Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 4 (AU). Экстра 1.2
Результаты анализов оказались такими, как он и предполагал. Врач с серьезным лицом сообщил о восстановлении семявыносящих протоков, и Шин Гён прямо на месте снова сделал операцию. Впредь он планировал ежемесячно проверяться.
Вернувшись в апартаменты, Шин Гён переступил порог дома. Щёлк - дверь закрылась, и в прихожей воцарилась тишина. Юн Хи Су заперся в своей комнате, так что встречать его было некому.
Эта тишина была непривычной. Не слышно было голоса, говорящего «Вы вернулись» при открытии двери, не чувствовалось феромонов, распускающихся, как бутоны, от радости, - казалось, будто он попал в чужой мир.
Шин Гён стоял на месте, пока датчик света в прихожей не выключился, затем вдруг повернул взгляд и посмотрел на своё отражение в зеркале. Он был в ярости до кончиков волос, но его выражение лица не изменилось.
«Знает ли Юн Хи Су, что я зол? Если знает, то не должен так игнорировать меня». Из-за внезапно вспыхнувшего гнева он сразу же вошёл в кабинет, нашёл ключи и вышел. Направившись прямо в комнату Хи Су, он открыл дверь.
Даже после того, как он отпер замок и вошёл внутрь, Хи Су оставался прежним. Шин Гён подошёл к нему, уставившемуся в окно без какой-либо реакции, и сел на край кровати. Молча протянув руку и погладив лоб, он наконец получил ответ.
Взгляд Юн Хи Су, который повернулся и посмотрел на Шин Гёна, отличался от обычного. Его феромоны были настолько сдержаны, что сладкий аромат почти не ощущался. Чувствовалась оборонительная позиция, словно он прятался, избегая чего-то.
Впервые за долгое время Юн Хи Су проявлял такое поведение. Незнакомое - это сложно. Поэтому Шин Гён не мог сразу понять. Он не мог понять, о чём сейчас думает Юн Хи Су, и почему, зная о его гневе, тот игнорирует его.
После долгого молчания, в течение которого они просто смотрели друг на друга, первым заговорил Шин Гён.
- Завтра поедем в больницу. Но сначала нужно поесть, Хи Су.
Услышав этот спокойный тон, Юн Хи Су крепко прикусил нижнюю губу и посмотрел на Шин Гёна. Его красивые карие глаза были непоколебимы. В отличие от взгляда, готового вот-вот разразиться упрёками, ответа не последовало.
Шин Гён молча опустил взгляд, наблюдая за ним. Бледное лицо, изящная линия шеи и худощавое тело - он ничего не ел весь день. Его телосложение, достаточно хрупкое, чтобы уместиться в объятиях Шин Гёна, не изменилось с самой первой встречи и до сих пор.
«Беременность - это действительно абсурд», - вдруг подумалось ему. Шин Гён не мог допустить, чтобы такой маленький и хрупкий Юн Хи Су страдал.
Но не было необходимости злиться. Не желая пугать Юн Хи Су, Шин Гён мягко уговаривал его.
- Почему ты с самого начала так непослушен?
Его голос, первый раз за почти целый день, звучал сладко, но концовка фразы Хи Су дрожала. «Сердится он или дуется?» - словно пытаясь это определить, Шин Гён слегка наклонил голову. Недолго смотря на Хи Су, он вскоре поцеловал его в округлый лоб и прошептал:
- Не открываешь дверь, не ешь, не принимаешь витамины.
- И не избавляешься от ребёнка?
От этой внезапной и резкой реплики Шин Гён замолчал. Как ни странно, по этому острому замечанию он отчётливо всё понял. Юн Хи Су хочет оставить ребёнка. Конечно, Шин Гён не мог этого позволить.
Однажды он спрашивал у Су Сонхвы, что значит для неё растить детей. Возможно, это было как раз перед вазэктомией Хи Су. На его вопрос о том, какое значение в её жизни имеют он и другие её дети, она с улыбкой ответила, что дети - это драгоценные существа, которых невозможно не любить, так же естественно, как восходит и заходит солнце.
Если бы Юн Хи Су родил ребёнка, он, вероятно, стал бы таким же. Потому что Юн Хи Су был эмоциональным человеком, в основе не отличавшимся от Су Сонхвы. Шин Гён ненавидел этот факт.
От мысли, что ребёнок, не имеющий для него никакого значения, ворвётся в жизнь Юн Хи Су, его внутренности переворачивались. В этот раз, только в этот раз, он не мог уступить требованию Хи Су. И как раз когда он собирался игнорировать его чувства и объявить о завтрашнем визите в больницу...
«Господин председатель, вы же знаете, что это не тот вопрос, который можно решать в одиночку?»
Внезапно вспомнились слова Чэ Бомджуна, которые оказывали огромное влияние на его «человечность» и, более того, помогли ему до сих пор поддерживать относительно нормальные отношения с Юн Хи Су.
Шин Гён не мог не знать, что право на роды принадлежит тому, кто вынашивает ребёнка. И всё же на этот раз он не хотел признавать это право. Шин Гён хотел поставить своё право на его тело и душу выше человеческих прав Юн Хи Су.
Но... это означало бы не относиться к Юн Хи Су как к человеку.
Хи Су был человеком, который плакал и смеялся от его прикосновений, а не марионеткой, движущейся по его воле. Если бы он проигнорировал его желание и провёл операцию насильно, Юн Хи Су, возможно, действительно стал бы похож на восковую куклу.
Шин Гён тихо вздохнул и посмотрел на Хи Су. За те годы, что они были вместе, не считая самого начала, Шин Гён ни разу не игнорировал его волю полностью. В процессе этого уважения Юн Хи Су постепенно возвращал свою улыбку и дарил Шин Гёну драгоценное время как любимый.
Шин Гён вспомнил день их первой встречи. Тогда Хи Су смотрел на него испуганными глазами. Не улыбался ему. Не раскрывал ему своих истинных чувств.
Возвращаться в то время... он не хотел.
Ласково позвав его, Шин Гён погладил его волосы и спросил:
Услышав этот вопрос, Хи Су резко поднял голову и ответил. Он сразу заметил, что отношение Шин Гёна изменилось. Он видел, как его напряжённое лицо красиво расслабилось. Шин Гён слегка поцеловал его в уголок глаза и сказал:
Шин Гён абсолютно не понимал этих чувств. Поскольку он никогда об этом не думал, просто не могло быть и речи о том, чтобы легко их принять.
Поэтому его просьба объяснить исходила не из желания понять или быть убеждённым. Это было сделано для того, чтобы хотя бы внешне поддержать разговор и успокоить Хи Су, дабы он не поранился, и в конечном счёте добиться своего.
Хи Су, не знавший этих скрытых намерений Шин Гёна, широко раскрыл глаза.
Когда Юн Хи Су сообщил Шин Гёну о беременности, он почувствовал, как его феромоны яростно бушуют. Он никогда не видел такого раньше.
Даже когда они встретились в офисе Со Джэгу после того, как он сбежал от Шин Гёна несколько лет назад, тот не злился так сильно. Поэтому, подумав, что его, возможно, силой отвезут в больницу, Юн Хи Су и заперся в комнате.
Но, возможно, он передумал? Поток феромонов, хоть и оставался острым, был гораздо стабильнее, чем вчера, и Хи Су набрался смелости. Он сел, крепко схватил руку Шин Гёна и начал вспоминать все мысли, которые заполняли его голову со вчерашнего дня.
Но когда он попытался убедить его, слова не шли. Шин Гён сказал ему заставить его понять, но на самом деле особой причины не было.
Это был ребёнок, зачатый между Шин Гёном и Юн Хи Су.
Он был мужчиной, который стал всем для Хи Су, у которого ничего не было, который не спал ночами, размышляя, чтобы понять его, и прилагал неустанные усилия, чтобы любить его. В рождении ребёнка такого мужчины не было необходимости в причине.
- Говорят, ребёнок - это плод любви.
На банальное вступление, с трудом произнесённое Хи Су, Шин Гён ответил молчанием. Хотя он уже знал, что у того не было мыслей о родах, столкнувшись с отсутствием реакции лицом к лицу, он чувствовал себя в тупике. Он не знал, о чём говорить, чтобы вызвать у него значимую реакцию.
Хи Су, бормоча несвязно, вытаскивал слова, крутившиеся на языке, одно за другим.
- Это же ваш ребёнок. Это... вся причина, которую я могу объяснить.
- Потому что я люблю вас, я не хочу терять ребёнка. Хочу защитить его. Действительно, по-настоящему хочу его растить. Я тоже знаю, что это будет непросто. Но думаю, что смогу справиться. Со мной всё будет...
Голос Хи Су был полон отчаяния, но в нём не было уверенности. «Малыш» - Шин Гён прервал его слова. Нежно позвав его, он указал на реальность.
- Это не просто «непросто». Хи Су, ты же хорошо знаешь, насколько опасны для тебя роды.
Хи Су крепко прикусил губу. Это была правда.
В отличие от доминантных омег, процесс родов у мужчин рецессивных омег протекал негладко.
Их гены были ближе к бета, чем к омегам. Бета-мужчины не могут беременеть. Поэтому их тела отвергали беременность, и токсикоз, редко встречающийся у обычных беременных, у рецессивных омег возникал с вероятностью почти 90%.
Так что для них беременность и роды были не благословением, а испытанием. Была причина, по которой Шин Гён не мог не возражать.
- Всё будет хорошо...! Я выдержу!
Но с точки зрения Хи Су, этого было достаточно, чтобы попробовать. Хотя это будет трудное и тяжёлое время, рождение ребёнка, в котором смешалась его кровь и кровь Шин Гёна, того стоило, чтобы вынести боль.
Однако Шин Гён, казалось, совершенно не соглашался с этим мнением.
- Я - нет. Я не хочу видеть, как тебе больно.
- ...Всё может быть хорошо! Не у всех же бывают осложнения из-за беременности. Наверняка есть те, кто благополучно рожает...
Вид Хи Су, неуверенно объясняющего, заставил Шин Гёна сжать губы и замолчать.
Юн Хи Су не был ребёнком. Зная, что Шин Гён мыслит рационально и расчётливо, Хи Су никогда бы не стал упрашивать его с самого начала, если бы у него не было логики, чтобы его убедить. Но сейчас этот самый Юн Хи Су капризничал вопреки всякому здравому смыслу.
Ребёнок в утробе был всего лишь комком клеток.
Хи Су ещё не знал его лица, пола, имени. Он даже не слышал сердцебиения. Единственным доказательством жизни были две полоски на тесте на беременность, так почему?
Не было причины так стараться. Не было причины Юн Хи Су рисковать своей жизнью, даже если вероятность была низкой.
- ...Я не понимаю. Это того не стоит.
Услышав добавленные слова Шин Гёна, Хи Су сжал кулаки.
В такие моменты он чувствовал, чем отличается от него. Он не то чтобы ненавидел это, но сегодня ему было особенно жаль. Ему было очень горько, что тот не понимает его чувств, которые невозможно выразить несколькими словами.
Глаза расстроенного Хи Су увлажнились. Дрожа губами, Хи Су, помедлив, спросил его:
- Говорите, не стоит... Почему вы так думаете?
Было нелегко заставить Шин Гёна понять то, что сам Юн Хи Су не мог осмыслить логически. Поэтому Хи Су изменил подход. «Если я не могу заставить его понять меня, тогда давай я пойму его».
С этой мыслью Юн Хи Су, наоборот, захотел подробнее узнать, почему Шин Гён так яростно противится родам. На его вопрос Шин Гён ответил без малейших раздумий.
- Я не хочу, чтобы кто-то другой, кроме меня, причинял тебе боль. Не хочу, чтобы твоя жизнь могла оказаться в опасности из-за кого-то другого. Для меня в этом мире нет ничего ценнее тебя.
Конечно, не все рецессивные омеги умирают при родах. У него мог быть токсикоз или другие заболевания, но, как сказал Хи Су, всё могло быть и хорошо. Юн Хи Су хотел поставить на этот маленький шанс, а Шин Гён не понимал такого Хи Су. Здоровье Юн Хи Су и ребёнок в утробе. Не нужно было даже задумываться, что ценнее.
- Я не хочу играть в эту игры, ставя на кон тебя.
Услышав решительный ответ Шин Гёна, Хи Су замолчал. Логика мужчины была ясна. Когда он понял, чем тот руководствовался в своём противодействии, его запутанные мысли, казалось, постепенно начали проясняться. Юн Хи Су пристально смотрел на Шин Гёна, выражавшего своё отвращение, и погрузился в размышления.
Шин Гён сказал, что нет в мире ничего ценнее Юн Хи Су. Напротив, сам Юн Хи Су считал, что вряд ли найдётся дело более ценное, чем то, что он может сделать теперь.
Рождение ребёнка расширило бы мир Шин Гёна. Это могло бы создать ещё одного понимающего человека для Шин Гёна, который чувствовал себя в ловушке за стеклянной стеной и не мог общаться с миром.
Причина была очевидна. Потому что для детей родители - это весь мир и канал связи с внешним миром. В момент, когда ребёнок поймёт мир через Шин Гёна, Шин Гён также сможет понять мир шире через ребёнка.
По сути, это было ироничное обоснование. Потому что сам Юн Хи Су никогда не испытывал таких чувств через своих родителей.
Но, как ни странно, ему казалось, что ребёнок, которого он родит, сможет построить такую связь с Шин Гёном. Это была беспочвенная уверенность, но со временем Хи Су чувствовал, как эта вера в нём укреплялась.
Наконец, приведя свои мысли в порядок, Хи Су заговорил с таким видом, словно на этот раз не собирался уступать ни за что.
- Значит, господин председатель, я самый важный для вас в мире. Вы не хотите, чтобы я родил ребёнка из-за себя. Потому что боитесь, что мне будет больно.
После осознания своих чувств Шин Гён всегда делал выбор в пользу Юн Хи Су. На этот раз было не иначе. Его яростный отказ был вызван не только тем, что беременность противоречила его желанию обладания, но и тем, что в основе лежала его забота о Юн Хи Су.
Именно поэтому Юн Хи Су мог позволить себе предъявить Шин Гёну безрассудное требование.
Хи Су обнял мужчину. Прижавшись щекой к его широким плечам, которые много раз обнимали его, и вдыхая струящиеся феромоны, он прошептал ему:
- Тогда послушайте меня. Позвольте мне не жалеть. Даже если я не смогу благополучно родить, ничего. Даже если мне будет больно и я получу травмы за это время, ничего. Просто позвольте мне хотя бы попытаться. Если не сделаю так, то, кажется, буду жалеть всю жизнь...
Для Юн Хи Су это была своеобразная мольба.
- Мне всё равно на ребёнка и на своё здоровье. Если вы действительно любите меня, если я самый важный для вас в мире, тогда сделайте для меня вот что. Позвольте мне не жалеть о своём выборе, господин председатель...
Для Шин Гёна это было равносильно приказу.