Мне суждено умереть
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 71
Сегодня вечером? Должно быть, есть какая-то особая причина, почему именно сегодня, именно в этот вечер. Но я знал, что даже если я спрошу, ответа не получу. Однако у меня есть моя способность; я могу просто использовать свои глаза, чтобы выяснить, есть ли у «Голубой Надежды» скрытые способности.
Когда я с серьёзным видом поставил стакан с водой, Симеон встал и кивнул.
Я последовал за ним из комнаты, по коридору и вниз по лестнице. Казалось, что винтовая лестница была создана специально, чтобы запутать любого, кто по ней спускается. Прежде чем я осознал, как глубоко мы спустились, мы достигли подножия лестницы и оказались перед странной стеной. Эта стена, густо оплетённая ветками и грязью, напоминала гигантское птичье гнездо.
По всей видимости, это было то самое место, где хранилась «Голубая надежда». Входная дверь была не заперта, но попасть внутрь оказалось невозможно. Даже после тщательного осмотра стены я не нашёл ни одной щели, через которую можно было бы открыть дверь.
Вместо ответа Симеон остановился перед стеной и вытащил что-то из кармана пиджака. Это была оливковая ветвь, которая соединяла проход с ковчегом. Как только он прикоснулся «ключом» к стене, твердая преграда задрожала, словно волна. Густо переплетенные ветви деревьев начали медленно расступаться, открывая путь.
Я был ошеломлен этим невероятным зрелищем, как будто сам океан раскалывался пополам.
- Это тоже было сделано одним из апостолов?
- Конечно. На ковчеге нет ничего, что не прошло бы через его руки.
Говоря «его», он, вероятно, имел в виду владельца ковчега.
Симеон странно улыбнулся, как бы намекая, что я прав.
- Когда-нибудь вы с ним встретитесь. Хотя, возможно, он уже знает вас, мистер Хаджае.
Симеон первым шагнул в проход, и я последовал за ним, наконец-то оказавшись в глубине ковчега.
Можно ли описать ощущения, которые испытываешь, попадая в птичье гнездо? Потолок и стены были изогнуты, а всё сооружение создано из веток деревьев. Несмотря на отсутствие видимого источника света, пространство вокруг мягко освещалось, словно на закате.
В центре загадочной комнаты стояла лишь одна вещь — «Голубая надежда». Вместо манекена вокруг высокой деревянной колонны было обернуто светящееся голубое ожерелье. Вероятно, благодаря успеху нашей миссии, от сверкающего голубого камня исходила притягательная, почти гипнотическая энергия, а не убийственная, как раньше.
Когда я приблизился к синему камню, передо мной внезапно возникло предупреждение о моей способности.
[«Чтобы использовать «Первопроходец неизведанного», в радиусе 5 метров не должно быть никого».]
- Могу я побыть здесь минутку один?
Симеон нахмурился от неожиданной просьбы.
- Есть кое-что, что мне нужно быстро проверить.
В его темных глазах мелькнуло сомнение, словно он не поверил моему неопределенному ответу. Однако, было ли его любопытство сильнее этого? Симеон покинул комнату, коротко предупредив: «Будь осторожен».Только после того, как он покинул странное гнездо и остался только «Голубая надежда», перед моими глазами появились буквы.
[Активирован «Первопроходец неизведанного ( )».]
[Хотите увидеть условия пробуждения духовного объекта «Голубая надежда»?]
Я осторожно закрыл глаза, давая понять, что согласен. Когда я их открыл, то увидел информацию, которую так долго ждал.
[В ночь полнолуния освети грешника на фоне вод, обнимающих луну.]
«Кодекс Гигас» тоже был таким, и сейчас ситуация похожая. Было трудно сразу понять условия. Но благодаря моим способностям один вопрос был решён. Почему Симеон не проверил «Голубую надежду» сразу после того, как получил её?
Я вышел из комнаты. Как только спутанные ветви раздвинулись, Симеон, который ждал, скрестив руки на груди, выглядел удивленным.
Хотя он и сохранял спокойствие, в его глазах читалось любопытство, словно он хотел знать, что я там делал один. Если бы я ответил честно, то, по сути, раскрыл бы свою уникальную способность. Но это не имело значения. Симеон не только не был злодеем, который мог бы воспользоваться моими знаниями, но и мои плечи отяжелели от слишком большого количества секретов, которые я уже хранил.
- Ты ведь уже говорил об этом раньше, не так ли? Сегодня вечером мы узнаем, была ли «Голубая надежда» тем духовным объектом, который мы ищем.
Я произнес эти слова с безразличным тоном, обращаясь к Симеону, который кивнул с неторопливой уверенностью.
- Потому что сегодня полнолуние, не так ли?
Как только я произнес эти слова, его глаза расширились от удивления. Дрожь в мышцах вокруг глаз и подергивающиеся зрачки выдавали его смешанные чувства. Симеон, который на мгновение замер, словно потеряв дар речи, наконец, нахмурившись, пробормотал:
Его непривычно смущенный вид укрепил мою уверенность в правоте моих предположений.
— Я спрашиваю, откуда тебе это известно? Что за фокусы? — спросил Симеон, крепко держа меня за плечо. Его широко раскрытые глаза пристально смотрели на меня, словно желая прожечь во мне дыру. Я не ожидал, что он будет так поражен, и это стало для меня полной неожиданностью. Я взял его за руку, как бы успокаивая, и ответил:
Мой ответ, в котором я привёл лишь голые факты, лишь усилил замешательство.
Симеон нахмурил брови, словно призывая меня скорее объяснить, что я имею в виду.
Это был секрет, который мне всё равно пришлось бы раскрыть, но я не мог произнести его вслух.
- Если ты хочешь узнать, как это сделать, сначала я хочу тебе кое-что сказать.
- Скажи мне, почему ты собираешь только проклятые духовные предметы и что ты планируешь с ними делать. Тогда я расскажу тебе, как я это вижу.
Его рука крепче сжала моё плечо. От его пристального взгляда, с плотно сжатыми губами, у меня по спине пробежала дрожь. Как бы глупо я себя ни чувствовал, скрывать это было небезопасно, поэтому я заговорил увереннее, расправил плечи и посмотрел ему прямо в глаза.
— Уверяю тебя, Симеон, я — то, что ты искал.
Я никогда раньше не ждал наступления ночи так долго! День показался мне гораздо длиннее, чем я думал, и я даже начал сомневаться, не нарочно ли солнце так медленно садится, чтобы позлить меня.
После того как я провёл большую часть дня в таком состоянии, наконец наступила ночь.
И когда я смотрел на полную луну, восходящую в ночном небе, я вспомнил, что произошло утром.
«Когда взойдет луна, приходи на крышу Ковчега.»
Что он хочет мне показать? Я был в предвкушении и тревоге, когда наконец
наступило обещанное время. Когда я вышел из комнаты, охранник, который ждал у
двери, молча проводил меня. С его помощью я без труда добрался до крыши.
Поднявшись на вершину ковчега, я увидел перед собой бескрайний вид. Горизонт был спокоен, но вдалеке я слышал, как волны разбиваются о скалы. Даже без фонаря я мог ясно видеть все вокруг благодаря необычайно яркому лунному свету.
Под бледным ночным небом, среди холодных красок, меня поприветствовал Симеон.
Приветствовав его коротким взглядом, я обратил внимание на предметы, лежащие у его ног. Среди них я увидел серебряную тарелку с водой и «Голубую Надежду», лежащую рядом.
Когда я посмотрел на прекрасную полную луну, отражающуюся в спокойной глади воды, мне вспомнились условия пробуждения «Голубой Надежды».
«В ночь полнолуния освети грешника на фоне вод, обнимающих луну».
Если пейзаж с водой, на котором изображена луна, представляет собой чистую воду, отражающую лунную тень, то грешник должен быть…
Прежде чем я успел закончить эту мысль, Симеон сделал первый шаг. Он опустился на одно колено перед серебряной тарелкой, взял «Голубую Надежду» обеими руками и опустил её в воду. Да, грешником был сам проклятый бриллиант.
Вскоре лунный свет, падавший на голубой камень, начал искриться, словно маленькие кусочки льда, танцующие вместе.
Прищурившись, чтобы рассмотреть получше, я заметил, что в воздухе кружатся мелкие частицы. Это было письмо. В отличие от меня, который нахмурился, увидев это невероятное зрелище, Симеон радостно улыбнулся, и его тёмные глаза засияли от восторга.
В его бормочущем голосе слышалась неподдельная радость.
Симеон отложил в сторону «Голубую надежду» и поднял с пола предмет, размером с его ладонь. Это была очень старая книга, её обложка и страницы были полностью изорваны. Когда он открыл её, я снова был ошеломлён: на обложке и даже внутри не было ни слова.
Симеон, освещая пустую жёлтую страницу лунным светом, тихо пробормотал:
- Как же я оказался в этом тёмном лесу?
Это звучало словно отрывок из книги.
- Возможно, это произошло из-за того, что я отклонился от праведного пути богов.
Как только он замолчал, на бумаге, залитой лунным светом, начали проявляться буквы. Они словно падали на поверхность и оставались на ней, переплетаясь между собой. Из-за того, что буквы были очень маленькими и написаны на иностранном языке, я не мог их прочитать.
Внезапно моё внимание привлекла обложка книги, которая была наполовину закрыта рукой Симеона. Мгновение назад на ней не было ничего, но теперь появились буквы. Название, написанное аккуратным курсивом, было знакомо даже мне, хотя я не знал итальянского языка.
<LA COMMEDIA DI DANTE ALIGHIERI>
Только тогда я осознал, что за книга была у него в руках. Предмет, который он видел через «Зеркало с изящным узором», что привел его в антикварный магазин в Турине. Книга, в которой подробно описывалось путешествие через ад и чистилище, прежде чем, наконец, попасть в рай. Это была «Божественная комедия» Данте.