«Я работала в неотложке, а теперь заболела»

Работа в неотложке

Я врач-терапевт неотложной помощи, но родителям говорю только в общих выражениях, чем занимаюсь, чтобы они не беспокоились и не звонили, они в другом городе. Есть скорая и неотложка — это примерно одно и то же, мы находимся в одном здании, у нас один телефон. Когда человек дозванивается, то оператор смотрит, насколько серьезная ситуация. Если можно умереть — едет скорая, нельзя умереть — неотложка. Если коронавирусный пациент — вызывают скорую, обычный — неотложку. У скорой есть костюмы для защиты, например, они в них фоткаются и выкладывают в инстаграм. У нас такого нет. Потому что официально мы не контактируем с коронавирусными. Но это только официально. И если бы официальные данные совпадали с реальностью, в нашем коллективе никто бы не заболел.

Одна пациентка вызвала нас на давление, а через неделю у нее подтвердился коронавирус

Мы работаем сутками, и за смену бывает 15-19 вызовов. Сейчас их количество не изменилось, но стало больше пациентов с ОРВИ. Когда оператор принимает вызов, то он не может поставить диагноз «коронавирус», никакие расспросы ему не помогут, диагноз может поставить только врач на осмотре. Оператор может только сказать: «ОРВИ, поезжайте». А это значит, что может быть коронавирус, а может и не быть. ОРВИ — общее название, без конкретных уточнений. Поэтому каждый вызов как ящик Пандоры. Приезжаешь и находишься стандартные 30 минут в том месте, где долго жил больной и выделял вирусы и с которым жили другие люди, все кругом может быть инфицировано.

Например, одна пациентка вызвала нас на давление, а через неделю у нее подтвердился коронавирус. После таких случаев у врачей берут мазок длинной ватной палочкой, особенно неприятно, когда ее суют в нос до самой стенки. Я сдавала такое три раза, последний раз в марте.

Больные врачи

Сегодня я должна быть на смене, но я дома, ушла на больничный вчера: была температура 37,3, да и думала, пройдет, но не прошло. Сегодня уже 38, начался кашель, насморк — уже ситуация начинает напрягать, но я бы не сказала, что при смерти. Я ушла на больничный последней с нашей подстанции: у нас было десять человек, сейчас все на больничном с ОРВИ.

Никто не будет больным ездить на вызовы и всех заражать, все сидят дома и болеют

У некоторых уже подтвержденный коронавирус. Например, у одной коллеги. Сначала она почувствовала себя плохо, попросилась на больничный и потом поехала домой, потом выяснилось, что у нее «корона». Но у нас все нормальные люди, никто не будет больным ездить намеренно на вызовы и всех заражать, просто сидят дома и болеют. Сейчас здоровыми только водители остались, но сами-то они не смогут посмотреть пациента.

Раньше всех людей с ОРВИ проверяли на коронавирус, сейчас такого нет. Проверяют только тех, у кого был контакт с инфицированным либо болезнь уже в тяжелой форме. Считается, что проверять всех нецелесообразно, ведь сейчас тех, кто контактировал с больными, и тех, у кого тяжелая форма, и без того достаточно, чтобы еще тратить время и на «предположительно больных». Тут не в стоимости теста дело, это нормальный подход. Нет смысла брать повально, когда есть куча нуждающихся.

Страх перед скорой

Тест я сейчас не сдавала и сдать не могу, ведь у меня нет официального контакта с заболевшим. Думаю, кто-то на вызове просто скрыл, что болеет, или у него была бессимптомная форма, а нас он вызвал по поводу другой болезни, такое бывает. Например, недавно бизнесмен из Одинцова скрыл от врача правду и заразил его.

Когда приезжаешь на вызов, не знаешь, что с человеком, и начинаешь спрашивать: где был, с кем общался. Люди, которые контактировали с носителями, почему-то врут, что такого не было. Может, боятся, что их изолируют от общества, может, боятся, что будут проверять всех знакомых, может, это была тайная любовница — я не знаю их мотивов. И не как не могу проверить, правду говорит человек или нет.

Женщина с пневмонией на все легкое отказалась ехать в больницу. Сказала, что некому будет сидеть с детьми, а потом отключилась

Сейчас многие люди паникуют и боятся вызывать скорую или неотложку. Та же бабушка с давлением теперь перетерпит, чем рисковать лишний раз заразиться от медиков. Другие пациенты не боятся и вызывают даже на всякий случай, чтобы перестраховаться. Так в восемь утра был вызов к парню, у того просто температура была 36,7, я спросила: «Зачем вызывали?» Его отец ответил: «Хотели перестраховаться, да и лень было в поликлинику идти». Таких вызовов я не понимаю.

Другие пациенты могут не воспринимать серьезно свое состояние: недавно женщина с пневмонией на все легкое отказалась ехать в больницу. Сказала, что некому будет сидеть с детьми, а потом отключилась. Потом вышел ее муж, поздоровался — и все-таки ее забрали в больницу. К людям, кто подозревает у себя коронавирус, сейчас подход такой: если жизни ничего не угрожает, то им по телефону рекомендуют принимать парацетамол, потом еще два-три раза звонят и выясняют, как самочувствие; присылают скорую, если состояние тяжелое.

К больным без защиты

Банально, но сейчас к людям мы приходим с голыми руками. Например, оператор говорит: «Повод — ОРВИ». Мы приезжаем, берем защитные очки и респиратор. Вернее, очков у нас нет, поэтому надеваем только респиратор, да и их выдали только на этой неделе, до этого были маски. У нас еще есть одноразовые халаты, спиртовые салфетки еще, но вряд ли это хорошая защита.

Стандартный набор наших лекарств не изменился. Например, те же парацетамол, анальгин. Но я не чувствую себя бойцом передовой. В моем мировоззрении так и должно быть, врачи должны первыми сталкиваться с такими больными и болезнями. Я не романтизирую. Я считаю, что сейчас на всю Россию накатит — и мы не будем к этому готовы с нашими замечательными реформами.

На мой взгляд, сейчас самое опасное место — это больницы

Большинство моих знакомых склоняются к тому, что у нас пойдет по итальянскому сценарию. Сейчас могут по телевизору говорить, что в России меньше всего смертность, и как-то успокаивать. Но, я думаю, что СМИ — не всегда кристально чистый источник информации. Сейчас много возмущаются больницы, что они не готовы к эпидемии. Например, 29-я больница работает, как обычно, и у них нет средств защиты. На мой взгляд, сейчас самое опасное место — это больницы. Их не перепрофилировали под больных коронавирусом, не сделали из них «ковидарии». Поэтому больницы — неблагоприятное место для врачей и пациентов.

Доплаты в тысячу рублей и карьерные планы

На счет прибавок к зарплате пока не очень радужно. Например, за март мне, может, доплатят по 1–2 тысячи — это так грустно, что смешно. Всего у меня обычно выходит около 70 тысяч в месяц. По телевизору говорили, что медикам увеличат зарплату, но позже мы узнали, что это касается только тех, кто официально контактирует с больными коронавирусом. Неотложка же к этому не относится, мы не выезжаем к официально инфицированным, а те, у кого подозрение на коронавирус, не считаются инфицированными.

Я бы хотела работать с коронавирусными пациентами — реаниматологом и анестезиологом, сейчас такие врачи очень востребованы

Мне кажется, работа в неотложке далека от реальной медицины, но меня пока все устраивало. Пациенты, конечно, разные бывают, и если и были проблемы, то больше в людях, а не в специальности. После диплома я могла бы пойти тем же терапевтом в поликлинику и сидеть на месте, но мне хотелось набраться опыта, побывать в разных случаях, ситуациях, и медицина сейчас самая интересная часть моей жизни. Сейчас я бы хотела работать с коронавирусными пациентами — реаниматологом и анестезиологом, но, опять же, без героических мотивов, просто сейчас такие врачи очень востребованы. Такая работа могла бы поднять ввысь мою карьеру. Даже на обложке журнала Time недавно был анестезиолог.

Не забывайте подписываться на наш канал "Нулевой пациент" и делиться с друзьями!

Источник: The Village