Z-Россия Ивана Филиппова: мобилизованные крепостные
Сегодня, 21 сентября, ровно три года исполнилось с того дня, когда Владимир Путин подписал указ №647 «Об объявлении частичной мобилизации в Российской Федерации». Это не просто веха в истории российского вторжения в Украину. Не только де-факто публичное признание Кремля в том, что война пошла не по плану, что «Киева за три дня» не будет, а положение на фронте для российской армии стало критическим. Нет. Указ №647 — важнейший документ, который навсегда останется в истории России.
Частичное рабство
Император Александр II отменил крепостное право 3 марта (по новому стилю) 1861 года. 21 сентября 2022-го, ровно через 161 год, шесть месяцев и 18 дней, президент Российской федерации Владимир Путин крепостничество вернул. Не всеобщее, но частичное. Факт остается фактом. Ровно три года назад 300 тысяч россиян были принудительно забриты в солдаты и отправлены на неправедную войну, где они находятся до сих пор на положении бесправных крепостных.
Владимир Путин своим личным решением лишил гражданских прав три сотни тысяч наших с вами сограждан. Хороших, плохих — абсолютно неважно. Они граждане России, такие же, как я и вы, и об их положении надо говорить. В том числе потому что именно отношение власти к мобилизованным, как мне кажется, лучше всего показывает саму суть путинского режима: у него нет и не бывает «своих».
Ему не важен «патриотизм», ему неважно, поддерживаешь ты его или протестуешь — для режима ты всё равно мясо. В буквальном смысле слова. И — удивительным образом — понимание этого есть и у авторов Z-каналов.
Собственно, о том, что они теперь крепостные, мобилизованные и узнали от Z-военкора. Когда Путин звал их в армию и подписывал свой указ, никто из 300 тысяч призванных воевать не мог себе даже представить, что речь идет про бесконечную войну. Без возможности демобилизации. Без ротации. С малыми шансами даже на короткий отпуск.
О том, что все они воюют «до конца СВО», мобилизованным рассказал «военкор» Александр Сладков 8 ноября 2023 года. Именно Сладков первым написал, что Владимир Путин «принял решение об участии мобилизованных до конца СВО». Сам Путин подтвердил это чуть позже, 14 декабря того же года, во время своей традиционной Прямой линии. Тогда он сказал, что демобилизация возможна после «достижения целей СВО».
И когда я пишу слово «крепостной», это не моя либеральная антивоенная оценка, а цитата Z-автора. И даже не одного. Например, из Z-канала «Офицерское собрание»:
«По факту призванные и добровольцы — это крепостные, которые до окончания СВО абсолютно бесправны. Руководство РФ приняло такие решения. Кого мобилизировали, кого заманили высокой зарплатой и выплатами (в относительно нищенских регионах) — на тех и решают проблемы на фронте. Остальная страна не воюет и живет мирной жизнью, как будто бы и нет никакой войны. Этот подход как минимум несправедлив к тем, кто сейчас воюет. Эти люди по факту не элита нашей страны, а крепостные, которые не имеют возможности самостоятельно распоряжаться своей жизнью».
Осел имеет больше прав
Именно слово «крепостные» как определение мобилизованным вы увидите в военных и Z-каналах. Так пишут, например, военные преступники из ДШРГ «Русич», так пишут мобилизованные авторы «Убежища №8» или «Дневника мобилизованного музыканта».
Вообще-то по этой причине тема положения мобилизованных отчасти в военном сообществе табуирована. Судите сами: вот хочешь ты написать верноподданический текст про то, как отважно бьются мобилизованные на фронте и как они совершают подвиги. Отлично, а какие права есть у мобилизованных? На днях я прочитал новость о том, что с войны демобилизовали осла Жорика. Помните видео, как российские солдаты на осле перевозили на фронте боеприпасы? Осел, к счастью, на войне выжил и теперь живет на пенсии в зоопарке города Великий Устюг. Потому что осла оказалось жалко. Прав у осла оказалось больше, чем у мобилизованных.
Обманутые патриоты
Мобилизация в России была обязательной. Да, многие смогли от нее сбежать — уехать за границу, не прийти в военкомат, не взять повестку. Кто-то делал это из идейных соображений, не желая быть частью преступной войны. Кто-то просто опасался за свою жизнь. Но были и те, кто шли в военкоматы не просто потому, что так велело сделать государство, но и потому что в их понимании так и должны были поступать порядочные патриоты.
Что они не просто идут на войну, а отвечают на зов Родины, исполняют свой долг. Такие люди тоже были. И в немалом числе — их одурачила и обманула пропаганда, навязав представление о войне в Украине как о «правом деле». Я не просто так выделяю сейчас эту группу. Мне кажется важным сделать акцент именно на тех людях, которые верили Путину. Поддерживали его и его войну, считали себя патриотами страны. Потому что сделанное с этими людьми Кремлем как раз и иллюстрирует его отношение ко всем гражданам России: он их обманул.
В «Важных историях» в пятницу вышел очень сильный материал — издание изучило полный список мобилизованных из Томской области и рассказало, как прошли три года мобилизации на примере одного российского региона. Вот очень показательная цитата одного из героев публикации, которую приводит издание:
«Пришли две женщины, вручили повестку. Предписаний что-то с собой брать нет. Страх и вид седеющей на глазах матери говорит: “Сиди дома”. Но мужчина внутри считает, что если убегу, то кем я тогда стану? Смогу ли я требовать смелости от парней на ринге, если сам убежал при виде трудностей? Сколько матерей будут ежедневно видеть своих детей, если я буду качественно выполнять поставленные задачи?»
Понятно, как я оцениваю выбор автора этих слов, но довольно очевидно — это пишет человек, который считает себя патриотом.
Но ни он, ни кто-то другой, кто брал повестку и шел в военкомат, не думал, что его отправляют воевать на годы и годы.
Изношенные люди
Почему так важна продолжительность службы мобилизованных? Потому что человеческий организм к войне такой продолжительности просто не приспособлен. Нельзя быть в состоянии вечного напряжения — как психологически-эмоционального, так и физического — три года подряд.
Просто для сравнения. Война США во Вьетнаме — срок службы в зоне боевых действий для солдат Армии США составлял один год, для морпехов — один год и один месяц.
Советская война в Афганистане — срок службы именно в Афгане формально составлял год, чаще полтора. Даже в Чечне, как пишут российские военные каналы, «срок службы солдат и сержантов по призыву редко составлял более десяти месяцев». Почему? Потому что иначе люди, простите, изнашиваются.
«Нельзя пробежать дистанцию для кросса, допустим, в десять километров, на одном дыхании, как спринт. Это просто физиология. Точно так же и с запасом прочности у живых людей. Он не бесконечен. Сейчас, на данном этапе, наш призыв мобилизованных уже плотно воюет на таблетках. На успокоительных, на спортивных витаминах, на антидепрессантах», — пишет мобилизованный российский военный в канале «Убежище №8».
Наркотики — топливо войны
Всё так. Правда автор аккуратно обходит очень важный момент, о котором куда более честно написали другие зетники — фронт держится на наркотиках. Ситуация с употреблением психотропных веществ приобрела в воюющей армии статус эпидемии. А как иначе?
Мы с вами помним ветеранов Афгана и Чечни, которые жили рядом с нами, мы помним их ПТСР и всё, что с ним было связано. А теперь представьте себе «мобиков» украинской кампании. Которые воюют вдвое, а то и втрое дольше.
Соединенные Штаты, отправляя своих солдат умирать в джунгли Вьетнама, понимали, что это всё-таки люди, и они не могут воевать вечно. Понимал это и Советский союз. Даже российские генералы, руководившие преступными чеченскими кампаниями, понимали необходимость замены усталых солдат. Что же случилось, неужели в Генштабе у всех обнулилась память? Вряд ли. Уверен, что руководители российской армии прекрасно всё понимают и были бы счастливы устроить новую мобилизацию, но нельзя.
Жертвы путинских страхов
И вот тут мы с вами подходим к самому важному моменту. Огромная страна с населением 140 миллионов человек. Ежегодно на срочную службу призывают порядка 150 тысяч человек. В чем же проблема заменить 300 тысяч мобилизованных?
Ответ очень простой — Владимир Путин боится политической нестабильности, он тревожится за свою власть. Первая волна мобилизации стала для страны и для Кремля настоящим стресс-тестом, и, судя по всем принятым с тех пор решениям, никакой новой мобилизации Владимир Путин сейчас не планирует. Потому что понимает — она может обернуться не только новыми серьезными экономическими сложностями. Вторая волна мобилизации может привести к прямой угрозе его режиму. Угрозе, которую он наверняка подавит — но зачем рисковать?
Но это не всё. Военные каналы много месяцев пишут о том, что на фронте не хватает людей. Что для любых существенных прорывов нужны сотни тысяч новых штыков. Что никакие бешеные миллионы, которые обещает власть новым контрактникам, не решают проблему нехватки личного состава. То есть если предположить, что Путин всё-таки решится возобновить «частичную мобилизацию», то сделано это будет не для того, чтобы вернуть мобилизованных первой волны домой. Нет. Они так и будут воевать — ни один генерал никогда не согласится с тем, чтобы менять обученных ветеранов войны на вчерашних гражданских!
Значит, даже если вдруг Владимир Путин завтра решит насильно мобилизовать еще несколько сотен наших сограждан, ветераны первой волны так и останутся умирать на фронте, пока не закончатся.
Сгоревшие дотла
«Мы выгорели к херам. Я еду на БЗ [боевое задание], и мне всё равно, что там будет, убьют меня или нет, выполним ли мы задачу... Нельзя людей три года бросать на смерть и требовать от них полной отдачи. Да, приходят новые контрактники. Они долго не живут. Кому-то везет, кому-то нет. Мне иногда кажется, что когда всё закончится, то вокруг ЛБС [линии боевого столкновения] натянут колючую проволоку, и нас не выпустят в мирную жизнь. Потому что испугаются того, что мы можем рассказать», — пишет мобилизованный россиянин, его слова цитирует Z-канал «Вожак».
Это совсем свежий текст, ему нет даже двух недель. Повторюсь, мобилизованные про себя пишут не так часто, а военные каналы о них говорить вслух не очень любят. Боятся. Но вот текст другого мобилизованного автора на вторую годовщину мобилизации:
«Сегодня тот самый день, когда два года назад всë началось. Жизнь перевернулась с ног на голову. Кто мнил себя патриотом, снял наклейку с машины, оставив лишь пыльный след в форме большой буквы Z. Кто дарил миру красоту, был отправлен превращать людей в фарш.
Я хочу по-своему обратиться ко всем, кто имеет прямое отношение к планированию и принятию ключевых решений по СВО.
По вашему призыву мы бросили свои дела и семьи. Мы заткнули дыры во фронте. Мы сдержали наступление и начали давить противника. Когда вы обосрались, мы вытерли вам жопу и постирали портки. Мы обрели и похоронили столько настоящих друзей, сколько у вас никогда не будет. Хронически больные, истощенные двумя годами боев и вашего бл**ского отношения к нам, к нашим женам и к матерям, нашпигованные осколками и пулями, с переломанными костями и безвозвратно изуродованной психикой, будучи верными Присяге, мы продолжаем драться, пока вы моете бабло и банчите героином. 21 сентября — день траура. Это плач по вашим мертвым душам. Вы продали их за особняки [полные] налички».
Это пишет человек, который верил в присягу, в долг родине, в слова президента своей страны. Он верил и был обманут. Был лишен базовых человеческих прав. Отправлен убивать и умирать. Превращен в зависимого инвалида. И его держат на фронте как цепную собаку, потому что отпускать его нельзя — опасно. И потому что заменять его нельзя. Потому что всё, что интересует Владимира Путина — это его личная власть. Это сохранение этой власти любой ценой. И если ради этого нужно пожертвовать сотнями тысяч собственных граждан и превратить их в крепостных — то он сделает это, не моргнув глазом.
Мне кажется, что сложно представить себе более наглядный пример того, в какое государство бесправия и беспредела превратил Путин нашу страну, если такова в ней судьба «патриота». И в этом главный урок третьей годовщины частичной мобилизации.