Ма-шю

Особой роли в моей жизни за три месяца знакомства он не сыграл, но тем не менее, хочу поделиться воспоминаниями про Мэтью.
В нашем классе на Окинаве это был редкий представитель европейца. Швейцарец.

По-японски имя "Мэтью" звучит как "Ма-шю". Потому что Matthew. После уроков он надевал шапку, садился на велик и мчал в сторону моря. Поскольку мы с ним почти не пересекались на досуге, больше всего я о нём узнала на последних уроках, когда класс работал над финальными сочинениями, которые потом были включены в ежегодный сборник. Каждый ученик получил сброшюрованный экземпляр подборки сочинений одноклассников. Мэтью написал рассказ о своей любви к серфингу, которую обрёл на Окинаве ("Моя серфинг-стори". краткое содержание: товарищ-экспат в Нахе подарил ему старую доску, так всё и началось).

Мэтью на момент выпуска было 34 года, и он покидал школу только потому что верхний предел возраста студентов в ней - 35 лет. А так если бы позволяли - остался бы ещё. Учёба - один из легальных способов жить в Японии, наряду с нормальной работой, которую очень непросто получить с его предпороговым уровнем языка. Уезжать с острова Мэтью не собирался, поэтому нашёл другие поводы остаться. Во-первых, он нашёл нормальную работу - менеджер в хорошем отеле типа Хилтон. Во-вторых, у него была девушка-японка. Была, потому что накануне выпуска Мэтью расстался с ней (мне рассказал об этом наш общий друг, итяльянец Джино). После долгого периода отношений Мэтью сделал ей серьёзное предложение, и она ответила отказом. К обычной мечтательности на лице швейцарца в те дни добавился оттенок печали, но это не убавило у него настроя продолжать жить так, как ему нравится, в месте, которое ему по душе. Он рассказывал, что обдумывает вариант переезда в Австралию - опять же, ради серфинга.

Тогда за обеденным столом собрались все европейцы и кореянка-американка Руми (которая в свои 19 лет ещё совершенно не понимала, что ей делать со своей жизнью дальше и, например, как реагировать на предложение японо-американца Джона (самурая 33-34 лет) покататься на его большом блестящем байке - цитата, по слухам, дословная - эту выходку мы обсудили в кулуарах, и большая часть кулуаров была возмущена попытками посягнуть на Румину честь так вульгарно. Я возмущена не была, потому что, наверное, немного могла понять Джона, и воздерживалась от выражения мнения на этот счёт)

Несмотря на то, что Руми явно испытывала чувство досады от своего положения девственницы, ценности корейского воспитания доминировали над ценностями американского. В общем, Руми мы опекали.

Правда, при парнях за обеденным столом такие темы не поднимались). Мы общались про учёбу и жизнь в Нахе, Руми ангстилась по поводу накатывающей необходимости взрослеть и брать какой-то курс, и вот - тогда за обеденным столом Мэтью сказал Руми на своей обычной мечтательной ноте: "Тебе всего 19, ты можешь сделать со своей жизнью всё что пожелаешь..." На мой взгляд, это прозвучало немного... мелодраматично на фоне всей его истории в Нахе. Если бы я записывала за ним, я бы в конце каждой фразы прибавляла многоточие. Сегодняшняя я сказала бы ему тогда: "Ма-шю, надеюсь, ты не думаешь, что тебе уже 34 и ты уже не сможешь сделать со своей жизнью всё, что пожелаешь". Но я была слишком замкнута, растворена и почти бесконтактна в те дни.

Спустя год Руми вышла замуж у себя в штатах за какого-то симпатягу и, кажется, не просто счастлива, а очень счастлива.

Про Ма-шю я уже вряд ли что-то узнаю, но надеюсь и почти не сомневаюсь, что и он счастлив где бы то ни было - на Окинаве или в Австралии.