Христианские реликвии все еще у турков. Какой шаг должна предпринять Россия?
Вспоминая крестовые походы европейских монархов с целью покорения Иерусалима и прочих святых мест, то стоит задуматься, что им служило источником силы? Вера? Жажда славы? Стремление к богатству?
Согласны ли вы с мнением Российской Православной Церкви, что настоящая специальная военная операция России на Украине это Крестовый поход Православия против национализма, против насаждения католицизма, и против изничтожение православных церквей?
Если окунуться в летописи средних веков, обратиться к западной художественной литературе, голливудским фильмам про крестоносцев, про зарождение католических воинствующих орденов, чье отражение видится в современном Мальтийском ордене, то какое видение предстанет перед нашими глазами.
Остросюжетные романы - автор П. Гнесюк
Авиньонские инициативы были подхвачены массами воинов, паломников, третьих и далее детей монархов, обедневшими дворянами и, как ни странно, различным сбродом. Может вспомним кого-то с известными именами.
Балдуин де Булонь в первом походе на Восток вовсе не мечтал освободить Гроб Господня, он вместе с братом Готфридом мотался от Киликии до южной Армении, везде сталкивался с войсками крестоносцев других синьоров. В результате отбил крепость, затем пару городков у Танкреда Тарентского, такого же участника Первого Крестового похода. Мечта Балдуина де Булонь захватить на востоке земли начала реализовываться с осады Эдессы и последующего провозглашения себя королем Иерусалима.
Ричард Львиное Сердце (в средневековой Европе был более известен под кличкой "ДА-НЕТ") в погоне за тщеславием, он чуть было не попал в плен.
Ги Лузиньян в стычке и Конрадом Монферратским дошел до противостояния, так как страстно хотел унаследовать королевство Иерусалимское, но в последствии назначил себя королем, фактически купив остров Кипр.
В настоящее время наши бойцы сражаются для искоренения нацизма, поднявшего голову и внедрившей идеологию в государственные институты Украины, а не для того, чтобы их командиры захватили себе землицы. Вместе с наступлением нашей армии, идет освобождение населения, начавшего просыпаться от нацисткой бандеровской пропаганды.
Остросюжетные романы - автор П. Гнесюк
Вернемся к далеким событиям прошлого, когда Османской армией началась осада Родоса, одного из последних христианских форпостов в восточном Средиземноморье.
Прошло несколько месяцев осады Родоса, каждый день Филипп инспектировал крепость, обходя крепостные стены каждого ланга. Присутствие великого магистра поднимало дух госпитальеров, он остановился, обращаясь ко многим рыцарям по имени, подбадривал сержантов и воинов, турки заметили оживление на крепостной стене, выстрели из мощной пушки.
Остросюжетные романы - автор П. Гнесюк
Огромное ядро с грохотом врезалось в стену, выбивая валуны из кладки, острый осколок тяжёлого камня миновал обороняющихся, ударил в руку, попав немного ниже плеча, отбросив великого магистра в сторону. Санитары доставили Филиппа в госпиталь, где его встретил с тревогой на лице великий госпитальер.
Филипп быстро пришел в себя, он с тоской осматривал переполненную ранеными лечебницу и только сейчас осознал, как велики их потери. Альберто провел великого магистра через помещения госпиталя, все даже подсобные помещения были заполнены ранеными, что-то выкрикивающими или шепчущими молитвы на своих языках. У дальней стены на топчане он заметил знакомое лицо. Бледный, как полотно и худой, как жердь раненый мужчина был хорошо знаком Филиппу за долгие годы службы в ордене.
Рыцари госпитальеры защитники Родоса
- О, великий магистр, - тихо прошептали губы маршала английского ланга.
- Ричард, я надеюсь, что ты скоро поправишься, - уверенно произнес Филипп, но дёрнувшаяся щека, выдала его волнение.
Альберто вывел великого магистра на воздух, подальше от криков раненых, от запаха крови и смрада смерти.
- Ричарду осталось недолго, - печально пробормотал великий госпитальер, - к счастью, он почти на небесах, - Альберто осветил себя крёстным знамением.
- Как английский маршал получил смертельное ранение?
- Турки взорвали в подкопе мину под стеной, что защищал английский ланг, - мрачным тоном сообщил госпитальер.
- Мне докладывали о жестокой рукопашной схватке, - образ Ричарда не покидал Филиппа, - но нашим братьям удалось отбить атаку, тогда османы потеряли более сотни своих бойцов.
- Мой друг Габриель, как я итальянец, придумал, как предотвратить подрывы подкопов под нашу крепость, - переключился Альберто на другую тему, словно хотел отвлечь внимание великого магистра от ужасов войны, - Габриель однажды заметил, как вибрирует барабан на краю дороги, загруженной повозками с тяжёлым грузом.
- Великий маршал докладывал мне, что военный инженер Габриель Тадини решил применить хитрость против турецких саперов, - по губам Филиппа скользнула скупая улыбка, - это же твой друг задолго до нападения Османской армии под крепостью устроил сеть туннелей, но я не стал вникать в подробности.
- Габриель изготовил мембраны из тончайшего пергамента и указал точки, в заранее вырытых туннелях, для установки своего изобретения, - улыбка Филиппа, как эхо возникла на лице Альберто, - теперь наши солдаты слышат любой шорох и звон лопат турецких саперов, жаль, что мы не всегда расторопнее нашего врага.
Филипп хотел продолжить дружескую беседу, но прибежал задыхающийся посыльный, так как аудиенции с великим магистром дожидался османский посланник. Осаждавшие крепость турки решили воспользоваться временным перемирием, одни убирали с поля боя убитых и помогали раненым, другие разжигали костры, и вскоре в сторону крепости ветер принес запах жаренного мяса, приправленного дымом.
Турецкий посол хотел передать письмо, но великий магистр, стоявший в окружении приближенных, даже не подошёл к дипломату, потребовал зачитать послание.
- Великий султан Сулейман, да продлит его годы Аллах, - надменно произнес посол, предлагает вам почётные условия сдачи, - нежелание госпитальеров достойно и с благодарностью принять волю султана разозлило дипломата, он быстро шагнул вперёд сунул письмо в руки ближайшего маршала, резко развернулся.
- Даже, если армия Сулеймана сокрушит нашу крепость до основания, а все рыцари погибнут под обломками крепости, я с честью приму смерть, чем сдамся неверным, - голос Филиппа звучал громко и в каждом слове слышалась уверенная торжественность непоколебимости решений госпитальеров.
Посланник султана не обернулся, он передёрнул плечами, недовольно взглянув на своих сопровождающих и покинул стены, не пожелавшие упасть к ногам султана, он знал, что в случае отказа Сулейман прикажет начать засыпать гражданские населения мириадами стрел с записками, чтобы запугать и вынудить священников и старейшин общин обратиться к госпитальерам с мольбами о скорейшей капитуляции.
Бесконечные сообщения о потерях стали для Филиппа обыденными, он даже разозлился на себя, подумав о новой чей-то, смерти, когда вбежал молодой посыльный, но к удивлению сержант торопился сообщить о прибытии делегации старейшин города с митрополитом Климинисом.
- Великий магистр, бог дал тебе волю и храбрость, многие годы орден лечил, обеспечивал и защищал нас, - начал Климинис, но настало время проявить мудрость твою.
- Что ты хочешь старик? - Разозлился Вилье де л’Иль-Адан, - неужели, ты готов передать свой клирос и подчиниться неверным?
- Османы засыпают города и поселения стрелами с сообщениями, - митрополит передал Филиппу турецкую записку и дождался, когда тот прочитает. - Это изощрённая турецкая хитрость, запугивание и обещание свободы.
- Неужели ты ввергнешь народ в гиену огненную смертоносных пушек османов или позволишь, чтобы мы стали бесправными рабами в Османской империи? - Митрополит по-своему воспринял молчание великого магистра ордена.
- Иди старик и вы старейшины, - мрачно воскликнул Филипп, - мы, рыцари святого Иоанна, недопустим, чтобы греки стали рабами.
Митрополит Климинис был явно разочарован аудиенцией, а старейшины, покидая покои великого магистра, негромко переговаривались между собой, каждый хотел высказать свое мнение по диалогу Климиниса с Вилье де л’Иль-Аданом. Великий магистр решил собрать военный совет, но сердцем он понимал, госпитальеры были вынуждены вступить с османами в переговоры.
Великий маршал, уже дважды раненый, сообщил, что турецкая артиллерия наполовину уничтожена, голос военачальника дрожал, но он с гордо поднятой головой сообщил, что есть ещё силы сражаться.
- Ты говоришь есть ещё силы? - Филипп печально покачал головой, - я каждый день обхожу наши бастионы и вижу, что наши силы на исходе. Я разговаривал с греческим митрополитом, народ напуган.
- О, великий магистр, - воскликнул госпитальер, понурив голову, - мы можем ещё сражаться.
- Неужели мы, рыцари ордена святого Иоанна допустим резню населения острова и обращение в рабство всех уцелевших греков и наших братьев? - Последнюю фразу Вилье де л’Иль-Адан произнес почти с криком, чувствуя, что фактически повторяет слова митрополита.
Погруженный в себя Филипп не заметил, что собрался весь военный совет.
- У нас нет выхода, кроме капитуляции, - набрался смелости великий маршал, высказать то, что в начале казалось абсолютно не допустимым.
Сулейман был взбешён ошеломляющими многотысячными потерями в своей армии, многие тысячи османов и воинов его вассалов, и поражен мужеством рыцарей. Ещё два месяца назад он корил себя, за то ввязался в эту войну, но сегодня, в уходящем году, вновь ощутил торжество, когда Филипп Вилье де л’Иль-Адан пригласил султана в истерзанный город для обсуждения условий капитуляцию.
Охрана из янычар порывалась пройти через ворота следом за султаном, но Сулейман рассмеялся, заметив, что ему ничего не угрожает, так как безопасность ему обеспечит слово великого магистра. Через несколько дней, когда условия сдачи были согласованы, госпитальеры забрали раненых, свои реликвии из собора святого Иоанна и на нескольких кораблях, оставшихся от флота, отплыли на Кипр, в надежде на возрождение ордена и в поисках нового пристанища.
Султан Сулейман стоял на вершине башни главной полуразрушенной цитадели вместе со своим великим визирем и наблюдал за приготовлениями к отходу кораблей с оставшимися в живых рыцарями, на его сердце накатила скорбь. Кто-то из османских военачальников окликнул Ибрагима-пашу.
Военачальник по имени Али подал ему какую-то деревянную шкатулку с искусной резьбой, напоминающей какой-то цветочный орнамент.
- Где ты это нашел? - Поражённый изяществом шкатулки спросил Ибрагим-паша.
- Мои люди нашли это в кармане знатного госпитальера, - доложил Али.
- Почему же рыцари не похоронили его? - Выдохнул великий визир, не решаясь прикоснуться к изящной шкатулке.
Этого госпитальера засыпало камнем, обвалившейся стены, от попадания ядер нашей артиллерии, если бы мы не разглядели его сапог, присыпанных пылью, то прошли мимо, - подробно докладывая, Али терпеливо держал на ладони шкатулку.
Как только великий визир забрал шкатулку, военачальник Али развернулся и ретировался с башни, Ибрагим-паша обнаружил замок, распахнул шкатулку и узрел каменный перст, лежащий на темно-красном бархате. Он подумал, что это какая-то реликвия погибшего госпитальера, но раз мы добились победы, теперь этот перст и дальше будет приносить удачу мне и моим потомкам. Великий визир захлопнул шкатулку и спрятал в складках одежды.
Султан Сулейман обернулся, заметив возвратившегося Ибрагима-пашу, посмотрел на удаляющиеся корабли госпитальеров и с грустью выговорил: "Я сожалею, что я заставил храброго рыцаря покинуть его дом."
Остросюжетные романы - автор П. Гнесюк
От нечеловеческих испытаний и приключений главного героя
до христианского артефакта в историческом романе
