Michael Golembesky - Level Zero Heroes. Эпилог.
Операция «Доброе утро» была крупнейшим наступлением коалиции в BMG на тот момент. Им удалось разделить долину пополам, и с созданием аванпостов «Приус» и «Патфайндер» талибы больше не могли контролировать линии связи север–юг, на которые опиралась наркоторговля. За эти пять дней боев мы убили около пятидесяти-шестидесяти боевиков «Талибана» и оставили гораздо больше раненых.
В последующие недели разведчики из Оперативной группы Профессионал деловито вычеркнули десятки имен со своей белой доски, на которой были перечислены все известные вражеские агенты. Некоторые из этих смертей мы подтвердили с помощью видеозаписей их похорон. Агент АНБ получал их в электронном виде от членов созданной им сети. Мы наблюдали за ними с глубоким удовлетворением, думая только о нашей собственной боли от потерь, которые они нам причинили. Помимо штаб-сержанта Спино, в бою был убит один солдат АНА. Еще двое, плюс Майки, были ранены. Однако он быстро пришел в себя и присоединился к нам.
Как только мы вернулись на ПОБ «Тодд», мне потребовалось несколько дней, чтобы попытаться понять, что происходило вокруг нас, пока мы боролись за свои жизни на Патфайндере. Я искренне надеялся, что то, о чем я думал, не было правдой.
Окружение было в Замке, и PRO 6 держал их в тесной компании. Я не мог отделаться от мысли, что границы между другом, врагом и неизвестным размылись. Неоднократно в КОЦ PRO 6 я лично был свидетелем того, как на 60-дюймовом плоском экране отображались засекреченные изображения, показывающие дружественные локации, маршруты и цели, обсуждаемые с присутствующим Окружением. Этот тип объединения стал обычным делом со времен «Возвращения героя». Почему операция «Доброе утро» должна быть какой-то другой? Когда я запросил разрешение на сброс бомбы, Дэнни передавал это радисту PRO 6. Сброс авиационных боеприпасов в кишлак - это огромное дело; вы должны задействовать подразделения афганских национальных сил безопасности (ANSF) и Правительства Исламской Республики Афганистан (GIRoA), под которые подпало Окружение. Но в какой степени? Сколько информации - это слишком много информации? Каждый раз, когда я видел губернатора района и главу АНП, они были приклеены к своим мобильным телефонам. Губернатор района много раз уходил один и говорил очень тихим голосом, почти шепотом. На ПОБ, во время обхода аванпостов, во время операций… Все время. С кем они разговаривали? Платный инсайдер, лидер ячейки или деревенский старейшина, который также симпатизировал «Талибану»? Просили ли губернатора района и главу АНП подтвердить присутствие гражданских лиц в тех комплексах, на которые я нацелился? Стали бы вы доверять этим людям, когда военнослужащие США находились под обстрелом?
Не было никакого способа узнать, куда поступала эта информация. Были ли боевики движения «Талибан» в Капех Баба предупреждены о готовящемся сбросе бомбы, что заставило их покинуть территорию комплекса как можно быстрее? Ближе к концу первого дня я почувствовал, что происходит что-то неладное. Было ли решение сбросить бомбу частично основано на информации, которую Окружение предоставляло в прошлом? Окружение было частью боевого штаба PRO 6. Передавалась ли информация о боевых действиях в режиме реального времени неизвестным людям в долине, которая легко могла быть передана талибам? Мне казалось, что это единственный логический вывод, основанный на всем, чему я был свидетелем или пережил до этого момента. Самое печальное, что я больше не был шокирован или удивлен такой возможностью.
ПРО-6 должен был бы иметь право голоса, разрешив грузовику въехать в Капех Баба, чтобы забрать девочку и ее мать. Все решения такого рода должны были бы проходить через него, как старшего американского командующего на месте. Было немыслимо думать, что они этого не сделали. Десантники в «Приусе», должно быть, были проинструктированы не мешать грузовику или его пассажирам. Если PRO 6 действительно пропустил грузовик, возможно, он пытался показать афганцам, что доверяет им, и думал, что, возможно, этим актом доброй воли он сможет помочь положить конец боевым действиям. Другое дело - холодная реальность на местах, с которой мы столкнулись. В грузовике могло быть все, что угодно - боеприпасы, припасы или оружие. А поскольку грузовик так и не был обыскан, можно даже предположить, что тела могли погрузить в другом месте и отвезти в Капех Баба в качестве прикрытия спасательной операции. Мы никогда не узнаем наверняка. Кто допускает гражданский автомобиль на поле боя без досмотра? Весь этот акт бросал вызов элементарной безопасности и мог поставить под угрозу жизни многих людей. Как бы то ни было, грузовик беспрепятственно проехал мимо. Мы все нутром чуяли, что те парни, которые вышли из Капех Баба, были настоящими талибами, и им разрешили выйти из боя безнаказанными. Я не мог ухватить суть того, что здесь происходило. Вся моя военная подготовка говорила мне: - это неправильно.
Кинг задокументировал все высказанные опасения и отправил в MSOC пространный отчет с объяснением того, что происходило под командованием PRO 6, который в конечном итоге попал в SOTF. Это был бы только вопрос времени, когда командир бригады PRO 6 пронюхал бы об этом отчете. Несколько дней спустя PRO 6 вылетел из BMG и вернулся в Кэмп Стоун в Герате. Мы видели его еще только один раз за все время нашего пребывания на ПОБ «Тодд».
Капитан Перри наконец восстановил тактический контроль над своим подразделением. Бойцы 508-го полка на ПОБ «Тодд»были хорошими солдатами, и они никогда не ставили под сомнение приказы своего командира батальона, но они следовали за Перри, потому что он был лидером, которому мы все доверяли. Динамичный, творческий, умный и глубоко заботящийся о своих людях капитан Перри был образцовым офицером, который вызывал преданность независимо от службы или национальности. Он быстро увидел Окружение таким, каким оно было на самом деле. В последующие месяцы он сыграл ключевую роль в обеспечении того, чтобы за это была расплата.
Через девять месяцев после того, как я покинул холм Патфайндер, я вернулся домой к Сабрине и Девлин. Я навсегда сбросил форму и стремился к спокойной жизни, о которой мечтал в те морозные ночи на своей боевой позиции. Мы купили дом в маленьком горном городке в Колорадо. Я нашел работу автора в местном издательстве после неудачной попытки получить работу по государственному контракту. Я работаю с девяти до пяти и прихожу домой к своей маленькой девочке и жене. Я живу в городе, где знаю людей по именам, и могу зайти в любое заведение и услышать, как меня окликают в знак приветствия. Это удобно и целебно, и я бы не хотел, чтобы было по-другому.
Когда я набираю эти заключительные слова ранней весной 2014 года, я знаю, что мне посчастливилось не пристраститься к азарту сражений. Тем не менее, бывает много ночей, когда я скучаю по простоте боя. Жизнь сводится к самым элементарным элементам. Нет никаких счетов, которые нужно оплачивать, никаких сложностей в отношениях. Не бывает ночей, проведенных с чувством полной беспомощности, когда вы держите на руках свою больную дочь, пока она дрожит в лихорадке. Здесь нет дорожно-транспортных происшествий или груды нежелательной почты, в которой нужно разбираться. Никаких семейных отношений с твоими мамой, папой или братьями и сестрами. Вам не нужно беспокоиться о налогах и кредитах на жилье, ремонте автомобиля или использовании новейших смартфонов.
Нет, жизнь в бою намного проще. Все сводится к выживанию и верности. В первом случае мы испытываем душевный подъем после каждого столкновения со смертью. В последнем случае мы находим семью среди наших братьев по оружию. В нашем опыте ведения боя есть жестокая элегантность. И когда жизнь здесь, дома, становится слишком сложной, легко обратиться за утешением к воспоминаниям о BMG.
Но и там есть боль. Боль утраты, боль разлуки с моей семьей морпехов. Боль от тех вещей, свидетелями которых мы были, но которые не могли контролировать. В плохие ночи я сплю на диване и стараюсь не думать о маленькой девочке и ее матери. Но их лица всегда всплывают передо мной.
Хотя у меня снова гражданская жизнь и работа, мои мысли никогда не уходят далеко от моих братьев. Это то, чего время никогда не изменит; мы навсегда связаны горнилом BMG.
Я начал писать о нашем пребывании в долине бессонной ночью почти три года назад. Я собирал фотографии, видео и воспоминания от всех, кого смог найти, кто был там с нами, чтобы я мог правильно нарисовать эту картину. Это началось для меня как своего рода катарсис, но быстро переросло в миссию. Я хотел, чтобы люди, мои соотечественники-американцы, встретились со своими воинами, с теми немногими, кто добровольно ведет борьбу с врагами нашей нации. Я хотел показать таких людей, как Джордж, Марк, Энди и Билли, Пэт, Джек, Пэдди, Райан, Флойд, Джейми, Джей и Роб. Они вступили в Корпус не из-за денег на учебу или потому, что не могли найти работу дома. Они объединились, чтобы победить врага. Они лучшие люди, которых я когда-либо знал. И когда лучшие представители поколения оставляют частички своих душ на вскоре забытых полях сражений за полмира отсюда, самое меньшее, что мы, американцы, можем сделать - это слушать, знать их истории и уважать то, от чего они отказались ради нас.
Ночи здесь, в Колорадо, прохладные. С моей террасы небо кристально чистое. Загрязнения окружающей среды здесь не существует, пробка для нас - это пять машин у знака «стоп». Поэтому кажется, что в Скалистых горах звезды всегда сияют ярче всего, как в ту ночь на перевале Сабзак.
Я бросаю взгляд в окно. Наверху крепко спят Сабрина и Дэвлин. Мы здесь счастливы. И это больше, чем я когда-либо мог просить после Афганистана.
За оставшиеся пять месяцев службы я увидел многое, много глубоких темных вещей. Но я также увидел надежду. Я видел людей из всех родов войск, всех званий и национальностей. Я был свидетелем того, как братство сражалось всю зиму, чтобы одержать победу во время Весеннего наступления. Я наблюдал, как более сотни афганских коммандос восстали и заявили о своих правах на свою страну и свое место в нашей воинской культуре. Они - последняя великая надежда Афганистана, на их плечах лежит бремя страны, и они готовы принять вызов. Правила ведения боевых действий, которые почти довели нас до провала, наконец уступили место здравому смыслу, когда генерал Дэвид Петреус принял командование Афганистаном через несколько месяцев после того, как я покинул страну.
Я скучаю по своим братьям из «Кинжала 22» каждый день. Потеря их постоянного присутствия в моей жизни временами заставляет меня чувствовать себя одиноким. Это потеря, которую невозможно преодолеть никакими электронными письмами, телефонными звонками или сообщениями на Facebook. Те дни прошли, и жизнь развеяла по ветру моих сослуживцев-ветеранов BMG. Некоторых мы потеряли навсегда. Мы никогда не перестанем оплакивать их.
Что-то большое и мохнатое прижимается к моей ноге. Я наклоняюсь и чешу эти гигантские, похожие на медвежьи, уши.
- Ладно, Медведь. Пойдем прогуляемся».
Оказывается, Медведь любит звезды, горы и прохладные ночи Колорадо так же сильно, как и я.