Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 4 (AU). Экстра 1.1. Продолжение (1)
- Господин председатель, я забеременел.
Хи Су смотрел на Шин Гёна с выражением лица, полным волнения.
Тот уставился на тест на беременность, который протянул ему Хи Су. Его лицо выражало явное потрясение, не меньшее, чем у самого Хи Су.
«Какова же будет его реакция?» Ясно было, что Шин Гён вряд ли обрадуется до слёз, как он сам. Ведь это был человек, который даже после того, как они запечатлели друг друга, никогда не поднимал тему детей.
«Но... всё же он обрадуется, правда?» С тайной надеждой Хи Су ждал ответа Шин Гёна. Однако спустя долгое время его слова оказались не такими, как он надеялся.
- Нужно поскорее избавиться. Пока организм не пострадал ещё больше.
Казалось, его лицо выражало отвращение, словно в животе у Хи Су завёлся незваный гость. Столь неожиданная реакция заставила Хи Су застыть в оцепенении, словно он услышал нечто немыслимое. «Что он сейчас сказал? Что это за слова?» - ему следовало переспросить, но губы не слушались. И как бы он ни хотел усомниться в своих ушах, значение слов Шин Гёна было предельно ясно и не оставляло места сомнениям. Он не хочет этого ребёнка.
Кончики пальцев задрожали. Хи Су, сжав кулаки, сглотнул. «Что сказать?» Он не ожидал такой реакции от Шин Гёна, поэтому у него не было подготовленного ответа. Долго подбирая слова, он наконец заговорил.
Услышав его зов, Шин Гён поднял голову с бесстрастным выражением. Нигде на его лице нельзя было найти следов волнения или радости. И не только это. Даже его глаза, которые всегда казались такими нежными, сейчас выглядели холодными. Ему хотелось верить, что это обман чувств, но он знал, что это реальность, и от этого в груди возникла мучительная боль.
Он знал, что Шин Гён не такой, как он. Но он не ожидал такой реакции. Даже во сне он не мог представить, что тот будет так сильно ненавидеть ребёнка, в котором течёт его же кровь.
Узнав о беременности три дня назад, он много размышлял. Потому что для такого рецессивного омеги, как он, беременность и роды были вопросом жизни и смерти. Но как бы он ни думал, у Юн Хи Су был только один вывод.
Это был ребёнок, зачатый между ним и мужчиной, которого он любил больше всех на свете. Так что не было причин не рожать.
Придя к такому выводу, Хи Су беспокоился лишь об одной вещи - о самом Шин Гёне. Его собственнические инстинкты по отношению к Хи Су были настолько сильны, что тот был почти уверен - Шин Гён не проявит снисхождения к ребёнку. Но ведь ребёнок наполовину его, и поэтому Хи Су всё же надеялся, что тот примет его существование, хотя бы отчасти. Ведь Шин Гён любил Хи Су.
- Это ваш и мой ребёнок… Вы его не хотите?
Ответ, который получил опечаленный Хи Су, был краток.
Привязанность Шин Гёна была направлена только на Юн Хи Су. Всё остальное не имело для него никакого значения. Единственным, кто мог прикоснуться к его миру, был Юн Хи Су. Только Юн Хи Су понимал Шин Гёна и принимал его. Шин Гён не хотел, чтобы в эту идеальную связь вторгался незваный гость.
Он пристально посмотрел на Хи Су, спрашивающего о причине, а затем ласково улыбнулся. Это была знакомая нежная улыбка, но его феромоны яростно бушевали. Протянув руку, он погладил насупившегося Хи Су по голове и прошептал:
- Хи Су. От твоих волос до каждой капли крови - всё моё. Я не потерплю, чтобы какое-то чужое отродье заняло место внутри тебя. Кто бы оно ни было.
Содержание этих слов совсем не соответствовало мягкому голосу. Хи Су понял, что его опасения были не просто пустыми тревогами. Собственнический инстинкт Шин Гёна был поистине ужасающим. Он был безжалостен даже к плоду, который должен был стать его собственным ребёнком.
Более того, его тон даже не предполагал, что ребёнок в утробе был их общим. Слова, звучавшие так, будто он имел дело с совершенно чужим человеком, заставили Хи Су пошевелить губами, которые не хотели разжиматься.
Шин Гён, ответивший так бесстрастно, на мгновение закрыл глаза, словно пытаясь совладать с эмоциями, а затем открыл их.
В его спокойных зрачках бушевали гнев и одержимость, которые мог разглядеть только Юн Хи Су. Но Шин Гён, словно желая сказать, что он ни в коем случае не злится на него, ласково провёл рукой по затылку Хи Су, успокаивая его, и поднялся с места.
- Это не серьёзная операция, так что всё будет хорошо.
Затем он утешил его, упомянув то, о чём Хи Су ни разу не беспокоился с тех пор, как узнал о существовании ребёнка. Хи Су мог только безучастно смотреть на удаляющуюся спину мужчины, держащего в руке телефон.
Шин Гён позвал Юн Хи Су в тринадцатый раз со вчерашнего дня. Но ответа не последовало. Тот, кто должен был сказать «Да» и выйти из комнаты, по-прежнему молчал.
Он снова попытался повернуть ручку, но остановился. Хотя сломать дверь для него было пустяком, Шин Гён не хотел пугать Хи Су, поэтому развернулся. Вместо того чтобы вести себя как угнетатель по отношению к любимому, он пошёл к дивану, включил планшет и подключился к камере видеонаблюдения, показывавшей комнату.
Юн Хи Су лежал на кровати, не двигаясь, закутавшись в одеяло. Вид его, упрямо сжавшего губы и уставившегося в окно, явно раздражал. Проблема была в том, что он не понимал причины.
Шин Гён увеличил изображение, чтобы рассмотреть лицо Хи Су. К счастью, цвет лица был нормальным, так что, вероятно, у него не было температуры или боли. Значит, была другая причина? Он положил планшет на стол и погрузился в раздумья.
Юн Хи Су не был тем, кто дулся без причины. Хотя иногда он и хмурился из-за проказ, зная характер Шин Гёна, который яростно реагировал на попытки оттолкнуть его, он никогда до сих пор не запирался в комнате так молча. Поэтому перед этой внезапной ситуацией Шин Гён был скорее ошеломлён, чем зол.
«Почему?» Долго размышляя над причиной, он вдруг вспомнил о вчерашнем событии. Заподозрив, что это связано с неожиданной новостью о беременности, он стал перебирать воспоминания.
«Господин председатель, я забеременел».
Каким же было выражение лица Юн Хи Су, когда он говорил это и протягивал тест на беременность? Он попытался вспомнить, но не смог. Потому что с того момента, как он увидел это в руках Хи Су, он уже был не в себе.
Однако он отчётливо помнил выражение лица Хи Су, когда тот услышал, что нужно избавиться от ребёнка. Лицо, казалось, очень напряжённое, возможно, даже шокированное.
Вчера он думал, что это из-за страха перед операцией. «Но что, если это не так? Может, Юн Хи Су хочет родить ребёнка?» Недолго подумав, Шин Гён покачал головой. Потому что объективно это был бы действительно глупый выбор.
Из-за генетических особенностей у рецессивных омег часто случались выкидыши и мертворождения, и нередко беременные умирали во время родов. В древности люди считали это несчастье проклятием Самсин (Трёх Божеств), из-за чего беременность рецессивных омег долгое время была табу.
Хотя с развитием медицинских технологий в современную эпоху и выяснилось, что это «проклятие» связано с бета-свойствами рецессивных омег, роды у рецессивных омег всё ещё оставались редкими. Потому что даже развитие фармакологии не могло решить проблему токсикоза и осложнений во время беременности у рецессивных омег.
Поэтому рецессивные омеги обычно вступали в брак, но не планировали рожать, и Юн Хи Су, которого он любил больше всего, тоже был рецессивной омегой. Так что Шин Гён, будучи доминантным альфой, изначально даже не рассматривал возможность его беременности.
Внезапно Шин Гён с опозданием вспомнил, что сделал вазэктомию. Но чувством, возникшим на его бесстрастном лице после этого осознания, было не подозрение или гнев, а недоумение.
Шин Гён знал дела Юн Хи Су лучше, чем он сам. Зная всё о нём настолько, что мог уловить даже привычки, неизвестные самому Юн Хи Су, Шин Гён ясно понимал, что у того не было ни желания, ни времени связываться с другими альфами. Так что ребёнок в утробе, несомненно, был его семенем.
И это было логично: когда он вступал в отношения с Юн Хи Су, он всегда кончал внутрь, и в восьми случаях из десяти кусал его за шею. Если бы он был доминантным альфой без вазэктомии, то даже будучи рецессивной омегой, тот мог бы забеременеть ещё раз тридцать.
Вспоминая это, он снова стал перебирать воспоминания. «Что говорил врач, когда он делал вазэктомию?»
«У доминантных альф иногда случается восстановление семявыносящих протоков, но это происходит в одном случае на десять миллионов, так что вам не о чем сильно беспокоиться. За 20 лет работы урологом я ни разу не видел такого случая. У рецессивных омег такого вообще не бывает, так что вам тоже не о чем волноваться».
...Один на десять миллионов. Похоже, он и стал тем самым одним. Как нелепо.
В любом случае, сначала важно было установить факты. Две полоски на тесте на беременность не обязательно означали беременность. Это могло быть результатом гормонального или феромонового дисбаланса в организме Юн Хи Су, поэтому Шин Гён почувствовал необходимость сначала точно подтвердить это.
«Напиши профессору, что мы сейчас приедем». 10:22
Шин Гён взял телефон, оставил сообщение Чэ Бомджуну и начал готовиться к выходу. Через некоторое время Чэ Бомджун, получив сообщение, поднялся на 43-й этаж.
- А господин Юн Хи Су? Он не поедет с нами?
По выходным они редко расставались. Поэтому он естественно предположил, что они поедут вместе, и, видя, как Шин Гён один надевает туфли, Бомджун задал этот вопрос. Шин Гён просто покачал головой. Его бесстрастное лицо почему-то вызывало беспокойство, поэтому Бомджун молча открыл входную дверь. Поняв, что что-то случилось, он тихо вызвал лифт.
- Господин председатель, зачем вам внезапно обследование? До него ещё около месяца. Вы что, собираетесь в поездку в следующий период обследования?
По дороге в больницу Чэ Бомджун, присматриваясь, осторожно открыл рот. Что-то было не так. То, что Шин Гён, который не любил менять расписание, вдруг переносит его, означало, что что-то случилось с Юн Хи Су.
И ответ, последовавший на этот вопрос, был достаточен, чтобы удивить даже Чэ Бомджуна, которого нелегко было вывести из равновесия.
Вжик - Шин Гён встретился с ним взглядом с холодными глазами из-за тормоза, нажатого от удивления. «Чёрт». Проклиная про себя, Бомджун опустил голову в извинении и снова плавно нажал на газ.
Но, в отличие от плавно движущейся машины, в голове у Чэ Бомджуна был полный хаос. «Беременный? Завёлся ребёнок? От Шин Гёна? Но они оба сделали вазэктомию. Так как? Неужели... измена? Нет, не может быть. Это же невозможно».
Этого не могло случиться, если бы Юн Хи Су не сошёл с ума. Не говоря уже о его преданных чувствах к Шин Гёну, Юн Хи Су не был настолько бесстыдным человеком. Шин Гён, должно быть, тоже это знал.
«...Но если он и вправду знает, то зачем Шин Гён едет к урологу в этот момент? Может, я ошибаюсь? Он едет, потому что не доверяет Юн Хи Су? Или же между ними произошло что-то подозрительное, о чём я не знаю?»
Отбросив промелькнувшие, как ураган, мысли, Бомджун осторожно начал разговор.
- Э-э, господин Юн Хи Су... вряд ли тот, кто станет изменять, верно?
Прошло уже немало времени с тех пор, как он познакомился с Юн Хи Су. Будучи тем, кто считал Хи Су почти младшим братом, Бомджун не мог не вступиться за него таким образом. Ведь если эта беременность - результат измены, то жизнь Юн Хи Су будет в серьёзной опасности.
Но, как ни старался он подобрать слова, Шин Гён бесстрастным голосом позвал его.
Бомджун быстро извинился. Слишком растерявшись, он совершил глупую ошибку.
Верно, не мог Шин Гён не знать, что у Юн Хи Су не было ни возможности, ни склонности к изменам. Он ехал в больницу не потому, что сомневался в Хи Су, а лишь чтобы точно установить причину.
...Но что он собирается делать после подтверждения?
Чэ Бомджун знал Шин Гёна давно, но никогда не обсуждал с ним тему детей. Потому что, в отличие от его собственных неосторожных действий и двух детей, родившихся в результате, он сам был чайлдфри, а Шин Гён вообще никогда не выказывал желания иметь детей.
Мог ли такой Шин Гён захотеть ребёнка? Он думал, что абсолютно нет.
- Ну, в любом случае, поздравляю. Это хорошая новость. Вы хотите дочь или сына, господин председатель?
Поэтому на его бестактный вопрос ответ был именно таким, как и ожидалось.
Несколько лет назад, как только у Шин Гёна возникли отношения с Юн Хи Су, он немедленно сделал вазэктомию. Поскольку Хи Су был горячим омегой, это был выбор, продиктованный желанием избежать незапланированной беременности.
Спустя несколько месяцев после того, как они стали парой, Юн Хи Су также, следуя воле Шин Гёна, сделал вазэктомию. В отличие от доминантных омег, мужчины-носители, рецессивные омеги, имели низкую, но существующую вероятность оплодотворить бета-женщину. Конечно, шанс был крайне мал, но Шин Гён, не терпевший даже мысли о том, что семя Хи Су может попасть куда-то ещё, таким образом окончательно пресёк род Юн.
Для Шин Гёна важен был только Юн Хи Су. Будь то сын или дочь в его утробе, он не собирался рожать, поэтому такой ответ был неизбежен. Но...
- А что говорит господин Юн Хи Су?
Право решать вопрос о рождении ребёнка принадлежало исключительно омеге. Это было основополагающее право межвидовых, гарантированное законом, и никто не мог его нарушить.
Конечно, мнение альфы тоже было важно, но в конечном итоге окончательное решение о родах оставалось за беременной омегой. Межвидовые учились этому с момента изучения алфавита, и те, кто не уважал роды омег или их желание сделать аборт, наказывались по закону.
В такой ситуации, если бы Шин Гён попытался принудить Хи Су, загнанный в угол Юн Хи Су мог бы через лечащего врача попытаться получить юридическую защиту для омег. «Не может быть. Не может быть...» Хотя он, вероятно, не сделает этого, но если бы это случилось, одна мысль об этом уже вызывала головную боль.
Шин Гён был человеком, находящимся за пределами закона, поэтому было неизвестно, что он сделает с Юн Хи Су, вышедшим из-под его контроля. Бомджун осторожно заговорил:
- Господин председатель, вы же знаете, что это не тот вопрос, который можно решать в одиночку?
Шин Гён многое терпел и учитывал ради Юн Хи Су, но было очевидно, что это — то, чего он в конечном счёте не вынесет. Бомджун не мог легкомысленно предсказать, насколько жестокими окажутся действия Шин Гёна, когда его терпение достигнет предела. Так или иначе, это время не будет лёгким ни для Хи Су, ни для Шин Гёна, ни для него самого. Дойдя до этой мысли, Чэ Бомджун открыл рот, чтобы попытаться убедить Шин Гёна.
- Хотя роды опасны, если господин Юн Хи Су захочет родить...
Но Шин Гён твёрдо прервал его подобранные с трудом слова. «Директор Чэ» - обращение, напоминавшее о социальной дистанции между ними, заставило плечи Бомджуна напрячься. Сзади донёсся холодный, спокойный голос:
«Черт», - Бомджун цокнул языком про себя. Похоже, решение Шин Гёна было непоколебимым. Одно в этой ситуации было ясно совершенно точно: в тот момент, когда Шин Гён начнёт действовать, игнорируя желание Хи Су, чтобы добиться своего, на Юн Хи Су обрушится суровое испытание.
Смогут ли они оба пережить это? Бомджун с внезапным беспокойством уже собирался угрюмо сжать губы, как...
Донесшийся вдруг густой голос прозвучал прямо у самого уха. Бомджун через зеркало заднего вида взглянул на старого друга, сидящего сзади. Выражение лица Шин Гёна, уставившегося в пустоту и словно в раздумьях постукивающего по подлокотнику, было холодным, а его мрачные чёрные зрачки сверкали настороженностью.
Шёпот прозвучал снова, пробиваясь через тяжёлую атмосферу. Слушая это жуткое бормотание, Чэ Бомджун в душе молился, чтобы Юн Хи Су сделал мудрый выбор.