Elpis

- И что, они тебя надолго забирают?
- Не знаю. Но сказались, что всё-всё удалят, представляешь?
- Прям всё вообще? И голову тоже отрежут?
- Да! И лёгкие, и сердце. И даже глаза!

Две девочки школьного возраста играли возле качелей и мне на секунду показалось, что это обычные дети, фантазирующие о каких-то страшных приключениях. Но нет, стоило приглядеться - и я заметила маячок "Элпис" на правом предплечье одной из них. Все сразу встало на места.

Видимо, девочка ожидает поездки в Центр и, что удивительно, совершенно не боится. Я помню, как боялись первые партии детей - слезы, крики, отказы родителей.
И их страх был понятен: предлагали совершенно новое вмешательство, новые технологии для сохранения жизни болеющим детям. И, несмотря на то, что повсеместные протесты против роботизированной хирургии давно завершились, я периодически ощущала эту тревогу у людей, с которыми сталкивалась в своем кабинете.

Я - консультант Центра, предлагающего жизнезамещающие технологии. Если совсем просто, то я человек, который знает, как сохранить вашего ребенка и даже позволить ему вырасти. Знает, что неизлечимых заболеваний нет. И что после жизнезамещения к вам домой вернется точно такой же малыш, как тот, которого вы отдали медсестре в холле.
Жизнезамещение появилось, когда мы поняли, что надежды на донорство "человек-человек" уже нет, слишком редко получалось подобрать орган и пересадить его в новое тело без осложнений. Я помню Последних - детей, которые так и не получили лекарства и донорских органов, умирающих в стенах Центра. Семьи изо всех сил создавали вокруг них спокойную обстановку, но в холлах, туалетах и других укромных местах постоянно слышался плач. Эти дети, к сожалению, принесли необходимую жертву: люди стали понимать, что ранняя смерть может коснуться каждого, прийти в любую семью - ведь одним из родителей, находившихся в Центре в это время, был Мэр. Если уж даже его малыш оказался смертен, то что уж говорить об обычных людях...

Жизнезамещение появилось не сразу в том виде, в котором оно есть сейчас.
В самом начале мы заменяли только органы и пораженные ткани на их аналоги. Но это не давало возможности жить полноценно, к сожалению, болезни имеют свойство распространяться. По сути, эта методика была лишь отсрочкой неизбежного.
Постепенно мы выполняли вмешательства всё большего и большего объема. Заменяли целые системы органов, меняли конечности целиком... Это давало лучший эффект, но дети всё равно погибали. Не так быстро, как при замене одного органа, но всё равно...

Так мы постепенно пришли к замещению. Когда ребенок поступает, медсестра приводит его в сканер - это палата, ничем не отличающаяся от остальных. Но в стенах спрятаны мощные компьютеры, позволяющие собрать максимум информации, даже получить моментальный доступ к воспоминаниям и по необходимости отредактировать их.
Родители в это время заполняют специальные анкеты, в которых перечислено множество важных моментов, от любимой еды до аллергии на медикаменты. Последний пункт, к счастью, сразу после замещения теряет актуальность, но мы всё равно просим заполнять его.

Вот, ребенок отсканирован полностью и, пока он проводит последние часы в своем теле, компьютер работает и создает его "замену" - личность с такими же особенностями и воспоминаниями, которую потом мы загрузим в биомодель(мы избегаем говорить "робот", потому что не всем родителям оно нравится).
Точнее, сначала мы заберем ребенка в операционную, где он уснет, а специалисты разберут тело на части, чтобы подогнать размеры в модели до идеала.
В это же время в соседнем зале будет создана биомодель - ребёнок точно такого же роста, веса, возраста, с такими же волосами и глазами, с таким же характером и, если захотят родители, с такими же ссадинами на локтях и коленках. И да, нынешние технологии позволят ему вырасти, а значит, дать родителям надежду. К сожалению, у нынешнего поколения биомоделей не может пока быть потомства, но ученые ищут выход из этой ситуации. Пока мы предлагаем взрослым биомоделям взять в семью детей, оставшихся без родителей, и это кажется мне неплохим вариантом. Но многие люди, как и раньше, хотят генетически своего ребенка. И вот здесь начинаются сложности.

Включение биомоделей в жизнь общества поначалу казалось невозможным - как они будут ходить в одни школы с детьми, играть с ними на площадках... Родители здоровых детей боялись, считали малышей после жизнезамещения опасными и не разрешали им взаимодействовать со своими. Постепенно эта технофобия прошла и детей-биомоделей стали допускать в обычные классы и они стали восприниматься как обычные дети.

Мы ставим блоки и ограничения на некоторых показателях, а значит, малыш после процедуры не начнет прыгать на 7 метров вперед или бегать со скоростью света. По своим показателям он будет полностью соответствовать тому малышу из сканирующей палаты, если, конечно, родители не подадут запрос на улучшение какого-либо навыка, например, мелкой моторики, чтобы ребенок быстрее овладел печатью.

Изначально жизнезамещение предполагало участие в программе только смертельно больных детей. Мы пытались не допустить распространения информации о технологии до того, как получим первые устойчивые результаты. Но время шло, количество детей с маячками на улицах множилось, а люди понимали: вот этот ребенок может умереть, если не будет замещен. Постепенно к нам стали обращаться родители детей с патологиям, не приводящими к смерти, но существенно осложняющими жизнь, они умоляли "собрать нового ребенка" без особенностей, чтобы семья могла жить "нормально". И какое-то время мы отказывали, но... потом столкнулись с агрессией и протестом, требованиями разъяснить, почему один больной ребенок достоин замещения, а другой - нет.

И мы расширили группу включения. Теперь заявку на операцию может подать любая семья, кроме тех, в которых определено полное здоровье ребенка (как физическое, так и ментальное). То есть заменить здорового на здорового нельзя. Хотя мне кажется, пока нельзя, а потом... Кто знает, что будет потом.

Я открываю дверь своего кабинета, сажусь возле компьютера. Ассистентка - одна из первых биомоделей, достигших взрослого возраста - стучится в дверь. Она пришла, чтобы напомнить о встречах сегодняшнего дня и предложить мне чистый костюм и кофе. Она знает, что чашка кофе необходима мне для начала рабочего дня. Я переодеваюсь в форму жемчужного цвета, подбираю волосы лентой и выхожу в хол...