Алиса Горшенина: «Мне все время внушали куда-то бежать. А я просто не хочу бежать»
От редакции. Наверное, ты помнишь, что мы ездили в Нижний Тагил в феврале. Многое с тех пор поменялось, и мы не уверены, в какую сторону. Но интервью с художницей Алисой Горшениной актуально и тогда, и сейчас. Публикуется впервые.
Алиса Горшенина, также известная под псевдонимом Alice Hualice, получила известность в России и за ее пределами после серии работ «Русское инородное». Выставлялась в Краснодаре, Москве, Нью-Йорке, Киеве, Екатеринбурге, Бордо, Лос-Анджелесе, Риме и других городах мира. Живет и работает в Нижнем Тагиле.
Мне всю жизнь внушали необходимость куда-то бежать. Я родом из деревни, и мама все детство говорила, что нужно уезжать в Нижний Тагил. Мы переехали, я очень скучала по дому. В художке все думали, что настоящая жизнь в Екатеринбурге, поэтому надо туда. Хотя и в деревне ведь жизнь. Потом я поступила в институт, и мне говорили: «Вот мы тут учимся, но вообще-то надо было в Питер поступать. Там вот вся культура, там все отлично». Я думала: «Ну, не знаю, мне и здесь культурно». Потом я закончила институт, стала свободной художницей, и меня спрашивали: «А что ты не в Москве? У тебя здесь ноль перспектив, а в Москве будут». А я люблю Нижний Тагил. И у меня с детства в голове вопрос: «Какого [...] я должна уезжать? Это мой дом».
Сначала сбежать из деревни в город, потом из маленького города в большой город, потом в самый большой город, затем в какую-нибудь самую крутую страну по версии [...] знает кого. Потом сбежать на другую планету. Я просто никуда не хочу бежать. Я уже в том месте, в котором хочу быть. Я родилась на Урале, это моя земля. Здесь очень много личных историй и мест, все пропитано моей энергией.
Мне кажется, что нужно выбирать другую рефлексию, не отказ. В том же Тагиле есть много вещей, которые мне не нравятся. Например, заводы и экологическая ситуация в целом. Но вместо того, чтобы уезжать, я могу попробовать это изменить: как минимум написать мэру или выложить видеообращение в соцсетях.
Вспоминаю свою поездку с выставкой в Рим. В контексте всех этих рассуждений я думала: «Сейчас выеду в Европу, посмотрю, что там, как там». Приехала, а там просто люди, просто другие города. У меня не возникло никакого «вау» эффекта, как у моих друзей в свое время от Екатеринбурга, например. Мне кажется, иногда мы слишком идеализируем другие места. Вот возьмем Рим. Что мы представляем, когда говорим «Рим»? [...] архитектуру, [...] культуру. Это да, но есть и другая сторона, о которой никто не говорит: люди, которые живут на улице, очень много мусора, просто невероятное количество мусора. Люди просто хотят верить, что где-то есть идеальное место.
Или я была в Париже: потрясающий город, но Тагил не хуже. Просто это два абсолютно разных города со своими плюсами и минусами, вот и всё. Теперь я ко всему миру так отношусь: везде по-разному, и каждый может найти свое место. Хотелось бы, чтобы каждый нашел.
Мне кажется, что свобода начинается внутри и умножается через связь с местностью, с природой. Это отчетливо видно, когда ездишь по городам, знакомишься с людьми, изучаешь ландшафт. Я много где была в России, и все города с характером, как живые существа. Меня поразил Архангельск, это место абсолютно свободных людей. Мне там сразу сказали: у нас не было крепостного права, у нас свобода в крови. Те же экологические протесты в Шиесе — целая история. И там люди этим гордятся, они готовы бороться за свою правду.
И на Урале я тоже чувствую это. Здесь есть своя особенная свобода, и она во всем. Поэтому я люблю просто кататься по Уралу. Например, в прошлом году муж спросил, как я хочу отпраздновать день рождения. Я говорю: «Хочу сесть в машину и просто поехать». Мы сели в машину и поехали в сторону Висимо-Уткинска. Это просто потрясающая дорога, которая заканчивается рекой Чусовой. Мы слушали «Король и шут», пели очень громко. Было невыносимо плохо и хорошо одновременно. Короче, просто потрясающе. Природа лечит.
Еще история из Башкортостана. Там есть шиханы, один из них хотели уничтожить, чтобы сделать соду. Куштау называется, если я не ошибаюсь. До этого один шихан уже забрали, и назревали протесты. Но когда я приехала, активисты уже разбирали сцену, потому что они победили. Это было так круто, так символично. Мужчина разбирает эту сцену и говорит: «Я надеюсь, она больше не понадобится».
До 2018 года я пыталась оградить себя и свое искусство от мира с его бесконечными невзгодами. Просто создать свой пузырь и жить иначе, подальше от всего тревожного. Но это оказалось невозможным. У меня часто бывает ощущение, что кто-то чужой зашел в мою квартиру: настолько близко к сердцу я воспринимаю новости.
Любое негативное потрясение у меня начинается с отчаяния. Если говорить образами, то я представляю его как что-то жидкое, потом оно постепенно затвердевает и оформляется в ярость. Не людоедскую, а созидательную. Дальше я начинаю находить зацепки для жизни, простой и радостной. Важно помнить: то, что мы продолжаем жить — это уже ответ на жестокость мира. Меня греет эта мысль. Я понимаю, что буду делать свое искусство, буду продолжать говорить, пока могу. И в этом сила человека. Можно делать что угодно, но главное не быть пассивным.
В начале года мне диагностировали депрессию, нужно было как-то восстанавливаться. Я попыталась не читать новости и больше заниматься бытовыми делами, это успокаивает. Стала чаще бывать на природе, потому что мне важно сохранять связь с местом, в котором я живу. Мне это помогает.
Есть очень поддерживающие встречи. Например, английский клуб. Мы просто собираемся, пьем чаек, говорим на английском. Я начала учить язык, чтобы общаться с кураторами из мира искусства.
Еще я сейчас веду в Тагиле анимационный клуб «Глаз». Просто решила устраивать встречи и показывать разную анимацию каждый месяц. Мы встречаемся в доме Окуджавы, это такое интересное историческое здание, которое превратили в музей и культурный центр. Там проходит много разных мероприятий, в основном лекции и выставки. Можно просто прийти пластинки послушать. И я как-то вписалась и говорю: «Давайте делать про анимацию».
Со временем я научилась получать удовольствие от жизни и при этом оставаться с включенной головой, следить за миром. Как-то так. Жить разумом и сердцем одновременно.
