Роковая встреча в ночном лесу

Празднество

Утро, сентябрь, дождь… люди спешат на работу. Город маленький; здесь больше ходят пешком. Кто-то несется сломя голову, потому что опаздывает. Кто-то успевает все вовремя, а потому идет неторопливой походкой правильного человека. Кто-то вообще не хочет идти, но вынужден.

Над всеми красуются зонтики - белые, черные, розовые, желтые. Они как цветы орошаются ливнем. И придают городу особое настроение, будто сегодня справляется важный праздник.

Целостность этой картины нарушает из ряда вон выходящий гражданин. Он без зонта, и он не просто опаздывает - он страшно опаздывает. Поэтому вихрем проносится мимо прохожих, оставляя им легкий испуг.

Ступни горят. Горло колит. Сердце грозится выпрыгнуть. Но молодой человек ни на миг не дает им поблажки. По мокрым волосам его крупные капли скатываются в глаза и все в них размывается. Кроны деревьев, дома и заборы становится акварельными. Четкой осталась лишь цель - автовокзал.

Михаил Семенович был ни кем иным, как фотографом. Он работал в разных местах одновременно; в маленьком местном рекламном агентстве, в городской газете, и еще сам на себя.

Он был довольно востребован, так как конкурентов у него здесь не было. Добрая половина всего населения этого городка работала в промышленности.

При этом Михаил выполнял свои обязанности на совесть и ни от каких предложений не отказывался. Он вел себя так, будто город кишмя кишел фотографами и постоянно совершенствовался, чтобы быть среди них лучшим.

Это приносило свои плоды; в областных конкурсах и фестивалях он получал неплохую оценку своих работ.

Сейчас, проклиная не сработавший будильник, он спешил на единственный автобус, доставляющий пассажиров до села Илово. Так совпало, что одновременно и газета и рекламное агентство послали его туда для фоторепортажа. Там отмечали юбилей - селу стукнуло триста лет.

Вот он и автовокзал. Хмурый, строгий. Как дед, который всю жизнь выполнял важную работу и даже уйдя на пенсию, не смог ее оставить.

Михаил в замешательстве стал глядеть на таблички с номерами автобусов. Он поругал себя за то, что сколько здесь живет, а до сих пор не заполнил план автовокзала.

Дождь, как назло, полил еще сильнее - от этого стало вообще ничего не видно.

“И как вообще Иловцы планируют проводить праздник, при таком ливне?” — подумал фотограф.

Он протер ладонью глаза и продолжил искать. Ну где же он — заветный автобус под номером четыреста шесть?

Одни уезжали, другие приезжали. Михаил оббежал практически весь автовокзал, но нужный ему транспорт он не нашел и табличку с соответствующим номером тоже не увидел. Неужели пробежка была неудачной? Неужели он опоздал?

Но тут — о чудо! — молодой человек случайно заглянул за угол автовокзала и заметил еще один автобус. Тот, готовый вот-вот тронуться в путь, выпускал выхлопа. Фотограф еще не успел разглядеть номер, но мчался к открытой двери со всех ног.

"Четыреста шесть" - отразилось в его глазах строгим шрифтом и он нырнул в салон.

Кондукторша одарила его хмурым взглядом и приняла его промокший билет. Она промолчала, потому что где-то в глубине души пожалела этого молодого человека, промокшего до нитки.

Пальто ему пришлось снять и аккуратно сложить в большой полиэтиленовый пакет. Благо такой у фотографа оказался в сумке.

Люди сидели безмолвно, но глаза их уже давно спрашивали: почему автобус не едет? Кондукторша не выдержала и со вздохом ответила, что сама не понимает, куда подевался водитель. Однако призвала всех спокойно ждать.

Минуту спустя, она нехотя вышла из транспорта, чтобы, наконец, уже выяснить, что там происходит. Но сразу, же вернулась и пояснила, что автобус поведет другой водитель, потому что Алексей Петрович — тот который должен был его вести — внезапно подвернул ногу, когда поднимался по лестнице.

Люди стали тихо перешептываться. Старушки вздыхали и охали. Мужчина с отрешенным выражением лица запрыгнул на водительское место, и автобус тронулся.

Глядя в окно, фотограф подумал: “а что если праздник в связи с погодой, и вовсе перенесут на другой день? Ну мало ли… Тогда сегодняшний день можно будет смело назвать неудачным”.

Далее он начал думать обо всем на свете. Например, он вспомнил, что его коллега Анна Алексеевна, которая удаленно через интернет работала иллюстратором мистического журнала, жаловалась, что от нее потребовали изображение дракона. И сколько раз она ни пыталась нарисовать его на графическом планшете, директор журнала оставался недовольным и требовал полной перерисовки.

“Вот такова жизнь” — вздыхал уже в полудреме Михаил Семенович.

Глаза его распахнулись только тогда, когда автобус остановился.

Люди высыпали на улицу и добрая их половина пошла покупать билет, чтобы по бездорожью, на Уазике добраться до того места, где и должно было проходить мероприятие.

Как оказалось, праздник решили провести не в самом селении, а у источника с «серебряной водой» и голубой глиной, которую люди считали целебной грязью. Об этом фотограф узнал из разговоров.

Он тоже купил билет, и через несколько минут уже сидел в нужном транспорте и направлялся к «серебряному источнику».

Дождя за окном на удивление совсем не было и даже казалось, что на улице сухо. «Наверное, туча оставила это село в стороне. Тем лучше», — подумал Михаил.

Он довольно быстро и благополучно добрался до места назначения.

Праздник был уже в разгаре: веселые нарядные люди активно участвовали в развлекательных мероприятиях. Кто-то плясал под энергичную музыку. Сидя, на скамейке, растягивал меха гармони пожилой мужчина, а рядом играл на балалайке молодой парень.

Фотограф не медлил. Он стал тут же настраивать фотоаппарат и присматриваться. Его главной задачей — было сделать фотографии хорошего качества. Даже притом, что газета, да и рекламное агентство тоже этого не требовали.

Но у Михаила было крэдо: делать качественно, даже когда никто не смотрит.

Молодой человек принялся фотографировать пейзажи, людей, палатки с ручными изделиями, умных собачек, которые под руководством одного из сельчан шагали на задних лапах.

Фотограф получал неописуемое наслаждение, выполняя свою работу. И здесь удачный ракурс взял, а вот эта фотография отличная получилась. Все шло, как нельзя лучше.

Из-за кучевого облака выглянуло солнце. И фотографии стали еще ярче.

Тут Михаил заприметил красивого коня, которого вел один коренастый старик. Молодому человеку безумно захотелось сфотографировать это благородное животное.

«Коня на фотосессию, коня на фотосессию!»— закричал кто-то шуточным тоном. Старик тоже увидел человека с фотокамерой и приосанился. Подражая ему и конь встал ровнее и даже слегка нагнул голову. Казалось, он все понимает и специально позирует.

Снимок получился замечательный: каждый оттенок эффектно переливался на теле коня и все это качественно отразилось на изображении.

Старик подошел к Михаилу и попросил показать снимок.

Он принял в руки фотоаппарат и внимательно посмотрел на экран. Конь тоже з��глянул хозяину через плечо. Его большие глаза поражали долей разумности, которая в них читалась.

Молодой человек пообещал старику, что уверит издателя напечатать эту фотографию в газете. Они обменялись рукопожатием и разошлись.

Празднество затянулось и никто не думал расходится по домам.

Когда солнце стало немного скатываться за верхушки сосен, фотограф решил прогуляться. Он еще раз обошел всю поляну, чтобы посмотреть на украшения и людей своими глазами, а не сквозь объектив.

В голове пробудились мысли о мелких задачах, которые хорошо бы выполнить сегодня вечером. Но автобус поедет отсюда только в шесть - поэтому у Михаила был в запасе еще целый час.

Он задумчиво шагал по краю поляны и тут увидел старушку, которая успокаивала плачущую девочку.

— Ну, не плач внученька, неудача, это такая вещь…

— Это не вещь,— резко прервала ее девочка.

— Ну, хорошо не вещь, это такое мм.. событие, после которого обязательно должна произойти удача. Понимаешь, ведь неудачи как раз и созданы, чтобы удачи казались нам более ценными. Так что, все у тебя будет хорошо.

Михаил Семенович слегка удивился. Ему показалось, что когда-то он уже слышал такие слова, с которыми старушка обратилась к своей внучке.

Обойдя всю поляну, он решил посетить лес, куда шло немало людей, чтобы поесть малины, сфотографироваться на фоне деревьев, подышать лесным воздухом.

Думая о словах пожилой женщины, фотограф невольно вспомнил о том, что водитель автобуса подвернул ногу. Для мужчины это явно было неудачей, зато Михаил успел на автобус, и для него это обернулось везением.

Он взял фотоаппарат и решил пофотографировать лес просто для души. Хотелось ему найти что-нибудь эдакое — всю жизнь он пытался отыскать воистину удивительный образ для запечатления.

Сейчас ему попалось дупло, отдаленно напоминающее форму сердца. Затем маленький дятел, что стучал по стволу.

Где-то сбоку юркнул в кусты мелкий зверек - жаль Михаил не успел поймать его в кадр. Эх, надо бы что-нибудь еще!

Он так увлекся, что не заметил, как зашел далеко в чащу, куда не забредали другие люди.

Он бы пошел еще дальше, если бы сверху не каркнула ворона. Фотограф вздрогнул, поднял голову и хотел было сфотографировать птицу, как вдруг споткнулся об какое-то бревно и потерял равновесие.

Он начал куда-то проваливаться, но не понял куда. Потому что в следующий миг ударился головой об другое бревно и отключился.

Ночной лес

Очнулся фотограф, лежа на сырой земле. Его голова опухла и потяжелела. Михаил, морщась от боли, приподнялся на локтях и не сообразил, где он находится.

Через некоторое время, когда сознание стало возвращаться к нему, он встал на ноги осмотрелся. Сердце его замерло от ужаса. Он увидел мрачные кроны деревьев и мохнатые края огромной ямы, в которой он сейчас находился. Это корневища трав свисали сверху. Их слегка освещал краешек луны, выглядывавший из-под коричневой тучи.

Было настолько тихо, что Михаил тихо прихлопнул ладонями, чтобы убедиться в том, что с его слухом все в порядке.

Когда последняя пелена сна растворилась в холодном воздухе, молодой человек вспомнил все, что с ним было.

Вот он шел по лесу, хотел сфотографировать ворону, затем споткнулся об какой-то валун и… видимо провалился в эту яму. А здесь — фотограф еще раз огляделся — он ударился головой об это бревно. Все сошлось.

Но что же теперь делать?

Темный дремучий лес, дикие звери и он — совершенно один. Надо кому-нибудь позвонить.

Фотограф вдруг спохватился, что потерял дорогой ему предмет, а именно — фотоаппарат. Он стал искать его по всей яме и был безумно рад, когда нашел в целости и сохранности. Между прочим, не дешевая эта вещь.

В этот момент молодой человек приободрился и паника стихла. Он решил никому не звонить, а сначала выбраться из глубокой ловушки. Авось и селение тут недалеко. Разберется.

Михаил Семенович подкатил к нужному месту бревно, встал на него и с трудом дотянулся локтем до края ямы. Затем он попытался подтянуться, но все время приземлялся ногами обратно на бревно. Тут он еще покатилось обратно к центру углубления, отчего фотограф снова чуть не растянулся на земле.

Наконец, ему удалось выползти на поверхность земли. Он снова осмотрелся.

Однако куда бы он не поворачивал голову, везде были одинаково зловещие стволы деревьев. И с какой стороны село - кто его знает?

Однако Михаил заметил валун, что был только с одной стороны от ямы. А раз он споткнулся об камень, значит, шел с той стороны, где росло дугообразное дерево.

Пришлось надеяться на авось и пойти туда. Не оставаться же в самом деле тут? Или все-таки лучше остаться? Фотограф достал свое мобильное устройство и попытался поймать связь. Ее здесь не было. Вообще никакой. Вот это влип!

Даже приложение со спутниковыми картами не работало. Чертовщина какая-то!

Ну что ж, надо было хоть куда-нибудь двигаться. Вдруг где-нибудь мобильник словит связь.

Осторожно, чтобы не нарушать тишину и снова не споткнуться, молодой человек стал продвигаться по лесной тропе. Везде, что-то мерещилось, а иногда что-то щелкало, трещало, и бедному фотографу приходилось постоянно ежиться и быть на чеку.

«Не дай бог, какой-нибудь зверь выскочит, — думал он, — да я умру только при виде его».

Холод пробрал Михаила до костей. Он пожалел, что сейчас с ним нет его пальто. Оно осталось в пакете, а этот пакет предложила посторожить одна женщина, которая продавала сувениры. И где это пальто сейчас?

По лицу Михаила хлестнула ветка, затем, его ноги сквозь штаны процарапали заросли шиповника, после он наступил на болотистое место, и в его кроссовки залилась вода.

“Проклятый лес”, — то и дело повторял Михаил, все больше попадая под влияние страха и злости.

Тут в ночном небе послышалось уханье совы. Будто она строго ответила ему, чтобы он не ругался.

Как же уже не терпелось добраться до села, найти какой-нибудь домик, где еще не спят и попросится к ним. Ну или хотя бы спросить - может, тут гостиница есть.

Как же хочется быть там, где есть люди и цивилизация.

Уже целый час Михаил шел по дремучему лесу, и никак не мог дойти не то что до села, он даже не вышел на ту поляну, где проходило празднование.

Теперь Михаила поразила ужасная мысль. Он понял, что совсем заблудился. Вот это называется - влип по полной!

Крылатая изба

Михаил схватился за голову. Черт! А вдруг ему придется провести в этом лесу несколько суток, а вдруг его вообще никто не будет искать. А вдруг, а вдруг, а вдруг… Захотелось просто отмотать все назад и отказаться ехать сюда. Захотелось всем своим существом поверить, что это сон и проснуться в теплой уютной постели. Но все было, как нельзя реальным и требовались настоящие усилия, чтобы что-то менять.

Михаил вышел на опушку, полную полевых цветов. В ночи под монотонным лунным светом цветы казались белыми, хотя на самом деле, они были абсолютно разных расцветок.

У фотографа сработал рефлекс. Он достал из сумочки фотоаппарат, включил ночной режим и принялся жадно делать снимки. Похоже, он нашел то, что искал — цветы воистину были удивительны.

Тут огромная тень закрыла звездную россыпь. Михаил только хотел поднять голову, но предусмотрительно глянул вниз, дабы снова не споткнутся. Он так и обомлел, когда увидел, что это не туча. Сверху на опушку спускалось что-то квадратное. Оно напоминало избу с развевающимися по бокам одеялами. А может это крылья? В круглых окнах горел свет.

Михаил тут же стал фотографировать крылатый дом, плавно спускающийся с неба. Он наделал столько кадров, сколько, наверное, никогда в жизни не делал в один присест. В этот момент какое-то нервное любопытство заглушило страх.

Затем, когда фотоаппарат начал фотографировать медленнее из-за перезагрузки внутренними процессами сохранения фотографий, Михаил Семенович будто очнулся. Он не придумал ничего лучше, как юркнуть в колючие заросли малины.

Когда избушка приземлилась на опушку, молодой человек пожалел, что не сбежал раньше. Страх забил в его сердце ключом. Фотограф боялся даже вдохнуть.

Избушка стояла на двух вертикальных бревнах, или ножках. “Курьи ножки, — пронеслось гулом в голове у Михаила,— это что розыгрыш что ли? — подумал он с долей возмущения, — или это галлюцинации пошли?”

Тут, на веранде, — она скорее напоминала балкон, потому что была высоко над землей, благодаря курьим ножкам, — появилась уродливая фигура. Этот силуэт был с выпирающим животом, с торчащим из-за спины поясом, похожим на длинный хвост и прической, такой, будто у этого человека (или не человека), росли рога, или, по крайней мере, торчали уши.

Дорофей, Земельская и Грозонилей

Михаил машинально, сам того не сознавая, нажал на кнопку затвора. В следующий миг опушка озарилась мощной вспышкой.

Фотограф вздрогнул и вмиг пожалел о содеяном. В момент вспышки он успел разглядеть в фигуре, стоящей на веранде, огромного черного кота.

Тот резко повернул голову в сторону зарослей малины. Его глаза сверкнули зеленым. У Михаила сперло дыхание; кот глядел прямо на него.

Внимательным взглядом это создание прощупывало каждый куст. А затем молодой человек услышал специфический голос:

— Эй ты, тот, что за кустами, подойди сюда! Выходи быстрее. И не вздумай бежать. Все равно догоню и не пощажу.

Фотограф так и обмер, да чуть не скончался на месте. Неужели к нему обратился сам дьявол?

Но сердце Михаила оказалось на капельку крепче, чем он думал. Он стал потихоньку выползать из укрытия, готовый в любой момент вскочить и побежать. «Это же Булгаковский кот Бегемот,— сами собой промелькнули мысли в его голове, — Может, та яма в лесу теперь моя могила? Может удар головой о бревно оказался смертельным?”

— Бежать бессмысленно, — повторил кот, — только дернешься, как я заставлю тебя замереть навсегда. Ползи сюда.

Полуживой от страха он медленно пополз к избушке. Хотя всем своим существом ему хотелось зарыться в землю.

— Эй, Земельская, иди, погляди-ка кто тут у нас.

Землянник какой-то. Нездоровый по-видимому. Эй, ползи быстрее, а лучше встать отряхнись и подойди пешком, как нормальный человек. Зачем унижаться-то?

Михаил поднял голову. Он увидел силуэт старухи, вышедшей на крыльцо. Статная, стройная — в этом образе читалась сила и самообладание.

Она посмотрела на ползущего и в сердцах произнесла: «Бедняга. Дорофей, ты ж его испужал. Не бойся Землянник, мы тебе вредов не причиним. А ежели тебе плохо, кивни головой. Добро?

— Вот говорил тебе, Земельская, что не надо никуда приземляться,— нервно произнес кот, — не послушала, вот тебе и Землянник.

— Да, от куж я ведать-то могла? Уйму раз здесь бывали, никого не видали. Это случай нечаянный получился. Тебе помочь, Землянник или ты можешь встать и пойти?

— И как теперь будет проводить наше огненное представие? Что нам придется сделать с этим Землянником?

— Да, мы ничего ему не станем показывать, подзовем его в избушечку, отеплим, очаим, пусть отдохнет. А огненное представие будет происходить же не в избишке.

Михаил почувствовал облегчение. Эта пожилая женщина и правда была настолько простой, что к ней сразу возникло доверие. Молодой человек встал, тщательно отряхнулся и в задумчивости замер. Идти или не идти? А может, всё-таки бежать? Или уже придется только бить?

Ведь кот ловко скатился вниз по канату и пошел на двух задних ногах навстречу Михаилу. Руки фотографа забились мелкой дрожью. А когда кот хлопнул его по плечу, ноги его подкосились и тело пригнулось.

— Прошу не падать, землянник. Не люблю таскать тяжести. Особо не переношу мнительных притворяшек. За мной!

Он повел фотографа к избушке, а тот ни жив, ни мертв, изо всех сил сжался и передвигался, стараясь не дышать.

— Залезай по канату, Землянник, и пошустрей, у нас и так времени, как плодов у не проросшего семени.

Михаил повиновался. Иначе он бы уже не смог. Его тело действовало само собой, механически. Он быстро взобрался по канату. И вот он оказался на веранде рядом со старухой.

— Ты взаправду Землянник? — спросила она, еще не успев осмотреть его, — впрочем, мы сейчас это проясним.

— Я,— Михаил сделал глубочайший нервный вдох,— я… я землянин-н-н. Вв-вы же эт-то им-м-мели в видддду?

Его лицо покраснело от стыда. Еще ни разу в жизни он не чувствовал себя так неуверенно. А старушка то ли притворилась, что не заметила его боязни, то ли, правда, не поняла этого. Она произнесла: «Да, ты замерз, скорее в избишку. Там у нас будет и чай и сладоедение».

Михаила слегка удивила речь старухи и некоторые слова ее показались ему странными, но сейчас больше всего на свете он желал согреться, и... чтобы все было хорошо.

В короткий момент он успокоил себя тем, что котиная внешность у Дорофея является просто нарядом, в который облачен какой-нибудь не очень низкий карлик, но войдя в дом, сомнения в сверхъестественности исчезли прочь.

Михаил оторопел, завидев маленького дракончика, в которого никто не мог нарядиться, потому что он был совсем нечеловеческой формы. Неужели робот? Дракончик смотрел на Михаила своими большими глазами, которые вызывали умиление.

Фотограф, сам того не сознавая, схватил фотоаппарат и нажал на кнопку затвора. Вспышка ослепила дракончика. Тот испуганно моргнул, а Земельская нахмурилась и произнесла:

— Веди себя прилично, гость.

Она нарочито сделала акцент на слове “гость”.

Дракончик вылетел на улицу, обиженно задев крылом плечо Михаила.

А кот как раз крикнул:

— Грозонилей, ну где ты там, вылетай уже.

— Лечу, дядя Дорофей,— ответил дракончик.

Его безобидный, детский голосок подействовал на Михаила расслабляюще. Любопытство вспыхнуло новой искрой и слегка перевесило страх. Фотограф уже с некоторым интересом стал осматривать помещение. Интерьер показался ему диковинным.

На полу лежал ковер-дорожка, который вел прямо к чему-то объемному и разукрашенному. В этом предмете едва угадывалась металлическая печь. Она имела желтый фон и была изрисована цветочками, птичками, бабочками, кошачьими следами.

Видно, следы оставлял Дорофей. Над печкой проходила лестница, которая на втором этаже упиралась прямо в дымоотвод.

Слева у окна стоял стол с ярко-желтой скатертью, а справа находилась этажерка с книгами и диван, над которым висели старинные механические часы.

Кроме этого наблюдалось еще много мелких странных вещиц, которые сразу так и не разглядишь. А под потолком — Михаил прищурился — медленно кружилось два светящихся шара. Именно они и озаряли дом, разбрасывая мягкий свет на сиреневые стены.

Земельская прошла к печи и потянунась рукой к странному чайнику.

На первый взгляд он, конечно, выглядел, как вполне себе обычный чайник, если бы не его носик. Он находился внизу, как у самовара и на нем красовался барашек, похожий на цветочек ромашки.

— А ты проходи, изобка моя не тесная, — сказала Земельская, не оборачиваясь.

— А то все таковы стеснительные шибко, — продолжила она, — даже разят меня этим стеснением. Вон, каков простор. Усаживайся, где душа пожелает. Мне уж явимо, что не враг ты, а простой Землянник, Грозя сразу чует, кто свой, кто чужой.

Она поставила на стол, что-то напоминающее миниатюрную табуретку, а на нее опустила чайник, который только что сняла с печи.

Затем Земельская достала две пузатые кружки, подставила их под носик чайника и повернула барашек. Полился кипяток со свежезаваренным чаем. Старушка добавила туда холодной воды из кувшина, и протянула кружку Михаилу.

Он осторожно сел за стол, сжал ладонями кружку и спросил:

— Хочу извиниться за нескромный вопрос. Можно вам его задать?...

— Говори, Землянник. Только не толкуй со мной так, будто меня много. Ведь в эту минуту я здесь одна. Величай меня просто — Августа.

— Хорошо, — ответил фотограф, — вопрос такой… вы… то есть ты не могла бы рассказать мне… эээ… о себе. Ну кто вы и что здесь делаете?

— Я принимательница гостей. У меня неустанно находят пристанище путники. В сим и есть моя значимость.

— А я вдруг подумал, — неожиданно для себя выпалил фотограф,— вы, (то есть ты), похожа… ну чем-то отдаленно похожа.. ну то, что изба такая… и кот… в общем, на бабу ягу. Ну из сказок которая. Русских народных.

— Да, в словах твоих есть правдоподобие. Для землянников, наверное, мой простой образок соединяется в мыслях с именем Яга… Меня так некоторые землянники и величают — Земелькая баба яга. Но я не поражаюсь. Образ лика своего я ведаю, с носом у меня все в порядке, а ежели вам, землянникам, так удобно величать, то что уж...

— А что вы тут делаете? Зачем вы здесь? — поинтересовался Михаил.

— А эти сведения, землянник, я тебе подать-поведать неможе.

— Вы делаете что-то скрытное против землян… ников?

— Нет, от куж ты так мыслишь? Мы с добром. Вредов никому не причиняем. Но в сию секунду я правду тебе не отворила, лишь потому, что правда бывает разной; иногда она несет добро, а порой и зло. Даже сама судьба окутывает нас миражом, лишь бы мы заранее не узрели, какой поворот она нам приготовила. Разумеется, я приверженец правды, но я за ту правду, что предполагает добро.

Тут в дом вбежал Дорофей и сообщил: «Земельская, не получается представие. Что с твоей кровью? Она взаправду человеческая? Нас уже три раза постигла неудача. Попробую еще раз и если опять не выйдет, нужно будет быстро что-то решать.

— Попробуй,— кивнула Августа и замолчала, а Михаил вдруг произнес фразу, которую слышал сегодня, точнее уже вчера, ведь на часах показывало двадцать четыре часа, двадцать четыре минуты: «Все должно получиться. Потому что неудача это, как бы происшествие, из-за которого, в смысле после которого, появляется удача, которая более ценна, из-за неудач.

— Разумничался тут,— проворчал Дорофей,— у нас осталось пять минут, и все потухнет. Именно такое пламя больше не разжечь.

Кот ушел, а баба яга вдруг стала очень озабоченной.

Огненное представие

Земельская смотрела на Михаила грустным взглядом. Ее глаза потухли, казалось, что даже цветы на ее сарафане в этот момент завяли.

Часы отбивали тик-так. Только их сейчас и было слышно. Но наконец, губы Августы разомкнулись.

— Ох, вынуждена я теперь явить тебе правду. Как бы не навредить?

Нам во что бы то ни стало надобно совершить огненное представие. И кажись без твоей подпоры… никак. Ты не против стать нам опорой в сей важный миг?

— Я? — Михаил завертел головой, — наверное, да.

— Разуми то, что кровь моя претворческая, а нам нужна чисто человеческая без примеси претворческой силы. Но только никому, слышишь, никому не рассказывай.

— Мне и так не поверят,— ответил Михаил, но увидев, как на него смотрит яга, он слегка оторопел.

Она встала со стула, вздохнула, украдкой глянула на часы, накинула черный плащ и говорила:

— Так или иначе, блюди осторожность. Видишь ли, есть таковые общины землянников, которым мы интересны, и ежели им подворачиваются таковые, как ты, они вымучивают правду, дабы найти нас и использовать в своих целях. В основном же ваш мир, земля, и состоит из таковых общин, которые носят личину, что они полезны, а на деле поступают неправомочно. Но есть уйма и добрых людей. Грозя чует их. Я лишь не хочу, чтобы ты по нашей вине принимал мучительные последки.

Перед выходом Земельская захватила с собой иголку, которая была воткнута в подушку-игольницу, висевшую на книжной полке.

Михаил, увидев угрожающий блеск иглы, испытал небольшой страшок. По его спине пробежал холодок. Она напомнила ему анализ крови, который он жутко не любил.

Он, успокаивая ладонью сердце, вышел за Августой. И бодро произнес:

— Не стоит переживать за меня. Я очень предусмотрительный и осторожный. Да, и не собираюсь я никому рассказывать об этом. Не любитель я — болтать.

Скатившись по канату, они пошли к тому месту, где дракончик извергал пламя. Михаил снова не удержался, и пока Земельская не смотрела на него, сфотографировал дракончика. Тот как раз выплевывал огонь из своей пасти. Кадр получился эффектным. Затем молодой человек сфотографировал Дорофея. Тот стоял у высокого чана, который утончался у своего дна, и перерастал в ножку, а она в свою очередь заканчивалась уширением, чтобы чан не упал. Чан походил на огромный бокал, в котором вместо напитка плясало пламя. Оно поднималось высоко вверх, но огонь быстро и безвозвратно потухал и становился все ниже и ниже.

— Ты же готов помочь? Здесь нужна лишь капелька крови?— еще раз уточнила яга.

Михаил кивнул. Каким-нибудь дьяволам он бы помогать не стал, но сердцем чувствовал, что Земельская добрая и зла совершать не собирается.

Августа ухватила иголку за ушко, а второй рукой она взяла запястье Михаила. Тот сразу же отвернулся и крепко зажмурился. В следующий миг, он ощутил резкую боль в указательном пальце. Но она оказалась не настолько ужасной, какой Михаил ее себе представлял.

Он повернулся к руке и увидел выступившую каплю крови, что пристала к кончику иглы. Земельская тут же поднесла ее к чану, капля сорвалась, и попала в «огромный бокал», а иголку, она сразу отдала фотографу со словами: «На-ка, прими».

Дракончик изрыгнул струю пламени прямо в бокал. И огонь поднялся так высоко, что Михаил чуть не упал от удивления. Тут он уже без стеснения наделал множество кадров, хотя где-то в глубине сознания у него отложились предостережения старушки. Внутри себя он принял решение, что предпримет все, чтобы эти фотографии никто не увидел.

Пламя достигло высоты ближайшего дерева и тогда из бокала вдруг вылетело, что-то круглое и белое. Это было что-то вроде звездочки.

Земельская высоко подпрыгнула и поймала эту звездочку, пока та на улетела в небо. Яга спрятала ее в сундучок, который вынула из кармана.

— Вот и все, — произнесла она просто, — дело сделано.

Желаю тебе добра за подпору. А еще я готова отплатить тебе тем же самым. А именно, возвратить тебя в твой дом. Есть у меня одно редкое средство.

Михаил онемел от удивления и радостного трепета, а баба яга повела его под руку к избушке на курьих ножках.

Дорофей же подождал, когда в бокале потухнет костер, а затем схватил его за ножку и поплелся за ними.

Молодому человеку вдруг очень-очень захотелось сфотографировать избу. Палец скользил по кнопке, желая нажать. Но на этот раз Михаил решил спросить разрешения у Земельской бабы яги. Та задумалась, видно что-то прикидывала. А затем спросила: «Сфотогрировать, это значит запечатлеть на какой-нибудь поверхности? — Михаил кивнул, — одобряю, запечатляй. У вас, землянников, и так полно таких рисунков, да и подражательств на нашу раздольную вместительную избулю».

Она не скрывая гордости, глянула на свое жилище, а фотограф сделал кадр.

Улыбка удачи

Они вошли в избушку, а Михаил, отключив ночной режим, сфотографировал светящиеся шары.

— Больше не надо печатлять. Отожди меня тут. У меня есть редчайший цветок, способный переместить тебя, докуж пожелаешь. Я его два лета искала, но для доброго дела ничего не жалко. Сейчас принесу.

Старуха поднялась на второй этаж по лестнице, и через пять минут вернулась с цветком в руках, у которого снизу торчали корешки. Видно, она только что выкопала его из горшка.

Фотограф принял цветок из рук Земельской, а затем по ее наказу закрыл глаза. Земельская велела ему представить себе, то место, куда он хочет переместиться.

— А вы останетесь здесь? — спросил Михаил у Земельской, — и мы больше никогда не встретимся?

— Мы обрели ключ, что поможет нам вернуться в наш мир, — ответила Яга, указывая на шкатулку, куда запрятала звездочку, — нам повезло, что ты тут оказался. Правда в том, что мы не увидим боле друг друга. А тебе надобно поспешить — иначе цветок истратит силу.

— Ладно, прощайте, — вздохнул Михаил, глянув на Дорофея и Грозонилея, что показались у входа.

Михаил снова закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Но мысли его путались. Ему было сложно представить что-то одно. То он видел свой кабинет, то комнату в квартире, то кресло автобуса. А еще в голову ему лезла проклятая яма, в которой он недавно очнулся. Он боялся снова очутиться в ней.

— Давай, представь, а затем дуй на цветок, — произнесла яга, — прощай Землянник, желаю тебе благ за подмогу. Правду ты изрек: неудачи созданы для удач.

Баба яга подмигнула, а Михаил, сказав «До свидания!», представил себе свою комнату, дунул на цветок, и вдруг понял, что стоит прямо возле своей кровати. Будто ничего, что он видел секунду назад, и не было. Никакой перемены он не почувствовал.

Михаил успел уже поверить, что все это ему привиделось. Может, стукнулся где-нибудь здесь в квартире, уснул и вся эта диковинная история ему приснилась?

Но цветочек никуда не делся. Он только слегка завял. Фотограф тут же побежал на кухню и поставил это чудо-растение в баночку. Авось и выживет.

На утро он снова проснулся со стойким ощущением, что ночное приключение — не более, чем яркий сон.

Но фотографии — они казались чем-то нереальным — подтвердили, что все это случилось взаправду.

Михаилу аж стало не по себе. Чтобы избавиться от непонятных чувств он решил заняться работой, а именно перебрать фотографии с празднества и отправить их в редакцию газеты, да в рекламное агентство.

А снимки ночного леса и всего, что там произошло, он скопировал на отдельную флешку, куда решил больше ничего не загружать.

Однако в этот момент его осенило. В голове вдруг всплыли жалобы Анны Алексеевны по поводу изображения дракона.

Фотограф отправил ей фотографии Грозонилея. На первой фотографии дракончик находился в доме Земельской яги, где кроме Грози, из-за вспышки, ничего больше не было видно, а на второй фотографии, дракончик извергал пламя.

— Знаешь, это прямо то, что надо, — восхищалась Анна, когда они встретились, — Директор Петр Владимирович так расхвалил, что мне аж неудобно стало. Сказал, что очень натурально получилось. А я, конечно, от руки его заново отрисовала, но все равно ведь не сама придумала. Где ты такие реалистичные картинки достал?

— А так, один знакомый отправил. Но на счет авторских прав не волнуйся. Здесь все чисто,— уклончиво ответил Михаил Семенович.

Анна горячо пожала ему руку, а затем не стала отпускать ее. Так они вместе прошлись по длинной аллее.

Другие фотографии так и остались на флешке. И только один снимок Михаил напечатал и поставил себе в рамочку под стекло. Это было фото летающей избушки — воистину необычный снимок. Сбылась его маленькая мечта.

На все вопросы людей, видящих эту фотографию, он отвечал коротко, что имел удовольствие побывать на костюмированной вечеринке с реалистичными декорациями.

С Анной Михаил стал встречаться. Поначалу она рассказывала ему о новых успехах, связанных с иллюстрацией дракончика. А затем они прониклись симпатией друг к другу и нашли множество других общих интересов.

Авось, благодаря произошедшему, в скором будущем Михаил обретет семейное счастье.

“Да, уж и правда, как удивительно. Я свалился в яму, ударился головой, оказался ночью в темном лесу, и потерпел полную неудачу, но именно, благодаря неудаче, я наткнулся на странную бабу ягу, кота и дракончика, и в конце концов, удача широко улыбнулась мне”,— подумал Михаил.

А чудо-цветок он посадил в горшочек. Тот быстро засох и рассыпался, но через полтора месяца, Михаил Семенович вдруг заметил новые ростки магического растения. К чему же это?

7 августа 2014 года.

Дата авторской редакции 9 октября 2019

Автор - Олег Сунцев - https://vk.com/o.suntsev

Другие произведения автора тут - https://vk.com/mistifia