May 26, 2020

Страх за близких

Когда страшно за себя, это ерунда. Достаточно вспомнить что ты смертен, и ничего еще не кончено. Что-то еще можно сделать... А вот когда страшно за близких, это тяжелее.

Мы переплетены с нашими близкими, мы пропитаны ими, а они — нами. В них наши ошибки, и чувство вины, и радость, и гордость, огромное количество времени и энергии... они это мы, это наше поле и часть нашей судьбы... И наоборот. И мы не управляем ими. Не контролируем их так, как контролируем себя. Страшно. Ничего не сделать.

Правда в том что мы не контролируем и себя тоже. Это иллюзия. Мы можем совершать насилие над собой, можем себя тормозить, ограничивать, заставлять... Можем сделать себя очень несчастным. Проконтролировать счастье мы не можем. Счастье должно распуститься внутри нас. Счастье можно только позволить. Оно просто случается. Но нельзя приказать ему случиться.

Страх сам по себе не плохой и не хороший. Эта программа мобилизации ресурсов в случае опасности. Многим людям страх нравится. Когда тело переходит в режим молниеносной точности необдуманных спонтанных движений. Собранность, концентрация жизни, отсутствие мыслей. Телу это нравится. Многие ищут этого состояния в разных рода экстремальных занятиях.

Но есть и другой страх. Липкий и парализующий. Обволакивающий, накрывающий с головой ужас, когда сделать ничего нельзя. Ничего. Все бесполезно. Это страх страха. Это предательство самого себя, сдача себя без боя. Это страх неудачи.

Представьте, ну реально, бывали ли у вас ситуации, когда действительно ничего нельзя было сделать? Вот так, чтоб совсем ничего. Не так, что прошлые неудачи тебе шепчут: "ну у тебя же ничего не выйдет, брось, никогда ничего не выходило, потому что ты - неудачник". А так чтобы реально. Ничего. Нельзя сделать. Вы загнаны в угол. В дальний конец пещеры, в тупик. И на вас наступает тигр. Было такое?

Вы видели когда-нибудь как дерётся загнанная в угол крыса или кошка? У нее просто нет памяти неудач. Потому что в её мире неудача - это смерть. Пока зверь жив - он будет драться.

А у нас память об неудачах есть. Эта память доставляет нам боль. Не хочется повторно испытывать эту боль неудачи. Проще сдаться. Это будет не неудача, это просто моя беспомощность перед лицом... форс-мажора. Выученная, конечно беспомощность, но это уже детали. Выбора нет. Я сдаюсь. Убейте меня.

Но если я отказываюсь от выбора, это тоже выбор. Даже если смерть неизбежна [а она неизбежна]. Есть выбор как умереть. Можно собрать всю свою ярость в сердце и направьте её на прорыв. Не важно сколько у вас силы. Важно насколько вы можете заострить свой дух. Разорвать эту липкую, обволакивающую, парализующую плёнку... Взорваться действием, криком, взглядом, глубоким вдохом и выдохом... чем угодно. Это действие духа, а не тела.

Опять таки, это более-менее понятно, когда речь идет о себе
самом. Но если этот беспомощный страх накрывает нас в связи с бедами наших близких? И особенно когда эти беды не воображаемые? Болезни, неудачи, ошибки, несчастья, страдания…

Мы не можем влезть в их голову и сделать все правильно. Чем больше мы давим на них, пытаемся заставить — тем больше мы получаем ответного сопротивления. Всё бесполезно. Это тупик. Дальний угол. И вот появляется воображаемый тигр. Или вирус. Или не воображаемый...

Всё, что мы можем сделать для своих близких - это любить их. Мы не можем заставить их быть счастливыми, также как не можем этого и с собой. Позволять им быть собой, и течь туда и так, как они сами этого хотят. И совершать ошибки. И поддерживать своей любовью и принятием. Сонастраиваться. Дышать в лад. Смотреть в глаза. Говорите из сердца том, что чувствуем, и почему. Просить о том, чего хотели бы. Принимать, в том числе и отказы в этих просьбах.

Любовь заставляет нас вибрировать в лад. Когда мы сонастроены, мы можем передать другому качество духа. Качество присутствия. И это единственная вещь которая по-настоящему способна изменить всё.