«Почему революция не произошла?» - Необходимость революционного руководства
Так называемые левые активисты, даже некоторые самоназванные марксисты, часто с отчаянием и разочарованием восклицают: «Посмотрите, как все ужасно, почему до сих пор не произошла революция?». Как объясняет Алан Вудс в этой статье, те, кто задает такие вопросы, не имеют ни представления о сознании масс, ни о диалектическом методе, который марксисты используют для проникновения под поверхностную видимость общества, к растущему напряжению под ней. Эта статья, первоначально опубликованная в 37-м номере журнала «В защиту марксизма» за март 2022 года, содержит прекрасный анализ ситуации в мире и реальной динамики революции. Последующая активизация движения в Шри-Ланке и Иране летом того же года стали материальным подтверждением аргументов Алана.
«Люди не совершают революцию охотно, как и войну. Разница, однако, та, что в войне решающую роль играет принуждение; в революции же принуждения нет, если не считать принуждения обстоятельств. Революция происходит тогда, когда не остается другого пути». (Троцкий Л.Д. – «История русской революции», глава 43, «Искусство восстания»)
«Когда созреет момент, тогда дело у вас пойдет вперед с огромной быстротой и силой, но до этого может пройти еще немало времени. Чудес нигде не бывает». (Энгельс Ф., 24 октября 1891 г.)
«Все, что существует – однажды погибает»
Гегель объяснял, что все существующее однажды погибнет. Иными словами, все существующее содержит в себе семена своего собственного разрушения. Это действительно так. Очень долгое время казалось, что капитализм – это навсегда. Существующее положение вещей не вызывало сомнений у большинства людей. Его институты казались незыблемыми. Даже самые серьезные кризисы в конце концов преодолевались, не оставляя, казалось бы, никаких следов.
Но видимость обманчива. Диалектика учит, что вещи сменяются своей противоположностью. События последних лет после длительного периода политической стагнации представляют собой коренной перелом ситуации в мировом масштабе.
Кризис 2008 года ознаменовал собой резкий перелом всей ситуации. В действительности буржуа так и не смогли выйти из этого кризиса. Тогда мы указывали, что все попытки буржуазии восстановить экономическое равновесие приведут лишь к разрушению равновесия – социального и политического. И это оказалось буквально так. Для выхода из кризиса капиталисты прибегли к отчаянным мерам, потратив невиданные суммы денег.
Они повторили эти меры на гораздо более высоком уровне, когда пандемия привела мировую экономику к рецессии в 2020 году. Это позволило им избежать немедленного краха, но лишь ценой создания новых непреодолимых противоречий. Сейчас они повсеместно выходят на первый план.
Систему спасли огромные государственные расходы, несмотря на то, что буржуа ранее договорились о том, что государство не должно вмешиваться в рынок. Но деньги, как говорится, на деревьях не растут. Результатом этой оргии расходов с использованием огромных сумм денег, которых не существовало, стало образование гигантской горы долгов. Общая сумма мирового долга приближается к 300 трлн. долл.
Это не имеет никаких исторических прецедентов в мирное время. Правда, во время Второй мировой войны правящий класс потратил столь же значительные суммы, которые были компенсированы в период длительного экономического подъема, последовавшего за войной. Однако это стало возможным благодаря своеобразному стечению обстоятельств, которые сегодня не действуют и вряд ли повторятся в будущем.
Неизбежным следствием этой горы долгов является инфляция, которая сегодня проявляется в росте цен на товары, топливо, газ и электроэнергию, что ударяет по бедным слоям населения.
Неизбежным следствием этого является новый период экономической, социальной и политической нестабильности. Недавние события в Казахстане стали предупреждением о грядущем. Они могут повториться в любой момент в одной стране за другой.
Нынешний кризис носит не только финансово-экономический, но и социально-политический, и даже морально-психологический характер. Он характеризуется беспрецедентной нестабильностью во всех странах.
Капиталистическая система переживает самый серьезный экономический кризис за последние 300 лет. Это признают все серьезные стратеги капитала. Кроме того, миллионы людей погибли в результате пандемии, которая до сих пор не преодолена, несмотря на заявления буржуа.
Из этих фактов несложно сделать вывод, что условия для социалистической революции в мировом масштабе уже существуют. Это совершенно верно. В общем смысле уже давно так. Но марксистская перспектива не исчерпывается общими положениями.
Недостаточно повторять общие утверждения о неизбежности социалистической революции. Нужно уметь объяснить, почему это так. Гегель отмечал, что задача науки состоит не в накоплении массы деталей, а в рациональном осмыслении. Именно в этом и состоит задача марксистов.
Слишком часто левые и даже некоторые марксисты прибегают к цитированию бесконечных списков экономической статистики, которую можно легко прочитать на страницах буржуазной прессы. В конце они делают вывод, что «социализм – это выход» или что-то в этом роде. Это может быть совершенно верно, но это вывод, который не опирается лишь на перечень фактов и цифр, а потому практически не имеет под собой оснований. Такой механический метод свидетельствует лишь об умственной лени и вызывает реакцию скуки и нетерпения у тех, кто все это уже слышал.
Абстрактные формулировки и схемы не помогут нам разобраться в конкретных реалиях проходящего этапа, как не поможет и повторение общих лозунгов о кризисе капитализма, которые от одного только факта повторения теряют всю свою силу и актуальность, превращаясь в пустое и бессмысленное клише.
Мы должны следить за ситуацией, как она развивается конкретно на каждом этапе. И мы обязаны ответить на вопрос, который, наверное, многим приходил в голову: вы, марксисты, говорите, что капиталистическая система находится в кризисе, и это очевидно. Но почему же до сих пор не произошла революция?
Вопрос может показаться наивным. Но он серьезнее, чем кажется. И он заслуживает внимательного рассмотрения. Если быть честным, то даже некоторые люди, называющие себя марксистами, задают себе один и тот же вопрос: почему при таком глубоком кризисе массы не восстали?
Я имею в виду тех так называемых активистов, которые демонстрируют презрение к идеям и теории и воображают, что, бегая по улицам, как безголовые курицы, с криками о революции, они каким-то образом взорвут массы к действию.
Я хорошо помню этих диковатых студенческих лидеров в Париже в 1968 году и вижу их сейчас: пузатые, самодовольные буржуа, которые глумятся над революционерами вообще и, как следствие, плюют на свое собственное прошлое. Признаюсь, что эта трансформация не стала для меня неожиданностью. Это было ясно уже в мае 1968 года. Они ничего не понимали тогда, и еще меньше понимают сейчас.
Эти «активисты» нетерпеливы к массам, и когда постоянное повторение ими пустых «революционных» лозунгов, напоминающих бормотание усталого старого священника, не приносит желаемого результата, они обвиняют во всем рабочий класс, деморализуются и впадают в бездействие. Бездумный активизм и бессильная апатия – это две стороны одной медали.
В задачу марксистов не входит держать градусник под языком рабочего класса и пытаться определить, когда он готов к движению. Такого термометра никогда не было и не будет. А нетерпение не ускорит события.
Для вас ситуация развивается слишком медленно? Ну, мы все хотели бы, чтобы она развивалась быстрее. Но для этого нужно время, а нетерпение – наш самый опасный враг. Не бывает коротких путей! Троцкий предупреждал, что попытка жать там, где не сеял, неизбежно приведет к ошибкам либо ультралевого, либо оппортунистического характера. А если пытаться кричать громче, чем позволяют голосовые связки, то можно просто потерять голос.
Однако если, прочитав эту короткую статью, вы действительно настаиваете на том, чтобы узнать, когда рабочие придут к свержению капиталистической системы, я готов дать вам очень точный ответ.
Рабочие придут в движение тогда, когда будут готовы.
Геология и социология
Сам факт постановки вопроса о том, почему до сих пор не произошло социальной революции, свидетельствует не только о недоумении. Он свидетельствует о полном незнании как элементарных законов революции, так и способов обретения сознательности массами. Ни то, ни другое не является автоматическим и механическим процессами, и, как мы увидим, оба они тесно связаны между собой.
Начнем, как всегда, с фундаментальных принципов. Диалектика подсказывает нам, что между обществом и геологией существует тесная параллель. По свидетельству наших органов чувств, земля под ногами кажется твердой и прочной («тверда как скала», как говорится). Но геология учит, что скалы отнюдь не устойчивы и что земля под ногами постоянно смещается.
На первый взгляд может показаться, что все спокойно и прочно. Но под землей находится огромный океан кипящей жидкой породы, невообразимые температуры и давление, которые ищут слабое место в земной поверхности. В конце концов, элементарная сила давления снизу постепенно возрастает до такой степени, что барьеры разрушаются, и магма, наконец, прорывается на поверхность в виде сильного взрыва, реализуя колоссальные сдерживаемые силы в виде извержения вулкана.
Здесь мы имеем очень точную аналогию с человеческим обществом. На поверхности все спокойно, лишь изредка возникают толчки, которые проходят, оставляя статус-кво более или менее ненарушенным. Защитники статус-кво позволяют себе обманываться, думая, что все хорошо. Но под поверхностью лежит недовольство, горечь, обида и ярость, которые медленно накапливаются, пока не достигнут той критической точки, когда социальное землетрясение станет неизбежным.
В какой именно момент произойдет это изменение, предсказать невозможно, так же как невозможно точно предсказать землетрясение, несмотря на все достижения современной науки и техники. Наука сообщает нам, что город Сан-Франциско построен на разломе земной коры, известном как разлом Сан-Андреас. Это означает, что рано или поздно в этом городе произойдет катаклизмическое землетрясение.
Хотя никто не знает, когда это произойдет, но это совершенно точно случится. И столь же несомненно, что революционные взрывы будут происходить тогда, когда буржуазия и ее наемные стратеги, экономисты и политики меньше всего этого ожидают.
В замечательной образной фразе Троцкий говорит о «молекулярном процессе революции», который непрерывно идет в сознании рабочих. Но поскольку этот процесс постепенный, не затрагивающий общей политической физиономии общества, он остается незамеченным всеми – кроме марксистов.
Но далеко не все, кто называет себя марксистом, усвоили элементарные принципы и метод марксизма. В этом мы убедились во Франции в мае 1968 года, когда невежественные сектанты типа Манделя полностью списали французских рабочих в разряд «обуржуазившихся» и «американизированных». Менее четырех миллионов рабочих состояли в профсоюзах, но 10 миллионов рабочих захватили заводы в ходе величайшей в истории революционной всеобщей забастовки. Однако могут ли подобные взрывы привести к успешной социалистической революции – это уже другой вопрос.
В 1968 году власть была в руках французских рабочих. Президент де Голль сообщил американскому послу: «Игра окончена. Через несколько дней коммунисты будут у власти». И это было вполне возможно. Если этого не произошло, то виноват в этом не рабочий класс, который сделал все возможное для совершения революции, а его руководство. К этому центральному вопросу мы еще вернемся.
Условия для революции
Для успеха социалистической революции необходимы определенные условия. Они носят как объективный, так и субъективный характер.
Сам по себе факт экономического кризиса недостаточен для совершения революции. Не является достаточным для революции и падение уровня жизни. Лев Троцкий как-то заметил, что если бы причиной революций была бедность, то массы всегда находились бы в состоянии бунта.
Некоторые сектанты ведут себя так, будто массы действительно находятся в состоянии постоянного бунта, всегда готовы к революции. Но это не так. То, что капиталистическая система находится в глубоком кризисе, – это самоочевидный факт, не требующий доказательств. А вот как это воспринимается массами – вопрос совершенно иной. Иллюзии, создававшиеся на протяжении многих лет и десятилетий, не так-то просто разрушить. Потребуется серия глубоких потрясений, чтобы разрушить сложившееся равновесие.
Правда, объективно говоря, условия для социалистической революции не только существуют, но и уже давно зреют. Более того, они несколько перезрели. Но история человечества творится поступками людей. А мы, как материалисты, знаем, что человеческое сознание в целом не революционно, а глубоко консервативно. Человеческий разум крайне нетерпим к любым переменам.
Это глубоко укоренившийся психологический механизм самозащиты, доставшийся нам из далекого прошлого, давно стершийся из нашей памяти, но оставивший неизгладимый след в нашем подсознании. Этот закон коренится в стремлении к самосохранению.
В результате сознание масс всегда отстает от событий, причем это отставание может быть весьма значительным, обусловленным всем предшествующим опытом. Это обстоятельство мы должны постоянно иметь в виду, анализируя текущую ситуацию.
Старое китайское проклятие гласит: «Чтоб тебе жить в интересное время!». Когда под ногами начинает трястись земля, когда рушатся старые храмы и дворцы – это поначалу очень тревожно.
Люди бегают туда-сюда, пытаясь найти безопасное место. Но в старых устоях безопасности не найти. Поэтому от старых путей надо отказываться и искать новые. Глубокие потрясения уже начали подтачивать доверие людей к существующему общественному порядку.
Однако неоспоримым фактом является и то, что большинство людей чувствуют себя безопаснее и комфортнее в привычном окружении того мира, в котором они родились и прожили большую часть своей жизни. Даже когда наступают плохие времена, они упорно верят, что завтра будет лучше и «нормальные времена» когда-нибудь вернутся.
И когда революционеры указывают на необходимость революции, их первая реакция – покачать головой и сказать: «Лучше дьявол, которого ты знаешь, чем дьявол, которого ты не знаешь». И это совершенно естественная реакция. Революция – это прыжок в темноту, который ведет в неизвестность.
Сила инерции
В руках правящего класса находится очень мощное оружие для защиты своего богатства и власти: государство, армия, полиция, судебная система, тюрьмы, СМИ, вся система образования. Но все перечисленное – не самое мощное оружие в его арсенале. Самое мощное – власть рутины, которая является общественным эквивалентом силы инерции в механике.
Сила инерции – это хорошо известный закон, действующий на все тела и гласящий, что они всегда остаются в своем состоянии, либо в покое, либо в движении, если только какая-либо внешняя причина не заставит их изменить это состояние, и тогда это называется сопротивлением или действием. Этот же закон действует и в обществе.
Капитализм воспитывает привычку к послушанию, которая легко переносится из школы на завод, а затем в казарму.
Мертвый груз традиций и повседневной рутины висит на мозгах людей и заставляет их подчиняться его суждениям. Это означает, что массы, по крайней мере на первых порах, всегда будут идти по пути наименьшего сопротивления. Но в конце концов удары молота великих событий заставят их усомниться в ценностях, морали, религии и убеждениях, которые определяли их мышление всю жизнь.
Нужны колоссального масштаба события, чтобы выбить массы из этой разрушающей сознание рутины, заставить их осознать свое реальное положение, подвергнуть сомнению старые убеждения, которые они считали непреложными, и сделать революционные выводы. На это неизбежно требуется время. Но в ходе революции сознание масс испытывает колоссальный импульс. За сутки оно может полностью перестроиться.
Подобный процесс мы наблюдаем в каждой забастовке. Часто бывает так, что самые передовые рабочие удивляются, когда некоторые из самых отсталых и консервативных рабочих вдруг превращаются в самых деятельных и энергичных активистов.
Забастовка – это революция в миниатюре. И в любой забастовке огромное значение в процессе развития сознания имеет руководство. Очень часто одно смелое выступление одного активиста на массовом митинге может означать успех или неудачу забастовки. Это подводит нас к главному вопросу.
Субъективный фактор в истории
Стихийные массовые революционные движения раскрывают колоссальную силу масс. Но только как потенциальную, а не реальную силу. При отсутствии субъективного фактора даже самое бурное массовое движение не может решить важнейшие классовые проблемы.
Здесь надо понимать, что существует принципиальное отличие социалистической революции от буржуазных революций прошлого. В отличие от буржуазной революции, социалистическая революция требует сознательного движения рабочего класса, который должен не только взять в свои руки бразды правления государством, но и с самого начала взять в свои руки сознательный контроль над производительными силами.
Через механизм рабочего контроля над заводами он готовит почву для демократического управления социалистической плановой экономикой. В буржуазных революциях прошлого дело обстояло совсем не так, поскольку капиталистическая рыночная экономика не требует никакого планирования или сознательного вмешательства.
Капитализм возник исторически стихийно, как следствие эволюции производительных сил при феодализме. Теории буржуазных революционных лидеров, в меру своего существования, были лишь бессознательным отражением требований нарождающейся буржуазии, ее ценностей, религии и морали.
Тесную связь между протестантской верой (и особенно кальвинизмом) и ценностями нарождающейся буржуазии очень подробно раскрыл Макс Вебер, хотя, будучи идеалистом, он ставил эту связь с ног на голову.
Столетие спустя во Франции рационализм эпохи Просвещения теоретически подготовил почву для Великой французской революции, смело провозгласившей господство Разума, а на практике подготовил почву для господства буржуазии.
Разумеется, ни в прежнем религиозном одеянии, ни впоследствии, когда оно облачилось в великолепный плащ Разума, ведущие идеи не отражали грубых, материалистических, жадных до денег интересов буржуазии. Напротив, эти маскировки были совершенно необходимы как средство мобилизации народных масс на восстание против старого порядка и борьбу под знаменем своих будущих хозяев.
Если же эти теории не отражали адекватно (или даже противоречили) интересам поднимающегося класса буржуазии, то они бесцеремонно отбрасывались и заменялись другими идеями, более адекватно вписывающимися в новую социальную систему.
На ранних этапах английской революции Оливеру Кромвелю пришлось оттеснить буржуазные элементы на второй план, чтобы завершить свержение старого монархического строя, опираясь на наиболее революционные плебейские и полупролетарские элементы. Он выступал за Царство Божие на земле, чтобы пробудить массы.
Но, выполнив эту задачу, он выступил против левого крыла, разгромил левеллеров (левеллеры или «уравнители» – радикальное крыло английских парламентаристов) и открыл дорогу контрреволюционной буржуазии, которая пошла на компромисс с королем, а затем совершила так называемую Славную революцию 1688 года, окончательно утвердившую власть буржуазии. Старые идеи пуритан были отброшены, и они были вынуждены эмигрировать к берегам Нового Света, чтобы исповедовать свои религиозные убеждения.
Аналогичный процесс можно наблюдать и во Французской революции, где революционная диктатура якобинцев, опиравшаяся на поддержку полупролетарских масс парижских санкюлотов, была свергнута сначала термидорианской реакцией и Директорией, затем консульством и диктатурой Наполеона Бонапарта, и, наконец, реставрацией Бурбонов после битвы при Ватерлоо. Окончательная победа французской буржуазии была обеспечена только после революции 1830 года и проигранной пролетарской революции 1848 года.
Русская революция
Решающая роль субъективного фактора очень наглядно проявилась в Октябрьской революции в России. Ленин писал в 1902 г.:
«Без революционной теории не может быть и революционного движения. Нельзя достаточно настаивать на этой мысли в такое время, когда с модной проповедью оппортунизма обнимается увлечение самыми узкими формами практической деятельности». (В.И. Ленин, «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения», 1902 г.)
И добавил, что «роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией» (Там же).
В буржуазной революции таковой не было по уже изложенным причинам. Но она была абсолютно необходима для успеха социалистической революции, в чем мы убедились в 1917 году.
Февральская революция произошла без сознательного революционного руководства. Рабочие и солдаты (крестьяне в военной форме) показали, что они достаточно сильны, чтобы успешно свергнуть царский режим, веками правивший Россией. Однако они не взяли власть в свои руки. Вместо этого возникло двоевластие, которое продолжалось до тех пор, пока в ноябре советская власть не перешла к большевикам.
Почему рабочие не взяли власть в феврале? Конечно, на этот вопрос можно было бы ответить всякими «умными» аргументами. Даже некоторые большевики утверждали, что причина в том, что пролетариат должен подчиниться «железному закону исторических этапов», что он не может «проскочить Февраль», что он должен «пройти этап буржуазной революции». На самом же деле эти люди пытались прикрыть собственную трусость, растерянность и бессилие, апеллируя к «объективным факторам». Этим людям Ленин презрительно отвечал:
«Почему не взяли власть? Стеклов говорит: потому-то и потому-то. Это вздор. Дело в том, что пролетариат недостаточно сознателен и недостаточно организован. Это надо признать; материальная сила – в руках пролетариата, а буржуазия оказалась сознательной и подготовленной. Это – чудовищный факт, но его необходимо откровенно и прямо признать и заявить народу, что не взяли власть потому, что неорганизованы и бессознательны». (Ленин, «Доклад на заседании большевистских делегатов Всероссийской конференции Советов рабочих и солдатских депутатов», 4 апреля 1917 г., Собрание сочинений, т. 36, с. 437, курсив мой).
Давайте проясним ситуацию. Без большевистской партии – фактически без двух человек, Ленина и Троцкого, – Октябрьская революция никогда бы не состоялась, она была бы прервана и закончилась бы контрреволюцией и фашистским режимом.
Иными словами, власть рабочего класса – а это факт – осталась бы лишь потенциальной. А этого никогда не бывает достаточно. В этом и состоит колоссальное значение субъективного фактора в истории.
Распад центра
Революционные потрясения заложены во всей сегодняшней ситуации. Они будут происходить, как ночь сменяет день, независимо от наличия или отсутствия революционной партии. Но в войне между классами, как и в войне между государствами, решающее значение имеет наличие хороших генералов. И здесь кроется проблема.
Массы пытаются найти выход из этого кошмара. Они смотрят на одну партию и одного лидера за другим, выбрасывая одного за другим на свалку истории. Этим и объясняется крайняя нестабильность политической жизни во всех странах мира в настоящее время. Политический маятник неистово качается то вправо, то влево.
Главной жертвой становится такое своеобразное животное, как центр. Это вызывает серьезное беспокойство у стратегов капитала, поскольку центр представляет собой своего рода точку опоры, уравновешивающую и нейтрализующую крайности левых и правых сил. Это тот туманный ландшафт, где все четкие линии разграничения размыты до полной ничтожности, где пустая риторика и туманные обещания выдаются за реальную монету или, по крайней мере, за векселя, которые могут быть погашены в какой-то будущий (неопределенный) срок.
Долгое время центр был представлен в США двумя партиями – республиканцами и демократами, а в Великобритании – лейбористской и консервативной партиями, которые были более или менее неразличимы. Но все это имело материальную основу.
В послевоенный период, когда капитализм переживал небывалый экономический подъем, лейбористские и социал-демократические партии провели важные реформы, в частности, создали в Великобритании бесплатную национальную службу здравоохранения. Этот период давно ушел в историю.
Сегодня правящий класс не может позволить даже продолжить старые уступки, не говоря уже о новых реформах. Ушла прежняя уверенность, а вместе с ней и прежняя стабильность. Везде неспокойно, везде кризисы. Кризис капитализма – это кризис реформизма.
Роль «левых»
Кризис реформизма и крах сталинизма означают, что в левом движении образовался вакуум. А поскольку природа не терпит вакуума, его необходимо заполнить. Поскольку у марксистов нет сил для его заполнения, это место займут левые реформисты.
В силу исторических причин, которые мы не можем здесь рассматривать, подлинные силы марксизма оказались отброшенными далеко назад. Учитывая слабость субъективного фактора, неизбежно, что, пробудившись к политической жизни, массы обратятся к существующим организациям и известным лидерам, особенно «левым».
Поэтому в настоящий период будут возникать левореформистские и даже центристские тенденции. Но и они будут испытаны на прочность массами и во многих случаях будут иметь лишь эфемерный характер.
Понимая это, марксистское течение должно гибко относиться к левым, оказывая им поддержку в той мере, в какой они готовы бороться с правыми реформаторами, но всегда критикуя их, когда они колеблются, идут на неприемлемые уступки и отступают перед давлением буржуазного общественного мнения и правых предателей.
Стремление добиться коренных изменений в обществе не может ограничиваться четким пониманием программы и перспектив. Оно включает в себя и элемент силы воли, или воли к власти, т.е. сознательного стремления одержать верх, победить, преодолеть все препятствия и изменить общество.
А это, в свою очередь, должно основываться на видении будущего и полной уверенности в способности рабочего класса изменить общество. Но у левых реформистов нет ни того, ни другого. Поэтому они постоянно уклоняются от решения главной задачи.
Они уклоняются, затягивают, ищут компромиссы, что в переводе на русский язык означает капитуляцию, поскольку искать компромисс там, где он невозможен, наводить мосты между непримиримыми классовыми интересами – значит пытаться замкнуть круг. Сомнения, двусмысленность и нерешительность – их внутренняя суть. Пораженчество прочно вошло в их душу и психику.
Естественно, они не могут признаться в этом даже самим себе. Напротив, они убеждают себя в том, что их путь единственно верный, а любой другой неизбежно приведет к катастрофе. Они находят тысячу причин, чтобы обмануть себя, и, будучи убежденными в этом, они тем более способны обмануть других.
Во многих случаях левые – честные люди. О да, они полностью убеждены в справедливости своих аргументов. И искренний левый реформатор может принести гораздо больше вреда, чем неискренний. Их предательство не является преднамеренным или осознанным. Массы доверяют им и тем самым еще вернее попадают в пасть поражения.
Мартов, несомненно, был очень честным и искренним человеком, к тому же очень способным и умным. Но в судьбе русской революции он сыграл крайне негативную роль.
Пример Греции
В бурный период 1930-х годов массовые организации социал-демократии находились в состоянии брожения. Экономический кризис, последовавший за крахом на Уолл-стрит в 1929 году, массовая безработица, рост фашизма в Европе породили явление, известное марксистам как «центризм», который, по выражению Троцкого, был «общим названием для самых разнообразных тенденций и группировок, расположившихся между реформизмом и марксизмом».
Однако в настоящее время революционное движение в обществе в целом не нашло отражения в рядах социал-демократии в том виде, как это было в 1930-е годы. Такие движения, как Подемос в Испании, СИРИЗА в Греции и, в гораздо меньшей степени, движение, стоящее за Меланшоном во Франции, отчасти отражали растущее недовольство. Но все они занимают весьма запутанную политическую позицию и являются лишь бледным отражением центристских течений 1930-х годов.
В случае с Грецией, в условиях крайнего социального кризиса, СИРИЗА, небольшая левая партия, возникшая в результате правого раскола сталинской Коммунистической партии (ККЕ), быстро выросла за счет традиционной массовой реформистской партии ПАСОК, которая была в значительной степени дискредитирована в глазах масс. СИРИЗА пришла к власти в январе 2015 году, одержав убедительную победу над правой партией «Новая демократия»".
После кризиса 2008 года Греция оказалась на грани банкротства. Она оказалась в числе стран, наиболее сильно пострадавших от кризиса суверенного долга в Европе. ЕС, МВФ и Европейский центральный банк предложили Греции помощь, но ценой введения жесточайших мер жесткой экономии. Это вызвало массовое движение народных масс против жесткой экономии. В отличие от правительств «Новой демократии» и ПАСОК, СИРИЗА обещала покончить с жесткой экономией. Но в условиях капиталистического кризиса это было невозможно.
Европейские боссы увидели в этом угрозу. Они должны были разгромить СИРИЗА в качестве предупреждения для других, например, для испанской партии Подемос, у которых может возникнуть соблазн последовать ее примеру. Они были полны решимости любыми средствами подорвать и уничтожить левое правительство. В этих условиях было абсолютно правильно назначить референдум, мобилизовать массы на поддержку правительства и против жесткой экономии.
Условия спасения, предложенные лидерами ЕС, были решительно отвергнуты на референдуме 5 июля 2015 года, когда 61% проголосовал «НЕТ». Кто посмеет усомниться в боевом духе греческого рабочего класса, учитывая этот ошеломляющий результат? Не только рабочие, но и все слои населения были мобилизованы на борьбу. Все слои, за исключением тех, кто должен был руководить.
Если бы Ципрас был марксистом, он мог бы использовать это движение для изменения общества, призвав рабочих захватить банки и заводы. Народ Греции был бы готов смириться с трудностями, как смирились с ними российские рабочие после революции 1917 года.
Революционная политика, подкрепленная интернационалистским призывом, оказала бы электризующее воздействие на трудящихся всей Европы и мира. Массы Испании, Италии, Франции и других стран с энтузиазмом откликнулись бы на призыв к международной солидарности со стороны осажденного народа Греции. Последовали бы демонстрации и забастовки, которые заставили бы банкиров и капиталистов обороняться и открыли бы путь к революционным возможностям повсюду.
Вопрос был поставлен однозначно: либо бороться до конца, либо потерпеть позорное поражение. Но левые реформисты никогда не борются до конца. Они всегда ищут путь наименьшего сопротивления и стремятся к компромиссу с правящим классом. Переговорщики от СИРИЗА пытались играть словами, уклоняться, предлагать половинчатые решения, которые ничего не решали. Но другая сторона не была заинтересована в компромиссе.
В конце концов, европейские буржуа видели их блеф. Оказавшись перед очевидным выбором: борьба или капитуляция, Ципрас выбрал последний путь. Он принял условия, гораздо более жесткие, чем те, которые были так решительно отвергнуты греческим народом на референдуме. После этой капитуляции Ципрас и его команда безропотно подчинились диктату Брюсселя и Берлина. За волной гнева последовали разочарование и отчаяние.
Таково неизбежное следствие левореформистской растерянности.
Подемос
В Испании Подемос, как и СИРИЗА, в короткие сроки стала массовой силой, отражая горячее желание перемен со стороны масс, стремящихся к решительному разрыву с прошлым.
Основные лидеры Подемос находились под влиянием боливарианской революции в Венесуэле. Но они оказались совершенно неспособны усвоить уроки о том, откуда она брала свои силы – необходимость мобилизации масс с помощью смелого революционного послания.
Вместо этого они скопировали только самые слабые стороны Боливарианского движения: отсутствие теоретической ясности, двусмысленные послания и отказ доводить революцию до конца. Одним словом, они скопировали те негативные черты, которые в конечном итоге привели к кораблекрушению венесуэльской революции.
Надежды миллионов людей пробудила партия Подемос. Благодаря радикально звучащей риторике своего лидера Пабло Иглесиаса «Подемос» прошла путь от неизвестного формирования до первого места в опросах общественного мнения. Но чем ближе они подходили к власти, тем больше Пабло Иглесиас и другие лидеры «Подемос» смягчали свою риторику.
Вместо того, чтобы бороться за обгон социал-демократической PSOE с левого фланга, они довольствовались министерскими постами в качестве младших партнеров в коалиционном правительстве с PSOE. Вместо радикального разрыва с капитализмом они участвовали в правительстве, которое видело свою главную задачу в управлении кризисом испанского капитализма.
В обмен на несколько министерских портфелей Unidas Podemos (UP), как она называется сегодня, стала одним из ответственных за правительство, которое направило полицейские подразделения против бастующих металлургов в Кадисе и теперь распоряжается европейскими фондами, к которым прилагаются условия жесткой экономии.
В результате поддержка UP упала, партия находится в постоянном кризисе и потеряла большую часть своей активной базы. Сейчас она представляет собой лишь оболочку того, чем обещала стать в самом начале. Революционный потенциал, заложенный в движении, был растрачен, что привело к массовой деморализации в среде наиболее продвинутых рабочих и молодежи. Это закономерный результат левого реформизма.
Уроки Корбина
Наиболее ярким успехом левого реформизма стало избрание Джереми Корбина лидером Лейбористской партии. Главное здесь то, что Корбин затронул глубинные чувства недовольства истеблишментом и статус-кво. Он одержал убедительную победу, получив почти 60% голосов на выборах лидера партии. Внезапно открылись шлюзы, и сотни тысяч новых членов вступали в партию, чтобы поддержать его. Они были готовы и хотели бороться с правым крылом.
Правящий класс был в ужасе. Создавались все условия для коренного преобразования Лейбористской партии. Рассматривались планы введения обязательных повторных выборов членов парламента от лейбористов, принудительного отзыва на довыборы депутатов, отступивших от своей линии, а также меры по усилению полномочий рядовых членов партии. Правое крыло было в отчаянии. Несколько депутатов-блэристов покинули партию.
Однако правые реформисты пользовались поддержкой правящего класса и средств массовой информации, которые организовали против Корбина жестокую кампанию с целью заставить его уйти в отставку. В результате внутри Лейбористской партии началась гражданская война. Но она носила весьма односторонний характер.
В этих условиях раскол в Лейбористской партии казался неизбежным. Блэристы явно готовились к нему. Стратеги капитала уже сделали логический вывод. Но в итоге все это ни к чему не привело. Корбинисты были разгромлены правыми. Почему? Как это стало возможным, если Корбин пользовался массовой поддержкой в рядах лейбористов? Ответ кроется в самой природе левого реформизма.
Самую пагубную роль сыграло прокорбиновское движение Momentum. Оно могло стать координационным центром для тысяч активистов. В разных уголках страны проходили большие собрания Momentum, на которых царили очень злые и радикальные настроения.
Но правые проявили всю ту решительность, которой так не хватало левым. Лидеры Momentum боялись рядовых членов партии больше, чем правых. На каждом шагу они спускали на тормозах и саботировали кампанию по отстранению правых лейбористов от выборов, чего марксисты требовали с самого начала и что пользовалось широкой поддержкой в рядовых членах партии. В результате члены партии вели борьбу со связанными за спиной руками.
Но роковую роль сыграл сам Корбин. Левые, начиная с самого Корбина, не были готовы вести серьезную борьбу с правым крылом парламентской Лейбористской партии. Лидеры Momentum оправдывали свое предательство, заявляя: «Мы воздержались от выборов, потому что Джереми попросил членов партии сделать это».
Оправданием послужило то, что «мы за единство». Они опасались раскола с правым крылом в ЛП. Но это было совершенно необходимо, чтобы не допустить полного уничтожения завоеваний левых. И именно это и произошло.
Правые прекрасно понимают, где они находятся. Они проводили агрессивную политику против левых, и в первую очередь против марксистов, и готовы были идти до конца, невзирая ни на какие последствия.
Нет нужды говорить, что когда правые перешли в наступление, они не проявили ни малейшего подобострастия по отношению к левым. Они начали ожесточенную атаку, используя всю мощь буржуазных СМИ для клеветы и дискредитации Корбина. В итоге они фактически исключили его из партии вместе с большим количеством левых.
Естественно, главной мишенью стали марксисты. «Социалистический призыв» был запрещен, но все же организовал очень эффективную контратаку, которая получила большую поддержку. Левые, напротив, повели себя трусливо, отказавшись дать отпор охоте на ведьм Стармера, которую ему удалось провести до конца.
Кризис в Великобритании
Эпопея с Корбином, начавшаяся с больших надежд, закончилась позорным разгромом. Тысячи людей с отвращением покинули партию, а левые были полностью разгромлены. Огромные иллюзии, вызванные Корбином, уступили место настроениям глубокого скептицизма в Лейбористской партии.
С развалом левых нынешняя ситуация развивается в совершенно ином направлении. Однако это еще не конец истории. По объективным и субъективным причинам становится все более очевидным, что Великобритания является одним из ключевых элементов кризиса европейского капитализма, если не самым ключевым элементом. Если еще несколько лет назад Британия была самой стабильной страной Европы, то сейчас она, пожалуй, самая нестабильная. Она является одним из самых слабых звеньев в цепи европейского капитализма.
Потерпев поражение в политической плоскости, рабочие переходят на промышленный фронт. В профсоюзах начинается радикализация. Кризис правительства Джонсона неизбежно приведет к его падению.
В будущем маятник, несомненно, качнется влево, особенно если в условиях глубокого социально-экономического кризиса к власти придет Лейбористская партия под руководством Кира Стармера и «блэристов». Это обнажит все внутренние противоречия в Лейбористской партии, которые на время оказались под водой, но в будущем могут вновь заявить о себе с новой силой.
Это откроет серьезные возможности для марксистской тенденции. Все зависит от нашей способности к росту. А серьезный рост возможен уже сейчас. Хотя мы пока представляем собой очень скромный фактор, британская секция ММТ обладает опытными кадрами, создала прочную базу среди молодежи, имеет национальную организацию и газету, которая хорошо известна в рабочем движении.
В любом случае, наши силы намного сильнее тех, которыми располагал Троцкий в Великобритании в 1930-е годы, и имеют бесконечно более высокий уровень. При правильной тактике возможности для роста совершенно исключительные.
Изменение настроений
Нынешний кризис, имеющий международный характер, качественно отличается от кризисов прошлого. За последние два года миллионы простых людей медленно, но верно делают выводы. Повсюду под кажущимся спокойствием скрывается огромное недовольство. Массы охвачены настроениями ярости, гнева, жгучего чувства несправедливости, а главное – разочарования, невыносимого разочарования.
Они мало что говорят, только бормочут себе под нос, что с таким положением дел мириться нельзя. Быстро укрепляется мысль о том, что с существующим обществом что-то не так. В ближайшей перспективе, как правило, они еще не готовы к прямым действиям против сложившегося порядка.
Рано или поздно, при наличии или отсутствии необходимого руководства, они перейдут к действиям, чтобы взять свою судьбу в свои руки. Примеров тому уже немало. За последние годы мы стали свидетелями мощных революционных или предреволюционных движений в Чили, Судане, Мьянме, Ливане, Гонконге и других странах.
Последним дополнением к этому списку стало народное восстание в Казахстане в начале этого года, которое началось с протестов нефтяников против роста цен на топливо. Это было предупреждением. То же давление, которое привело к этому восстанию, присутствует и во многих других странах.
Правящий класс осознает опасность, а стратеги капитала делают мрачные прогнозы на будущий год. Некоторое время движение рабочих было затруднено из-за коронавируса. Но сейчас появились признаки оживления классовой борьбы. Рост цен и падение уровня жизни стимулируют рост забастовок.
Демагогические призывы к национальному единству воспринимаются скептически, поскольку обнажаются цинизм, алчность и корысть, проявленные правящим классом во время пандемии. Разочарование и гнев, которые неуклонно накапливались, выходят на первый план. Поддержка статус-кво и существующих правительств и лидеров стремительно падает. Но все это не ведет автоматически к успешной социалистической революции.
Троцкий в свое время сказал об испанской революции, что испанские рабочие могли бы взять власть не один, а десять раз. Но он же объяснил, что без адекватного руководства даже самые бурные забастовки ничего не решают.
Длительный период революции и контрреволюции
Существует много параллелей между 1920-1930-ми годами и сегодняшней ситуацией. Но есть и существенные различия. До Второй мировой войны предреволюционная ситуация не могла длиться долго и быстро разрешалась движением в сторону либо революции, либо контрреволюции (фашизма).
Но теперь это уже не так. С одной стороны, у правящего класса нет той массовой социальной базы реакции, которая существовала в прошлом. С другой стороны, беспрецедентное вырождение рабочих организаций служит прочным барьером, не позволяющим пролетариату взять власть. Поэтому нынешний кризис будет затяжным. С приливами и отливами он может продлиться несколько лет, хотя сколько именно - сказать невозможно.
Когда мы говорим, что кризис будет затяжным, это вовсе не означает, что он будет мирным и спокойным. Напротив! Мы вступили в самый бурный и неспокойный период в истории современности. Кризис будет охватывать одну страну за другой. У рабочего класса будет много возможностей взять власть в свои руки.
В ситуации заложены внезапные и резкие изменения, которые могут быть преобразованы в течение 24 часов. И мы должны честно признать, что есть опасность впасть в рутину, пассивно использовать старые методы и не воспользоваться новыми возможностями.
В такие периоды марксисты должны проявлять максимальную энергию, решительность и тактическую гибкость, смело обращаться к тем слоям, которые переходят в революционное русло.
Нынешняя ситуация может затянуться на несколько лет и не привести к решительному решению. Но эта задержка не является чем-то плохим. Напротив, она чрезвычайно благоприятна для нас, поскольку дает нам время – хотя и не все время в мире! – на создание и укрепление нашей организации, на привлечение лучших представителей рабочих и молодежи, на их обучение и подготовку.
Повсюду наблюдается кризис власти и все более критическое настроение населения, направленное против истеблишмента и всех его институтов. Особенно это касается молодежи, которая наиболее открыта для восприятия самых передовых революционных идей.
Великий процесс обучения начался. Может показаться, что он идет медленно. Но история движется по своим законам и со своей скоростью, которая определяется многими факторами и которую не всегда легко определить заранее.
Мы получаем много сообщений о появлении в молодежной среде движения к коммунизму. Даже в самых консервативных районах глубокого Юга США есть значительные слои радикально настроенной молодежи, которая начинает считать себя коммунистами.
Это не единичное явление. Это ключевые симптомы, свидетельствующие о том, что в обществе происходит нечто очень важное, и марксисты должны найти способ воспользоваться этим.
Строй ММТ!
Надо смотреть правде в глаза: субъективный фактор был отброшен далеко назад целым рядом объективных факторов, которые нам нет необходимости здесь объяснять. В организованном виде он существует в рядах Международной марксистской тенденции, по крайней мере, в зачаточном состоянии.
Но зачаток – это еще абстрактная потенция. Для того чтобы выполнить свою задачу и стать реальной силой в классовой борьбе, мы должны выйти за пределы этой стадии.
ММТ добилась впечатляющих успехов. Во всех странах мы растем, в то время как все остальные так называемые левые группы, давно отказавшиеся от марксизма, переживают кризис, раскалываются и распадаются повсеместно.
Наши успехи стали возможны благодаря нашему непримиримому отношению к теории и концентрации на молодежи. Как говорил Ленин: за кем идет молодежь, у того есть будущее. Но надо признать, что мы еще не готовы к тем огромным вызовам, которые встанут перед нами тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем.
Для того чтобы революционная организация могла в полной мере использовать революционную или предреволюционную ситуацию, она должна обладать хотя бы минимальным количеством опытных кадров и жизнеспособной организацией.
Революционная организация, претендующая на ведущую роль, должна быть определенного размера, чтобы ее вообще заметил рабочий класс. Такие вещи не могут быть импровизированы или легко построены в пылу событий.
В конечном счете, все зависит от нашего роста. А для этого нужно время. Троцкий писал в ноябре 1931 года: «В современной мировой обстановке время - самое ценное сырье». И эти слова верны сегодня, как ни в какой другой период истории.
Мы должны действовать безотлагательно. Ведь если наши силы окажутся недостаточными для решения задач ближайших лет, то важные возможности будут упущены. Мы должны быть готовы! Нашим лозунгом должен стать лозунг великого французского революционера Дантона:
«Смелость, смелость, еще смелость и еще раз смелость!».