Сюжет Dragon Nest: Логово Золотого дракона

Альтеровец собирается возвращаться в альтернативное измерение, где по-прежнему остались его Герант, Вандар и самоцвет Ашрама в руках местного Геранта. Сам Ашрам к этому моменту уже выглядит измождённым, – он бросает мрачную реплику о том, что предпочёл бы сейчас просто уснуть. Тем не менее, шанс наконец вернуть свой самоцвет его воодушевляет.

Роузи поручает Факихе обеспечить активацию механизма перехода в другое измерение, Сайдель желает герою благополучного возвращения и обещает разобраться со всем, что происходит по эту сторону разломов.

Вспышка – и пространство смыкается.

Альтеровец оказывается в Убежище и ищет своего Геранта. Стражник Иден сообщает, что тот направился в Бастион вместе с другим спутником. Герой спешит следом, – и Герант действительно оказался там. Его реакция резкая и настороженная: он не понимает, где пропадал Альтеровец и как тот вообще сюда вернулся, если его не было в Убежище, и почему от него улавливается след нашей версии Вельскуда. Герой рассказывает о внезапных открытиях разлома, резком перемещении в Комариную пристань и об услышанном в своей Альтере.

Герант слушает внимательно, но беспокойство с его лица не уходит. Он сообщает, что данная версия Альтеры тоже охвачена аномалиями: в Бастионе были зафиксированы странные явления, и именно их он как раз собирался проверить в округе вместе с Вандаром.

После этого наш Герант и Вандар уходят. Ашрам же решает проверить оставленную ранее записку, и в итоге выясняет, что местный Герант до сих пор не возвращался. Альтеровец высказывает опасение: возможно, с местным Золотым драконом что-то случилось. Ашрам высказывает свои сомнения, что Геранту могла угрожать реальная опасность… но внезапно замирает: он отчётливо чувствует, что его самоцвет где-то рядом.

И действительно, именно в этот самый момент появляется «их знакомый» Герант. Он выглядит собранным, но в его движениях и взгляде ощущается странная отстранённость, будто он всё время прислушивается к чему-то невидимому.

Герой делится с местным Золотым драконом информацией о множественных разломах и о том, что один из них затянул их в себя. Но, похоже, именно это зднешнего Геранта сейчас не сильно беспокоит, он больше насторожен чем-то другим.

Ашрам тихо шепчет: «С ним что-то не так».
Герой решается спросить прямо: «Всё ли в порядке?».

Тогда Герант с тревогой говорит, что с какого-то момента перестал слышать голос богини...

Произнеся это вслух, Герант выглядит растерянным. Он бродит взглядом по округе, словно пытаясь нащупать утраченный ориентир, и снова повторяет: «Голос... исчез...».

После короткой паузы он предлагает Альтеровцу вновь отправиться вместе с ним в Пепельный лес. Он сообщает, что уже проверил все остальные места, которые только мог, – и что, по его ощущениям, только там может скрываться ответ.

Альтеровец соглашается, хотя внутри у него всё сжимается. Он знает то, чего Герант пока не осознал: «голос богини», о котором тот говорит, на самом деле принадлежал Рани, и что древняя манипулировала его сознанием. Но, по его ощущениям, сейчас не место и не время для этого разговора. Если и сообщать правду, – то там, где она на самом деле имеет значение. Золотой дракон всё равно не поверит на слово, если просто так сообщить об этом сейчас.

Пепельный лес встречает их тяжёлым, давящим молчанием. Герант почти сразу стремительно уходит вперёд – к подножию мёртвого Древа жизни, не объясняя ничего и не оборачиваясь. Но в итоге под Древом он также ничего не нашёл.

После этого он сразу же предлагает идти дальше – к ещё одному месту. К тому месту, которое он считает самым близким к богине.

Путь уводит их далеко от привычных маршрутов. И Альтеровец сразу узнаёт место: это Врата Монолита.

Однако что-то здесь не сходится: врата закрыты, но печать на них отсутствует. Монолит либо когда-то открывался, но был закрыт иным способом… либо же в этой версии мира он и вовсе никогда и не был предназначен для прохода в Мистланд.

В момент осмотра Монолита Альтеровец чувствует на себе пристальный взгляд. Золотой дракон перестаёт скрывать своей реакции. Он прямо говорит: «Альтеровец слишком много знает». По его словам, с самого начала наш герой необычно реагировал на вещи, о которых не должен был иметь представления. Он знал то, чего Герант не говорил вслух. И потому всё это время Золотой дракон наблюдал, взвешивал, откладывал решения, – но так и не начал доверять.

Эти слова ранят. Альтеровец осознаёт, что ощущение сближения с местным Герантом было иллюзией. Однако теперь отступать поздно. Если Герант хочет ответов, он их получит. И тогда он рассказывает правду.

Альтеровец сообщает не только то, что они с Ашрамом пришли из другой Альтеры, но и о событиях в его версии мира: про Ковчег древних, про путешествия между мирами, про след Серебряного дракона, оставшийся от погибшей Аргенты, и, наконец, про себя – про половину самоцвета Рубинарта, который герой носит в себе.

Герант слушает молча. Он не перебивает, но его сомнения в том, что Альтеровцу можно доверять, никуда не исчезают. Тем не менее, к одной части рассказа он всё же проявляет особый интерес: когда речь заходит о Серебряном драконе.

Герант ненадолго закрывает глаза, будто пытаясь воссоздать в памяти образ утраченной сестрицы. Аргента – Серебряный дракон – остаётся для него чем-то неосязаемым, почти мифическим, но при этом несомненно реальным.

Альтеровец говорит о ней с искренней теплотой: ведь именно Аргента помогла ему в решающий момент, и без этой помощи он никогда бы и не стоял здесь. Их совместный путь был недолгим, но точно не пустым. Ведь отношения не измеряются лишь временем.

Ашрам, задумавшись, внезапно повторяет эту мысль вслух:
«Отношения не измеряются лишь временем...».

Герой спрашивает Геранта: а что произошло с Серебряным драконом в этом мире? И тогда Герант больше не уходит от ответа. Он рассказывает, что когда пробудился, Серебряного дракона уже не существовало. Но знание о возможности существования Серебряного дракона у него было, – хоть и не в виде конкретного воспоминания, а как что-то глубинное, врождённое. Как и осознание его собственной миссии: хранить баланс Альтеры и уничтожать её врагов как Золотой дракон.

Герант странствовал по континенту, изучая мир, наблюдая за взаимодействием сил, пока однажды не почувствовал нечто похожее на себя: чистое, упорядоченное, требующее защиты. Этот след привёл его к Вратам Монолита. С того дня он сделал это место своим приоритетом, возвращаясь сюда всякий раз, когда чувствовал тревогу.

И однажды тревога оказалась оправданной. Когда он прибыл, Врата были открыты, и из них хлынул кошмар.

Герант не помнит деталей, что именно тогда произошло, – лишь то, что отдал всё, что имел, чтобы остановить поток тьмы. Когда он очнулся, Врата уже были закрыты.

Альтеровец и Ашрам не скрывают потрясения. Как известно, закрыть Врата Монолита в одиночку и уцелеть невозможно. Но факт остаётся фактом: Монолит закрыт. А значит, цена была заплачена.

Альтеровец осознаёт, что именно тогда местный Герант и был отравлен скверной, – так же, как когда-то случилось с его Аргентой...

Но, в отличие от Аргенты, Герант не завершил свою жизнь, а, напротив, после этого продолжил свои странствия. Он и дальше искал Серебряного дракона, зачищал искажённых тварей, пытался удержать остатки порядка в мире, который стремительно терял силы. Люди порой появлялись в его жизни, становились союзниками, – но каждый раз всё заканчивалось плохо. И со временем чудовищ становилось всё больше.

Альтеровец не выдерживает и рассказывает местному Геранту о разговоре с жителями Убежища: об их страхе, с которым они озвучивали свои мысли про Золотого дракона, и о распространённых ими слухах про его массовые убийства.

Герант в ответ резко возражает. В его памяти всё иначе: это люди отвернулись первыми, а он, несмотря ни на что, продолжал считать их частью мира, который обязан защищать. Золотой дракон настаивает: он лишь следовал голосу богини.

И тогда же Альтеровец решается сказать то, что больше нельзя откладывать. Он наконец признаётся, что этот голос не принадлежал богине, – и что это была древняя Рани, которая использовала Геранта и хотела сделать из него оружие, подменив свою волю «божественным откровением». И эту информацию подтверждает оброненный ею после смерти дневник, а исчезновение этого голоса напрямую связано с её гибелью.

Во время своей тирады Альтеровец не выдерживает и довольно эмоционально добавляет: даже если допустить, что тот голос действительно был бы божественным, – Герант ведь сам говорил о важности понимания баланса, так почему же тогда он перестал сомневаться в злых действиях, когда уступил свою волю чужому приказу?!

Глаза Геранта дрожат, он долго молчит. В конце концов Золотой дракон признаётся: он не знает, где проходит граница между его собственными решениями и навязанными.

Голос, в конце концов, не противоречил его стремлениям, а, напротив, придавал им уверенность. И именно поэтому постепенно он стал считать это не советами, а своим основным ориентиром.

Но если всё это было манипуляцией…

Произнеся это, Герант обрывает разговор. Он заявляет, что намерен увидеть записи Рани лично, и хочет посмотреть на Пепельный лес и на Альтеру уже с новым знанием. В одиночку.

Сразу после этого он незамедлительно улетает.

Оставшись вдвоём, Альтеровец терзается сомнениями правильно ли он поступил, что рассказал такую горькую правду.

Ашрам же смотрит на ситуацию проще: такие слова нельзя было откладывать, – но и мгновенно принять их смог бы лишь глупец. Нужно переждать время.

Они возвращаются к Бастион. Там их встречают Вандар и наш Герант, – он был взъерошенный, раздражённый, явно переживший нечто неприятное.

Услышав, что Золотой дракон из этого мира снова куда-то умчался, наш Герант раздражённо бурчит, поражаясь тому, с какой пугающей решительностью его двойник всегда стремительно срывается с места, будто боится хоть раз остановиться и подумать.

Ашрам мрачно признаёт: Золотого дракона всё же следовало задержать... Ведь он слишком легко ускользает в одиночество, – а одиночество для существа с подорванной волей опаснее любого врага.

К разговору присоединяется местный Вельскуд. В его голосе слышна усталость: с тех пор как Альтеровец и его спутники появились в этом мире, здесь не прекращается череда катастроф.

Наш Герант подтверждает: он только что вернулся с места очередной аномалии. Очередной разлом открылся внезапно, и сквозь него в этот мир начали просачиваться элементы их Альтеры: растения из джунглей, невозможные в пустынном климате.

Но ещё тревожнее было то, что разлом вскоре открылся вновь, – и так же внезапно затянул всё обратно. Если бы не своевременные действия Вандара, они могли бы не успеть убежать, и их бы тоже затянуло. А ведь наверняка есть и те, кто убежать не успел...

По словам нашего Геранта, похоже, две версии Альтеры сейчас находятся в состоянии неустойчивого наложения. Они словно не могут «решить», должны ли слиться воедино или разойтись окончательно. Именно поэтому схожие элементы миров начинают притягиваться, смешиваться, вторгаться за привычные границы. К сожалению, метод остановить это безумие пока неизвестен...

Вельскуд интересуется, удалось ли герою поговорить с местным Герантом, и Альтеровец честно пересказывает всё: и разговор у Врат Монолита, и правду о Рани, и то, как альтернативный Герант улетел, не сказав ни слова.

Наш Герант тяжело выдыхает, услышав о том, что местный Золотой дракон закрыл Врата Монолита ценой собственного осквернения. Вельскуд же смотрит на ситуацию куда жёстче: по его мнению, безумие местного Геранта было лишь вопросом времени. Однако Альтеровец не соглашается. Он напоминает: даже отравленные скверной драконы способны сохранять рассудок.

Ашрам невозмутимо подтверждает это, приводя себя в пример. Костяной дракон рассуждает, что одинаковое осквернение не обязательно приводит к одинаковым последствиям.

По его словам, потомки дракона Хаоса и потомки Древнего дракона реагируют на искажение по-разному. Осквернение Древних особенно опасно, поскольку их вера в собственную миссию так сильна, что, уверовав однажды, они перестают сомневаться и действуют, не задаваясь вопросом «зачем» и «правильно ли».

Вельскуд в ответ называет это слепым фанатизмом. Герант же указывает на то, что ему не нравится, как легко Ашрам обесценивает древних драконов, – но тот лишь пожимает плечами, поскольку всего лишь говорит про ситуацию объективно.

В итоге наш Герант принимает решение: он сам встретится с альтернативным Герантом. Он же и вернёт Ашраму его самоцвет. Ведь если кто и способен убедить Золотого дракона, то только он сам, – потому что чужие слова тот всё равно пропустит мимо ушей.

Вельскуд отвёл героев к тому месту в пустыне, куда, по его информации, с большой вероятностью может вскоре прибыть Герант этого измерения. И он оказался прав, так оно на самом деле и оказалось.

Но внезапно… Золотой дракон резко напал на Альтеровца.

Местный Герант заявил, что убедился в правоте собственных мыслей и обвинил Альтеровца в обмане. По его словам, именно после встречи с Альтеровцем в его сознании поселилась путаница, а голос богини исчез. И потому он сделал вывод: наш герой – враг местной версии Альтеры.

Не дав нашему герою даже осознать произнесённые слова, Золотой дракон бросился вперёд. Но в этот миг между ними встал наш Герант. Удар пришёлся на него.

Альтеровец видит, как прямо перед ним тело его Геранта начало соскальзывать вниз, как кровь начала окрашивать песок, как слова застряли в горле…

Альтернативный Герант пытается сделать ещё удар, но его останавливает атака Вандара. Вельскуд также выходит вперёд, обнажая свой клинок, и кричит Золотому дракону со злобой в лицо: кого он вообще считает врагами и сколько ещё невинных жизней должно пасть, прежде чем тот насытится своим «балансом»?!

Он же не знает, что и ответить: тело колеблется, взгляд мечется, уверенность трескается... Золотой дракон что-то бормочет о равновесии, о долге, о людях… и вдруг резко отступает, не выдержав осознания собственных действий. Вандар, тем временем, стремительно накладывает на раненного Геранта повязки, вливает зелья, ругается сквозь зубы, не скрывая тревоги. Ашрам констатирует: «Состояние тяжёлое, повреждения слишком серьёзны. Если не действовать немедленно…». Альтеровец едва держится на ногах: Герант вновь закрыл его собой, как когда-то раньше, и опять расплачивается за это…

По дороге обратно в Бастион Альтеровец корит себя. Он хотел лишь, чтобы местный Герант знал правду и не оставался один. Хотел, чтобы история не повторилась. Хотел, чтобы мир был цел. Хотел помочь. Но именно это желание привело к тому, что его Герант теперь балансирует на грани жизни и смерти.

Вандар пытается привести Альтеровца в чувства, напомнив, что сейчас не время тонуть в сожалениях: если потерять самообладание, они действительно могут потерять своего Геранта. Но, кажется, это не сильно помогло…

Вернувшись в Бастион, герой погрузился в глубокий сон. Неизвестно, сколько времени прошло с их возвращения, – но, проснувшись, он в какой-то момент осознал, что остался один. Вандар, Ашрам, а главное, Герант – все куда-то исчезли. Пустота вокруг давит: где они? И жив ли ОН ещё, или случилось неизбежное?

Рядом оказался только местный Вельскуд. Он сухо произносит главную новость: Герант жив! Его удалось стабилизировать. Но есть проблема: в таком состоянии держать его в Убежище слишком опасно. Золотой дракон всё ещё где-то рядом, и рисковать людьми Вельскуд не намерен. Потому Геранта перевезли в место, где он сможет хотя бы удержаться между жизнью и смертью.

Альтеровец тут же рвётся отправиться следом, – но Вельскуд обрывает его. По его словам, сейчас наш герой будет лишь помехой. Пусть ещё немного остынет, приведёт мысли в порядок. Сам же Вельскуд отправляется обратно в город.

Оставшись окончательно один, Альтеровец судорожно цепляется за последнюю надежду: Роузи. Он активирует коммуникатор, и после короткой паузы её голос всё-таки пробивается сквозь помехи – спокойный, собранный, как якорь в бушующем море. С трудом сдерживая дрожь, Альтеровец рассказывает Роузи о случившемся.

Роузи выслушивает всё до конца, – и говорит честно то, что может героя ранить: этот мир слишком истощён. В нём попросту не хватает жизненной силы, чтобы Герант мог восстановиться. Даже если он выживет, само пространство будет тянуть его назад, к краю гибели…

В идеале, Геранта нужно вернуть в его собственную Альтеру, там шансов на его восстановление больше.

Но сейчас так сделать нельзя: два мира уже слишком близко соприкасаются. Любое резкое принудительное открытие бреши и намеренное перемещение через неё может спровоцировать катастрофу.

Даже Ковчег не способен сейчас на полноценное перемещение: Факиха едва удерживает стабильный коридор, постоянно обходя протоколы безопасности, чтобы тот не схлопнулся окончательно.

Альтеровец чувствует, как внутри поднимается отчаяние. Неужели он снова бессилен? Неужели всё, что он может – это лишь опять наблюдать гибель Геранта?

Но Роузи внезапно осеняет: есть ещё один способ спасти Геранта – сила Ашрама! Согласно архивам Ковчега, при своём пробуждении Костяной дракон в одиночку опустошил часть эльфийского леса. Его истинные способности связаны с поглощением жизненной силы. Возможно, если действовать предельно аккуратно, если он поделится хотя бы частью силы, то сможет помочь. Есть лишь одна загвоздка: неизвестно и крайне маловероятно, согласился ли потомок дракона Хаоса на самом деле помогать потомку Древнего дракона.

Альтеровец отвечает без колебаний: он попробует попросить Ашрама об этом. Даже если шанс ничтожен, – он не имеет права его игнорировать.

В этот момент связь обрывается, и за спиной героя как раз оказывается Ашрам. Он появляется неожиданно, словно давно наблюдал за разговором. Он подшучивает над Альтеровцем, уточняя, не спятил ли тот, коли разговаривал с выключенным устройством, а затем оглядывается по сторонам, интересуясь, куда подевался Вельскуд. Услышав, что тот направился в Убежище, Ашрам кивает, – и тут же заявляет, что им стоит идти прямо сейчас. Он знает, где находится Герант.

Альтеровец колеблется, вспоминая приказ Вельскуда оставаться на месте. Но Ашрам лишь искренне удивляется: а с каких это пор наш герой вообще следует чужим указаниям? В этом шутливом вопросе оказывается больше правды, чем хотелось бы признавать…

Ашрам направляет героя к Геранту, – несмотря ни на приказы, ни на риск, ни на страх повторить прежние ошибки. На этот раз он не собирается просто смотреть со стороны.

И вскоре они оказываются в укрытом от посторонних глаз месте неподалёку от Бастиона. Там, в тишине посреди выжженной земли, лежит еле живой Герант.

Он пытается держаться бодро, шутит, отмахивается, уверяет, что «такое лечится слюной». Но Альтеровцу ясно, что его главный компаньон держится из последних сил. Вместо благодарности за спасение и вместо слов облегчения, героя накрывает страх и злость. Почему Герант снова сделал это?! Почему Герант снова закрыл его своим телом?! Разве он не видел, насколько всё было опасно?

Слова срываются резче, чем хотелось бы. Он говорит, что Герант не имел права так поступать, что тот подверг себя в опасности, из-за чего восстановление почти невозможно.

Герант отвечает так же резко: разве он должен был просто смотреть, как Альтеровец принимает удар? Разве мог он позволить этому случиться? Это точно был не тот удар, который человек способен выдержать.

Спор накаляется, – и внезапно Герант срывается. Он почти кричит, напоминая о давнем обещании. Они клялись друг другу не умирать. Не оставлять друг друга в одиночку. И если он сделал этот выбор, – значит, верил, что это спасёт их обоих.

Герант рассказывает о том, что пережил после их разлуки. О бесконечных повторах версии Альтеры с разрушающейся Небесной гаванью, где раз за разом он не успевал спасти никого. О том, как его называли врагом, несмотря на все попытки защитить. О его памяти утерянных – об Аргенте, о Рубинате, о Греле. О том, как те, кого он хотел спасти, ускользали сквозь пальцы.

Он признаётся, что больше не хочет быть тем, кто лишь «устраняет врагов». Какой толк будет в мире, который он защитит, если в нём больше некому будет жить?! Если после всех битв не осталось никого, ради кого стоило бы сражаться?!

Он сражается не ради уничтожения. Он сражается ради спасения.
И потому – ради Альтеровца тоже.

Услышав это трогательное признание, герой извиняется. Он признаётся, что просто испугался. Мысль снова потерять Геранта оказалась ему невыносимой. Только теперь он понимает: страх был обоюдным. Он благодарит его по-настоящему…

На этом месте спор мог бы закончиться, – но Герант всё ещё упрямится. Он требует обещания: больше не лезть под удар. Но Альтеровец не может дать на это твёрдого ответа…

И тут в разговор вмешивается Ашрам. Он задаёт простой вопрос: Альтеровец ведь всё ещё собирается вернуть его самоцвет? Получив подтверждение, Ашрам сам принимает решение: он отдаст Геранту всю силу, которой располагает.

Герой в ужасе: ведь это значит, что теперь Ашрам исчезнет. Но тот лишь пожимает плечами. Сейчас он – сгусток сознания, мыслеформа, – не реальное тело. А когда самоцвет будет возвращён, Костяной дракон в своём человеческом обличье пробудится вновь. И после этого Ашрам исчезает...

Сила приходит к Геранту.

Эффект ощутим сразу: он крепнет, дыхание выравнивается, боль отступает. Герант мгновенно поднимается на ноги. Он вслух благодарит Ашрама и улыбается Альтеровцу, сообщая, что ему нужно лишь ещё немного времени, чтобы собрать силы и прийти в себя, – а затем они встретятся в Бастионе.

По возвращению в Бастион, герой вновь видится с Вельскудом. Он сообщает всё, что произошло. И совсем вскоре к ним присоединяется Герант, – как и обещал. Он выглядит неожиданно бодрым. Даже слишком бодрым, настолько, что это пугает. Альтеровец тут же начинает возражать, спрашивает, не рано ли ему двигаться, не следует ли ещё отдохнуть? Но Герант лишь отмахивается и говорит, что, напротив, сейчас – идеальный момент.

Ведь он чувствует это… возникновение Логова Золотого дракона. Необходимо отправиться туда.

Вандар тоже решает присоединиться к походу Альтеровца и Геранта. Он говорит об этом без героизма, так просто, будто речь идёт о давно принятом решении. Вельскуд же реагирует резко и язвительно: после всего пережитого снова идти навстречу золотому дракону – чистое безумие.

Но когда Альтеровец объясняет, что речь идёт не о отважной битве, а о ещё одной попытке спокойно поговорить, Вельскуд нехотя отступает. Он понимает их мотивы, хоть и не верит в успех, и решает остаться сторожить Бастион – «на тот случай, если всё пойдёт прахом».

Перед выдвижением Вандар задерживает Альтеровца. Он решает сообщить, что идёт с ними не потому, что обязан, и не ради награды, – а просто потому, что ему надоело видеть, как умирают те, кого ещё можно было спасти. За время, проведённое вместе, это перестало быть для него пустыми словами. Альтеровец благодарит его, – искренне, – и протягивает руку. Вандар пожимает её, не отводя от лица героя взгляда.

Наконец Альтеровец остаётся наедине с Герантом. Тот говорит тихо, но предельно ясно: он верит в путь Альтеровца и готов идти за ним, даже если будет тяжело. При этом он честен до конца: если придётся выбирать, – если встанет вопрос жизни и смерти между Альтеровцем и альтернативным Герантом, – он без колебаний выберет защиту жизни Альтеровца. Не потому, что не чувствует ответственности за другого золотого дракона, а потому, что не готов снова потерять того, кого решил защищать. Альтеровец принимает эти слова без спора. Он обещает сделать всё, чтобы такой выбор никогда не понадобился.

Логово Зотолого дракона встречает отважную троицу гнетущей тишиной. Пространство здесь ощущается не как логово зверя, а как отражение чьей-то души – обнажённой, изломанной, лишённой опоры. Вандар идёт настороженно, проверяя оружие, оглядываясь по сторонам. Даже он чувствует: здесь слишком пусто, слишком не по себе.

Вскоре Герант морщится от боли. Он хватается за голову, будто что-то вторгается в его сознание извне. Потоком накрывают чужие воспоминания – резкие, обрывочные. Это сцены прошлых сражений, совместных побед… и тут же – тьма, искажённая, залитая тяжёлыми эмоциями. Вместе с образами в него вливается глухая, давящая тоска.

Герант понимает: это память того самого Геранта. Он говорит Альтеровцу, что Логово реагирует на тех, кто в него зашёл, словно раскрывая раны хозяина. Эти эмоции, – одиночество и ожидание поддержки, обернувшееся предательством, – реальны. Это то, что альтернативный Герант действительно чувствовал и продолжает чувствовать…

В глубине Логова появляется фигура Вельскуда, – но слишком неподвижная, слишком пустая. Иллюзия. Отголосок памяти. Этот «Вельскуд» смотрит на Геранта и говорит слова, которые когда-то могли быть поддержкой: «Мы справились. Вместе». Наш Герант отвечает ему, подыгрывая возможному сценарию.

Но вскоре тон резко меняется. Образ Вельскуда перестаёт поддерживать Золотого дракона: он начинает осуждать его, отрекается, говорит, что больше не может назвать Геранта союзником. Эти слова режут сильнее любого клинка. В конце концов после битвы иллюзия исчезает, оставляя после себя лишь ощущение пустоты в душе…

Наш Герант начинает понимать: это драконье Логово, в отличие от всех, с которыми герои сталкивались ранее, – не просто место. Это зеркало. Здесь материализуются страхи, сомнения и подавленные желания альтернативного Геранта. Всё, что он не смог проговорить, всё, от чего бежал, теперь встаёт перед ними.

Они продолжают идти глубже в Логово. Туда, где иллюзии становятся всё плотнее. Вокруг вспыхивают сцены прошлого: союзники, которые сначала шли рядом, а потом отступали, люди, которые сначала звали Геранта героем, а затем кричали «чудовище» и «предатель». Каждый шаг – по осколкам надежды. Логово оказывается местом, где одиночество проросло в саму землю.

Наконец, они встречают сущность-отголосок местного Золотого дракона, пока ещё в человеческом обличье, – слабый образ, лишённый агрессии. Это не враг и не страж. Сущность местного Геранта говорит спокойно, почти смиренно, признавая, что он зашёл слишком далеко. Моментов, когда тот был собой, осталось меньше, чем тех, когда он утрачивал контроль. Он знает, что рано или поздно вновь сорвётся, – и тогда остановить его будет некому. В этой Альтере нет силы, способной его сдержать. Он просит о «немедленном отдыхе».

Альтеровец понимает, к чему клонит этот разговор, — и сразу отвергает саму мысль. Он пришёл сюда не за этим. Не для того, чтобы поставить точку. Он чувствует: за этой просьбой скрывается не желание уничтожения, а отчаянный страх снова причинить боль тем, с кем он хотел быть вместе.

Наш Герант смотрит на это с раздражением. Он говорит, что неважно, что там считает этот отголосок: их цель не меняется, – они пришли говорить с самим Герантом, а не с его тенью. Альтеровец соглашается. Он понимает, что на самом деле всё, что хотел альтернативный Герант, – это быть с людьми. Не оставаться одному. И именно поэтому его просьба о «немедленно отдыхе» звучит так страшно – это слова, продиктованные отчаянием, а не истинной волей.

Пройдя дальше вперёд, троица наконец увидела вспышку золотистого света, – и встретила его: Альтернативный Герант в образе дракона, закованный в цепи. Он стоит неподвижно, словно выжидая. И первое, что он произносит, – это извинение. Не оправдание, а простое «Прости», обращённое к Альтеровцу и к другому Золотому дракону. А затем вырывается из своих оков.

В конце концов после победы над озверевшей драконьей формой Альтернативного Геранта, тот отчаянно вспоминает, как после закрытия Врат Монолита осознал собственное осквернение. Как искал того, кто смог бы его остановить, – как когда-то Древний дракон остановил осквернённого дракона Хаоса, – но не нашёл никого. Он признаётся в содеянном: в уничтожении Древа жизни и эльфов, и в резне тех, кто пытался выжить на мёртвой земле, объявленных им врагами Альтеры. Провалы в памяти он списывал на кошмар, а когда появился «голос», перестал сопротивляться негативным действиям вовсе.

Альтернативный Герант благодарит за то, что его вовремя остановили. И тут же предупреждает, что его Логово скоро исчезнет. Отсюда нужно срочно уходить. Всем, – кроме него. Ему же предстоит завершить своё существование.

Альтеровец не принимает этого. Он напоминает, как тот хотел быть с людьми, как мечтал защищать Бастион не в одиночку. Он напоминает, что Рани больше нет, что осквернение не равно утрате разума, что искупление возможно, – даже если прошлое не вернуть.

Но альтернативный Герант качает головой. Он знает себя. Осознание содеянного не исцеляет, а, наоборот, делает следующий срыв ближе. Он считает своим долгом принять ответственность до конца.

Местный Герант обращается к нашему, сообщая, что видел его путь, – и увидел в нём того, кем сам когда-то мечтал стать: кто учится рядом с другими, признаёт свои слабости и идёт с ними дальше. По его словам, наш Герант уже превзошёл прежнего себя, с которым себя неосознанно всё же сравнивает, – просто ещё не поверил в это.

Наш Герант теряется, не зная, что и ответить. Эти слова глубоко задевают его душу…

После этого признания сила альтернативного Геранта начинает рассеиваться. Он намеренно распускает её, возвращая Альтере. В ладонях героя остаются самоцвет местного Золотого дракона и самоцвет Ашрама.

Вдруг Вандар хватается за свой глаз и начинает кричать о надвигающемся разломе. Необходимо уходить из логова немедленно.

Альтеровец ускоряется и зовёт нашего Геранта, – но видит, как тот, напротив, замедляется, глядя куда-то пустоту. Он говорит тихо, с дрожью в голосе «Кажется… я смогу», улыбается и неожиданно куда-то улетает.

В этот момент открывается множество брешей, и герой стремительно убегает из логова.

Оказавшись в Бастионе, герой понимает, что рядом с ним вновь остался только Вельскуд…

Альтеровец с трудом подбирает слова, сообщая, что угроза Золотого дракона для Бастиона и Убежища исчерпана, и рассказывая о случившемся. Вельскуд слушает отчёт молча. И прежде, чем он успевает задать следующий вопрос, в разговор вмешивается стражник Иден с тревожным сообщением: внутри Убежища появилось новое пространство. Не разлом, не катастрофа – нечто иное. Появился проход, ведущий неизвестно куда, при этом отказывающийся впускать посторонних.

Альтеровец тут же вызывается проверить, Вельскуд идёт с ним.

По дороге герой осознаёт, что куда-то исчез не только Герант, но и Вандар. Когда они покидали логово в момент открытия брешей, Вандар шёл впереди, – а потом в какой-то момент он просто пропал, словно растворился в воздухе. Эта мысль весьма тревожная, но сейчас важнее другое…

На окраине Убежища Альтеровец слышит голос Геранта. Они входят в новое пространство, – и видят его. Но теперь Герант выглядит совсем иначе. Он вырос: теперь он больше не молодой, а юный, собранный, наконец нашедший устойчивость внутри себя.

Альтеровец не выдерживает и вновь срывается: он говорит обо всём сразу – о страхе, о злости, о том, как Герант ушёл, ничего не объяснив, и о том, как мучительно было ждать, не зная, вернётся ли он. Герант слушает эти слова и извиняется. Он признаёт: всё произошло слишком быстро, и он попросту не успел объясниться. Но главное – это то, что он сдержал обещание и вернулся.

[О том, как происходил быстрый процесс роста Геранта, игроку показывают короткую катсцену в конце логова, – однако стоит отметить, что Альтеровец как персонаж этого процесса роста не видел.]

Герант объясняет, что причиной столько стремительных действия стало то, что два мира, – их Альтера и эта вариация Альтеры, – окончательно оказались слишком близко друг к другу. Сны богини наложились друг на друга, начали смешиваться, и если бы это продолжилось, их ждало бы столкновение миров.

Чтобы этого не случилось, он создал промежуточное пространство, – буфер, принявший на себя давление двух реальностей. Герант добавляет, что Убежищу это не повредит, ведь для создания этой зоны он «одолжил» часть прохода. Полного прекращения возникновений разломов, к сожалению, пока что он обещать не может, – но катастрофы отныне точно больше не будет.

Вельскуд принимает данное объяснение. Для него этого достаточно. Он объявляет, что возвращается к восстановлению Убежища, и впервые за всё время открыто благодарит Геранта и Альтеровца за помощь.

Перед уходом Вельскуда Герант говорит, что просит его об одном, смотря на нашего героя… Альтеровец без слов понимает этот взгляд, и достаёт самоцвет местного Золотого дракона, передав его Вельскуду.

Вельскуд не понимает, что это и зачем ему нужно, – ну а Герант в ответ объясняет, что это не просто артефакт, а сама суть дракона, его начало и его будущее. Что с ним делать – предстоит решать этому миру. Можно оставить, можно запечатать, можно хранить до лучших времён… Есть лишь просьба: если когда-нибудь появится тот, кто назовёт себя Серебряным драконом и будет искать этот самоцвет, – необходимо дать им возможность встретиться. Вельскуд обещает, что, покуда будет жив, сделает это, хотя за потомков не ручается.

Затем Вельскуд задаёт Геранту последний вопрос: есть ли у этого мира надежда? Герант усмехается и предлагает ответить на это Альтеровцу. И Альтеровец твёрдо отвечает: да, – даже если мир идёт к концу, даже если всё рано или поздно начнёт рушиться, – пока остаются те, кто не сдаются, надежда есть. И в этом мире люди, которые не сдались, точно ещё остались.

Вельскуд принимает этот ответ, и уходит с самоцветом золотого дракона, сообщив, что далее посвятит себя восстановлению территории.

Оставшись наедине с героем, Герант наконец позволяет себе говорить о себе. Он делится тем, что понял, соприкоснувшись с альтернативным Герантом. Тот хотел быть не один. Хотел идти вместе с кем-то, – и сломался, когда это оказалось невозможным. Возможно, именно поэтому наш Герант тоже сам когда-то пробудился в облике молодого дракона: чтобы снова научиться жить рядом с другими, а не над ними.

Он признаётся, что, возвращая силу, всё больше боялся и не верил, что сможет соответствовать тому, кем был раньше. Но альтернативный Герант разрушил этот страх, признав, что он уже справляется. И тогда Герант понял: он не обязан быть прежним. Он может быть лучше. Сделать шаг дальше. Научиться защищать так, чтобы не терять. Он принимает себя таким, какой он есть сейчас.

Альтеровец смотрит на него и соглашается. Герант остаётся Герантом. Это не изменилось. И новый облик ему идёт.

Затем альтеровец отдаёт Геранту самоцвет Костяного дракона, и при помощи силы Золотого дракона Ашрам пробуждается – больше не как мыслеформа, а в своём истинном облике. Его взгляд быстро становится ясным: он понимает, что произошло, и осознаёт масштаб событий.

Он всё же не удерживается от привычной подозрительности, опасаясь, что после всего сделанного его всё равно могут попытаться вновь запечатать. Но в ответ Герант фыркает и отвечает, что если бы собирался его запечатывать, то не стал бы пробуждать вовсе.

Наконец, Ашрам признаёт помощь и благодарит за возвращённый самоцвет, а Герант, не скрывая удовлетворения, принимает эти слова как заслуженную плату за хлопоты.

Когда разговор заходит о будущем, Ашрам удивляет своей прямотой. Он не хочет власти, странствий или великих целей. Всё, чего он сейчас желает, – покоя. Места, где можно лечь и больше не тратить силы впустую. Он слишком хорошо знает цену движению: его энергия требует жизни, а прошлые ошибки, – в частности, пострадавший эльфийский лес, – до сих пор лежат тяжёлым грузом.

Герант, после короткого раздумья, предлагает Ашраму остаться в созданном им буфферном пространстве. Не как узнику, а как гостю. Пространства для этого достаточно. Ашрам подозрительно щурится, – «Уж не наблюдение ли это под видом доброй воли?», – но в итоге соглашается. В конце концов, если потомок дракона хаоса не будет рушить мир, а будет просто спать на одном месте, разве это не будет лучше для Альтеры? Затем он уходит осматривать новое пристанище.

Пришла пора возвращаться домой. Но Герант объясняет Альтеровцу, что пока не может покинуть это место. Два мира ещё слишком близки, и ему придётся остаться здесь, следя за тем, чтобы процесс формирования буффера завершился правильно. Это не заточение, – просто работа, которую сейчас может выполнить только он.

Напоследок Герант также предупреждает: он почувствовал исходящий от родной Альтеры странный холод – тревожный, неестественный. Герант просит передать это Роузи и Сайделю, чтобы они проверили, не возникла ли вдруг новая опасность.

Затем они временно прощаются.

Герант: – Я знаю, что ты изначально направился в Альтеру не из-за Ковчега, а ради меня. Я так рад, что ты оказался моим компаньоном. Пожалуйста, продолжай заботиться обо мне.
Альтеровец: – Конечно! И ты, пожалуйста, заботься обо мне!

В Ведьминой топи Роузи, больше не в виде голограммы, а лично, и Сайдель уже ждали Альтеровца. Они рады видеть его живым. По их словам, теперь Ковчег стабилен, разломы закрываются, а путь между мирами постепенно затихает. Альтеровец рассказывает им всё – об Убежище, о Золотом драконе, о пробуждении Ашрама и о том, какой ценой удалось избежать катастрофы.

Герой упоминает и холод, который почувствовал Герант, – и в ответ Сайдель хмурится. По его словам, информация об этом уже начала поступать. Более того – Кайлин лично отправилась разобраться.

Слишком уж знакомо это ощущение: холод, замораживающий даже пространство снов… По текущей информации, это напоминает влияние Мистланда, – Чёрное морозное древо, что уже однажды переходило границы миров…

Но кто может быть виной этого явления?

Роузи подтверждает: Жрицы тьмы тоже направились исследовать ситуацию. Если собрать сведения с двух сторон, картина станет яснее. Но пока Альтеровцу стоит отдохнуть. Он сделал всё, что мог. Следующий шаг потребует новых сил.

Глава 26 альтеровцев «Золотая Заря» завершена. Продолжение сюжета DN следует!