Палестина: Возникновение ХАМАС и его роль сегодня
Примечание редакции: данная статья написана в 2005 году.
Движение ХАМАС превратилось в мощную силу на палестинских территориях и попало в заголовки газет из-за серии взрывов, совершенных террористами-смертниками. В данной статье рассматриваются его истоки. В ней освещается как в прошлом израильские власти, когда им это было выгодно, пытались использовать ХАМАС в качестве противовеса влиянию ООП. Напротив, теперь он стал источником все большей нестабильности.
Сила исламских движений на Ближнем Востоке проявилась, по крайней мере, со времен иранской революции 1978-1979 гг. Исламский фундаментализм, проявляющий себя в 70 странах, стал главной силой в Иране, Судане, Египте, Алжире и Таджикистане, Афганистане, на оккупированном Западном берегу и в секторе Газа, в Пакистане и совсем недавно в Турции, где к власти пришла исламская партия. Вопреки распространенному мнению о том, что это движение зародилось в конце 1970-х годов, марксисты были вынуждены бороться с ним еще со времен русской революции.
На Ближнем Востоке исламизм зародился в Египте в 1928 году, его основателем был Хасан аль-Бана. Русская революция на долгие годы ограничила его влияние, поскольку смогла поставить перед массами четкую классовую альтернативу. Даже экспансия сталинизма после Второй мировой войны сдерживала его, поскольку, несмотря на чудовищные бюрократические деформации, это была система, развивавшая производительные силы.
Возникновение исламских политических групп стало огромным шоком для либералов и леворадикальных представителей среднего класса, полагавших, что так называемая «модернизация», последовавшая за победой в антиколониальной борьбе 1950-1960-х годов, неизбежно приведет к созданию более прогрессивных обществ.
Вместо этого они столкнулись с ростом сил, которые, кажется, смотрят назад, в средневековое прошлое, в общество, которое навязывает женщинам паранджу, использует террор для подавления любой свободной мысли и угрожает самыми варварскими карами тем, кто не подчиняется его воле.
Они не понимают, что подъем этого движения – результат кризиса сталинизма, приведшего к распаду Советского Союза и одновременно к полной капитуляции местных светских буржуа в слаборазвитых странах так называемого «третьего мира».
В 1950-1960-е годы борьба против колониализма и империализма, которую вели мелкобуржуазные элементы, вдохновила часть средних слоев в слаборазвитых странах бывшего колониального мира на поддержку требования национализации некоторых отраслей экономики в качестве меры защиты от империалистического контроля. Эти светские левые течения, или, по крайней мере, их сталинское или левонационалистическое течение, рассматривались как движения, предлагающие реальное решение проблемы бедственного положения масс. В то же время они осуществляли определенный контроль над массами.
В конце 1970-х и в 1980-е годы, когда появились признаки грядущего распада Советского Союза в условиях бюрократического удушения производительных сил, их настроения начали меняться и перерастать в отчаяние. Именно это отчаяние стало основой для того, чтобы исламское движение вновь начало расти.
Подлинная природа исламского фундаментализма
В левых кругах наблюдается общее непонимание реальной природы исламского фундаментализма. Поэтому мы видим две совершенно противоположные реакции на рост числа фундаменталистов.
Первая рассматривает исламский фундаментализм как разновидность фашизма. Такая точка зрения легко приводит некоторых левых к политическим союзам с целью остановить фашистов любой ценой, включая поддержку империалистов и местных капиталистических государств. Ярким примером является Алжир, где некоторые либералы и левые секты поддерживают ФНО (Фронт национального освобождения) и алжирскую армию против ИФС (Исламский фронт спасения), в то время как ФНО проводит политику Международного валютного фонда.
Противоположный подход рассматривает исламские движения как «прогрессивные», «антиимпериалистические» движения угнетенных. Именно такую позицию занимала подавляющая часть иранских левых на первом этапе революции 1979 года, когда партия «Туде», большинство партизанской организации «Федаин» и левво-исламский «Народный моджахеддин» характеризовали силы, стоящие за Хомейни, как «прогрессивную мелкую буржуазию». Все они поддерживали мулл до такой степени, что их программа стала не чем иным, как аналогом лозунга «Аллаху Акбар» (Бог велик)! Когда муллы пришли к власти, эти левые заплатили кровью за свои глупые иллюзии. Как марксисты, мы много раз объясняли, что политические иллюзии могут быть смертельны.
Ислам появился в VII веке, но сегодня он существует потому, что это уже не идеология купеческих племен, которые его породили. Сегодня он существует потому, что получил от землевладельцев и промышленников современного капитализма средства на строительство своих мечетей и наем проповедников. Это религиозное течение поддерживаемое капитализмом, но оно также сумело завоевать поддержку бедных масс населения, предлагая утешение бедным и угнетенным, с одной стороны, и одновременно защищая эксплуататорские классы от гнева трудящихся, тем самым являясь препятствием на пути социалистической революции.
В странах, где никогда не было «государства всеобщего благосостояния», в качестве механизма обеспечения социальной стабильности фундаменталисты опираются на учение ислама, требующее, чтобы богатые платили 2,5% исламского налога (ар. - закят) на помощь бедным, чтобы правители управляли по справедливости, а мужья не обращались плохо с женами. Представляя такую картину широким массам, исламская иерархия рассматривает экспроприацию богатых бедными как воровство, а неповиновение «справедливому» правительству – как преступление, караемое увечьем и смертью. Женщины имеют меньше прав, чем мужчины, в браке, в отношении наследства и детей в случае развода.
В некоторых местах, например, в Палестине или Ираке, находящемся под империалистической оккупацией, эта идеология бросает вызов государству и элементам политического господства империализма. Так, иранские исламские фундаменталисты в прошлом захватили посольство США. Хезболла на юге Ливана и ХАМАС на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа сыграли ключевую роль в вооруженной борьбе против Израиля.
Таким образом, если исламские движения не являются «фашистскими», то в равной степени они не являются и «антиимпериалистическими» или «антигосударственными». Они не борются против капиталистической системы, которая эксплуатирует и господствует над народными массами. В то же время они борются против секуляризма, против женщин, отказывающихся следовать исламским представлениям о «скромности», против левых, а также против этнических и религиозных меньшинств. Алжирские исламские фундаменталисты закрепились в университетах в конце 1970-х – начале 1980-х годов, организуя «карательные рейды» против левых. В наиболее крупных алжирских городах они организовывали нападения на женщин, осмелившихся хоть немного показать свое тело, и на берберов, не владеющих арабским языком. Точно так же в Египте они устраивают погромы против христиан-коптов.
Они борются не с империализмом – капиталистической мировой системой, – а с его культурными проявлениями. Они хотят сохранить банковскую систему, но требуют, чтобы в ней использовался только арабский язык, и заставляют рабочих читать суры из Корана.
Это не фашистское и не революционное, а популистское движение. В недавнем исследовании идеологии хомейнизма в Иране Абрамян (E. Abrahamian, Khomeinism) сравнивает его с перонизмом и аналогичными формами «популизма»: «Хомейни взял на вооружение радикальные темы... Временами он звучал более радикально, чем марксисты. Но, принимая радикализм, он оставался твердым приверженцем сохранения собственности среднего класса. Эта форма радикализма среднего класса делала его похожим на латиноамериканских популистов, особенно на перонистов». [стр. 3].
И далее Абрамян продолжает: «Под «популизмом» я понимаю движение среднего класса, мобилизующего низшие классы, особенно городскую бедноту, с помощью радикальной риторики, направленной против империализма, иностранного капитализма и политического истеблишмента... Популистские движения обещают радикально поднять уровень жизни и сделать страну полностью независимой от внешних сил. Но что еще более важно, атакуя статус-кво радикальной риторикой, они намеренно останавливаются перед тем, что угрожает интересам мелкой буржуазии и всему принципу частной собственности. Таким образом, популистские движения неизбежно подчеркивают важность не экономической, социальной революции, а культурной, национальной и политической реконструкции». [стр. 17].
Иными словами, это мелкобуржуазное движение, облаченное в религиозные одежды, ничем не отличающееся по своему классовому составу от тех, кто поддерживал ранее сталинизм и буржуазный национализм.
Мелкая буржуазия как класс не может проводить самостоятельную политику. Это всегда относилось к традиционной мелкой буржуазии – мелким лавочникам, торговцам и самозанятым специалистам. Они всегда либо служили капиталистическому классу, либо, в определенных случаях, вступали в союз с рабочим классом. В тех странах, где прослойка этого класса все-таки возглавила революцию (по образцу Советского Союза или Китая), лучшим результатом становилось создание государств и режимов, которые мы определяем как пролетарско-бонапартистские. Это сильно деформированные рабочие государства с привилегированной бюрократической элитой во главе. Это не здоровые социалистические режимы. В каком направлении пойдет этот мелкобуржуазный слой, зависит от соотношения сил между рабочим классом и классом капиталистов, а также от того, какое руководство есть у рабочего класса.
Провал сталинизма и национализма бросил в объятия фундаменталистов те самые слои студентов и радикально настроенных представителей среднего класса, которые раньше смотрели влево. Поддержка исламских движений усилилась, поскольку они, как казалось, предлагали радикальные перемены, вытекающие из особенностей исламских обществ.
Сегодня, с ростом воинственности рабочего класса, левые получили от истории шанс вновь подняться и бросить вызов гегемонии фундаменталистов. Возьмем пример Ирака, где мы наблюдаем распространение антиколониальной революционной борьбы против империалистической оккупации, которую в настоящее время возглавляют фундаменталисты. Это дает возможность Коммунистической партии Ирака бороться за руководство движением. Вместо этого она вошла в марионеточный «управляющий совет», назначенный американскими оккупантами. Похоже, они хотят, чтобы руководство движения оставалось в руках фундаменталистов. Необходима революционная оппозиция внутри Компартии в частности и коммунистического движения в Ираке в целом, способная составить ясную альтернативу нынешнему правому руководству партии.
Братья-мусульмане
Зародившееся в Египте движение «Братья-мусульмане» быстро росло в 1930-1940-е годы, получая поддержку от тех, кто был разочарован компромиссами буржуазно-националистической партии Вафд с англичанами, а также классово-коллаборационистской политикой сталинских лидеров. В частности, этому процессу способствовали находившиеся под влиянием Сталина коммунистические левые, которые дошли до того, что поддержали раздел Палестины и создание Израиля. Набирая добровольцев для участия в боевых действиях в Палестине и против британской оккупации зоны египетского канала, «Братья» могли представить себя как сторонников антиимпериалистической борьбы.
Но как только «Братья» стали массовым движением, оно начало распадаться. Причина этого вполне понятна. Как и все популистские движения, на рядовом уровне оно получило поддержку массы мелкобуржуазной молодежи, но на самом верху оно было связано и со дворцом, и с правым крылом «Вафда», и с армейским офицерством, которые сами двигались в разных направлениях в зависимости от своей базы поддержки. Таким образом, нижние чины были больше связаны с мелкобуржуазными массами, а верхние – с Вафдом.
Захват власти военными под руководством генералов Нагиба и Насера в 1952-1954 гг. привел к коренному расколу между теми, кто поддерживал переворот, и теми, кто выступал против него, и в итоге противоборствующие группы внутри «Братства» стали физически бороться друг с другом за контроль над его кабинетами. Потеря доверия к руководству позволила Насеру в конце концов разгромить некогда очень мощную организацию.
В своей пропаганде империалисты меняли подход, когда это было им выгодно. Антикоммунистическая истерия, доминировавшая ранее в американских СМИ, сменилась антиисламской пропагандой. И зачастую это находило свое отражение в среде мелкобуржуазных левых, которые делали очень похожие выводы. Исламские фундаменталисты рассматриваются ими, как в свое время сталинисты, как самая опасная из всех политических сил, способная навязать тоталитаризм, который помешает дальнейшему мирному прогрессивному развитию. Логический вывод, который они делают: чтобы остановить фундаменталистов, необходимо объединиться с «либеральным» крылом буржуазии или даже поддержать откровенно диктаторские режимы в их репрессиях против исламских групп.
Иранская революция была порождена не исламским фундаментализмом, а противоречиями, возникшими внутри шахского режима в середине-конце 1970-х годов. Экономический кризис усилил уже существовавшие глубокие противоречия между частью современного капитала (связанного с финансовым капиталом) и купеческим классом, сосредоточенным вокруг "базара" (на который приходилось две трети оптовой и три четверти розничной торговли). Одновременно с этим существовала масса рабочих и огромное количество недавних бывших крестьян, хлынувших в города. В этих условиях протесты интеллигенции и студенчества, к которым присоединилось и недовольное духовенство, вылились в ряд крупных столкновений городской бедноты с полицией и армией. Волна забастовок парализовала промышленность и привела к остановке важнейших нефтяных месторождений. А в начале февраля 1979 г. левые партизаны «федаины» и левоисламские партизаны «народные моджахеды» сумели спровоцировать масштабные мятежи в вооруженных силах, которые в итоге привели к краху старого режима. Трагедия всей ситуации заключалась в том, что левые поддержали аятоллу Хомейни, представив его как «прогрессиста». Таким образом, в условиях отсутствия революционного руководства рабочего класса исламское духовенство смогло прийти к власти, отвлечь движение масс от главной задачи – свержения капитализма – и начать строить свой собственный реакционный режим.
В результате был создан тоталитарный однопартийный режим, не похожий на восточноевропейские при сталинизме, с той важной разницей, что Иран оставался капиталистическим государством. Сегодня этот режим явно переживает кризис и исчерпал резервы поддержки в массах. Ключевой вопрос сейчас – независимость рабочего класса под ведением руководства, понимающего уроки и ошибки прошлого.
Поддержка Израилем ХАМАС в прошлом
Сегодня на палестинских территориях главной оппозицией израильской оккупации 1967 года стало исламское движение ХАМАС. Хотя наша поддержка борьбы палестинцев за национальную свободу не зависит от того, кто возглавляет это движение в тот или иной момент, марксисты должны решительно бороться за замену этого реакционного руководства не на обанкротившуюся ООП, а на руководство рабочего класса. Целью ХАМАС является не освобождение рабочего класса, крестьянства и городской бедноты, а создание единого исламского государства на территории исторической Палестины, которая в настоящее время в основном разделена между Израилем и оккупированными Израилем Западным берегом реки Иордан и сектором Газа. ХАМАС, что в переводе с арабского означает «рвение» или «пыл», – это аббревиатура от «Харакат аль-Мукавама аль-Исламия», или «Исламское движение сопротивления». Эта группировка была основана как ответвление египетской организации «Братья-мусульмане».
Не многим известен тот факт, что Израиль изначально сам во многом создал этого монстра, но затем потерял над ним контроль. Однако это не удивит тех, кто хоть что-то знает об истории талибов в Афганистане.
Ричард Сейл, корреспондент United Press International (UPI), написал интересную статью о происхождении ХАМАСа, в которой указал, что, «по словам нескольких действующих и бывших сотрудников американской разведки, начиная с конца 1970-х годов, Тель-Авив в течение нескольких лет оказывал ХАМАСу прямую и косвенную финансовую помощь».
Израиль «помогал ХАМАС напрямую – израильтяне хотели использовать его в качестве противовеса ООП (Организации освобождения Палестины)», – говорит Тони Кордесман, аналитик по Ближнему Востоку Центра стратегических исследований.
Поддержка Израилем ХАМАС «была прямой попыткой разделить и ослабить поддержку сильной светской ООП, используя конкурирующую религиозную альтернативу», – сказал бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ.
Согласно документам, полученным UPI от израильского Института по борьбе с терроризмом (ICT), ХАМАС развился из ячеек «Братьев-мусульман», основанных в Египте в 1928 году. Исламские движения в Израиле и Палестине были «слабыми и бездействующими» до Шестидневной войны 1967 года.
После 1967 г. значительная часть успеха ХАМАС/«Братьев-мусульман» была связана с их деятельностью среди беженцев в секторе Газа. Краеугольным камнем успеха исламского движения стала внушительная социальная, религиозная, образовательная и культурная инфраструктура, получившая название «да'ва», которая позволяла облегчить тяготы огромного числа палестинских беженцев, заключенных в лагеря и живущих на грани нищеты.
«Социальное влияние переросло в политическое, сначала в секторе Газа, затем на Западном берегу», - сказал один из представителей администрации, говоривший на условиях анонимности.
Согласно документам ICT, ХАМАС был легально зарегистрирован в Израиле в 1978 году шейхом Ахмедом Ясином, духовным лидером движения, как исламская ассоциация с названием «Аль-Муджамма аль-Ислами», которая расширяла свою базу сторонников и единомышленников за счет религиозной пропаганды и социальной работы.
По мнению представителей американской администрации, средства на финансирование движения поступали из нефтедобывающих стран, а также прямо и косвенно из самого Израиля. ООП была светской и левой и пропагандировала палестинский национализм. ХАМАС же стремился к созданию транснационального государства под властью ислама, подобного Ирану Хомейни.
«Некоторые представители правого израильского истеблишмента полагали, что ХАМАС и другие группировки, если они получат контроль над ситуацией, откажутся от участия в мирном процессе и будут торпедировать любые соглашения», – сказал один из представителей правительства США, попросивший не называть его имени. «Израиль останется единственной демократической страной в регионе, с которой Соединенным Штатам придется иметь дело», – сказал он.
По словам бывшего сотрудника Госдепартамента по борьбе с терроризмом Ларри Джонсона, «израильтяне сами себе злейшие враги, когда речь идет о борьбе с терроризмом. Израильтяне похожи на человека, который поджигает свои волосы, а затем пытается потушить их, ударяя по ним молотком. Они больше делают для разжигания и поддержания терроризма, чем для его обуздания». (Опубликовано 18 июня 2002 г.)
ХАМАС сегодня
Сегодня число сторонников ХАМАСа исчисляется десятками тысяч, однако до 2000 г. его политические взгляды поддерживали менее 18% населения Западного берега реки Иордан и сектора Газа. После того как в сентябре 2000 г. на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа вспыхнуло новое палестинское восстание, а светская ООП не смогла возглавить движение, а действовала в интересах США и Израиля, поддержка ХАМАС возросла до более чем 25%. Хамас пользуется наибольшей популярностью в более бедном регионе Газа, чем на Западном берегу реки Иордан. Среди его лидеров - религиозные деятели, шейхи, представители интеллигенции и бизнесмены.
Мечети и исламские религиозные организации являются важнейшими средствами распространения идей ХАМАС, а также мобилизуют поддержку населения на местах, оказывая социальные услуги нуждающимся. В сентябре 1993 г. Израиль и ООП подписали так называемое мирное соглашение, которое предоставило палестинцам ограниченное самоуправление в секторе Газа и на части Западного берега реки Иордан. ХАМАС осудил это соглашение и продолжил наносить удары по израильским поселениям на Западном берегу и в секторе Газа, а также в самом Израиле. Он бойкотировал президентские выборы и выборы в законодательный совет Палестины в январе 1996 г., чтобы не придавать легитимности признанию Арафатом Израиля и светскому националистическому лагерю, который представляла ООП. В соответствии с соглашением Израиль, США и западноевропейский империализм потребовали от вновь созданной Палестинской национальной администрации (ПНА), возглавляемой лидером ООП Ясиром Арафатом, подавлять нападения ХАМАС. Арафат периодически сдерживал террористические акции ХАМАС против Израиля, но полностью подавить их не смог. Подписание этого договора в условиях массового роста безработицы среди палестинцев и конфискации земель под еврейские поселения способствовало росту влияния ХАМАС. В сентябре 2000 года ХАМАС принял участие в начале второй интифады против Израиля. Возобновление восстания привело к дальнейшему значительному росту поддержки взглядов ХАМАС среди арабского мусульманского населения.
В ходе интифады «Аль-Кудс» ХАМАС осуществил множество террористических акций, в результате которых погибли ни в чем не повинные израильтяне, что поставило их в зависимость от реакционеров в Израиле. Всякий раз, когда Шарону необходимо перевести классовую борьбу в плоскость взаимной национальной ненависти, он убивает лидеров и активистов ХАМАС, а ХАМАС в ответ организует индивидуальные террористические акты. Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон немедленно реагирует на это, обещая бороться с «палестинским террором» и созывая свой кабинет для принятия решения о военном ответе этой организации.
Реальная цель последнего перемирия между Израилем и ПНА – подтолкнуть палестинское неизбираемое правительство к началу гражданской войны против ХАМАС. Очевидно, что Абу Мазен на это не способен. [Примечание редактора: после написания этой статьи Абу Мазен был вынужден уйти в отставку, что подтверждает отсутствие у него реальной опоры].
Эта статья пишется в тот момент, когда все признаки того, что прекращение огня, «худна», рушится, и еще много жизней арабов и евреев будет потеряно, чтобы США и местные правители Ближнего Востока продолжали доминировать.
Единственный выход из этого кровавого безумного круга – революционная борьба арабских и еврейских трудящихся за власть трудящихся в форме социалистического федеративного государства в составе социалистической федерации Ближнего Востока. Утопия, скажут некоторые. Но именно эти некоторые хотят, чтобы мы думали, что кошмар, в котором мы сейчас живем, – это единственно возможная реальность.