Пожалуйста, пристрелите меня. Глава 36
Ю Ён не могла легко согласиться на безоговорочное подчинение. Зная мрачную и неприятную сторону характера Ю Сон У, даже в такой безвыходной ситуации слова «хорошо, я согласна» не шли с языка.
Дело было не только в душевном грузе. Именно поэтому она и избегала встречи с ним. Шесть лет назад, когда одиночество терзало ее сильнее, она всегда была в отношениях «слабой стороной». У него была младшая сестра, у нее — никого. Тогда она могла хотя бы притворяться сильной, но теперь, когда у нее было что терять, она не смела и пикнуть перед ним.
Его спина, скорчившаяся от боли, тяжело вздымалась. Даже сломанная нога заживала у него за минуту, но обожженная рука оставалась опухшей, с ободранной кожей.
Ю Ён, стиснув губы, злобно уставилась на камеру. Внезапно из стены, которую она считала обычной, высунулся ствол и нацелился на них. Неужели он хочет нас убить за то, что я не ответила сразу?
Этот психопат на такое способен!
— Эй, ты, псих!.. — крикнула она.
Раскинув руки, она заслонила Хо Рюна. Раздались выстрелы, и, не успев договорить, она зажмурилась, ожидая боли. Но время шло, а боли не было. Оглянувшись на Хо Рюна, она убедилась, что он тоже не ранен.
Угроза? Но он не из тех, кто тратит пули впустую.
Осмотревшись, она заметила, что в конце дороги лежат три обезглавленных зомби, упавших, как домино.
— [Из-за его воплей они сбежались. Знаешь, как тяжело расчищать путь? Решай быстрее: войдешь или вернешься.]
Раздраженный голос Ю Сон У подгонял.
Язвительные слова напомнили о ее положении.
Из стен повылезали камеры и стволы. Конечно, такой педант, как Ю Сон У, не ограничился бы одной бетонной стеной. Джеймс не зря называл его лабораторию крепостью.
Его холодный голос сопровождался движением ствола, нацеленного на лающую собаку. Он был равнодушен и к людям, и к животным. Высокий, резкий шум — то, что он, страдающий хроническими мигренями, ненавидел больше всего.
— Не смей стрелять! — крикнула Ю Ён, подхватывая тяжелую, словно ящик картошки, собаку.
Она не могла ее отпустить. Все они — из-за нее — оказались здесь, и она не могла позволить псу умереть.
— [Ты неподражаема. Это что, твой пес? С каких пор ты любишь животных?]
— [Тогда зачем таскаешь за собой всякий хлам? Бродячие собаки и кошки — рассадники заразы. Ты что, все еще ребенок?]
— [Я предупреждал, когда уходил: не привязывайся к бесполезным вещам. Они станут твоей обузой.]
— Я только напою его и отпущу. Он шел весь день, хочет пить…
— [И почему я должен поить эту грязную псину?]
Ю Ён крепче прижала затихшую собаку и зажмурила губы. Даже спустя шесть лет он отчитывал ее, как ребенка. Обычно она бы огрызнулась: «Кто ты такой, чтобы указывать?». Но сейчас не могла.
Просить о помощи было унизительно. Ее крохотная гордость вопила от боли. Но она несла ответственность за жизнь зомби-подчиненного и брошенной собаки, и Ю Сон У был их единственной надеждой.
— Я сделаю все, что скажешь. Все… — сказала она, стараясь выглядеть безобидно, глядя в камеру.
— [Внутри — моя территория. Для меня Чэ Мин на первом месте. Нарушишь обещание — и зомби, и пес умрут. Ты это понимаешь.]
Это было предупреждение. Она думала, он их прогонит, но, похоже, три года дружбы что-то значили. Ю Ён кивнула, соглашаясь. Раздался щелчок у двери.
— [Замок открыт. Входите. Ток отключен, не бойтесь.]
Уловив ее сомнение, он с усмешкой подтвердил:
Ю Ён осторожно опустила тяжелую собаку и погладила спину Хо Рюна.
— Ты в порядке? Еще сильно болит?
В тот же миг его согнутая спина выпрямилась. Он потряс рукой, уже зажившей, и пожал плечами.
Но его крик не был ерундой. Он явно притворялся, чтобы ее успокоить. Глаза защипало, и его лицо расплылось.
— Эй, старшая… зачем плачете? Мне правда не больно.
— Почему я вечно выгляжу такой жалкой…
Бессилие и вина от того, что она не защитила того, кто ей доверился, сотрясали ее. С того момента, как Хо Рюн стал зомби, спасая ее, и весь день, пока она лишь следовала за ним, она чувствовала себя ничтожеством, готовым разорвать себя на части.
Пока Ю Ён захлебывалась самоуничижением, беззвучно роняя слезы, Хо Рюн беспомощно водил руками по воздуху. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, успокаивая мышцы, вытер руки о подкладку одежды и осторожно вытер ее глаза.
— Этот Юн У или как его там — просто конченый подонок, да, старшая?
Он шептал так тихо, чтобы слышал только она, ругая Ю Сон У, будто утешая ребенка. Он был готов хоть нос ей вытереть рукавом.
— Вы правда крутая, старшая. Самый сильный и классный человек, которого я встречал. Надо еще говорить? С чего начать — с того, как я в вас влюбился?
Он взял ее за плечи, опустившись до уровня ее глаз. Его слова смягчили ее самоуничижение, но другая обида заклокотала в груди. Повернувшись спиной к камере, она заплакала еще сильнее, искажая лицо.
Хо Рюн тихо рассмеялся, мягко разминая ей плечи.
— Это и делает вас еще круче, старшая. Я знаю, какая вы гордая. И то, что ради меня и этого пса вы отбросили гордость, — это правда круто. Меня бесит, как этот тип с вами обращается, но я молчал, чтобы не испортить ваши усилия.
— Слушая его, я понял, сколько вам пришлось проглотить, чтобы довериться ему. Спасибо, старшая. Вы всегда меня чему-то учите. Как вы решились и отбросили гордость, так и я постараюсь сдерживать свой гнев. Вы же сказали не говорить, что я хочу умереть или убить кого-то? Я так и сделаю. Ради ваших усилий я буду жить до конца.
Его взрослые слова заставили Ю Ён сжать губы, глотая слезы. Он выражал ей уважение, но в итоге зрелым оказался он. Не отвечая, она лишь кивнула. Хо Рюн еще раз вытер ее мокрые ресницы и похлопал по щеке, будто хваля.
— [Что вы там делаете? Хотите до утра торчать?]
Грубый голос Ю Сон У заставил ее яростно тереть глаза, стирая следы слез. Хо Рюн, бросив взгляд на камеру, ухмыльнулся.
— Такой наглец, но это успокаивает, старшая.
— Теперь я с вами, так что не поддавайтесь на уловки этого типа.
Он приподнял брови, словно спрашивая: Поняла? Ю Ён фыркнула на его бред.
— Уверен, он начнет вытворять, но если вы включите свою железную защиту, он отстанет. Чтобы пробить ваш бетонный барьер, надо быть не просто психом. У него же десятки стволов…
Его талант успокаивать слезы проявлялся по-разному. Его детальные разглагольствования о ее колючем характере высушили ее глаза и остудили сердце. Обретя покой, Ю Ён отмахнулась от его болтовни, будто от научной статьи, и шагнула к двери.
— Короче, твоя милота и десяти минут не длится.
— Ого, я был мил целых десять минут? Новый рекорд, старшая!
Качая головой, она потянулась к дверной ручке, но Хо Рюн перехватил ее запястье.
— На всякий случай я открою, старшая.
— Нет, на всякий случай открою я.
Упираясь взглядом в его глаза, она другой рукой схватила ручку и повернула. К счастью, слова об отключенном токе оказались правдой — дверь со скрипом открылась без происшествий. Высвободив руку из его хватки, она посмотрела в его дрожащие глаза и сказала: