Beautiful. 2-break my heart
Please don't go, please don't go, I love you so, I love you so Please break my heart, Please don't go, please don't go, I love you so, I love you so Please break my heart. Please don't go, I'll eat you whole I love you so, I love you, so I love you so.
С самого детства Чонин чувствовал себя лишним, чужим. Было ощущение, что для него нет места в этом мире. Все вокруг приобрели свой теплый уголок. Все, кроме Чонина. У него не было тех самых друзей, с которыми можно обсудить все: и учебные детские проблемы, и переходный возраст, и любовь. Даже если они неожиданно появлялись, то так же быстро уходили. Ни осталось нигде места, куда бы он возвращался и, улыбаясь, рассказывал всякие истории.
Несмотря на общую любовь в группе, Чонин не считал себя достойным их и не мог полностью открыться участникам. Лишь пару раз он плакал перед Минхо, зная, что тот не осудит и никому не расскажет. Но иногда желания сердца и разума расходятся и именно это случилось, когда он встретил Хенджина.
Сердце хотело ласки, понимания и заботы. И это желание могло исполниться с помощью Хенджина. Но тревожные мысли не отпускали: «ты не достоин его», «посмотри на себя», «ты жалок». Черная дыра росла в груди с геометрической прогрессией и не давала спокойно жить, даже дышать. Каждый вдох рядом с Хенджином был как будто последним. Чонин словно тонул, а ему сбрасывали спасательный круг. Однако Чонин знает, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Даже когда не было сил, даже когда хотелось кричать от беспомощности.
Чонин видел, как Хенджин тянется к нему. Очень хотелось ответить, показать свои чувства. Каждое прикосновение отзывалось эхом в теле, заставляя тяжело дышать. Что-то ранее неизведанное тянуло к Хенджину. Каждый раз Чонин кидал взгляд на него и сразу отводил, если их глаза встречались. Они долго тянули свои чувства, пока один из них не взял все в свои руки.
Хорошо запомнился тот момент, когда они остались в общежитии одни: старшие, вместе с Феликсом, ушли куда-то, а Джисон и Сынмин уехали к друзьям. Оставшись один на один, они решили вместе посмотреть рисунки первого. Сидя на полу, разговаривая и смеясь, рассматривали работы Хенджина. Зачастую это были различные пейзажи, реже встречались цветы.
В один момент их голоса притихли, был слышен лишь шелест страниц альбома. Наступила неловкая тишина. Оба парня осознавали какая большая редкость — остаться вдвоем в общежитии. Тишина будто была специально создана судьбой, чтобы подтолкнуть кого-то из них. Чонин старался показать заинтересованность в рисунках, которые перелистывает уже в сотый раз. А Хенджин смотрел сквозь. Вздохнув, он решил прервать это, по ощущениям, бесконечное молчание.
— Чонин, ты мне нравишься, — так легко обронил эти слова, что Чонин аж дрогнул. В глазах Хенджина любовь, уверенность и отчаянье. Он ждал этого момента, а сейчас ждет ответа. Редко можно было увидеть Хвана настолько серьезным, так что это даже заставило потерять дар речи.
В этот же момент он понял, как тяжело говорить о чувствах. Хочется ответить, хочется рассказать о своих страхах, сказать о чем думает, чего он боится. Но все что смог сделать Чонин — обнять, гладить Хенджина по голове, чувствуя, как тот не может выдохнуть.
Для Хенджина это был прыжок в пустоту, в которой его ничего не ждет, ведь Чонин в обоих случаях промолчит. Оставалось лишь надеяться на пробуждение от кошмара, заполненного тьмой. Но может, Чонин сжалится и вот-вот скажет, что они просто друзья, а он все это время неправильно понимал намеки.
— Ты не ответишь? — Хенджин положил голову на плечо своего Йенни. Он ждал ответа, готов был заплакать и Чонин чувствовал это.
— Я без тебя не смогу, — продолжил, раз все карты выложены — пора признаться. Наклонил голову чуть в бок, показывая на стол с парой ящиков, — знаешь, все эти цветы были посвящены тебе, ты — моя муза. А там лежит блокнот с твоими портретами.
— Разве я достоин? — разрушил тишину Чонин. Хенджин сразу же отпрянул от него и взглянул в глаза. Чонин искренне не понимал такой реакции, и, немного сжавшись, ожидал крика или спора, поэтому немного прикрыл глаза.
Но Хенджин лишь притянул Чонина в поцелуй. Этот поцелуй был неловким, но это был единственный шанс добиться ответа на признание. Чонин сжал чужую кофту в своих руках, будто боясь, что Хенджин прямо сейчас исчезнет. И он лишится этого тепла, которое так сильно растекается внутри, сжигая всех бабочек в животе. Хенджин углубляет поцелуй, слишком долго он этого ждал. Он устал от равнодушия, он устал от того, что Чонин будто избегает его, особенно на камерах.
Чонин ложится на пол, но все равно не отпускает свое счастье из рук. Глаза немного слезятся, щеки горят, а внутри будто ураган. Он пытается удержать каждую секунду подольше, пытается закрыть этой любовью все свои годы одиночества.
Наконец, от нехватки кислорода, парни разорвали поцелуй, тяжело дыша. Они нашли то, что искали: Хенджин — ответ, а Чонин свой укромный уголок. В глазах еще нет никакой похоти и страсти, лишь желание быть вместе вот так подольше. Хенджин аккуратно ложится на Чонина, целует в щеку своего парня, а после укладывается на его плечо. Они обнимают друг друга и пробудут так, пока остальные не вернутся.
Любовь Хенджина и Чонина взаимна: они упиваются друг другом в собственных квартирах. Чонин питается и заряжается теплотой Хенджина, он не представляет, как жил до этого. Эта любовь должна была изменить его. Если есть хотя бы один человек, с которым он чувствует себя нужным и любимым, то значит такое возможно. Значит, если открыться другим — теплый уголок расшириться, Чонин сможет принимать тепло и от друзей тоже, хоть и не такое сильное как от Хенджина. Наконец сможет рассказывать вслух о своих переживаниях, не держа все в себе.
Но, к сожалению, Чонин этого никогда не поймет. Как бы он не пытался, все равно было страшно сделать малейшую ошибку. Он боялся потерять Хенджина, когда тот был так близко. Боялся, что он сам их разлучит. Боялся самого себя, ведь ошибка может отнять у него единственное счастье.
На камерах эти чувства только усиливаются: сотни глаз наблюдают за ними, отслеживая каждое действие. Когда Хенджин в очередной раз тянется к Чонину во время шоу, второй провалиться сквозь землю. Он игнорирует долгие взгляды, игнорирует просьбы быть в команде, игнорирует невинные поцелуи в шею. Несмотря на это, сердце выигрывает и, если есть выбор, он всегда падает в сторону Хенджина, что делает его самым счастливым человеком на свете. От этого Чонин всегда тает, позволяя после делать с ним что угодно на короткое время. Даже поцелуи в виски, даже трепать волосы и смотреть долго в глаза. Мир вокруг будто исчезает.
Им так хорошо друг с другом, но при этом так страшно. Однако Чонину будто начинает нравиться эта игра. Ему начинает нравиться отвергать Хенджина, а потом, словно сирена, манить обратно. Ему начинает нравиться делать легкие намеки и видеть, как Хенджин слетает с катушек. Ему нравится этот пыл и это тепло, которым он, словно вампир, дышит и за счет чего существует. Чонин такой неприступный, но Хенджину так хочется к нему прикоснуться, любить, зная, что это взаимно.
Он кидает те самые пригласительные намеки каждый раз, когда видит ревность Хенджина. Случай на выставке не исключение. Чонин знает, что мемберы будут трогать его. Он знает, что Хенджин будет отводить взгляд. Он знает, что лишь один взгляд может успокоить Хенджина. Он с удовольствием по немому приказу пойдет в гримерку.
Чонин боится быть один, но боится подпускать Хенджина слишком близко. Будто тот подойдет и поймет, какой он на самом деле обычный, разлюбит, разочаруется. Ему боязно пересекать черту и заглянуть к себе внутрь. Все еще плачет в одиночестве, игнорируя приглашения домой. Чонин уверен, что внутри него пустота, которая такому прекрасному Хенджину покажется скучной и примитивной, ведь даже его картины и то глубже.
Чонин стоит перед заветной дверью. Он, на самом деле, весь день ждал этой встречи, хотел хоть на секунду почувствовать себя любимым. Но он ни за что это не покажет. Легко постучит в дверь, тяжело вздохнув, пытаясь снова быть холодным, как прежде. Но улыбка сама расползается на лице, когда он видит горящие глаза Хенджина. Его ждали. Его любят. Он — чье-то спасение.
Чонин будет продолжать свою игру, невинно разглядывая картины Хёнджина. Вся комната словно музей. Лишь хозяин и гость знают, что это музей одной музы, которая сейчас останавливается у явно новой работы. Прекрасные и пышные цветы белого и голубого цвета, изображенные на картине, будто расцветают на глазах. Кажется, что, если принюхаться можно почувствовать свежий запах.
— У тебя новая картина? — как ни в чем не бывало, будто не замечая взгляда на себе и не сгорая изнутри, спросил Чонин. Вместо ответа на вопрос, Хенджин лишь утягивает его в поцелуй.
Хёнджин любит Чонина, но в постели жалеть не будет, однако они оба все равно утонут в нежности. Чонин будет пытаться уловить каждый момент любви и близости. Он будет хвататься за Хенджина, словно за единственный спасательный круг в бескрайнем океане. А когда будет засыпать, все-таки скажет три заветных слова, которые таятся в глубине души.
Чонин проснулся, как только лег Хенджин. Немного подождав, и, почувствовав ровное дыхание рядом, он откроет глаза. Перед ним такой желанный и любимый Хенджин, который словно фигура из мрамора. Но эта фигура такая недосягаемая, от чего становятся страшнее дышать. Чонин имеет право лишь смотреть на нее, любоваться пару минут, а после встать.
Он собирает разбросанную везде одежду и потихоньку приводит себя в порядок. Двигается как можно тише, стараясь не разбудить Хенджина. Когда соберется — заметит новую картину. «Опять рисовал ночью» — с теплотой подумает Чонин и улыбка сама появится на лице. Он немного посмеется и наклонится, чтобы рассмотреть чужую работу получше. На ней нарисованы маки в прекрасной хрустальной вазе. Запах краски все ещё витает в воздухе. Чонин всегда удивлялся, как можно настолько хорошо рисовать цветы.
Время три часа ночи, и он стоит у выхода из квартиры. Последний раз оглянувшись, по непонятной для себя причине, Чонин дернул ручку. Дверь не открылась. От чего парень резко почувствовал нарастающую тревожность, которая присутствовала и до этого, но ее заглушала любовь. Попробовал еще раз легко открыть дверь — не получилось. Прикладывает чуть больше усилий — все равно не открывается.
Резкое ощущение взгляда на себе и чужое присутствие заставляет Чонина активнее дышать. Еще одна попытка, и та безуспешная.
— Снова сбегаешь, — это был не вопрос, а утверждение. Чонин попался с поличным, словно наглый воришка, который украл самое ценное, что есть у каждого человека — сердце. По пути разбив его вдребезги.
— Я… у тебя дверь сломалась? — попытался, на сонную голову, перевести тему. Чонин неловко улыбнулся по привычке. Но, взглянув на Хенджина, он не увидел никакой реакции, лишь стеклянные глаза.
— Я ее запер, когда ты пришел. Так сильно хочешь уйти? — Хенджин вскинул бровь. Он пресек любые оправдания, смотря прямо в глаза воришки. В это время сердце Чонина буквально делало сальто, заставляя дрожать. И глупо улыбаться, в попытках защититься. Чонин не знает, что делать. Конечно, он ждал чего-то подобного, нельзя же вечно оставаться безнаказанным.
Но разве это может произойти так резко? Чонин стоит буквально в тупике, а Хенджин в полумраке выглядит как плачущая статуя, которая вот-вот разлетится на тысячу осколков. В голове шум, глаза не понимают куда им упасть, мозг отказывается работать, а сердце кричит о помощи. Буквально пару часов назад им было так хорошо друг с другом, а теперь они будто чужие.
— Ключи на тумбочке, — разочарованно произносит Хенджин, а после уходит на кухню, тем самым предоставляя Чонину выбор.
Оставляя все вещи и снимая обувь, он снова выбирает Хенджина и плетется на кухню. Воздух резко становится удушающим, Чонин снова почувствовал себя лишним. Будто он перегнул и теперь потерял свой единственный уголок в жизни. Будто теперь ему снова придется замерзать изнутри.
На кухне холодно из-за кафеля. Белый цвет делает комнату такой резкой. На стульях, в отличие от кровати и кресла в спальне, не было подушек, что делало помещение неприветливым. Картины на стенах маленькие и аккуратные, Чонин их любил разглядывать за завтраком, но сейчас они такие чужие, как и эта квартира.
Хенджин сидел за столом и смотрел куда-то вдаль. Он будто сгорел, превратился в пепел, который прямо сейчас улетит. От такого вида у Чонина появился ком в горле.
Луна немного освещает кухню, но лица Хенджина все равно не видно, он сидит отвернувшись. Чонину стыдно, но, как себя вести по-другому — без понятия. Страхи поглощают его изнутри, сковывая цепями. Без контроля он не может сделать и действия, да, даже мыслить не получается. Сломать стену между ними все равно, что сломать себя. И наконец освободить того самого маленького Чонина, который все еще верит любви и готов ей отдаться без остатка.
Усугубляли ситуацию камеры и фанбаза, которая загрызет обоих за отношения. Осознание, что их счастье — их конец, добивало и заставляло рождаться еще большему количеству страхов и цепей.
— Скажешь что-то? — когда Хенджин злиться, это понять очень легко. Аура вокруг становиться удушающей, заставляет кривить лицо и сжиматься всем телом. А сейчас он, очевидно, зол и обижен. Ведь не раз пробовал спросить Чонина, но тот лишь уходил от ответа. Теперь выхода нет.
— Ты хоть понимаешь, как это опасно раскрывать наши отношения? — это для Чонина звучало убедительно, как хорошая отмазка. Он хоть и тихо, но достаточно резко проговорил, будто пропитавшись насквозь этой атмосферой между ними.
— Ты не можешь так говорить, — Чонин повысил тон, сделав акцент на местоимении. Он хотел продолжить, но осознал, что это было грубо. Хенджин издал смешок и немного отодвинулся от стола, облокотившись на стул.
— Зато тебе явно плевать на наши отношения, — Хенджин наконец перевел взгляд на Чонина, заставляя того побледнеть и снова стать собой. Эти слова ранили, вынуждая боятся сделать лишнее движение и снова остаться одному.
Луна освятила половину лица Хенджина. Он уже не выглядел злым, скорее расстроенным: со слезами на глазах и дрожащими губами, будто вот-вот заплачет. Чонина будто пробило током. Что же он натворил. Чтобы Хенджин плакал из-за него — немыслимо и звучит так, будто он дьявол воплоти.
Хенджин встал, подошел к Чонину и навис над ним, спрятав руки в карманы штанов. Ему больше нечего было сказать, осталось лишь опять ожидать ответа. Тысячи ран, которые нанес и зашивал Чонин, в миг открылись, заставляя чувствовать тяжесть внутри.
Но даже в таком состоянии Хёнджин был прекрасен. Чонин не мог обронить и слова, но нужно действовать, пока их отношения окончательно не разрушены. Он не имел права отталкивать Хенджина, но и прильнуть к нему тоже не достоин.
— Что с нами будет если мы раскроем себя, ты думал об этом? — Чонин продолжал свою сказку и сказал это шепотом, будто боясь обжечься, а после задержал дыхание.
— А что насчет меня? — Хенджин показал рукой на себя, а его глаза засияли от слез. Чонину больно, больно наблюдать за таким Хенджином, не понимая что делать. Будто у него закончились нити, а Хенджин рвется пуще прежнего и скоро от него не останется и нитки. Чонин берет в руки лицо Хенджина, думая о том, в какой момент все дошло до такого.
— Прошу не уходи, ты мне нужен. Я люблю тебя, Чонин, — будто скрипка сказал Хенджин, сжимая кулак у сердца на груди. Он поджал губы и засмущался еще больше, снова ожидая ответа. Хенджин сейчас выглядел самым несчастным человеком в мире. От этого у Чонина все внутри свернулось в узел, который с каждой секундой затягивался туже. Дышать стало труднее, а голова начала болеть.
Он полностью проснулся и начал пытаться придумать что-то новое, чтобы спасти обоих. Старые сказки про камеры явно больше не помогли и не волновали Хенджина. Чонин пытался понять проблему, надеясь ее решить. Того, что сейчас происходит, не должно было быть. Это он виноват в случившемся, и лишь он может вернуть все в правильное русло.
Осознание пришло резко и, словно кирпич, заставило разум сотрястись.
Чонин никогда не говорил о своих переживаниях. Он всегда лишь бросал сухое: «не на камерах». Будто бы это его особо не волновало. Без объяснений. Вроде отворачивался, но в это же время позволял себя трогать и ласкать. Эти действия и путали Хенджина. Чонин не давал однозначных ответов, заставляя обоих страдать. Он сам то не определился, и при этом затягивал их в эту воронку.
Хенджин ждал ответа, Хенджин был готов пожертвовать собой, чтобы получить заветный взгляд после очередного поцелуя в шею на шоу. Он ждал, что Чонин выберет его, ждал у себя в квартире, считая секунды. А тот же будто играл. Сначала он не был готов к разговору, а после, восприняв все как игру, начал «развлекаться» с их общими чувствами. Пытался защитить их отношения, но сделал только хуже.
— Я не хотел такого, прости, но так было нужно, — Чонин опустил взгляд, осознавая все содеянное.
Самое ужасное — он и сейчас не готов все объяснить, потому что боится, что после этого откровения Хван разлюбит его. Ведь так Хенджин может делать, что хочет, просто не получая ответа на свои действия. А после подобного разговора Чонин зародит сильную тревожность внутри дорого ему человека, буквально заставив гнить от ласки и от ее отсутствия одновременно. Не только Чонин будет сидеть на игле раздумий перед каждым действием, чтобы, не дай бог не навредить партнеру. Он тяжело вдохнул, а после его руки дернули.
— А почему? Что я сделал не так, Чонин? Почему ты ведешь себя как чужой после каждого утра? Почему ты даже не смотришь на меня? — Хенджин сорвался на крик и истерику.
— Мне нельзя быть с тобой? Ты меня не любишь? —но последнее он сказал тихо и медленно, будто пытаясь поверить в это. Из глаз текли слезы, а он прижимал руки Чонина к своим щекам, заставляя их намокнуть. Хенджин задыхался в слезах, он слишком долго терпел и сгорел дотла изнутри.
Чонину плохо. Его словно пронзило после последних слов. Разве он достоин Хенджина? Внутренний мир медленно рушился, а мозг и сердце вместе кричали, что нужно что-то сделать. Чонин, обняв Хенджина, убрал одну руку на его спину и шею, и начал массировать их, в попытке успокоить. Это было их любимое проявление любви и ласки.
— Не говори так, ты самое ценное, что у меня есть, — Чонин говорит шепотом, у него больше нет сил, а мозг сдался в этой борьбе и попытках найти нужные слова. Теперь говорит сердце, которое он так долго затыкал, не давая волю эмоциям.
— Я люблю тебя больше, чем кого либо, больше, чем себя. Но нам нельзя афишировать отношения, — он продолжил балладу, в попытке спасти ситуацию и себя. Первые слова были искренними, но Чонин говорил это только перед сном, по-умолчанию, или же в самых особенных случаях. Думая об этом, он понял, что каждый момент с Хенджином для него особенный, и нужно говорить это чаще.
Хенджин отпрянул и уставился на лицо Чонина, пытаясь убедиться, что это правда. Мысли в голове путались, а тревожность, которая так била по вискам, накатила с новой силой. Чонин смотрел на него, в его глаза, пытаясь отдать всю ту скрытую годами любовь, которую он так бережно хранил. Пытался доказать свои слова, осознавая вину. Он молил, чтобы Хенджин понял его и простил.
— Мы можем любить друг друга только до следующего утра, до камер, до тренировок, — Чонин провел рукой по лицу Хенджина. Он ждал реакцию второго, наблюдая, как шестеренки крутятся у него в голове, как останавливаются слезы, а глаза перестают быть стеклянными. Пока Чонин был уверен, что его ложь удалась, в голове Хенджина сложился последний пазл. Его интуиция не просто так била тревогу, заставляя слышать звон в ушах. Все-таки ложь была в словах, и была она, скорее всего, про излюбленные Чонином камеры. Но что скрывал Чонин, Хенджин не был готов спросить, боясь испугать своего лисенка, у которого и так шерсть встала дыбом.
— Сегодня я действительно лучше останусь, но уйду раньше тебя. Пошли спать, уже поздно, — он аккуратно потянул Хенджина, стараясь не давить, а лишь, как обычно, пригласить. Чонин боялся сделать лишний шаг. Сейчас ему казалось, что между ними тонкая нить, последняя белая нить, которая порвется сразу, если ее натянуть слишком сильно.
— Скажи это еще раз, — волосы Хенджина растрепаны, а глаза все еще блестят после слез. Он слишком долго занимался самобичеванием, что уже не верит во взаимные чувства. Не верит, что это не сон. Голова отказывается думать. Пепел внутри не хотел снова загораться от любви, он только норовился улететь. Это пугало Хенджина, он любит Чонина и хочет дальше его согревать.
— Я люблю тебя, Хенджин. Ты — самое дорогое, что у меня есть, —прошептал и мягко улыбнулся, щурясь словно лис. Подойдя ближе, он обнял Хенджина, уткнувшись в его ключицы. Искра между ними все-таки прошла и заставила Хенджина вздохнуть полной грудью. Чонин почувствовал это и лишь прижался ближе. Сейчас мир и остальные проблемы кажутся такими неважными. Все вокруг словно остановилось, и остались только они вдвоем. Так они простоят еще долго, слушая сердцебиение друг друга, как мелодию. Иногда они будут целоваться, так нежно, боясь потерять друг друга, ведь они — единственное, что есть у обоих. Они будут бояться порвать ту самую последнюю нить между ними, не осознавая, что там канат.
- телеграмм канал https://t.me/oshibka44/
- оригинал на фд https://ficbook.net/readfic/018f0266-6607-76c7-8874-361e98e7a422
- Если вам понравилось, буду рада коментарием и отзывам. Буду благодарна, если перейдете по ссылке выше и поставите лайк❤