Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 5. Экстра 2.2
Поскольку Сонхва, которая управляла семьёй, была католичкой, все в семье также приняли крещение. Шин Гён не был исключением. Хотя он совсем не верил в Бога, у него всё же было крестильное имя.
Хотя она и не настаивала на набожной жизни, Сонхва хотела, чтобы Шин Гён иногда ходил с ней в церковь. Видимо, она считала, что это благотворно влияет на его душевное состояние. Из десяти раз он восемь отказывался, ссылаясь на работу, и соглашался примерно два раза, потому что Юн Хи Су нравился Шин Гён, посещающий церковь. Говорил, что он выглядит святым. Или что-то в этом роде, поэтому он ходил, чтобы хорошо выглядеть в глазах Юн Хи Су.
В любом случае, пока он был в церкви, план, по которому Юн Хи Су должен был посетить новоселье Шин Юджин вместе с Хэйюном, на самом деле не был тем расписанием, которое нравилось Шин Гёну. Просто Сонхва любила, когда зятья и младшая дочь собирались вместе, и Юн Хи Су тоже был счастлив видеть её радость, поэтому он разрешил это.
- Председатель Шин, давно не виделись.
Теперь обращение «господин Шин» перешло не к старому тигру Шин Кёнджу, а к Шин Гёну. Люди быстро поняли, что Шин Гён, который выглядел бесконечно приятнее, чем Шин Кёнджу, отнюдь не был простым человеком.
Однако мужчина, который в официальной обстановке держался неприступно, сейчас нежно улыбался рядом со своей матерью, и, возможно, казался более доступным, поэтому к нему подходили бесконечные потоки людей, желающих поговорить.
- Ах, председатель Кан. Не ожидал встретить вас здесь. Кажется, вы говорили, что протестант.
- Ха-ха... Подумываю, не перейти ли в католицизм...
Даже протестант, который, как говорили, формировал картель в крупной церкви, услышав новости, подошёл поздороваться. Шин Гён, без тени усталости, принимал все их приветствия. К тому времени, когда он под предлогом здоровья своей матери Сонхвы ускользнул, прошло уже три часа после окончания мессы.
- Не устал? В следующий раз нельзя так, Ён. Мама не подумала об этом.
Когда Шин Гён покачал головой с улыбкой, Сонхва с глубоко тронутым лицом посмотрела на него.
- Интересно, хорошо ли проводят время Юджин, Хи Су и Хэйюн? Никто не звонил?
- ...Нет. Никто не звонил, должно быть, им весело.
Без него, должно быть, им было так весело, что Юн Хи Су был тих, без привычных сообщений. Шин Гён смотрел на молчавший с момента сообщения о прибытии телефон, и внутри него бушевала ярость, но внешне ничего не проявлялось. Он лишь с невозмутимым лицом взял мать за руку и проводил её к машине.
- Кстати, ты придёшь поужинать позже?
- Кажется, они немного выпили, я позвоню вам, в зависимости от состояния Хи Су, мама.
- Хорошо, поняла. Иди осторожно.
Машина, ожидавшая их, забрала Сонхву и первой уехала от церкви. На месте, где раньше постоянно происходили ссоры из-за нехватки парковочных мест, теперь стояла большая парковочная башня, построенная на пожертвования.
Шин Гён, поднимаясь по лестнице на крышу парковки, достал телефон. Мигающая красная точка на карте показывала местоположение Юн Хи Су в комплексе в Йоидо. Размытая кривая на карте была следом его передвижения на машине. Путь постепенно исчезал и полностью стирался через 24 часа.
«Что же могло быть настолько интересным, что он даже не написал?» Шин Гён, почувствовав раздражение, подошёл к своей машине, припаркованной в укромном месте, и закурил. Медленно потягивая сигарету, он подключился к серверу прослушки, и через динамик начали доноситься разговоры из дома Шин Юджин.
- Пибимпап с крабом. Вы пробовали?
- А, это... Тот, с крабовым соусом?
- Да!! Это было действительно невероятно вкусно!
Юн Хи Су рассказывал о рисе с крабом, который он ел в Йосу. Неужели он был таким вкусным? Он и правда хорошо поел. Он помнил, как тот съел две миски риса, его живот выпятился, и он с опаской смотрел на него, боясь, что его заставят заниматься спортом.
- Для меня крабовый соус - это сложновато.
- Что, хён, ты не можешь есть крабовый соус? Почему? Пахнет морепродуктами?
- Может, тебе просто попался невкусный?
- Нет, Бомджун сказал, что это ресторан со звездой Мишлен, но он был так себе.
Бойфренд Чэ Бомджуна. Вернее, теперь уже муж, Со Хэйюн, называл его по имени. Иногда говорил «дорогой», иногда обращался «любимый».
Он тоже заставлял Юн Хи Су так его называть, и тому это не нравилось. Хотя ему уже за тридцать, его член и локти до сих пор розовые, но он нёс чушь, чтобы его не заставляли использовать такие смущающие обращения к мужчине. Во время секса, пьяный от возбуждения, он болтает без умолку, но в трезвом уме не может слышать такие милые обращения, что досадно. Шин Гён решил, что сегодня вечером заставит его называть его по имени, и сел в машину.
«Когда стоит за ним поехать?» Ему хотелось сразу же вытащить его оттуда, но в голосах, ведущих беседу, чувствовалась радость. Вспомнив, как Хи Су без устали работал весь месяц, он пришёл к выводу, что стоит дать ему свободу на один день. Быть терпеливым с Юн Хи Су нетрудно. Вместо того чтобы ехать в Йоидо, Шин Гён направил машину домой.
Темы разговора на новоселье несколько раз менялись. От еды к путешествиям, от путешествий к природе, от природы к еде, от еды к другим темам, и в конце концов снова к еде.
«Неужели я морил ребёнка голодом?»
Поднимаясь домой, Шин Гён на мгновение подумал об этом. Ведь это Юн Хи Су постоянно заводил разговоры о еде. О чём бы ни зашла речь, она всегда сводилась к этому, и, прислушавшись, он понял, что все разговоры были о корейской еде.
Подумав немного, он нашёл ответ. Похоже, еда, приготовленная Шин Юджин, не соответствовала его вкусам. Юн Хи Су любил корейскую еду. В то время как Шин Юджин, как дворняжка, бегала по всему миру, приспосабливая свой вкус к разнообразной еде, поэтому высока была вероятность, что приготовленная еда была иностранной, заказанной из ресторанов.
«Тогда, может, пойти поужинать к маме?»
Если пойти на ужин к Сонхве, можно было поесть корейскую еду, которую Юн Хи Су очень любил. Она была почти такого же уровня, как в ресторане Эвагак, так что если накормить его там, можно было увидеть, как он счастливо похлопывает себя по животу. В любом случае, с завтрашнего дня ему снова предстояло усердно работать, так что какое-то время будет трудно навещать её, и, возможно, неплохо было бы отпустить его на этот раз...
Весь душ Шин Гён размышлял о том, как можно поднять настроение Юн Хи Су. Однако, когда он вышел и вытирался, ему донеслись слова о «симуляции побега из дома», предававшие его искренние намерения.
- Так нельзя. Хи Су, тебе нужно скорее уйти из дома. Давай уйдём прямо сейчас!
Брови Шин Гёна неодобрительно изогнулись.
Его младшая сестра Шин Юджин была, скажем так, жизнерадостной, а если говорить плохо - склонной к излишней активности. Печальным фактом было то, что Юн Хи Су бесконечно поддавался такому характеру Шин Юджин. Хотя он и предупреждал её не делать этого, она выпила, так что вряд ли помнила его слова. Шин Гён, предвидя грядущие события, криво усмехнулся и стал одеваться.
- Ага, я беру ответственность на себя. Пошли, пошли. Выйди и немного прогуляйся.
Он, который теперь даже иногда перечил, под влиянием подстрекательств Шин Юджин колебался, как тростник, сломленный у основания. Это было абсурдно, но для него это было хорошо. Ведь это давало ему повод для наказания.
Шин Гён тут же прекратил прослушивание и начал готовиться к выходу. Когда он уже полностью высушил волосы и собирался выйти, ему позвонила Шин Юджин.
В отличие от ледяного выражения лица, его голос звучал как у самого нежного брата на свете. Шин Юджин, не подозревая, что Шин Гён разыгрывает невозмутимо ласкового брата, сообщила ему нелепую новость о побеге Юн Хи Су.
- Что делать? Хи Су очень зол. Из-за твоей шутки на прошлой неделе он больше не может так. Он так расстроился, что сказал, не может вернуться домой, и вдруг ушёл!
- Понятно... Видимо, он действительно расстроился. Спасибо, Юджин. Когда он ушёл?
- Минут двадцать-тридцать назад? Он даже телефон не взял, так что тебе лучше пойти искать его поскорее.
- Хорошо. Спасибо, что предупредила.
- Ох, вот видишь, будь же повнимательнее к ребёнку!
Услышав его притворный голос, Шин Юджин, должно быть, подумала, что он сильно раскаивается, и стала читать неубедительные нотации.
Шин Гён пропустил все её слова мимо ушей и открыл обувницу.
Подумав, что надеть, он повесил трубку, достал туфли, которые нравятся Юн Хи Су, и надел их.
Аккуратная толстовка, свободные хлопковые брюки. Если надеть кроссовки и ещё кепку, Юн Хи Су, казалось, очень нравился такой непривычный вид, и он постоянно украдкой поглядывал на него.
Шин Гён, одевшись так удобно, взял ключи от машины и вышел из дома. Когда он сел в электромобиль, который Юн Хи Су сам выбрал и купил, потому что ему понравился дизайн, и завёл его, внутри бесшумно зажглся свет. Вместо того чтобы вводить адрес, он сначала открыл сервер прослушки. Раз он сказал, что оставил телефон, на этот раз это был сервер, подключённый к часам.
В салоне автомобиля начал доноситься шелестящий звук, более низкого качества, чем раньше. Это был звук одежды, задевающей запястье. Юн Хи Су шёл.
Застряв посреди пробки, Шин Гён подключил телефон к внутреннему экрану и вывел на него местоположение Юн Хи Су.
Он видел точку, медленно бродящую по Йоидо, словно на прогулке. Тот двигался в сторону парка Йоидо, затем внезапно свернул в узкий переулок. Хаа, хаа - послышалось короткое тяжёлое дыхание, а затем, когда точка остановилась, раздался бормочущий голос.
- Выглядит вкусно... Ах, надо было взять карту.
«Кажется, он остановился перед кондитерской, кафе или булочной. Или, возможно, перед заведением, где продают кимбап», - подумал Шин Гён и улыбнулся. Непонятно, почему он так любит перекусывать.
Юн Хи Су наслаждался самим процессом еды. Нет, казалось, ему просто нравилось, когда что-то попадает в рот...
Вспомнив его лицо во время орального секса, он почувствовал напряжение внизу живота. Шин Гён, размышляя, как ему наказать Юн Хи Су позже, расслабился.
Поблуждав по Йоидо, Юн Хи Су вскоре покинул этот район и направился к реке Хан. Движущаяся точка приблизилась к парку, и сквозь низкое качество звука доносился шумный гам.
- Здравствуйте! Не хотите попробовать магнитные опыты?
Он слышал, как тот с кем-то разговаривает, но не мог разобрать точно. Устройство для прослушки, встроенное в часы, требовало регулярного обслуживания. Он незаметно для Юн Хи Су менял несколько одинаковых моделей часов, чтобы батарея не садилась, но, видимо, были пределы, и качество звука было не таким хорошим, как у телефона.
Но, оглядываясь назад, он вспомнил, что менял часы довольно давно. Время прошло, так что, наверное, лучше не будет. Он решил, что ему нужно заменить модель прослушивающего устройства.
- Тогда, может, у вас есть часы или электронные устройства? А, положите их сюда, пожалуйста!
«Что же он делает, что от него требуют таких действий?» Как раз когда в голове Шин Гёна, с неодобрением нахмурившего брови, проносились всевозможные сценарии, вдруг раздался стук по стеклу.
«Он же на дороге, кто, чёрт возьми?» Испытывая недоумение, он остановил отслеживание местоположения и прослушку и опустил окно. Снаружи стоял полицейский.
- Здравствуйте. В трёхстах метрах впереди произошло столкновение 17 машин, и обработка инцидента затягивается, поэтому я пришёл вас предупредить.
- Да. Может, вам нужна какая-то помощь?
«Зачем эти ни на что не годные ублюдки, которых стоило бы разрубить, водят машины и причиняют неудобства другим?» Он совершенно не понимал, но ничего не мог поделать. Мост Сонсу в выходной день: посмотрев в зеркало заднего вида, он увидел, что позади тоже пробка, так что развернуться и уехать было невозможно.
Выходит, он непреднамеренно дал Юн Хи Су больше времени на побег. Шин Гён фыркнул и покачал головой.
Увидев улыбающегося Шин Гёна, полицейский с неуверенным выражением лица, словно то узнавая, то нет, улыбнулся в ответ. Без сожалений Шин Гён отвернулся, поднял стекло и снова начал прослушку.
Теперь доносились лишь ликующие возгласы людей. Шин Гён, пристально глядя на остановившиеся машины, погрузился в другие мысли.
«Бывало ли, чтобы Юн Хи Су так бродил один? Нет». Насколько он помнил, с того дня, как тот ушёл из дома, такого ни разу не было. Даже когда он учился в университете и служил в армии, с ним был Ким Джингук, так что можно сказать, что сегодня был первый раз за более чем десять лет их совместной жизни, когда он бродил в одиночестве.
Однажды они ненадолго разлучились в Диснейленде, но это было очень ненадолго. По сравнению с тем разом, Юн Хи Су бродил по миру один бесконечно долго, но Шин Гён не чувствовал никакого беспокойства. Потому что даже вдали от Юн Хи Су он мог слышать его и знать его местоположение. Для Шин Гёна такие вещи были более «надёжными», чем сам Юн Хи Су, который до сих пор иногда совершал поступки, которые он с трудом понимал.
Он осознал, что эта вера не так уж прочна, гораздо позже.
Когда они наконец спустились с моста Сонсу, и машины были убраны, сумерки уже поглотили запад. Одна сторона его лица покраснела от заходящих вдали лучей заката. На его бесстрастном лице, из-за неожиданной задержки, была легкая тень раздражения.
Дорога в Йоидо по Олимпийскому шоссе также была довольно загружена. То, что обычно занимало час, заняло более двух часов. По пути он пропустил часть прослушки, отвечая на звонки. Чувствуя желание выключить рабочий телефон, Шин Гён спокойно вёл машину по дороге.
Но когда он наконец прибыл в парк в Йоидо и он собирался заехать на парковку, чтобы проверить точное местоположение, он посмотрел на биочип, и на карте ничего не отобразилось.
Шин Гён, приподняв бровь, уставился на экран и закрыл приложение. Иногда такое случалось. Если сигнал не ловится сразу, нужно несколько раз перезапустить приложение. Он снова открыл приложение.
Но на карте была только полупрозрачная красная линия, показывающая путь Юн Хи Су, и нигде не было видно мигающей точки. Показатели жизнедеятельности, которые должны были отображаться в углу экрана, также были пусты.
В момент осознания этого факта, казалось бы, забытые воспоминания ожили, и сердце начало учащённо биться: тук-тук. Слово «побег» первым захватило его мысли. Внезапно нахлынувшее неприятное ощущение окутало всё его тело.
Шин Гён, пристально смотря на экран, вместо уверенности увеличил громкость устройства прослушки. Сначала он услышал оглушительный шум ветра. Прислушавшись, он смог разобрать шумную суету людей. Часы всё ещё были на запястье Юн Хи Су. Казалось, он всё ещё был в парке.
Как только он смог определить приблизительное местоположение, возник следующий вопрос, чтобы понять ситуацию.
Поскольку он никогда открыто не говорил о прослушке, Шин Гён не мог быть уверен, знал ли Юн Хи Су о существовании устройства в часах.
Поэтому было трудно понять, как интерпретировать эту ситуацию, когда, казалось, был повреждён биочип. Думал ли Юн Хи Су, что прослушивающее устройство было только в телефоне, поэтому оставил его и повредил чип, или же он случайно оставил телефон, биочип сломался непреднамеренно, и только часы выполняли свою роль?
По спине неприятно пробежал холодок. Напряжение, охватившее всё его тело, было чем-то, что он не чувствовал давно. Шин Гён с холодным взглядом молчал, затем, наконец припарковав машину, вышел.
Он достал сигарету, но, заметив множество посетителей, снующих по парковке, сломал её. Глупо стоя на месте и глядя на парк, погружающийся во тьму, он снова достал телефон. На карте по-прежнему ничего не было видно, а прослушивающее устройство передавало только шум ветра.
Из-за непрерывных звонков он не мог как следует разобраться, что же натворил Хи Су. Если бы у него был ноутбук, он мог бы подключиться к серверу и прослушать части, которые пропустил, но с телефоном были ограничения.
Он давно не чувствовал себя так беспомощно. Шин Гён почувствовал, как внутри его рёбер вспыхнул огонь, словно кто-то копался в сухих листьях палкой.
Стоя на месте, не в состоянии ни двигаться, ни действовать, а только думать, он наконец совершил действие - позвонил.
- ...Господин председатель? Что случилось?
Тот, с кем он давно не связывался, с недоумением спросил, в чём дело. Шин Гён приказал проверить камеры наблюдения по всему парку в Йоидо.
«Этого не может быть, он же не сумасшедший», - такие мысли крутились у него в голове, но он не мог игнорировать даже малейшую возможность.
Только подготовив таким образом запасной план на случай непредвиденных обстоятельств, он смог сделать шаг. Чтобы найти Юн Хи Су своими руками, Шин Гён стал пробираться сквозь толпу.
Казалось, они и были источником того шума, который он слышал через подслушивающее устройство, - людей, выходящих с мероприятия ко Дню науки, было бесчисленное множество. Фудтраки на виднеющейся вдалеке площади, казалось, всё ещё работали, сверкая огнями, но на самом месте мероприятия царила атмосфера уборки. Син Гён, протиснувшись сквозь суету, осмотрелся. Именно здесь в последний раз зафиксировалось местоположение Юн Хи Су.
Он вспомнил растерянный голос, доносившийся сквозь шумную суету. Кто-то здесь сказал убрать электронные устройства или часы, и Юн Хи Су, без тени страха, на время снял свои часы.
Если была причина, по которой электронные устройства и часы нужно было снять, то, вероятно, потому что существовала вероятность их повреждения при последующих действиях участника.
Шин Гён посмотрел на большой воздушный шар, развевающийся в небе, затем опустил взгляд. Многие из палаток, где проводились мероприятия, уже были убраны. Пока убирали инструменты и механизмы, подготовленные для экспериментов, на палатке всё ещё висел маленький баннер.
Взгляд Шин Гёна упал на эту фразу. Биочип Юн Хи Су был вживлён в его ладонь. Если бы он взял в руку объект с магнитными свойствами, достаточно сильными, чтобы редко встречаться в повседневной жизни, была высокая вероятность, что биочип мог быть повреждён.
Это явно было преднамеренно. У Юн Хи Су хватило бы ума на такое. Если бы он не предвидел, что биочип может сломаться во время магнитных экспериментов, это доказывало бы, что он хуже пятилетнего ребёнка.
«Почему он это сделал? Действительно пытался сбежать?»
При мысли об этом в душе стало неприятно и тошно. Шин Гён коротко перевёл дыхание и огляделся.
Однако среди людей, убирающих площадку мероприятия, Юн Хи Су не было. Что ж, куда бы он ни пошёл, прошло бы достаточно времени, чтобы он давно ушёл. Пока Шин Гён терял время на мосту Сонсу, Юн Хи Су уже давно прошёл мимо этого места.
Искать на площадке мероприятия не имело смысла. Шин Гён ускорил шаг и направился к фудтракам.
Над стоячими столами фудкорта висело освещение. Под ним множество людей перекусывали чем-то, но среди них не было Юн Хи Су. Он стоял на месте, беспорядочно вглядываясь в лица других, и лишь осознав, что того, кого он искал, здесь нет, вспомнил слова, которые Хи Су пробормотал днём.
Он сказал, что не взял карту. Значит, он не мог ничего купить и поесть. Шин Гён был так загнан в угол, что лишь сейчас осознал этот очевидный факт.
Было абсурдно видеть себя, ставшим полным идиотом от нетерпения. Он снял кепку и провёл рукой по волосам, кожа головы была горячей. Шин Гён вдруг молча посмотрел на свой внешний вид. С головы до ног - всё было тем, что нравилось Юн Хи Су. Даже машину он пригнал ту, что нравилась Юн Хи Су, но тот, кто должен был обрадоваться, увидев его, исчез, скрывшись где-то.
Он никак не мог определить природу эмоций, беспокойно бродивших в его душе. Они лишь слегка болезненно сдавливали сердце и неприятно копошились где-то в голове.
Казалось, он что-то понимал, и в то же время совершенно не понимал.
С бесстрастным лицом Шин Гён посмотрел на кончики своих туфель и сделал шаг.
Он начал искать Юн Хи Су, обыскивая окрестности фудтраков. Хотя мероприятие закончилось, было довольно много людей, вышедших полюбоваться ночным видом или прогуляться. Он блуждал, внимательно высматривая Юн Хи Су, но никак не мог его найти.
Чем больше времени проходило, тем больше он чувствовал, как внутри всё сжимается. Шин Гён, кривя губы, достал телефон. На вопрос, как продвигается проверка камер наблюдения, последовал озадаченный голос.
- На площадке мероприятия слишком много людей, трудно идентифицировать. Одна камера закрыта воронами, так что в указанное время ничего не видно. Мы продолжаем поиски, скоро что-нибудь найдём...
- Отправь людей. Скажи им найти Юн Хи Су.
В конечном счёте, это означало отсутствие прогресса. Не дослушав до конца и выпалив лишь то, что хотел сказать, Шин Гён положил трубку и снова подключил устройство прослушки. Хорошо бы у него были наушники, но он ничего не взял, поэтому приходилось прижимать телефон к уху.
Однако, когда Шин Гён увеличил громкость и слушал прослушку, его лицо на мгновение исказилось от ярости. Потому что доносились глухие, тупые звуки, словно кого-то избивали.
С этого момента ход мыслей Шин Гёна резко изменился. Если до этого он считал это исчезновение дерзким побегом Юн Хи Су или добровольным бегством, то теперь это означало, что это стало недобровольным похищением.
Прошли годы с тех пор, как все возможные источники будущих проблем были полностью уничтожены. Организаций, враждебных DG, больше не существовало, и бизнес процветал настолько, что никто не мог к ним прикоснуться.
Это означало, что не было никого, кто осмелился бы пойти на такое, рискуя жизнью. По крайней мере, насколько знал Шин Гён.
А то, что знал Шин Гён, было тем, что знала организация, поэтому высока была вероятность, что исчезновение Юн Хи Су было делом рук третьей стороны, о которой он не знал.
Поскольку у него не было ни малейшего представления, строить догадки также было трудно.
Шин Гён, разгорячённый до кончиков волос, внимательно прислушивался к доносившимся звукам ударов, пытаясь найти зацепку о месте, где держали Юн Хи Су. Но не было никаких особых шумов, которые могли бы служить доказательством. Юн Хи Су, казалось, уже был без сознания и не издавал ни звука, так что он чувствовал себя буквально схваченным за лодыжку в темноте.
Даже когда всё его тело погружалось в трясину, кончики его пальцев застыли от гнева. Если с ним что-нибудь случится…
Он уже представлял себе ситуацию, от которой кровь стыла в жилах, когда вдруг свист - в небе взвился фейерверк. Дешёвый фейерверк, запущенный кем-то, превращался в полосу света и взрывался. И этот звук также передавался через телефон, прижатый к его уху. Взгляд Шин Гёна вспыхнул.
Он всё ещё где-то поблизости. Более того, очень близко, на открытом воздухе. Потому что ничто не заглушало звук.
Дойдя до этого вывода, Шин Гён быстро побежал, осматриваясь вокруг. Возможно, к нему пристали какие-то подонки, поэтому он сосредоточился на заросших кустами и тёмных местах...
Там, где он в спешке остановился, осматривая парк, был участок под светом уличного фонаря. Взгляд Шин Гёна, попавшего в луч света, устремился в одну точку.
В тени, отбрасываемой деревом, стояла скамейка. На скамейке лежал на боку человек, похожий на бездомного, подложив руку под голову, а на спинке скамейки сидела большая ворона, которая клевала блестящие часы на его запястье.
Ощущение, будто кровь, прилившая к голове, мгновенно отхлынула обратно. Нелепая ярость, словно кто-то ударил его по бешено колотившемуся сердцу, нахлынула, и на мгновение он не мог связать и мысли.
Шин Гён пристально смотрел на эту сцену, затем поднял руку. Каждый раз, когда ворона клевала часы, из телефона доносился глухой стук.
Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле, и он не мог произнести ни единой фразы. Шин Гён, чувствуя яростно бушующие в груди эмоции, сделал шаг. При появлении человека ворона, поняв намёк, взлетела и уселась на ветку прямо перед камерой наблюдения.
Шин Гён, остановившись перед скамейкой, окинул взглядом лежащего на ней бездомного, спящего беззаботным сном. Эта одежда определённо была одеждой Юн Хи Су. Туфли, часы - всё это были вещи, которые он знал.
Произнося имя возлюбленного, он почувствовал, как в его холодных глазах, глядящих сквозь медленно мигающие веки, начинает нарастать раздражение.
Не сбежал, не был похищен, а действительно «вроде сбежал из дома».
Это был момент, когда он получил подтверждение, что Юн Хи Су действительно совершил эту нелепую выходку.
Он не был зол, он был в ярости.
Если бы он не сбежал, если бы его не увели против воли и не заставили прятаться, он думал, что Юн Хи Су наверняка где-то прячется, либо сидит на корточках, погружённый в мысли, либо ждёт его с самодовольным выражением лица.
Он даже не предполагал, что тот будет так беззаботно спать на улице, как уличный кот без единой заботы.
Шин Гён, неподвижно стоя на месте, фыркнул. Несмотря на облегчение, его тошнило. Это было настолько абсурдно, что он не мог вымолвить ни слова.
«Не знаю, стал ли он ребёнком от того, что его называют малышом, или же он изначально был таким человеком, что я стал называть его малышом. Но сейчас его поведение было точь-в-точь как у счастливого воспитанника детского сада. Чем он отличался от ребёнка, который, решив поиграть в прятки, залез в шкаф и уснул там?»
Лежать на боку на скамейке, подложив руку под голову, и спать с безмятежным лицом... Если бы они были в Европе, часы на его запястье уже давно исчезли бы. Была даже вероятность, что это беззаботное тело тоже перестало бы быть его.
Прошло уже немало времени с тех пор, как село солнце. Похоже, тело, согретое закатом, теперь остывало, и Юн Хи Су, лежавший в тени, в какой-то момент сжался в комочек. Его замёрзшая щека примялась, слегка обнажив розоватую кожу внутри губ.
Внутри неприятно копошилось. Он хотел тут же заставить Юн Хи Су горько заплакать за то, что тот спит так беззащитно, выставляя напоказ свою нежную кожу. Он не мог думать ни о чём, кроме как о том, как же следует воспитать эту разбалованную кошку, чтобы она больше никогда и не заикалась о побеге.
«У него хватает наглости просить поспать ещё. И всё это на улице». Шин Гён, чувствуя, как его мозг немеет, коснулся щеки Юн Хи Су. В отличие от пылающего внутри, его прикосновение к мягкой коже было нежным.
От этого прикосновения Юн Хи Су наконец пришёл в себя. Он простонал «Ммм...», моргнул и глупо сел. Под приподнятыми уголками глаз его покорные зрачки после нескольких блужданий вновь обрели фокус.
С белым лицом он с недоумением посмотрел на Шин Гёна, и вскоре в его взгляде появилась растерянность. Шин Гён не смел предсказать, каким было его выражение лица. Он не мог угадать, в какой форме проявлялись бушующие в нём эмоции.
Но что он знал, так это то, что он был в ярости перед тем, кто был так спокоен, в отличие от него самого, чьё сердце, казалось, кипело с того момента, как он заметил исчезновение Юн Хи Су.
- Я же предупреждал. Следующего раза не будет.
Рука, которую он схватил, была холодной. В тот момент, когда он сжал в руке мягкую плоть, в которой трудно было найти мускулы, липкое желание, которое, казалось, было забыто на всю жизнь, вспыхнуло и ожило, как пламя. Он больше не мог скрывать жестокие импульсы, грохотавшие в его голове, как фейерверк, расцвечивающий небо.
Он больше не хотел чувствовать, что потерял Юн Хи Су.
Встав на колени, он схватил Юн Хи Су за лодыжку и прорычал.
- Впредь тебе не придётся ходить на собственных ногах.
«Когда же он произнёс это предупреждение?» Это было больше десяти лет назад. Но он не мог забыть. Так же, как Шин Гён помнил тот день до мельчайших деталей, Юн Хи Су тоже, должно быть, ясно помнил тот день. Как и ожидалось, Юн Хи Су сразу же понял и закричал.
- Нет, по-по-погодите минутку!
Но это ничего не изменит. Юн Хи Су должен быть наказан. В качестве расплаты за тот ужас потери, ярость и тревогу, что он ему доставил. В качестве расплаты за обиду, боль и печаль, которые он ему принёс, он должен быть наказан.
Он схватил его тонкую лодыжку обеими руками. «Надо вывернуть её. Надо сломать ему ноги, чтобы он больше не мог уйти от него. Чтобы больше никогда...»
- Го-го-господин председатель, это вы были неправы...!
Слова Юн Хи Су, полные слёз, остановили мужчину, который шёл только к одному исходу. Хотя он крепко зажмурился от страха, его голос, обвиняющий Шин Гёна, был ясным и чётким.
Только после этих слов он, казалось, немного очнулся. Сила ушла из руки, сжимавшей лодыжку Юн Хи Су. Он увидел лодыжку, покрасневшую от следов пальцев. Мужчина пристально посмотрел на эту нежную кожу, затем поднял голову. Юн Хи Су, который с прищуром следил за его реакцией, наконец полностью открыл глаза. Большие глаза были влажными от обиды. Это было нелогично.
- Кому тут быть обиженным. А ты делаешь такое лицо.
- Я? Что я? Нет... и почему вам должно быть обидно, господин председатель? Обидно мне.
Когда он склонил голову и спросил, Хи Су на этот раз сделал обиженное выражение лица, словно говоря, что с его точки зрения это тоже совершенно непонятно. Его вид говорил: «Вы сами создали проблему, так почему ещё и обижаетесь?» Шин Гён чувствовал то же самое.
- Почему тебе обидно? Это ты меня бросил.
Его лицо, отрицающее это, было даже капризным. Шин Гён фыркнул, протянул руку и схватил руку Юн Хи Су. Когда он сжал ладонь с биочипом, тот снова захныкал: «Мне больно». Юн Хи Су, с плачущим лицом и надутыми губами, смотрел с выражением «почему ты так поступаешь?». Казалось, он совсем не связывал биочип в ладони с текущей ситуацией.
В ответе, необычно угрюмом, сквозила капризная нотка, будто даже после всего этого Шин Гён ни капли не раскаивается. Вместо того чтобы объяснять ему, Шин Гён, глотая подступающее чувство опустошённости, спросил:
- Ты знал, что я приду за тобой?
- Конечно, знал... Но почему вы так злитесь? Я же не правда сбежал из дома.
Этот ответ доказывал, что Юн Хи Су был глупее пятилетнего ребёнка. «Во время магнитных опытов... Он что, не знал, что биочип может сломаться?»
Он верил, что тот не настолько глуп, поэтому, решив, что Юн Хи Су сделал это намеренно, он погрузился в ярость, но ситуация оказалась до смешного абсурдной.
Шин Гён, глядя на своего возлюбленного, чья глупость, казалось, достигла дна, молча поводил языком во рту. В неприятно холодной тишине Юн Хи Су, помяв губы и покосившись на него, наконец заговорил:
- Вы же слышали, почему я сбежал...?
«Слышал, да». Но это было настолько нелепо, что он даже не стал это запоминать.
- Если председатель будет продолжать так… так шутить, я тоже могу продолжать сбегать. Если вы хотите проверить мои чувства, вы можете просто спросить. Вы же лучше всех знаете, что я не умею врать…
Кажется, он почувствовал кожей, что что-то не так, услышав бесконечно тяжёлый ответ. Как ребёнок, знающий свою вину, Хи Су закатил глаза и с трудом продолжил:
- Если председатель будет продолжать так делать, я тоже буду так уходить из дома, так что с… с… следующего раза не шутите так, это пр… предупреждение…
- Но вы же знаете, что это не так...
Покачав головой, Шин Гён отрицал слова Юн Хи Су. С чувством, что ему нужно объяснить, насколько он был шокирован этим нелепым и легкомысленным поступком, Шин Гён встал и, холодно глядя на Юн Хи Су, сказал:
- Малыш, пока ты занимался этим долбаным магнитным экспериментом, твой биочип сломался.
Глаза Хи Су, крайне растерянные, сильно задрожали. Шин Гён вспомнил холодное ощущение, которое охватило его в тот момент, когда он осознал, что тот исчез из его мира. Было неприятно.
Эффект от этой короткой фразы был огромным. Юн Хи Су, словно не веря услышанному, глупо опустил глаза и уставился на свою ладонь, затем, вспомнив искажённое болью выражение лица Шин Гёна, закусил губу.
Возможно, Юн Хи Су понимал Син Гёна даже лучше, чем он сам. Ведь с того дня, как он потерял его, он запечатлел в памяти чувство утраты, которое тот выражал обнажёнными словами.
В тот момент, когда он осознал чувства, которые Шин Гён испытывал, пока он спал, на его прозрачных шоколадных глазах появилась печальная пелена. Юн Хи Су, с максимально покрасневшими глазами, смотрел на Шин Гёна, а затем в какой-то момент раскинул руки и обнял его. Прижавшись лбом к его животу, он дрожащим голосом извинился:
- Простите... Вы испугались...
Эмоциональная вспышка, которую испытал Шин Гён, эта буря не могла быть разрешена простыми словами извинения. Это была густая совокупность одержимости, которую, казалось, можно было разрешить лишь выкрутив лодыжку этого ребёнка перед собой, отрезав её и заточив его навсегда в своей клетке.
- Я был неправ. Я не собирался по-настоящему сбегать.
Но в тот момент, когда он услышал это покорное, послушное извинение, произнесённое мягким голосом, жестокие импульсы и гнев внутри Шин Гёна бесследно рассеялись и исчезли.
Осталось лишь облегчение. Облегчение от понимания, что Юн Хи Су не пытался действительно уйти из его мира, что у него не было мыслей о побеге, что никто не причинил ему вреда, и что всё, чего он хотел, - это покапризничать из-за его чрезмерных шуток.
И он начал немного понимать. Какие чувства мог испытывать Юн Хи Су, прежде чем разрыдаться из-за его шуток, какими эмоциями он был охвачен.
Даже если он не гневался так же, как он, он, должно быть, чувствовал, как сердце загорается, внутренности сжимаются, а голова будто раздавливается другими эмоциями. Собрав всё это вместе и выплеснув в виде слёз, он поэтому и выглядел таким милым в глазах Шин Гёна. Потому что тот восхищался тем, что он заставил его пережить такую бурю эмоций.
Но, сам испытав, каково это - довести Юн Хи Су до слёз, он невольно раскаивается. Он не хотел причинять ему боль даже на мгновение.
Услышав первый проблеск раскаяния от Шин Гёна, Юн Хи Су с ошеломлённым выражением посмотрел на него. «Правда?» На его надменно приподнятых уголках глаз застыл этот вопрос.
Но его сияющее от радости лицо было до безумия милым, и поэтому оно пробудило тёмные желания, скрытые в глубине сердца Шин Гёна. Привычно поднимающиеся озорные, даже мрачные импульсы быстро превратили его в бесстыдного человека без намёка на совесть.
Конечно... он признаёт, что его шутки были немного чрезмерными для Юн Хи Су. Но винить во всём только себя - разве этот ребёнок не плачет так красиво? Именно Юн Хи Су делал Шин Гёна ребячливым и озорным. У него тоже была ответственность.
Для психопата с ярко выраженными извращёнными наклонностями чувства вины и жалости были подобны одуванчикам. Они были так легки, что могли улететь от одной улыбки Юн Хи Су, не успев пустить корни в его сердце.
Его решимость не продержалась и минуты. Увидев, как бесстыдник тут же меняет свои слова, Юн Хи Су надул щёки с недовольным видом. Вместо того чтобы отражать предстоящие возражения, Шин Гён наклонился к своему юному возлюбленному. Он снял кепку и прикрыл ею его лицо, а в лице, целующем бормочущие губы, была невинность, не сломленная даже довольно острой контратакой.