
Следующим пунктом был двадцать четвёртый, спустившийся, по всей видимости, одновременно с двадцать третьим.
Сначала они решили, что это судно научной группы — слишком уж явно кругом валялись научные книги. Однако стоило Риэлле заметить на стене схему полой Земли, как в её голосе послышалось сомнение:
— Восемнадцатый век, модная тогда теория о полой Земле. Якобы внутри планеты пустота, где обитают живые существа. Бред полный. Вы думаете, учёные стали бы держать такую картинку у себя на стене?
Вывод был очевиден. Это была не научная группа, а сборище фанатиков псевдонауки.
Книги и записи на борту были переполнены фантастическими историями про Бездну, но среди всего этого Аслан всё же выудил кое-что интересное: старую статью. Там говорилось, что нефть обнаруживают даже в слоях, где не могло быть отложений живых организмов, а объёмы потенциальных нефтяных запасов слишком велики для тех биомасс, что когда-либо могли существовать. На этом куцем основании строилась гипотеза, что под землёй могут жить неизвестные науке существа.
— Аслан, Аслан, дайте руку. Я, кажется, нашла кое-что.
Отложив осмотр другой книжной полки, он послушно протянул ей ладонь. Риэлла, точно выдавая маленький секрет, аккуратно положила ему на ладонь круглую, крохотную штуку — и тут же отдёрнула пальцы. На его широкой ладони остался один-единственный шоколад. Он молча уставился на него, и, должно быть, в его лице было что-то забавное, потому что Риэлла прыснула и беззаботно рассмеялась. Его взгляд невольно скользнул на неё — щёки у девушки были надуты, — она жевала сладость, сияя глазами.
— В ящике нашла, всего два было. Ну не станем же мы брать и делить с другими. Вкусно. Попробуйте. — Говоря, она улыбнулась, глаза её чуть прищурились, в голосе чувствовалась лёгкость. Словно тонкий бокал зазвенел о край стола — звонко, ясно, куда-то глубоко в грудную клетку.
Он знал, что не любит сладкое. И до того, как попробовал, и после.
Похоже, теперь я начинаю понимать. Даже если повернуть время назад — люди не меняются.
Аслан по-прежнему иногда выходил покурить и возвращался с тем же тяжёлым, пропитанным усталостью настроением. И всё так же по-прежнему проявлял ту самую молчаливую, угловатую заботу. Когда Риэлла, вставая на цыпочки, тянулась куда-то высоко, он, проходя мимо, просто снимал нужную вещь вместо неё. И когда находил питьевую воду, всегда отдавал её другим, себе оставляя в последнюю очередь.
— Может, хотите отхлебнуть моей? — иногда предлагала она, и он обычно не отказывался. Ей нравилось наблюдать, как у него медленно двигается кадык, когда он пьёт.
Если подумать, это даже похоже на извращение… Но всё равно нравится.
Она как-то даже предлагала помочь ему с бессонницей, осторожно подводя к этой теме. Он тогда странно посмотрел и, чуть склонив голову, переспросил:
— Вместе спать? — и пристально уставился на неё. А потом добавил: — Не стоит.
Иногда он до сих пор смотрел на неё так, будто всё ещё сомневался, будто ждал подвоха. И в такие моменты по коже словно пробегал ток.
Не менялся и Дилан. Всё тот же, не умеющий прятать свою тревогу и нервозность, он с недавних пор начал прихлёбывать водку и разглядывать в гостиной какую-то детскую книжку с картинками про динозавров. Постепенно сдружился с Полиной, умной и сдержанной, и теперь шутил, развлекая её хоть немного, отвлекая от боли.
Риэлла помнила, как он как-то говорил, что у него только одна почка, поэтому однажды, увидев его с бутылкой, не удержалась и посоветовала бросить. Он, похоже, был тронут, даже попытался лишний раз к ней прижаться, как обычно. Хорошо хоть, что случайно или нет — но тогда стакан с водкой опрокинулся ему прямо на колени. Аслан, сидя рядом, лениво подперев голову рукой, только равнодушно заметил, что случайно задел стакан.
Ах да, ещё была тоска по мытью. Ее одержимость тем, чтобы нормально вымыться, дошла до того, что она даже во сне бормотала об этом. И только на следующий день ей, наконец, повезло. Это было на борту двадцать седьмого.
Это был единственный исследовательский корабль, где они так и не смогли понять, к какой группе тот принадлежал. Они зачистили одного из оживших мертвецов возле склада с провизией, и в тот момент взорвался водяной бак. Потоки воды хлынули повсюду. Она, растерянная, стояла, подставляя лицо под капли, пока рядом Аслан машинально не провёл рукой по лицу, отводя воду.
Она начала с того, что быстро стёрла с лица грязь, затем ослабила резинку, распустила волосы, и торопливо, слой за слоем, стала снимать с себя одежду. Куртка упала на пол, пуговицы на рубашке расстёгивались одна за другой, пока не дошли до груди. И тут она ощутила чей-то взгляд.
Обернувшись, увидела его. Он стоял, высокий, прямой, и молча смотрел на её руки, сжимающие ткань. Его синие, с холодным отливом глаза медленно поднялись выше и встретились с её взглядом. И в этот момент Риэлла почувствовала, как по телу резко прошёл жар.
— Мойтесь первой. Я подожду снаружи.
Он уже собирался отвернуться, когда она, не задумываясь, ухватила его за рукав. Почти перекрывая звук льющейся воды, Риэлла выкрикнула:
— Вместе давайте. Воды скоро уже не будет. Поток ослабеет. А питьевую тратить на то, чтобы умыться, просто… глупо.
Она знала Аслана. Он был таким человеком — если вода уже отмерена как его доля, тогда ладно, но если нет, он всегда поставит выживание всех выше собственного комфорта.
Они оба уже были мокрыми до нитки, пока спорили. Вода текла по волосам, одежде, коже. Аслан провёл рукой по мокрым волосам и, помедлив, всё же дотянулся до воротника своей рубашки.
Она поспешно отвела взгляд, заставляя себя смотреть прямо, но… как назло, именно в этот момент поток воды начал слабеть, словно насмехаясь над ними.
— Похоже, изначально для двоих этого количества всё равно было мало.
Он произнёс это вполголоса и вдруг усмехнулся — безнадёжно, чуть насмешливо, до странного… обаятельно. И взглянул на неё. Она стояла, вся мокрая до нитки, как мышонок, и в этот момент тоже не удержалась — засмеялась.
— А-ха-ха, мы сейчас такие нелепые, правда?
Он успел подхватить её за талию, когда она, оступившись на скользком полу, чуть не упала. И сквозь тонкий слой одежды она ощутила его горячую ладонь, его тепло.
Их взгляды снова встретились. Я знаю эти глаза. Это тот самый взгляд… когда он хочет.
Было интересно — если бы это был прежний Аслан, тот, с прошлых времён, он бы сейчас её поцеловал?
Эти ночи, похоже, так и остались где-то там, за гранью времени. Где-то в Бездне прежние они всё ещё блуждали, не находя выхода.
Рука, что поддерживала её, на секунду сжалась крепче, почти обнимая, а потом медленно разжалась, оставляя на коже едва ощутимый след тепла.
Похоже, время — это машина, набитая мельчайшими, до остроты выверенными шестерёнками. Одно и то же место, одни и те же люди, те же слова, те же жесты — если хоть одна деталь не совпадёт, ничего не вернётся на круги своя. И жизнь — не сцена, не готовый сценарий. Есть моменты, которые не возвращаются. Даже если повернуть время вспять — они навсегда исчезли.