Заха Хадид: Главный архитектор современности
Первая в истории женщина-лауреат Притцкеровской премии, дама-командор ордена Британской империи, самый дорогой архитектор века, автор самого известного здания лондонской Олимпиады, главный архитектор авторитарных стран — у Захи Хадид много титулов в мировой архитектуре. Всю свою карьеру она боролась с консерваторами, с безликой архитектурой, с миром, который боялся принять ее представление о будущем. И в этих сражениях Хадид всегда выходила победительницей, ведь, как она говорила, все фантастическое — реально.
Ее работы являются полной противоположностью Захи: словно застывшие в воздухе здания никак не соотносятся с жестким характером их создателя. Но между создательницей и ее созданиями было также и одно большое общее: творения Хадид приковывали к себе такое же запредельное количество внимания, сколько и к ней самой. И это неудивительно, британский архитектор из раза в раз укладывала на лопатки (или на фундаментные балки?) своих звездных коллег-мужчин. А в эпоху зарождающегося феминизма это стало одним из ее главных орудий против гендерного неравенства в международной архитектурной индустрии. Но она пользовалась не им, а своим талантом, доказывая, что у искусства нет пола.
«Если вы хотите нормальной жизни, приезжать на работу к 8 утра, а уезжать в 5 вечера к своей семье, то никогда-никогда не идите в архитектуру»!
У Захи Хадид не было ни мужа, ни детей, но была любовь — безграничная любовь к своем делу, которому она отдала всю свою жизнь. В 11 лет она уже знала, что будет работать в архитектуре, и сделала все, чтобы добиться в этой индустрии успехов. Например, получила специальное математическое образование в Бейруте — через 15 лет она вывела в широкое архитектурное поле технологию BIM, превращающую математические расчёты в бетонные произведения искусства.
Приехав из Бейрута в Лондон, Заха поступила в ведущую архитектурную школу мира — AA School of Architecture, где ее преподавателем стал легендарный Рем Колхас. С той поры карьера Хадид проделала невероятные кульбиты от громких падений до космических вершин.
Заха Хадид всегда отличалась передовыми идеями, но они были настолько уникальны и не похожи на остальных, что воплотить в реальность ее проекты не решался никто. Она выбрала путь своего учителя и наставника — Рема Колхаса, главного теоретика современной архитектуры. Талант юной Хадид подпитывался от русского авангарда (особую любовь она питала к знаменитому супрематисту Казимиру Малевичу). Поэтому ее выпускной проект был посвящен как раз-таки Малевичу и стал эскизом для пешеходного моста над Темзой. В произведениях русских авангардистов Заха видела архитектурные идеи, которые мечтала воплотить в жизнь. Впоследствии проекты британки начали сочетать в себе динамику супрематических работ с изощренными деталями, характерными для модерна. Но заказчикам идеи специалиста казались вычурными и даже наглыми. Так что до 40 лет Хадид занималась исключительно промышленным дизайном, разрабатывая мебель, предметы интерьера и небольшие архитектурные проекты.
«Русские оказали большое влияние на мои ранние работы. Работы супрематистов вроде Малевича или Лисицкого выглядят как произведения искусства, потому что в них не указан масштаб, но в ту секунду, когда он появляется – это архитектура».
Но известность Хадид в дизайне начала постепенно приводить клиентов, заинтересованных в ее масштабных архитектурных идеях. И в 1991 году стартовало возведение пожарной станции Vitra, ставшей колыбелью деконструктивизма с отсылками к Кандинскому и Малевичу. Так она впервые доказала, что форма здания может быть любой, и совсем необязательно прямоугольной.
Деконструктивизм стал одним из самых противоречивых и интересных направлений в современной архитектуре. Этому стилю свойственны нагромождение линий и деталий, излишняя усложнённость и агрессивное взаимодействия с окружающим ландшафтом. Но одно дело — сделать чертеж на бумаге, а другое — соорудить огромное здание. Заха Хадид не была бы собой, если бы не решала созданные собой же задачи. На заре ее карьеры архитекторы не отходили от кульмана (архитектурная доска для черчения) и работали исключительно вручную. Но Хадид решила: если она хочет создавать архитектуру будущего, то ей нужны технологии будущего.
Так она стала ярым фанатом BIM-моделирования, которое позволяет просчитать весь жизненный цикл здания. Некоторые работы бюро Zaha Hadid Architects были полностью созданы с помощью технологий искусственного интеллекта, которые в результате математических расчетов выдают проектировщикам готовую 3D-модель. В результате изысканий в области деконструктивизма бюро Хадид во главе с Патриком Шумахером смогло разработать совершенно новое ответвление в архитектуре — параметризм. Когда-то давно Заха говорила о том, что в скором времени архитекторы смогут печатать здания на 3D-принтере, но она даже не догадывалась, что станет первой, кто задаст нужный вектор в этом направлении.
Талант Хадид безграничен: она строила огромные комплексы в Пекине, и разрабатывала совместно с Карлом Лагерфельдом павильон для Chanel. В 2008 году два творца объединились и создали уникальный проект — Chanel Mobile Art. Этот павильон представлял собой временную конструкцию, которая успела побывать в крупнейших мегаполисах мира от Нью-Йорка до Гонконга. Основная тема выставки, проходившей внутри, и концепта самого строения посвящены знаковой стеганой сумке Chanel на цепочке. Здание получилось настолько удивительным, что сам кайзер мира моды в каждом интервью подчеркивал величие Хадид. Так что у Захи с fashion-индустрией начались крепкие отношения.
«Мода бежит наперегонки с архитектурой. Она так же моментально запечатлевает настроение времени. Правда, там другие сроки работы. Нужно создавать по четыре или восемь коллекций в год».
Помимо работы с французским модным Домом, Заха успела поработать с Bulgari и в 2017 году создала для бренда серию колец B.zero1 Design Legend by Zaha Hadid. Почерк Хадид не перепутать ни с чем: плавные линии, которые пересекаются в сложном узоре, образуют параметрическую конструкцию. По словам Бориса Барбони, главы по маркетингу Bulgari, cила геометрии и пропорций, асимметрии и монолитности — неповторимый стиль Захи в архитектуре, который удалось превратить в ювелирный шедевр. За годы работы Хадид также создавала интерьеры бутиков Stuart Weitzman и Niel Barrett, переиздания сумок Louis Vuitton Bucket и Fendi Peekaboo, а также кеды Lacoste и деконструированные adidas Superstar.
На фоне экономических и социальных кризисов по всему миру архитектурные проекты за несколько миллиардов долларов выглядят как излишества. Одним из самых заметных конфликтов последних лет стал тендер на строительство Олимпийского стадиона в Токио. Больше всего критики и горожане выражали недовольство ценой проекта (2 млрд$ для японцев на стадион — неоправданные траты) и вычурность архитектуры, которой так славится Хадид и которую так не любят японцы-консерваторы.
Также вопросы вызывает социальная позиция архитектора: часто баснословно дорогие проекты бюро Хадид строят в нефтяных странах с жестоким режимом, например, в Катаре, Саудовской Аравии и Ираке. По этой причине архитектора часто упрекали в том, что ее совсем не заботят строители, находящиеся на положении рабов. Но Заха справделиво отвечала, что ни она сама, ни ее работа не обладает необходимой компетенцией, чтобы свергнуть режим , а социальное положение граждан — дело государства, а не архитекторов.
Непокорная и свободолюбивая Заха Хадид оставила после себя целый «микрорайон» зданий, похожих на нее саму: эксцентричный Dongdaemun Design Plaza, футуристичный SOHO Galaxy, драматичный горный музей в южном Тирроле и многие другие. За годы своей блистательной карьеры Хадид смогла подарить миру, наверно, последнюю звездную архитектуру. Архитектуру, которую любили, которую называли неоправданной, которую ненавидели и за которую давали награды высшей пробы. Ведь после нее ни один архитектуор не посмелился строить так масштабно и так дорого, в том числе и само бюро. Так что если бы архитектура была планетой, то Заха всегда кружилась бы где-то дальше орбиты, ведь приземленность явно не про нее.