Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Глава 7
Очнувшись после укола, он обнаружил тело опухшим от капельниц.
Изо всех сил кусая язык, он оставил на нём глубокие вмятины - но этого оказалось недостаточно. Увидев это, Ю Вон снова стиснул зубы.
Однако из-за остатков препарата его лицо оставалось вялым. Он попытался укусить собственную руку, но, осознав бесполезность, медленно поднялся с кровати. Хромая, опёрся о стену, посмотрел на неровный каменный пол - и бросился вниз.
Грохот. Хрупкое тело ударилось о серые камни, раздался звук чего-то ломающегося. Иллюзия разбитой головы, волна боли во всём теле.
Стоная, он снова поднялся, ухватившись за кровать. Волоча неподвижную ногу, взобрался обратно.
Опираясь на стену, почувствовал себя на краю пропасти. Сквозь мутное зрение серый пол казался грозовой тучей. Будто он взобрался выше облаков, готовясь камнем рухнуть вниз.
И снова упал вперёд, врезаясь в пол. Задетый его рукой стул проскользил по каменному полу и с шумом ударился о железную дверь.
Ю Вон лежал ничком, не слыша ничего. Звон в ушах громче собственного дыхания.
С расширенными зрачками он упёрся руками в пол. Ладони стали мокрыми - кровь с головы заливала пол. Тупо глядя на красную лужу, он вдруг обмяк. Шлёп. Пока он падал в эту лужу, дверь распахнулась с криком ужаса кого-то за ней.
Казалось, будто он во сне. Или заперт в лабиринте. Достигнешь тупика - и окажешься в начале.
Теперь серый потолок стал привычным. Ю Вон медленно поднимал и опускал тяжёлые веки, пытаясь вернуть чёткость зрению.
Спустя какое-то время всё стало отчётливым. Ю Вон, заметив что-то, заслонявшее часть обзора, поднял руку. Над бровью была наложена повязка. Когда он схватил её и сорвал, резко запахло антисептиком. Дотронувшись до кожи, он нащупал что-то похожее на торчащие нитки швов.
Дёрнул за нитку - кожа натянулась, возникла острая боль. Как сумасшедший, он скрёб ногтями рану, озираясь по сторонам.
Увидел новую гипсовую повязку на руке и ноге. Иглу капельницы в другой руке. Вырвал её окровавленными пальцами, снова стал скрести рану. Вскоре кровь потекла по лицу, заливая левый глаз.
Беспрестанно моргая, Ю Вон попытался встать. «А не умру ли я быстрее, если упаду на стойку для капельницы?» - внезапно промелькнула у него мысль. Однако всё, что он смог сделать, - это лишь с трудом приподнять верхнюю часть тела. Толстый кожаный ремень, туго затянутый на его талии, ограничивал движения.
Безучастно посмотрев на него, Ю Вон вскоре оставил попытки встать и поднял ногу. Бум, бум, - он беспрестанно бил сломанной лодыжкой о кровать, пытаясь призвать к себе смерть
В какой-то момент его внутренности снова начало жечь. Это был тот самый необъяснимый приступ. Эта мучительная боль, словно само его существование растворялось, с каждым днём становилась всё сильнее.
Безболезненное жжение осталось в прошлом. Теперь казалось, будто его внутренности разрываются на мелкие кусочки и рассеиваются. Повернув голову, Ю Вон, не в силах терпеть боль, изверг на пол у кровати желудочную кислоту.
Его бледное лицо судорожно ловило воздух. Мир плыл перед глазами. Подавляя тошноту, он сосредоточился на боли внутри.
Сначала думал, как объяснял врач, что тело просто истощено. Что жар без боли, эти странные ощущения, лишь психосоматика от пережитого ужаса.
Но со временем стало ясно: это не так.
Разъедающая его пустота обретала чёткие формы.
Хотя он должен был желать смерти, этот вопрос не давал покоя. Не из-за желания избавиться от боли - муки были желанны. Но непонятность их происхождения раздражала.
Подобное чувство он испытывал уже не раз. Хотя в голове был туман, и ничего конкретного не вспоминалось, он отчётливо помнил, что испытывал такое же навязчивое чувство во время разговора с кем-то.
В задумчивости он поднял руки к горлу. Пока мир не побелел, пока дыхание не прервалось - продолжал делать единственное, что мог.
Он терял сознание и просыпался - и каждый раз в его вене уже торчала капельница. Просыпался, выдёргивал иглу, и так снова и снова.
Сехён больше не разговаривал с ним. Лишь бросал усталые взгляды, менял нетронутую кашу и уходил.
Через несколько дней ремень сняли. Видимо, решили, что он успокоился.
Убедившись, что его тело свободно, Ювон впервые за несколько дней опустил ноги на пол. Его исхудавшее тело казалось чужим. Медленно двигающиеся конечности были безжизненны.
Его сухой взгляд обвёл комнату. На тумбочке стояла жидкая каша, которую Сехён оставил, пока он спал. Предвидя членовредительство, миску уже заменили на нержавеющую. Остывшая каша в глазах Ю Вона выглядела как бетонный раствор. Безучастно посмотрев на неё, он без сожаления перевёл взгляд на плотно закрытую железную дверь.
Когда он попытался встать, молния боли пронзила левую ногу. Ощущение, будто гвоздь вбивают между костями. Застыв на месте, он перевёл дыхание и сделал шаг.
Даже с опорой на стену каждый шаг давался мучительно. Хотя капельницы не давали ему умереть от истощения, дни без движения отняли последние силы. Напрягая онемевшие ноги, он добрался до двери.
Его костлявые пальцы ощупали металл. Дверь без ручки снаружи - явно переоборудованный склад. Теперь его тюрьма.
Он осторожно потянул дверь на себя, но она не сдвинулась ни на миллиметр. Он услышал лишь едва заметный скрип. Он отчётливо осознал, что не сможет выбраться из этой комнаты, пока её не откроют снаружи.
Это означало, что, если он не найдёт какое-нибудь оружие и не вонзит себе нож в сердце, он не сможет умереть по своей воле, будучи запертым здесь. Пока он не умрёт окончательно, мужчина будет делать всё, чтобы сохранить ему жизнь. Ю Вон, потрогав всё ещё кровоточащий лоб, впился взглядом в дверь.
Нужен был способ выбраться наружу. Способ обмануть бдительность мужчины и прервать свою жизнь. Раз в день его ненадолго отпускали в ванную, примыкающую к комнате, но этим все и ограничивалось. В таком состоянии было невозможно ускользнуть от Сехёна и вырваться из рук этого человека.
«Так что же делать?.. Нужно было найти выход.»
Размышляя над этим, Ю Вон не спал всю ночь. Он лишь закрыл глаза, напрягая каждое чувство, и провел в таком состоянии до рассвета.
Время текло, и когда вся гора погрузилась в безмолвие, прохладный ветерок коснулся его щеки. Дверь открылась.
Ю Вон, измученный болью, разрывающей его изнутри в темноте, с трудом расслабился. Он не хотел, чтобы стало заметно, что не спит.
Гость подошел к нему и поставил что-то на пол. Интуитивно Ю Вон понял - это капельница. Вскоре горячее прикосновение чьей-то руки легло на его безвольно лежащую руку.
Только тогда Ю Вон осознал, кто каждую ночь ставил ему капельницу. Не Сехён, не врач - этот мужчина. Каждую ночь он вонзал иглу в его руку.
Тяжелый запах табачных листьев, казалось, давил на воздух вокруг. Ощущая противные прикосновения пальцев, ощупывающих его руку, Ю Вон размышлял об этом запахе. Воспоминания о событиях нескольких дней назад всплыли в памяти.
Курение — это процесс сжигания сухих табачных листьев. Тогда травянистый запах табачных листьев должен был бы смениться едким дымом.
Но почему от мужчины исходили оба запаха одновременно? Это было странно.
Однако размышления вскоре прервались. Мужчина взял Ю Вона за руку.
Ювон почувствовал, как мужчина, сжимая его руку, неподвижно сидит рядом. Тихое прикосновение погладило тыльную сторону его иссохшей руки, на которой отчётливо проступали вены.
Мужчина, как делал это и раньше, нагнулся ниже, будто стараясь не разбудить его, и продолжал ощупывать его…
Мгновенная волна отвращения заставила Ю Вона сжаться. Неосознанно сжав пальцы, он почувствовал, как мужчина на секунду замер, затем отпустил его руку и тут же приподнял локоть.
Вскоре острая игла вошла в мягкую кожу. На этом всё и закончилось. Мужчина молча подключил капельницу, поправил её и вышел из комнаты.
Лишь спустя долгое время после того, как дверь закрылась, Ю Вон открыл глаза. Взглянув на только что подключённую капельницу, он тут же выдернул иглу. По бледной коже струйкой побежала алая кровь, но он даже не подумал останавливать её - вместо этого вонзил ноготь в вену, пытаясь разорвать её. К сожалению, кровотечение вскоре прекратилось. С досадливым вздохом Ю Вон закрыл глаза.
Так прошло три дня. Три дня без сна, три дня, в течение которых он выдергивал иглы, пока даже дышать не стало мучительно.
С момента отказа от еды и воды прошло, по ощущениям, уже больше двух недель. Тело, и без того истощенное с тех пор, как он оказался в этих горах, теперь вовсе не слушалось его.
Измученный организм умолял о сне, но Ю Вон насильно сжимал зубы, впивался ногтями в кожу, терпел - лишь бы не уснуть.
На четвертый день Ювон, с таким трудом продержавшийся до рассвета, снова почувствовал, как открылась дверь. Несмотря на то, что он много раз отказывался, мужчина не знал, что такое сдаваться. Словно не собираясь позволить Ювону спокойно умереть, он упрямо приносил капельницу.
Сегодня было то же самое. Мужчина долго смотрел на Ю Вона, но, не найдя подходящего места для укола, наконец ввел иглу в тыльную сторону правой стопы и вышел.
Ю Вон дождался, пока дверь закроется, и попытался подняться. Но теперь даже открыть глаза было трудно. Смутно различая капельницу, подключенную к лодыжке, он напрягся, чтобы схватить и выдернуть иглу.
Однако поднять верхнюю часть тела оказалось невозможно. Малейшее движение закручивало мир в вихре, а жгучая боль, словно искры, рассыпалась по всему телу.
Зубы стучали, тело дрожало, как осиновый лист. Ю Вон сдался и с трудом подтянул ноги, скрючившись. Он протянул руку, чтобы вырвать иглу из стопы, - и в этот момент на его иссохшую кожу легло чье-то горячее прикосновение.
- …Ты правда так хочешь умереть?
Только сейчас он ощутил его - тяжелое, давящее присутствие мужчины в комнате.
Сжав дрожащие губы, Ю Вон медленно открыл глаза. Лунный свет, лившийся из узкого окна, освещал мужчину, возвышавшегося перед ним, словно гора.
Его стальные глаза, холодные, как лезвие, метали искры. Мужчина крепко сжал руку Ю Вона и прошипел:
- Эта мелкая тварь рыдает и бьется в истерике, умоляя увидеть тебя. А ты до каких пор будешь валяться здесь, жалкий и страдающий?
Каждое слово било по Ю Вону, как молот. Упоминание Ёджуна вновь вызвало прилив ярости и вины, разъедающих его хрупкое спокойствие. Дрожащие губы выдавали страх.
Но Ю Вон знал. Он знал, что в его руке теперь был нож, направленный прямо в сердце мужчины. Сжимая зубы, он прошипел предупреждение:
- Если хочешь выдвигать условия, веди себя соответственно. А не валяйся тут, как тряпка.
- Ты все равно не тронешь его.
Мужчина замолчал, услышав эти слова. Уголки его губ дрогнули, и на лице появилась ухмылка. Он пристально посмотрел на Ю Вона и спросил:
- Потому что Пэк Джешин его защищает.
Сехён рассказывал ему об этом. Говорил, что Пэк Джешин взял мальчика под свою опеку, и что, возможно, тот может привести Ёджуна на гору.
Конечно, этого не произошло, но если уж член Горы, Сехён, так думал, значит, у Пэк Джешина были на то полномочия. Он и сам несколько раз видел Пэк Джешина и Ким Унхака вместе, и они казались довольно близкими, настолько, что называли друг друга по именам.
Поэтому он решил, что Пэк Джешин не позволит мужчине причинить вред мальчику. И, судя по выражению лица мужчины, он не ошибался.
Но даже попавшись на блеф, мужчина не растерялся. Он лишь усмехнулся, будто слегка разочарованный, и спросил:
- Разве этот паршивец - единственный, кто тебе дорог?
Ю Вон сразу понял скрытый смысл его слов. Он снова заводил речь о его матери. Несмотря на предупреждение. Скрежеща зубами, Ю Вон бросил на мужчину яростный взгляд и прошипел:
- Если тронешь маму, я этого так не оставлю!..
- Я же говорил - если с ней что-то случится, я умру!
Он попытался давить на него, как в прошлый раз, но мужчину было не провести дважды одним и тем же. Исказив губы в усмешке, он сжал руку Ю Вона так сильно, что кости затрещали, и прорычал:
- Делай, что хочешь. Если ты сдохнешь от своих истерик, я сделаю с твоей матерью то же самое, ровно столько же времени.
Его глаза, лишенные всякой человечности, сверкали, впиваясь в лицо Ю Вона.
С этими словами мужчина поднялся, забрался на кровать, пригвоздил обе руки Ю Вона своим весом и насмешливо бросил:
На мгновение его пальцы сжали запястья Ю Вона с такой силой, что кости, казалось, вот-вот треснут. Задыхаясь, Ю Вон услышал вопрос, нависший над ним:
- Что ты можешь сделать здесь?
- Ты не сможешь умереть здесь. Не на моих глазах. Не в этих горах.
Ю Вон стиснул зубы. Это была правда. Если мужчина продолжит насильно удерживать его, он останется беспомощным заложником, обреченным влачить жалкое существование.
Но он не хотел сдаваться перед высокомерием мужчины. Он хотел заставить его - того, кто был уверен, что держит всё в своих руках, - пожалеть о содеянном. Если попытаться, выход найдется. Уловить подходящий момент можно и позже.
- ...Вижу, как ты думаешь, - значит, еще не понял.
Мужчина, наблюдавший за Ю Воном, вдруг усмехнулся. Тихий смех прокатился у самого уха. Затем он наклонился, как зверь к воде, приблизившись к бледному лицу, и прошептал, касаясь губами его уха:
- Значит, придется тебя научить, Ю Вон.
За ледяным шепотом зияла только тьма.
Большая ладонь закрыла глаза, нос, рот. В мгновение ока дыхание перехватило, а жгучая тяжесть расползлась по всему телу. Когда он очнулся после этого всепоглощающего удушья...
Неизвестно, сколько времени прошло. Он не понимал, что происходит. Даже открыв глаза, он не видел ничего, а уши были заложены, заглушая любые звуки.
Но это было не всё. Тело не слушалось. Руки и ноги словно сковало - невозможно было пошевелить конечностями, даже повернуться не получалось. Лишь слабо пошевелив пальцами и нащупав одеяло, он осознал, что всё еще лежит на кровати.
Мужчина завязал ему глаза и связал тело. Он хотел показать: в этих горах Ю Вону не позволено ничего по собственной воле.
Ощущение было такое, будто его похоронили заживо. По воле мужчины Ю Вон теперь мог только дышать, лежа на кровати - больше никаких действий. Даже зубы сжимать было нельзя - во рту оказался кляп.
Без разрешения мужчины он теперь не мог ни умереть, ни жить.
С того момента, как он осознал своё положение, внутри всё закипало. Ненависть к этому человеку, способному на такую жестокость, сводила с ума.
Лишённый права на собственное тело, загнанный в угол, он закалялся, как сталь под точильным камнем.
«Неужели я так и буду его игрушкой, пока моё тело не сгниёт заживо?»
Но в кромешной тьме, где не ощущалось ничего, Ю Вон изо всех сил пытался сохранить ясность мысли. Он понимал, зачем мужчина это делает. «Он хочет сломать меня». И потому из последних сил сопротивлялся.
Он начал считать, чтобы не потерять связь с реальностью. Так он пытался отслеживать ход времени. Казалось, если он будет знать, что происходит, то хоть что-то сможет контролировать.
Но в непроглядной тьме, после того как почувствовал чьи-то руки на своём теле, просто продолжать считать стало невозможно.
Сначала он подумал, что ему показалось. Но в следующий момент - или спустя бесконечное время - пальцы скользнули между его бёдер. Ю Вон дёрнулся, широко раскрыв глаза. Но перед ним по-прежнему была лишь тьма. Ничего не видел. Ничего не чувствовал. Только бешеный стук собственного сердца.
Он попытался закричать сквозь кляп, но звук получился глухим, едва слышным даже самому себе.
Время потеряло смысл. Прервав счёт, он больше не понимал, минуты прошли или часы. Попытался начать заново - один, два…, но дальше сосредоточиться уже не мог.
Сознание, словно пустотелый поплавок, болталось в этой зыбкой пустоте. В глухой, давящей изоляции Ю Вона охватил леденящий ужас. Его пронзило предчувствие, что он навсегда останется в этой тьме.
Следующее прикосновение возникло внезапно - без предупреждения.
Рука? Палец? Или... У него не было времени понять. Что-то скользнуло по его шее, блуждая у основания черепа.
Прикосновение было смутным, неосязаемым. Он не мог определить, кто к нему прикасается, да и вообще - реальность это или бред.
Тело будто потеряло вес. Он словно облако, беспомощно повисшее в пространстве. Мысли растекались, не находя опоры.
Едва он перевалил за несколько десятков, как что-то резко ударило его по щеке.
Лишённый основных чувств, его организм обострённо воспринимал любое раздражение.
В ушах зазвенело, во рту встал ком. Угх... После рвотных позывов ощущение невесомости усилилось, и тогда он окончательно перестал понимать, где находится и что с ним происходит.
Ю Вон оставался в вечном молчании. Будто вокруг не существовало никого, а его собственные звуки доносились из какой-то недостижимой дали.
Он не знал, лежит ли, стоит, распростёрт на полу или вовсе перевёрнут вниз головой. Лишь смутно чувствовал, что что-то обволакивает его тело, но где верх, а где низ - исчезло.
Тело медленно остывало. Сознание расплывалось.
Вопросы повисли в пустоте. Ответа не последовало.
«Тело кололо. Рука? Нет, нога... Или, может, само сердце? Почему это колет? Меня укусило насекомое? Но разве здесь есть насекомые? Кроме меня - никого.» Он попытался найти ответ, но тщетно.
Прошло ещё много времени. Или, может, совсем немного.
Будто иглой. Перед мысленным взором Ю Вона возник длинный шприц. К нему тянулась трубка капельницы. Прозрачная жидкость из пластикового пакета медленно, лениво стекала вниз, вторгаясь в его тело. Он представлял, как раствор, словно живой червь, заползает под кожу и расползается по сосудам - и вдруг в сознании прозвучал низкий голос:
«Значит, придётся тебя научить, Ю Вон».
В тот миг, когда он узнал голос мужчины, притуплённое сознание вновь обострилось.
Сколько времени прошло? Что произошло? В панике он попытался вспомнить, но не мог ухватить ни одной мысли.
Возможно, минул день. Или неделя. А может, месяц.
...Нет, если бы он провёл в таком состоянии месяц, то уже умер бы. Значит, прошло всего несколько дней.
Едва он пришёл к этому выводу, как… ещё одна игла вонзилась куда-то в тело - снова разрушило ход мыслей.
А вдруг правда прошёл месяц? Год? Ведь даже в вегетативном состоянии люди остаются живы.
...Разве капельницы достаточно для этого? Ю Вон вдруг предположил, что, возможно, у него в животе теперь есть трубка - его могут насильно кормить. Для него это было бы в порядке вещей.
Он не мог сдаться этому человеку. Собрав волю, Ю Вон снова начал считать.
Мысли приходили обрывочно. Казалось, так и было. Он не знал наверняка - то ли те промежутки, когда сознание пропадало, были кратковременными обмороками, то ли он просто засыпал, то ли эти «провалы» длились лишь мгновение. Он лишь предполагал.
Спустя несколько минут, часов, а может, дней - он почувствовал, как чьи-то пальцы скользнули по его лицу.
Прикосновение было мягким, тёплым. Рука спустилась со лба, плавно провела по переносице, затем опустилась ниже. Тот, кто только что ласково погладил его щёку, теперь коснулся её губами.
Мысль о матери пронзила его в тот же миг. Слёзы хлынули из глаз, скатываясь по щекам, и Ю Вон изо всех сил повернул голову.
Неважно, реальность это или сон. Лишь бы увидеть её. Он заморгал, пытаясь разглядеть хоть что-то. «Хотя бы раз… Пожалуйста… Хотя бы раз увидеть её лицо…»
Внезапно перед глазами вспыхнул свет, резкий, как лезвие. Ю Вон зажмурился, когда с его рта оторвали клейкую ленту. Челюсть разжали насильно, и влажная тряпка наконец выскользнула наружу.
Он жадно глотал холодный воздух. Слёзы, струившиеся из уголков глаз, скопились у ушей. Тонкие пальцы снова коснулись его кожи, на этот раз исследуя ушную раковину. Глухой шум, прежде заглушённый, обрушился на сознание, превращая мысли в хаос. Звук дождя резал слух, будто рвал барабанные перепонки.
Вздрогнув, Ю Вон съёжился и снова почувствовал то прикосновение. «Мама». На миг забыв обо всём, он поднял мокрые от слёз веки, отчаянно пытаясь найти её.
Хриплый шёпот был обращён к тому, кто сидел рядом. К тому, кто только что нежно касался его. Но ответ прозвучал ледяным голосом:
Только услышав этот низкий голос, он осознал - это был его голос. В расплывчатом поле зрения постепенно проступали черты мужчины. Тот смотрел на него с каменным лицом, лишь слегка искривив губы.
«Ах… Даже не сон». Осознание заставило Ю Вона медленно закрыть глаза.
- Знаешь, сколько дней прошло?
В насмешливом вопросе сквозила надменность, подчеркивающая его беспомощность. Напряженные веки дрогнули, и с ресниц скатилась прозрачная слеза, сверкнув в свете. Нужно взять себя в руки. Когда он снова открыл глаза, тусклый солнечный свет, пробивавшийся через крошечное окно, заливал маленькую комнату.
Мужчина сидел у изголовья, освещенный этим бледным сиянием.
- Ну же, скажи. Как думаешь, сколько времени прошло?
Его голос звучал с привычной издевкой.
Сознание затуманивалось, но сквозь пелену тьмы уже пробивались острые шипы ненависти и гнева. Уставившись на высокомерного зверя перед собой, Ю Вон прокрутил в памяти последние запомнившиеся цифры.
Наверное, столько. Он точно отсчитал часов десять, а если прикинуть остальное - выходило около трех суток. Ю Вон был уверен: мужчина оставил его здесь на три дня.
Но в ответ мужчина рассмеялся. Прикрыв глаза, он усмехнулся, будто услышал нелепейшую несуразицу.
- Десять часов. Всего десять часов.
За этим ответом последовало тихое, презрительное:
- Если ты не выдерживаешь и этого, на что ты вообще способен?
Лицо Ю Вона окаменело. Он никак не ожидал, что прошло так мало времени. Может, он лжет? Но даже если это и ложь, у Ю Вона не было возможности проверить.
Лишив его зрения, слуха и свободы движений, мужчина получил власть и над его восприятием времени.
Со Ю Вон полностью находился под его контролем.