On DSCH. Igor Levit
В начале сентября вышел самый долгожданный для меня фортепианный релиз этого года, в котором сошлись крайне интересный и обладающий очень привлекательной техникой пианист, и смелая, яркая, неожиданная программа (шутка ли: 24 прелюдии и фуги Шостаковича (op. 87), легендарнейшее и недооцененное произведение советского композитора, а второй частью к нему — самое длинное фортепианное произведение XX века, написанное в честь Шостаковича и преподнесенное ему же в качестве подарка и признания в уважении и почитании, сложнейшее в исполнении Passacaglia on DSCH!). И так как релиз этой записи оказался в тени более громкого выхода новой пластинки Викингура Олаффсона (которая не так интересна, но тоже хороша), я хотел бы внести свой вклад в то, чтобы объяснить, почему On DSCH Игоря Левита совершенно необходимо покупать и слушать.
Приступим! Давайте сначала о пианисте.
Пианист — Игорь Левит — достоин того, чтобы мы о нем поговорили в первую очередь, потому что выход такого диска с такой программой (аналогов этой записи просто нет, и это в мире классической музыки, где более-менее знаковые произведения перезаписываются по несколько раз в год!) является в первую очередь заслугой его творческих поисков и интеллектуальной неутомимости.
Итак, Игорь Левит. Родился в Нижнем Новгороде, в середине девяностых (в возрасте 8 лет) иммигрировал с родителями в Германию. На фортепиано начал играть (если мы верим Википедии) с трех лет, в одиннадцать уже занимался с преподавателем в Консерватории, немногим позже начал брать призы на международных конкурсах, например на конкурсе пианистов имени Артура Рубинштейна. Что важнее, и что лично меня привлекает в Игоре Левите, так это его музыкальный вкус и то, как он подходит к вопросу формирования своего репертуара. Очень точную характеристику ему дает автор недавней статьи на Financial Times:
Левит обходит стороной популярных любимчиков, таких как Шопен и Рахманинов. Его выбор — интеллектуальные высоты, ни одна из которых не становится последним рубежом его творческих амбиций, и он уже проявил тягу к записи произведений необласканных вниманием композиторов, таких как Ферручио Бузони, Мортон Фельдман, и Фредерик Ржевски.
Это действительно так, стоит только посмотреть на дискографию Левита на Sony Classical: он дебютировал на лейбле записью поздних сонат Бетховена (сложнейшая Hammerklavier в их числе), затем записал Партиты Баха — и эта запись по праву считается одной из лучших когда-либо сделанных записей Партит, после чего издал тройной диск, где были: Гольдберг-вариации Баха, Вариации на тему Диабелли Бетховена, и Вариации на тему The People United Will Never Be Defeated Фредерика Ржевски. Дальше — больше. Спустя несколько лет Левит выпустил запись ВСЕХ сонат Бетховена, которая едва уместилась на 9 CD-дисках (Hammerklavier, кстати, вышла на отдельном виниле, прекрасное издание). Чуть позже — редкую и ценную пластинку The Life Album с хоральными прелюдиями Баха в переложении Бузони для фортепиано, самого Бузони (посвященные Брамсу), а также, продолжая логический ряд — Брамса. И вот, снова — если бы у нас было англоязычное издание, мы бы сказали 'tour de force' (англоязычные издания любят пользоваться французскими фразеологизмами) — монументальный труд — пластинка On DSCH.
Есть у Игоря Левита еще два качества, которые я очень уважаю. Первое — то, что в английском зовется 'dedication' — посвящение себя искусству. Он не боится перестараться. Он отдает всего себя. Приведу прекрасный пример. В 1893 году эксцентричный французский композитор Эрик Сати сочинил прекрасную одностраничную пьесу, которую назвал Vexations ("досада"). Являясь Эриком Сати, он, что вполне отвечало его духу большого шутника, на манускрипте с нотами подписал: "Прежде чем сыграть эту композицию 840 раз подряд без перерывов, рекомендуется подготовиться заранее и побыть в тишине и покое." Стоит ли говорить, что во второй половине двадцатого века его шутку решили воспринять всерьез, и впервые Vexations были исполнены 840 раз подряд в формате марафона при участии команды пианистов, которые сменяли друг друга. Игорь Левит около года назад устроил свой марафон: он распечатал 840 нотных страниц — на каждой одна и та же композиция Vexations — положил их перед собой на нотную подставку, сел за рояль и начал играть. Как только он заканчивал композицию, он снимал лист бумаги и бросал его на пол, после чего начинал играть заново. Через 16 часов беспрерывной игры на пол упал листок номер 840.
Второе качество Игоря Левита — творческая смелость. Это выражается в том, как он подбирает свой концертный репертуар (загляните к нему на страничку с расписанием концертов), в том, что именно он решает записывать (далеко не самый популярный или доступный выбор), и даже в том, какую обложку он решает поместить на свой диск. Об обложке On DSCH поговорим чуть позже — это отдельная история!
Все эти качества Левита, в комплексе, и позволили ему произвести на свет столь уникальную работу, о которой сейчас пойдет речь.
Итак, запись делится на две части.
- Первая — это 24 прелюдии и фуги Шостаковича, opus 87. Это незаслуженно непопулярный цикл композиций, на создание которых Дмитрия Шостаковича вдохновили, конечно, "48" Иоганна Себастьяна Баха, а также русская традиция полифонической музыки, и именно этим циклом было сказано самое веское в ее истории слово. Также есть мнение, что, в отличие от симфонических работ композитора, большинство из которых носили характер заказных или политизированных, при создании композиций, которые вошли в opus 87, композитор руководствовался исключительно художественными мотивами, что позволяет считать их наиболее чистым выражением его творческого гения.
- Не менее любопытна история композиции, которая составляет вторую часть записи Игоря Левита. Passacaglia on DSCH была написана шотландским композитором Рональдом Стивенсоном и посвящена Дмитрию Шостаковичу. Собственно, она представляет собой более чем часовые вариации на тему нот, совпадающих с инициалами Шостаковича (D, E-flat, C, B — в германской традиции записываются как D, S, C, H — D. Sch.). Стивенсон презентовал Шостаковичу нотную запись этого произведения в 1962 году на Эдинбургском Фестивале, и именно это произведение стало самым знаковым в творческой биографии шотландского композитора.
Если на ранних записях музыкальная эрудиция и техника Игоря Левита не полностью позволяла его интерпретации быть действительно оригинальной и глубоко продуманной (есть мнение, что Гольдбергские вариации, например, сейчас вживую он играет лучше, чем сыграл на записи 2015 года), то теперь можно с уверенностью сказать, что он выходит на пик своего художественного развития, что позволило ему представить образцовую запись обоих произведений. Исполнение Левита филигранно, точно, технично, и при этом отражает глубочайшее знание материала и контекста. На руку пианисту пошло и то, что он с ранних лет специализируется на исполнении музыки Баха: оба произведения напрямую ссылаются на творчество немецкого композитора как композиционно, так и напрямую, цитируя некоторые из его работ или даже опираясь на монументальные произведения прошлого, на которые ссылался сам Бах (например, в части Subject III: Dies irae произведения Стивенсона, которая отсылает нас к самому известному из грегорианских распевов).
Шостакович для меня — композитор скорее советский, нежели русский, что бы это ни значило… Его прелюдии и фуги стремительны, прямолинейны, честны, в них нет ничего избыточного — это совпадает с моим видением того, как нужно играть на фортепиано... я просто хорошо себя чувствую, когда играю эту музыку. ~Игорь Левит
Качество записи — фактически безупречное, и я даже не знаю, к чему тут придраться. Звук фортепиано, на котором играет Игорь Левит, такой же кристально чистый и четко выверенный, как на лучших записях Гленна Гульда, но при этом не производит впечатление звона хирургических инструментов в стерильной белоснежной операционной; он живой, обладает собственным характером и послезвучиями, но не утопает в эхе и не вызывает звон в ушах на нотах выше второй октавы или ниже малой октавы. При этом, конечно, дело не только в записи: Игорь Левит, как мы уже говорили, обладает особенным, очень точным, аккуратным, выверенным касанием, и то, как эта пластинка записана и обработана только подчеркивает его безукоризненный стиль (который, еще раз повторюсь, так замечательно подходит к представленному тут репертуару).
Отдельно хочется сказать и об издании, в котором нам сейчас доступен этот альбом. На всех стриминговых платформах (я рекомендую Qobuz) и на CD альбом доступен в полноценном виде (почти четыре часа прекрасной музыки!). Но Sony пошли дальше, и сделали ОЧЕНь смелую вещь — решили выпустить этот альбом на виниле. Почему это смело? Сложность очевидна: в нормальном качестве на одну пластинку помещается около 45-50 минут времени. Поэтому сделали так: на издании из трех пластинок сейчас вышла первая половина (на самом деле больше) записи — произведения Шостаковича. Работа Стивенсона будет выпущена отдельным изданием в феврале 2022 года (предположу, что уже на двух LP). Почему я считаю, что это огромная удача, и что первую часть издания On DSCH нужно вот прямо обязательно иметь в коллекции? Помимо того, что это единственная запись этого произведения на виниле в достойном качестве, есть еще два фактора: для издания на трех LP у него пока что достаточно демократичная цена (очевидно, это вызвано тем, что это "всего лишь" первая часть альбома — хотя, конечно же, он совершенно полноценный), ну и несмотря на то, что произведение Стивенсона очень интересное, особенно в сравнении с работой Шостаковича, Opus 87 на порядок важнее и сильнее. И иметь у себя его в такой прекрасной записи и интерпретации — удовольствие, в котором не стоит себе отказывать.
Кстати, возможно, у вас в голове давно крутится вопрос: что это за обложка? Перед нами еще один пример того, как нужно делать записи классической музыки — кто сказал, что на таких обложках должны быть фотографии пианиста за роялем, или пианиста, мечтательно смотрящего в даль (особенно подходит к записям Шопена и Рахманинова)? Это скучно и совсем необязательно. Для пластинки On DSCH над созданием обложки Игорь Левит попросил поработать дизайнера и иллюстратора Кристофа Нимана, который известен своими работами для The New Yorker, например. Ему была предоставлена абсолютная свобода — Игорь Левит сказал, что это было целенаправленное художественное решение, и что он Ниману абсолютно доверял. Результат, на самом деле, получился очень показательным: это смелая, нестандартная обложка, которая совершенно правильно отражает концепцию работы Игоря Левита и отлично выглядит.
Итог: On DSCH — запись двух уникальных и редко исполняемых монументальных произведений, которая — это совершенно очевидно уже сейчас — войдет в историю, а в ближайший год соберет огромное количество наград. Слушайте и переслушивайте.
Важные ссылки: – Мой личный инстаграм — в Stories я каждый день выкладываю по одной обложке пластинки, которую слушаю, и на которую стоит обратить внимание. На 365 пластинок в год обзоры написать трудно, но показать их вам — вполне! Еще там просто красивые фотографии:)
– Telegram-канал Opus V: обязательно подпишитесь ради анонсов новинок и дополнительных комментариев
– Telegram-канал Вам, чтецам от автора Opus V, Марка Марченко: для любителей литературы