Прорубить окно в ПАСЕ — почему российской оппозиции стоит объединиться. Колонка Андрея Пивоварова
На прошлой неделе, 2 октября, пришла редкая хорошая новость. ПАСЕ запустила Платформу диалога с российскими демократическими силами в изгнании — то есть у нас впервые появляется легальное окно в европейскую политику. Это не возвращение полноценной делегации вместо кремлевской, но это возможность регулярно приходить на комитеты, брать слово по приглашению председателей, иметь связь с национальными парламентами и добиваться официальных запросов. Именно так и работает влияние в Европе, шаг за шагом, через процедуры и публичные позиции.
Чем российская оппозиция сможет заниматься в ПАСЕ
Важно правильно настроить ожидания. Это не место, где мы что-то будем решать за европейцев. Это площадка, с помощью которой можно инициировать слушания и письма в Берлин, Прагу, Париж, Варшаву, а также системно поддерживать антивоенную повестку и отстаивать права россиян в изгнании. Формально Платформа задумана как двухсторонний канал: депутаты ПАСЕ общаются с представителями демократических сил, а те получают доступ к комитетам, сетям и национальным парламентам. Голосовать россияне не смогут, но говорить и влиять — вполне.
Для примера, как может выглядеть влияние: если европейские парламентарии выражают недоверие министру где-нибудь в Праге или Берлине, это неприятный сигнал для министра. Конечно, он никак не подотчетен Страсбургу, но, в отличие от России, правительства назначаются здесь открыто, и иметь шлейф критики, пусть и не на национальном, а на европейском уровне, никому не нужно. Ведь надо переизбираться, переназначаться.
Как будет формироваться делегация в ПАСЕ
Самый острый спор, конечно, разгорелся о том, как формировать делегацию. Требование «только через выборы» кажется логичным и справедливым, но есть несколько моментов.
ПАСЕ обоснованно считает, что выборы внутри страны невозможны, а диаспора неоднородна и не только не имеет единой политической структуры, но и, по их оценке, более чем наполовину придерживается пропутинских взглядов. С этим процентным соотношением я бы поспорил, но то, что таких людей немало, соглашусь.
Открытые «праймериз диаспор» легко могут привести в делегацию путинистов, работать с которыми ПАСЕ не будет — не для этого оттуда изгоняли зампреда Госдумы Петра Толстого и прочую нечисть. Поэтому модель иная: список участников готовят сами демократические силы, затем его согласуют генеральный докладчик и президент Ассамблеи, окончательно утверждает Бюро ПАСЕ, при этом закладывается ротация и ценностный фильтр. Я не думаю, что кто-то сможет предложить модель, при которой можно дать возможность проголосовать в Берлине антивоенному россиянину и отсечь от процесса, скажем, пришедшего по рекомендации Россотрудничества путинферштеера.
Возмущение вызвало и решение о символике. ПАСЕ запретила использовать российский триколор. Мне самому отказ от национального флага в российском сопротивлении кажется ошибочным. Именно под ним — и я в этом уверен — начнутся перемены внутри страны.
Но в данном случае речь идет не о представительстве России. Делегация антивоенных россиян в изгнании — не делегация официальной России. Именно в таком формате согласовано участие. Условия формирует сама Ассамблея, и это может быть неприятно. Зато честно.
Что касается состава. Интернет уже успел «объявить приговор» Каспарову с Форумом свободной России и Антивоенному комитету. На мой взгляд, это выглядит странно. Именно Антивоенный комитет последовательно проталкивал идею создания Платформы и вел переговоры. Форум Каспарова годами держит сложный диалог с украинскими коллегами — и тот факт, что Украина как полноправный член ПАСЕ не заблокировала создание платформы, дорогого стоит.
По своей берлинской жизни знаю, как сложно найти возможность не то что взаимодействовать — это на данном этапе невозможно, — но хотя бы не подпасть под огонь критики от украинской диаспоры, если хоть что-то делаешь как антивоенный россиянин. То, что Украина не заблокировала создание этой группы, во многом достижение Каспарова. Со многими, даже антивоенными, антипутинскими силами на Банковой даже говорить не станут. И наложить вето на такое решение Украине было вполне по силам.
Понимаю, что общественность по этой теме уже неделю штормит. От «ПАСЕ ничего не решает» до «дайте нам выборы, мы тоже хотим» — причем заявляют и то, и другое одни и те же люди. Сам иногда не выдерживаю и влезаю в эти споры. Но давайте смотреть на факты. ПАСЕ проголосовала, платформа создана.
Почему российской оппозиции стоит сотрудничать ради ПАСЕ
Задача теперь — не сжечь новый мост в споре про таблички и места в первом ряду, а показать пользу в первые месяцы работы. Например, принести в комитеты документированные кейсы преследований, добиться национальных слушаний, продвинуть вопросы виз и статусов для активистов, поддержать инициативы по ответственности за военные преступления. Всё это прямо записано в документах ПАСЕ как ожидаемый результат.
Те же немецкие гуманитарные визы. Хоть это и вопрос чисто национальный, но ПАСЕ — это та площадка, где о них можно и нужно говорить.
Есть две вещи, которые мне кажутся важными. Первая уже на столе — это признание. Не «символический жест» или череда встреч на разных уровнях с обязательными фото в инстаграме (тоже хорошо, но пока не очень результативно). ПАСЕ — это институциональная точка входа.
Вторая пока незрима, но она про отношения внутри оппозиции в изгнании. Слишком легко в нашем сообществе объяснять отказ от совместных действий тем, что «вот мы настоящие, а они никто». Теперь продвигать эту веру в ненависть станет сложнее, потому что измерителем станет не громкость постов, а результат. В том числе на площадке Ассамблеи. И здесь у нас редкий шанс. Антивоенный комитет, Free Russia Foundation, Форум свободной России могут поработать вместе. А если пожелают, то и ФБК, которая, конечно же, не должна была отказываться от этого направления. ПАСЕ как раз и предлагает формат, где список участников ротируется — ошибочно сейчас бросать всю энергию на оппонентов, уничтожая то, что не удалось возглавить.
В политике я уже слишком давно, и веру во всеобщее объединение несколько утратил. Но возможность договариваться и взаимодействовать вполне допускаю.
Ведь именно этого ждут те россияне, на представление интересов которых мы все претендуем.