Интервью с digital nomad из Перми: #userstory о кочевниках, релокации, войне и образовании
— Digital nomads — это не только релоцировавшиеся ребята, а целое комьюнити, так?
— Вообще digital nomads никакого отношения к релокантам не имеют. Это в первую очередь кочевнический образ жизни благодаря возможности работать удаленно. Дальше уже много разных категорий: слоумады или медленные кочевники — те, кто проводит на одном месте от нескольких месяцев; маятниковые кочевники — те, кто имеют одну или несколько баз и перемещаются в основном между ними (например, Россия с мая по октябрь и Таиланд с ноября по март); даже слышала шуточный термин «аналоговый кочевник» — кочевник, ищущий проекты, где нужно что-то делать руками, например, строить экодома в разных странах.
Комьюнити ли это? Скорее социальная категория, на базе которой появляются очень дружелюбные комьюнити по всему миру. При этом есть и номады-одиночки, не интересующиеся социальной составляющей. Для меня быть кочевником — это образ жизни, космополитический образ мышления и, конечно, профессиональная деятельность, не имеющая географических границ.
С моей субъективной точки зрения, есть три поколения:
1. Номады-олды, которые появились задолго до распространения удалённой работы, до 2012–2015. У меня этот образ ассоциируется с фрилансерами-дауншифтерами, которым небольшая подработка на фрилансе давала возможность жить на тропическом острове в дешёвой хижине под пальмами. Хотя, конечно, дауншифтерами эта категория не ограничивается: есть и предприниматели, кто сам изобретал путь к удаленному ведению бизнеса, фулл-тайм путешественники, которые искали временную работу в разных странах и др.
2. Номады допандемийные — те, кто вполне осознанно выбрал удалёнку вместо офиса до того, как это стало мейнстримом. От дауншифтеров их отличает большая профессиональная и карьерная вовлечённость и намного больший заработок.
3. Номады пандемийные — те, кто не выбирал удалёнку, но пришлось, и номадство стало одной из открывшихся возможностей: зачем работать из дома, если можно то же самое делать на райском острове.
И релоканты. Не считаю их цифровыми кочевниками, потому что это не был их добровольный выбор, это скорее цифровое беженство.
— Расскажи о своей истории цифрового кочевничества.
— Этой идеей я увлеклась примерно в 2016, тогда мне нравилось путешествовать, и я читала много разных блогов по теме. Один блогер описывал образ жизни в путешествии, и я поняла, что это именно то, что я хочу. Следующие пару лет ушли на убеждение себя, выяснение отношений с партнером, поиск удаленной работы (раньше это было очень тяжело, если ты не программист или дизайнер). В конце 2018 я получила оффер в российском фармдистрибьютере на роль BI-разработчика с полной удаленкой. Не откладывая в долгий ящик, купила билет в Таиланд в один конец и поехала проверять, каково это — работать под пальмами.
В общей сложности в этой компании я проработала почти два года. Было желание уйти из-за микроменеджмента, но началась пандемия, и фарма оказалась самой надежной сферой в это нестабильное время. После этого я недолго поработала дата аналитиком в маркетинговом агентстве, а потом несколько компаний, с которыми я работала в прошлом, решили продолжить сотрудничество. Так у меня появился полноценный фриланс: я открыла самозанятость и работала когда и сколько хочу, при этом в деньгах я как минимум не потеряла, а как максимум иногда выходило вдвое больше.
Параллельно я начала учиться в одном из европейских университетов, пока не началась война. С ней закончилась работа и стало непонятно, как дальше платить за учёбу. Но в итоге удалось устроиться в хорошую компанию в сфере life science, где сейчас я Senior BI Analyst и начинающий биоинформатик.
— Где ты сейчас обитаешь и какие страны рекомендуешь?
— Прямо сейчас я в отпуске в Мексике :) Но скоро возвращаюсь в Барселону, где моя новая база.
Могу рассказать про худшие и лучшие страны с моей точки зрения. Среди аутсайдеров — Шри-Ланка, где было хорошо, вкусно, тепло и самый дешёвый серфинг в мире, но там постоянно отключалось электричество, пропадал интернет, в таких условиях было максимально некомфортно работать, я сильно переживала, когда очередной раз была офлайн, и приходилось срочно искать решение. Хотя города побольше таких проблем обычно не испытывают, но я жила в маленьком городке на юге острова. Другой аутсайдер — как ни странно, Италия: там не принято сидеть где-то с ноутом. В кафе тебе либо нагрубят, либо попросят заказывать что-то каждый час, либо вообще выгонят, потому что у них «все забронировано под ланч». Коворкинги обычно необоснованно дорогие — 20–30 евро в день.
Испания, Португалия, Мальта и ЮАР были самыми дружелюбными и инклюзивными для жизни и работы, там большое комьюнити экспатов, постоянно что-то происходит, можно найти активность под любой интерес. Комфортно и в Юго-Восточной Азии: Таиланде, Малайзии, Вьетнаме, Индонезии — все очень безопасные, там стабильный интернет и низкие расходы на жизнь. Но сложно с интеграцией: есть «пузырь» экспатов, из которого непросто выбраться, поэтому там я люблю зимовать, но меня хватает на 3–4 месяца.
Сейчас я живу в Барселоне, и здесь с точки зрения профессионального комьюнити, пожалуй, самая богатая на ивенты жизнь. Тут все пользуются платформой Meetup, и можно каждый день находить техтоки на тему разработки, девопса, блокчейна и т.п., а время от времени большие компании устраивают открытые ивенты с разбором кейсов и бесплатной пиццей. Большинство технических встреч на английском, так что они доступны каждому.
— Сталкиваешься ли ты с социальным давлением от старших родственников?
— Конечно. Моя мама всегда была недовольна моим образом жизни, потому что я не сижу целый день дома за борщами и уборкой, ухаживая за 3 детьми и радуя мужа-олигарха. Ну и большинство родственников придерживается достаточно патриархальных взглядов. Мне было тяжело жить в такой атмосфере, пока я не начала встречать людей с другими взглядами на жизнь по всему миру, это было радостно, как озарение: я, оказывается, нормальная, а делать можно вообще всё! После обретения такой уверенности и поддержки жить стало намного проще, а на социальное давление я перестала обращать внимание: все мы просто разные.
— Есть ли какие-то советы по поводу того, как избавиться от гнета и начать путешествовать?
— Надо понимать, что это не как включить и выключить свет, это работа со своими установками, поиск внутренних ценностей и гармонии с ними, такой путь может занимать годы. Так что могу посоветовать критически мыслить и задавать неудобные вопросы, окружать себя теми, с кем хорошо, кем вдохновляешься, проявлять самобытность и понимать, что это исходит от тебя. Возможно, кому-то подойдёт работа с психотерапевтом, но важно выбирать действительно беспристрастного человека, особенно в обществе, где любят делить всё на чёрное и белое и выкидывать из такого общества тех, кто как-то неправильно подумал. В конце концов, ты поймёшь, что тебе и так хорошо, и тратить свою энергию на борьбу с ветряными мельницами не стоит, ведь есть гораздо более полезные и интересные дела.
В плане коммуникации можно запастись набором шуток, встречных вопросов или умением просто помолчать, когда спорить бесполезно.
— Сталкивалась ли с негативом по отношению к себе из-за российского паспорта?
— За уже почти два года войны не сталкивалась. А если и сталкивалась, то совсем немного в грузинских банках. И много с соотечественниками, которые никогда никуда не выезжали, но им виднее, какие все украинцы и англосаксы ужасные люди. Для них доводы, что у меня почти в каждой стране мира есть друзья и личные контакты, не работают: хороший человек или нет, определяется паспортом, по их мнению.
— Где и как ты встретила 24 февраля?
— Я жила в коливинге на Азорах, и буквально за пару дней до этого отвечала голландцу-соседу, что не верю газетам: «Это будет политическим самоубийством», — говорила я. Не в Средневековье живем, чтобы решать проблемы тупой кровожадной силой.
Утром я начала читать полученные сообщения, и среди них было одно голосовое от девочки из Украины, которой я помогала разобраться с поступлением в Италию. «Спасибо за ответы, но, кажется, мне это уже не актуально, нас ваши бомбят» на фоне шума взрывов и воздушной тревоги.
Следующие несколько дней я не ела и не пила. Я хотела работать в биотехе, чтобы помогать людям, но в феврале поняла, что людям, которые всё это творят, я помогать не хочу. Все мои цели были ложные. Спустя неделю появилась злоба на все объединяющие людей институты: какого черта они объединяют людей, чтобы потом натравливать друг на друга по признаку «они другие»?
Я переживала следующие месяцев десять. За это время сумела выжить в Милане, когда у меня оставалось 400 евро на неопределенный срок — всё остальное оказалось заблокировано в России. Я сумела найти новую работу, забросила учебу, снова начала путешествовать. Даже незнакомые люди в Европе, узнавая, что я русская, говорили слова поддержки, понимая, как всем сейчас непросто. Первое время было страшно выходить из дома, летать на самолете, где нужно показывать паспорт, встречаться с людьми: мне как будто бы было стыдно за что-то, как будто я сделала что-то плохое. Со временем всё прошло, только ещё сильнее стала убежденность в ценности жизни и презрения к тем, кто лезет не в свою жизнь, дом, дело, страну.
— Как реагировали твои знакомые номады? Что в это время делало комьюнити?
— У нас есть достаточно большой чат русскоязычных ребят, работающих удалённо, и это самый принимающий и нетоксичный чат, в котором мне приходилось состоять. Все были в шоке, у кого-то обострились ментальные расстройства, кто-то их приобрел, кто-то пытался помогать в силу возможностей. Среди разных активностей самой эффективной оказалась помощь в релокации и знакомстве с новыми профессиями.
Для меня сработал эффект избегания всего, мне было просто стыдно разговаривать с людьми (это иррациональное, просто я не могла с кем-то чем-то делиться и общаться), поэтому даже при наличии потенциальной помощи я не могла её попросить.
Некоторые знакомые уезжали из России, большинство из Москвы и Питера, чуть меньше из других городов. Большинство среди них айтишники, но были и дизайнеры, консультанты, учителя. Для многих из них это было скорее очередное путешествие, всё было понятнее и привычнее по сравнению с теми, кто никогда не жил в других странах.
Все переживали по-разному: для кого-то это стало мотивацией что-то поменять в жизни, для кого-то пыткой жить в непривычном месте с незнакомыми правилами игры. Но позитивным было то, как все друг другу помогали, организовывали чаты и клубы, работодатели поддерживали по всем вопросам, писали различные пошаговые руководства.
— Есть ли среди знакомых номадов или релокантов те, кто вернулся в Россию?
— Есть пара, которая вернулась, чтобы родить ребёнка, потому что это безопаснее для здоровья мамы и новорождённого, но они уже готовят заявление на ВНЖ в другой стране.
Компания, где сейчас работаю, релоцировала всех сотрудников, но потом единицы вернулись, потому что им оказалось сложно жить без московских сервисов, и своя квартира была комфортнее, чем съёмное жилье. Но это единицы, большинство либо путешествуют, либо уже наладили быт в выбранной стране и не рассматривают возвращение. Хотя летом 2022 ещё можно было услышать мнение, что «вернусь, когда всё закончится», «когда перестану опасаться за жизнь и здоровье себя и близких».
— А сама ты рассматриваешь вариант вернуться?
— Нет, я уезжала из-за того, что мне искренне хотелось жить, где солнце и ясное небо хотя бы 80% дней в году, где не нужно иметь тёплые вещи, где все улыбаются друг другу, где есть возможность заниматься спортом на открытом воздухе в любое время года. Но я люблю Пермь и раньше регулярно возвращалась на лето, сейчас это и ментально страшно, и дороже, чем пересечь Атлантический океан…
Но я бы хотела в любой момент посещать маму и друзей.
— Расскажи о своём образовании. Как оцениваешь российскую систему?
Я училась в ПГУ, по специальности математик. После вышки я проходила много мини-курсов: по веб-дизайну, основам ведения бизнеса, стартапам, продуктовому менеджменту, разработке хранилищ данных, разработке на пайтоне, основам молекулярной биологии и др. Все они в разной степени помогали мне как в работе, так и в жизни в целом :)
Спустя несколько лет после российской вышки я поступила в Миланский политехнический университет на Computer Science, потом перевелась в Университет Бирмингема на биоинформатика.
Российская вышка разная, но из того, что я видела, у меня создалось впечатление, что нас набивают огромным количеством теории, но никто не объясняет, что с этим потом делать, как эти знания работают во внешнем мире. Математика не в счёт: она даёт необходимый фундамент для других направлений, но более прикладные знания никуда «не прикладываются». Помимо этого, мало работы в группах, мало возможностей делать большие проекты, где было бы много ответственных за разные вещи людей. И самое катастрофическое для нашего образования — отсутствие так называемых «софт скиллс» (кто-то не любит этот термин, но он удобен и лаконичен). Никто не учит, как учиться (а это тоже навык!), как делать презентации, как участвовать в дебатах, управлять своим временем, читать научную литературу, сохранять психическое здоровье. Мы поступаем в университет, и как будто бы должны всё это знать, но это не так! В ходе моего обучения за рубежом, приходилось проходить много мини-курсов на мета-подготовку к обучению, и это было невероятно полезно.
— Как поступить учиться в зарубежный университет? Как готовиться, что сдавать?
Для болонской системы более-менее единый алгоритм. Но как готовиться и что сдавать, зависит от многих факторов: какая ступень (бакалавриат, магистратура или аспирантура), какая специальность, на каком языке обучение и др. Самый простой кейс — магистратура на английском языке по предмету из бакалавриата.
В этом случае нужны, как правило (но надо отдельно проверять на сайте вуза):
1. Сертификат международного образца о знании английского не ниже Upper Intermediate (IELTS, TOEFL и др.);
2. Перевод и апостиль диплома, обычно к этому же идет разъяснение о системе оценок и квалификации;
3. CV или резюме, где нужно описать свой путь, заслуги в учебе, работе, общественной жизни;
4. Мотивационное письмо: почему ты хочешь здесь учиться, что планируешь делать с полученными знаниями. Часто именно по мотивационному письму принимается окончательное решение о приеме на учебу;
5. Минимум 2 рекомендательных письма, обычно, от академического представителя (научного руководителя, например) и от профессионального (например, начальника).
Иногда могут быть конкурсы портфолио, либо эссе или другая работа на тему, другие сертификации, такие как GRE/GMAT. Иногда при слишком сильной разнице предметов нужно проходить целые курсы заново. Однако, вышеперечисленные 5 пунктов подойдут практически для любого чуть менее именитого, чем MIT или Oxford, вуза при нашем стандартном кейсе с продолжением обучения.
Для бакалавриата плюс-минус тот же набор документов, только нужно переводить школьный аттестат, показывать ещё больше грамот и личных достижений и учитывать то, что чаще всего бакалавриат преподается на государственном языке страны, в отличие от магистратуры, поэтому английский может и не пригодиться, но надо будет показывать знание другого языка.
Для аспирантуры требования более индивидуальные, там делается упор на публикации и академические рекомендации.
Готовиться к поступлению лучше минимум за год: довольно много времени уйдет на поиск той самой программы: важно понять, что устраивает сам ВУЗ, набор предметов и формат обучения, жизнь в данном городе. Нужно созвониться с теми, кто уже учился или учится, с теми, кто жил в городе — это поможет создать картину, как будет выглядеть жизнь в следующий год или несколько. Далее несколько месяцев уйдет на подготовку к экзамену по английскому, т.к. нужно привыкнуть к самому его формату. Нужно потратить время на бюрократию, сбор и переводы необходимых документов, ждать решения по студенческой визе (к ней тоже нужно собирать пачку документов). Изучить программы грантов или опции бесплатного образования (да, такое тоже есть, в том числе для иностранцев). CV и мотивационное лучше переписать несколько раз, ознакомиться с примерами успешных текстов.
Добавлю, что в текущих реалиях все процедуры усложняются тем, что сертификацию по английскому перестали проводить в России, поэтому надо куда-то ехать (например, в Казахстан), кроме того, бывает, что нужно платить небольшие комиссии за бюрократию, например, за подачу заявки — их можно оплатить только с карт, работающих за рубежом. И в будущем понимать алгоритм действий для жизни за рубежом с учетом того, что нужен счёт в не российском банке и достаточный набор средств для банального выживания. Эти вопросы тоже лучше предусмотреть на этапе подготовки, почитать опыт других людей.
— Чем отличается день студента российского вуза и итальянского?
Очень широкий вопрос, как в контексте выбранной специальности, так и страны, зависит от очень многих факторов. Если сравнивать мое студенчество, то я чаще всего после лекций ехала домой, редко сидела в библиотеке, пыталась все делать сама, однако на экзаменах мы часто списывали друг у друга, что уж греха таить. Параллельно мне удавалось работать.
В Италии, как мне показалось, гораздо больше учатся, сидят в библиотеках, сидят в общих пространствах университета, делая совместные проекты. Проводят целый день, а иногда и ночь в университете (да, есть аудитории с открытым круглосуточным доступом). Есть культ отличника, и это уважается, хоть и некоторые студенты, на мой взгляд, неадекватно серьезно относятся к тому, чтобы абсолютно все оценки были 30 из 30.
Ещё в вузах очень много разных студенческих объединений, в том числе политических, которые могут выходить на протесты за или против принятия каких-либо решений ректоратом или обратить внимание на условия студенческой жизни — и к ним прислушиваются!
Кстати, отмечу, что в Евросоюзе нет «театра безопасности»: абсолютно все публичные места открыты для всех, и редко когда можно увидеть хоть какую-то охрану. Территории университетов во многих городах являются частью исторического и культурного наследия, поэтому любой желающий может прогуляться по территории, заходить в корпуса. Библиотеки имеют публичные зоны, куда можно просто прийти и читать — без документов и оплаты членского взноса! И практически нигде нет никаких рамок и турникетов, только в особо охраняемых музеях.
— Расскажи про проживание и другие условия пребывания в Милане на момент обучения.
Милан непростой город. Он намного дороже по стоимости жизни, чем другие города Италии, там очень сложно найти хорошее жильё за адекватную цену. Поскольку спрос превышает предложение, хозяину как будто и незачем беспокоиться о том, чтобы жильё было хорошего качества: все равно на просмотр будут очереди, выигрывает тот, кто быстрее заплатит депозит. Поэтому стереотип о 40-летних, живущих до сих пор с мамами, не совсем стереотип: кто-то правда выбирает возможность жить с семьей (читай, бесплатно), чем отдавать большую долю зарплаты на аренду комнатушки.
Ещё из негативного — довольно гнетущая атмосфера: есть культ переработок, соотношение зарплат к стоимости жизни часто уходит в минус, люди погружены в свои тревоги, почти не видно человеческих глаз и улыбок, все в своих телефонах и проблемах. Я все же люблю, когда вокруг меня много счастливых людей, коллективное счастье повышает настроение.
Из позитивного — красивая архитектура, множество событий, парки, где хочется проводить много времени, чистота. По всему городу стоят питьевые фонтанчики, достаточно развита велоинфраструктура, комфортно передвигаться как пешком, так и на общественном транспорте.
— Ты упоминала, что закончила учиться в Миланском университете из-за финансовой ситуации после начала войны. Когда всё относительно стабилизировалось, почему выбрала перевод в Бирмингем вместо того, чтобы продолжить учёбу в Милане?
Да, всё так. Я решила немного изменить программу обучения, так как понимала, что половина предметов из моей программы мне не интересны (да, я не так много времени уделила тому, чтобы понять, какие вообще предметы будут, смотрела только на описание программы). К тому же мне не нравилось то, что прижившуюся с пандемии опцию учиться удаленно решили убрать, что профессора плохо говорят на английском и что катастрофически мало практики.
В контрасте с этим в Бирмингеме нужно каждую неделю сдавать мини-задания, проходить викторины.
— Много ли вообще отличительных особенностей между итальянским и английским вузом?
Да, довольно много. В целом итальянский подход во многом похож на тот, который был в российском вузе: преподавательский состав немолодой, контент лекций не пересматривается годами (а в ИТ каждый месяц что-то новое, не то, что год), мало взаимодействия между преподавателем и студентами, мало практических навыков.
В Бирмингеме все организовано: есть портал, где виден план обучения и прогресс, даны практические задания. Из минусов — это в несколько раз дороже.
Да, я в первую очередь учусь для себя, в какой-то момент поняла, что мне очень любопытно окунуться в студенчество с головой, изучить что-то новое для себя, участвовать в студенческих ассоциациях. Но и корочки важны, они откроют дорогу к новой профессии, возможно — академии, и индустрии, которая сейчас кажется весьма перспективной — генетические исследования, поиск решений проблем, ещё недавно казавшихся нерешаемыми.
— Твои советы: как выбрать вышку в другой стране, на что обращать внимание и что учесть?
Это должен быть баланс
• Интересной программы, которая пригодится в будущем;
• Хорошего университета в рейтинге по выбранной программе. Если университет занимает высокую позицию в каком-то ТОПе, это ещё не значит, что именно на выбранной программе будет качественное обучение;
• Стоимости обучения, либо возможности подаваться на гранты;
• Стоимости жизни в выбранном месте;
• Приятности места — вам там жить :)