Хельмут Ньютон: как чёрно-белая фотография раскрепостила мир моды

Fashion-фотография – очень важный маркер мира моды. Она отображает в какую сторону смотрят все дизайнеры, модные дома и издания. При этом просто красивая фотография – скучно, мир моды должен провоцировать и цеплять. Отчасти, в такой фотографии удивительно смешиваются потребительская культура и искусство. Одним из самых ярких и важных, переломивших историю глянцевых снимков, был Хельмут Ньютон. Его острый и незаурядный почерк научил модную индустрию использовать сексуальность, не переходящую в пошлость.

Хельмут родился в 1920 году в обеспеченной еврейской семье, владевшей фабрикой по производству пуговиц. С ранних лет он проявлял интерес к фотографии. В 12 ему купили первую камеру, а уже в 16 он был правой рукой и учеником известного на тот момент немецкого фотографа Эльзы Симон. В будущих работах Хельмута заметно, как еще подростком он вдохновился её стилем, глубокими тенями, и невероятным талантом изображать женственность. Но родившись в еврейской семье в Берлине в первой половине XX века, его детство наполнилось и тяжелыми сложностями в том числе. Семья бежала из Германии в 1938 году, кто-то уехал в Аргентину, а 18-летний Хельмут поплыл в Китай, остановившись по пути в Сингапуре, где начал работать фотографом для местной газеты. В 40-х он перебирается в Австралию, где отслужил в армии 5 лет, получил гражданство, а в 1948 году Ньютон женился на Джун Браун, которая останется его верным другом до конца жизни.

Однако находившись в Австралии, Ньютон не мог выразиться свободно, ведь местная мода была до жути консервативна. Делать женские портреты в белой студии без лишних движений были для него просто потерей времени, поэтому этот период он считает бесполезным для своей карьеры. Несмотря на это, имя Хельмута становится значимым в fashion-фотографии, его начинают замечать и приглашать на совместные проекты всем известные журналы.

К 60-м годам он с женой переезжает в Париж и активно сотрудничает с итальянским, британским, французским Vogue и Harper’s Bazar. Этот период является пиком его карьеры. По большей части, до него фотографии на обложках журналов довольно обычно и аккуратно транслировали красоту, что соответствовало сдержанному социальному настроению. Но Ньютон показал, что красота бывает разной. Его феномен заключался в новаторстве, загадочности и постоянных противоречиях, потому что он один из первых так смело и дерзко показывал голое женское тело без пошлостей – настоящее искусство. Божественно красивые модели и актрисы на его фотографиях обладают невероятной силой, как например, на фотографии, где обнаженная Патти Хансен стоит над ночным над Манхэттеном или на похожем кадре с Бергстром над Парижем. Фотографии ужасно интересны еще и потому, что сняты во мраке или с преобладающими тенями. За счет этого, герои его снимков непонятны и таинственны, что придает каждому кадру глубину. К тому же, Хельмут любил устроить анархию, соединить несоединяемое, как на рекламном снимке дорогих украшений Bvlgari – он попросил модель отрывать куски от жареной жирной курицы, что вызвало бурю возмущения от заказчиков, но в итоге стала абсолютно культовой.

Очевидно, что работы Ньютона – новое дыхание для всего мира моды. Однако его провокационный стиль не встретили одним восторгом. Множество критиков и феминисток, в том числе знаменитая Сьюзен Зонтаг, обрушились на Хельмута, обвиняя его в объективации женского тела, создании нереалистичных идеалов женской красоты, и жутко сексистским отношением к женщине. Дело в том, что пик его карьеры как раз органично вписался в сексуальную революцию 60-70 годов. С одной стороны, про секс начали открыто разговаривать, и относиться скорее как к удовольствию, а не только как к функции. Художники всего мира вдохновлялись такой свободой и каждый позволил себе выразить ее по-своему. Естественно, символом сексуальной революции стало женское тело. Тут раскрывается другая сторона, потому что женское тело транслировалось абсолютно везде и в разных форматах, но подписывало патриархальное представление о женской красоте. То есть не терпело никакой естественности.

Но на защиту художника встали сами модели Ньютона, например, Шарлотта Рэмплинг, которая признавалась, что работа с Хельмутом была для нее непростым испытанием, но раскрыла е\ с абсолютно новой стороны. Именно после этих знаменитых снимков в отеле города Арль актриса стала настоящей знаменитостью. Многие девушки, которые были героинями его эротических работ говорят: "Он показал нам, что женщины настолько сильны, что им не нужна высокая мода. Они сильны в обнаженном виде." Тем более, если смотреть на подачу Хельмута, часто его работы пропитаны иронией над той самой кукольной и забальзамированной женственностью. Его целью было скорее переиграть и пересмотреть все давно устоявшиеся представления о красоте. Например, на многих фотографиях он создает андрогинные образы, где женщины переодеты в мужчин, как на снимке для Yves Saint Laurent в французском Vogue 1979 года. Кстати, именно эта серия сделала черный костюм Yves Saint Laurent таким узнаваемым до сих пор.

Несмотря на критику, Хельмут продолжал работать в модной индустрии, брать заказы, и оттачивать свое мастерство. В 80-х он пополнил своё портфолио снимками для Vanity Fair, где среди моделей были исключительно знаменитости, как Энди Уорхол, Маргарет Тэтчер или Катрин Денев. Он как будто создал свою собственную вульгарность, которой наполнял каждого, кто попадется ему в объектив. Несколько его сборников – Big Nudes, Naked and Dressed, Domestic Nudes – это собрание целой эпохи, где красота, власть, величие разных людей становятся гротескными. Наверное, каждое поколение устает от серьезности пиджаков, политики и новостей, поэтому появляются люди, которые легко над этим смеются.

Хоть сегодня эстетика Ньютона нам очень знакома, просто потому что революционный дух стих, а обнаженное тело стало будничной частью массовой культуры, история фотографии и моды всё равно запомнит красоту женского тела его глазами. Его творчество можно обожать или ненавидеть, но пройти мимо него невозможно. Конечно, можно бесконечно спорить о том, существуют ли моральные границы в искусстве, и если да, то где они проходят, но Хельмут Ньютон очень аккуратно шел по этому краю, выпуская все наши фантазии наружу.