Можно ли доверять рейтингам университетов и что с ними не так?

При выборе учебного заведения для многих абитуриентов важную роль играет позиция университета в международных рейтингах. Этот подход нельзя назвать неразумным: наличие диплома университета из топа рейтинга считается престижным и может, например, помочь кандидату на вакансию выделиться среди других соискателей. Но в этой статье мне бы хотелось рассмотреть проблемные аспекты ранжирования университетов от лучших к худшим с опорой на некоторые критерии.

Наиболее влиятельными рейтингами считаются:

Quacquarelli Symonds (QS) от одноимённой компании, специализирующейся на аналитике в сфере образования
Times Higher Education (THE) от одноимённого еженедельного журнала, посвящённого новостям и проблемам высшего образования
Academic Ranking of World Universities (ARWU), он же Шанхайский рейтинг, от института высшего образования Шанхайского университета транспорта.

Способы составления рейтингов у этих трёх проектов имеют некоторые различия, однако все они придают достаточно большой вес индексам цитируемости сотрудников университета. Считается, что чем больше других учёных сослалось на ту или иную статью, тем более авторитетен автор этой статьи в своей академической области. Соответственно, чем выше средняя цитируемость учёных в некотором вузе, тем выше его престиж.

Однако эта логика не учитывает того обстоятельства, что шанс той или иной статьи оказаться цитируемой зависит от языка, на котором она написана. Поскольку языком международного общения является английский, статьи именно на этом языке будут искать учёные из всех концов мира, что даст авторам из англоязычных стран преимущество перед теми, кто хотя бы часть своего творчества выпускает на любом другом языке. Особенно уязвимы на этом фоне оказываются деятели науки из небольших стран, языки которых за пределами этих стран не распространены. Кроме того, значимая часть производимого гуманитарного знания (в отличие от естественнонаучного или математического) ориентирована в большей степени на внутренний рынок. Например, статья по российскому праву не будет пользоваться значительным спросом у англоязычного читателя, а потому для автора логичнее выпустить её на русском языке, а не на английском. В результате более «технические» университеты оказываются лучше представлены в международном контексте по сравнению с «гуманитарными».

Тот же самый фактор языка, используемого в университете в качестве основного, влияет и на такой критерий рейтингов QS и THE как интернационализация (доля иностранных сотрудников и студентов). Те университеты, которые открывают больше англоязычных программ, очевидным образом набирают больше «очков» рейтинга, чем те, где больше программ преподаются на национальном языке. Кроме того, здесь выигрывают страны, некогда более активно участвовавшие в процессе колонизации, чем их соседи: даже спустя многие десятилетия бывшие метрополии остаются «центрами» экономической, а следовательно, - академической жизни для территорий, когда-то бывших их колониями или находившихся в иных формах политической зависимости, продолжая таким образом «снимать сливки» в виде наиболее талантливых специалистов, хотя становление этих людей как профессионалов произошло в университетах их родин. Аналогичной критике можно подвергнуть и критерий дохода университета от исследований: чем больше экономика страны расположения вуза в целом, тем на большие «куски пирога» может претендовать университет от компаний, заказывающих у него исследования.

Ещё один критерий, используемый в рейтинге ТНЕ – репутация университета среди представителей академического сообщества. Она рассчитывается исходя из того, какие вузы эти представители, критерии отбора которых непрозрачны, являются, по их мнению, лучшими. Таким образом дополнительный «буст» получают наиболее известные университеты, что не отражает в точности реальное качество обучения в них.

Нужно сказать, что рейтинг ARWU не использует критерии, описанные выше, кроме цитируемости. Однако он концентрируется на «сверхдостижениях» выпускников и сотрудников университетов. Например, в нём используются критерии количества лауреатов Нобелевской и Филдсовской премий из числа выпускников и сотрудников вуза. Таким образом, наличие нескольких «звёзд» значительно поднимает в рейтинге университет в сравнении с тем, в котором работают не менее профессиональные специалисты, не обладающие достижениями сходного уровня. Страдают в такой системе и более молодые университеты, у которых в запасе не было необходимого количества времени на совершение их сотрудниками и выпускниками фундаментальных открытий, работа над которыми может длиться десятилетиями.

Наконец, нельзя не подвергнуть критике и критерий соотношения количества преподавателей к числу студентов: чем выше этот показатель, тем больше внимания может быть уделено каждому обучающемуся индивидуально. Однако такой подход делает образование менее доступным: для каждого отдельного студента оно становится более дорогим, в результате чего университет, готовый принимать больше абитуриентов, особенно из малообеспеченных семей, не увеличивая затраты на найм новых преподавателей, оказывается в рейтинге ниже небольшой, но элитарной школы.

Отходя от методологической критики, некоторые из тезисов которой уже стали причинами для бойкота рейтингов рядом университетов, стоит напоследок поставить и более общий вопрос о том, хорошо ли существование рейтинга само по себе. Рейтинги являются индикатором того, где надо работать или учиться – для представителей международного академического сообщества, того, где заказывать исследование и куда нести деньги – для бизнеса и некоммерческих организаций. Таким образом, они помогают наиболее сильным игрокам образовательного рынка стягивать к себе ещё больше ресурсов.

Ещё одной проблемой, бывшей особенно актуальной для России несколько лет назад, в период действия программы «5-100» является то, что руководство некоторого университета, стремясь попасть на более высокие строки рейтинга, может делать акцент не на развитие вуза исходя из его объективных потребностей, а именно на попадание в критерии.

Прочитав всё сказанное выше, можно подумать, что рейтинги – это вообще не то, на что стоит ориентироваться при выборе вузов, поскольку они возносят на вершину университеты, созданные по образу и подобию некоторой идеальной модели, малореалистичной для большинства стран, не относящихся к Западной Европе и Северной Америке. Иные модели организации образовательного и научного процесса, таким образом, объявляются неправильными.

Однако нельзя не сказать и о том, что образование, построенное по данной модели, в целом, хорошее: имеющие высокие показатели по данным критериям университеты действительно обладают ресурсами для привлечения сильных студентов и сильных преподавателей. Тем не менее, низкое место в рейтингах университета с иным устройством не говорит о том, что получаемые в нём знания будут некачественными, а опыт обучения или работы – негативным.

Автор: Анастасия Баль