Лес заблуждений
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 2
- Можете спросить у начальника, какой парфюм он использует?
Урим глубоко затянулся сигаретой, отчего его щёки втянулись, а затем выпустил мутную струйку дыма. Белесое облачко на мгновение скрыло его выражение лица, прежде чем рассеяться. Сотрудники часто обсуждали Хэсу - в основном его внешний вид и привычки.
Конечно, он мог ответить сразу - ведь это он сам выбирал для Хэсу этот аромат. Но Урим всегда отвечал уклончиво.
- Хочу такие же своему парню. Он вечно покупает какую-то странную парфюмерию. Настолько резкую и необычную, что сложно поверить, будто за неё платили деньги. Он совершенно неуправляемый, чувак.
- Зачем парню парфюм? По моему опыту, те, кто этим увлекается, обычно не могут похвастаться лицом.
Мистер Чхон, до этого сидевший с кислым выражением, снова влез в разговор, испортив атмосферу.
- Да вы просто древний человек! Если мне приятно носить этот аромат, а окружающим нравится его чувствовать - в чём проблема? Вам бы тоже не помешало начать.
Сотрудник, цокая языком в адрес Чхона, быстро сменил тему. Как обычно, разговор зашёл о Хэсу, который на этот раз явился на работу уже после обеда.
Для них Квон Хэсу был одновременно предметом восхищения и развлечением. Обсуждали всё: его привычку включать музыку так громко, что её было слышно по всему коридору; то, что он, будучи правшой, носит часы на правой руке; причину, по которой он перенёс кабинет директора на тот же этаж, что и отдел маркетинга; даже то, как часто он меняет машины.
Но никто не знал, что громкая музыка нужна ему, чтобы не сосредотачиваться на окружающих; что часы на правой руке скрывают шрам; что он перенёс кабинет, чтобы быть на одном этаже с Чин Уримом.
В такие моменты Урим ловил себя на странном чувстве превосходства - смешном, но неизбежном. Ведь правда заключалась в том, что только он знал эти детали.
Прикуривая новую сигарету, Урим скрыл дрогнувший уголок губ. В этот момент в кармане завибрировал телефон.
На экране светилось имя того самого человека, которого сейчас так оживлённо обсуждали. Урим поспешно отошёл от группы, зашагав прочь. С каждым шагом пепел с сигареты осыпался на землю. Лишь отойдя на достаточное расстояние, где разговор нельзя было подслушать, он наконец ответил на звонок.
- Мне нужно кое-что у вас спросить.
То, что он перешёл на вежливую речь, означало: рядом кто-то есть. Урим тут же подстроился:
- Тот, кто взял больничный, не выполнил и половины порученного. В такой ситуации можно злиться? Или лучше проявить терпение? Я запутался.
Хотя подробностей, кто именно и какое задание, не последовало, Урим понял: ситуация выходит за рамки обычного для Хэсу. Для него важнее не факт болезни сотрудника, а то, что работа не была сдана в срок.
- ...Прежде чем злиться, лучше проявить заботу. Думаю, стоит дать больше времени, чтобы человек мог поправить здоровье.
Конечно, гнев был бы оправдан, но это совет ради имиджа Хэсу.
- Уже прошло больше десяти дней, и все равно?
Хэсу часто обращался к Уриму, сталкиваясь с незнакомыми ситуациями или непонятными эмоциями. Неважно, как далеко они друг от друга, который час или кто рядом. Если у него возникал вопрос, он всегда звонил. И каждый раз именно Урим заполнял эти пустоты в его понимании.
В голосе Хэсу послышались нотки раздумья.
- Если вы до сих пор плохо себя чувствуете, это беспокоит. Поправляйтесь, а отчёт перенесём на следующую неделю.
Искусственная забота и снисходительность повисли в воздухе.
Видимо, он звонил, стоя прямо перед тем самым сотрудником. Оскорбление и неприязнь, которые тот, услышав весь разговор, наверняка почувствовал, разумеется, не волновали Хэсу. Для него важно было лишь то, что он поступил «правильно», он просто действовал по шаблону.
Конечно, тот факт, что Урим беспокоился об имидже Хэсу, а не о чувствах сотрудника, тоже не было совсем нормальным. Урим прислушался к звукам в трубке. Слабый ответ, затем шорох - видимо, Хэсу откинулся в кресле.
Он прекрасно понимал: Хэсу, который даже не курил, предлагал прийти в курилку лишь для того, чтобы Урим вернулся в его поле зрения.
Закончив разговор, Урим затушил недокуренную сигарету. Размахивая рукой, чтобы разогнать дым, он на всякий случай отряхнул одежду. Затем направился к коллегам, которые уже поглядывали в его сторону. Как только расстояние сократилось, посыпались вопросы:
- Начальник, кто звонил, что вы так улыбались? Может, девушка?
Почувствовав, как на него разом уставились взгляды, Урим слегка отвернулся и прикрыл улыбку ладонью.
- Кажется, нужно обсудить продление контракта с Чжэмином. Я пойду вперёд, не торопитесь - закончите разговор и спускайтесь.
- Не спешите. Я спрошу про духи.
Оставив их позади, Урим ускорил шаг. За его спиной тут же начался шёпот. Возможно, под руководством мистера Чхона, недолюбливающего Хэсу, коллеги перешли на сплетни. Теперь, когда близкий к директору Чин Урим ушёл, они могли говорить свободнее. Хотя это и беспокоило его, он знал: позже другие члены команды расскажут ему всё.
Урим без колебаний покинул крышу.
Как только Урим спустился на этаж маркетингового отдела, его взгляд уловил высокую фигуру в конце коридора. Хэсу стоял спиной, неподвижно уставившись в одну точку. Его голова была слегка запрокинута. Проследив за направлением его взгляда, Урим заметил камеру видеонаблюдения на потолке.
Хэсу иногда вот так замирал, созерцая мерцающие красным светом камеры. На вопросы он лишь пожимал плечами, объясняя, что просто проверяет, исправны ли они. Урим не верил, что это правда, но и допытываться дальше не хотел.
Услышав голос Урима, Хэсу медленно развернулся. Его странному поведению противоречил совершенно обыденный ответ:
Уриму вдруг стало интересно, какое выражение лица было у Хэсу, когда он смотрел на камеру.
Хэсу неторопливо шагнул вперёд. Его спокойная походка странно контрастировала с тем, как он только что замер, уставившись в потолок.
Войдя вслед за ним в комнату, я почувствовал, как внутрь хлынул прохладный ветерок. Казалось, все окна были распахнуты. Волосы Хэсу, сидевшего в кресле, развевались на ветру. Его слегка наклоненная голова, когда он открывал ящик, и опущенные ресницы отбрасывали длинные тени. Несмотря на довольно четкие черты лица, при ближайшем рассмотрении они казались мягкими.
- От тебя почти не пахнет сигаретами.
Его плотно сжатые губы шевельнулись, и тихий голос вырвался наружу. Когда Урим медленно поднял взгляд, он встретился глазами с Хэсу. Будто пойманный на подглядывании, он нарочно посмотрел в открытое окно, прежде чем подойти к столу.
- Не звони так при людях. Это не добавит тебе хорошей репутации.
Хэсу хотел казаться обычным человеком в глазах других, но при этом совершенно не заботился о слухах. В конце концов, переживал из-за таких оценок только Чин Урим, а сам Квон Хэсу оставался равнодушным. Может, это и к лучшему.
Урим почесал шрам под глазом и покачал головой.
Он подтянул к себе слегка растрепанные ветром документы, достал ручку и быстро расписался правой рукой - той, где были часы.
- Подпиши. Ты же говорил: если выполняешь обещание, делай это как можно заметнее.
Это был контракт на продление партнерства с тем самым спортсменом, который просил, чтобы Урим снова стал его менеджером. Хоть Урим и волновался, проверил ли Хэсу условия, ручка без колебаний поставила точку.
- Долгие отношения с девушкой - это плюс.
- Разве такое учитывается при спонсировании?
Вчера они как раз ужинали с тем спортсменом, и за столом выяснилось, что он с детства встречается с другой спортсменкой из того же вида спорта. Увидев, как тот смущенно почесывает бровь, переживая, что фанаты узнают о его личной жизни, Хэсу изменился в лице. Кажется, именно тогда его равнодушие начало давать трещину.
- Да. Скажи, что поддерживаешь.
Хэсу закрыл колпачок перьевой ручки и легким движением отодвинул папку. Затем, подперев подбородок, лениво посмотрел на Урима.
- Что будешь делать после работы?
- Да. Давай поужинаем. Можешь остаться ночевать.
Это был день важных соревнований. Они проходили за границей, так что с учётом разницы во времени смотреть трансляцию придётся ночью. Но в последнее время Хэсу часто вызывали в родительский дом, и они давно не проводили время вместе - Урим колебался.
Заметив его нерешительность, Хэсу тут же спросил:
- Сегодня чемпионат мира. Нужно мониторить.
Хэсу, постукивающий ручкой по столу, провёл языком по внутренней стороне щеки. Без тени сомнений он ответил низким голосом:
- Можем посмотреть у меня дома. В чём проблема?
Увидев улыбку на его лице, отказаться было сложно. Хэсу, конечно, знал это - потому и улыбался.
- Я заеду за тобой после работы.
Похоже, он снова не собирался задерживаться в офисе. Если уж планировал забирать Урима, мог бы просто дождаться окончания рабочего дня. Но он всегда поступал так, будто его ничто не связывает.
Урим обернулся и замер. Ему вспомнился разговор на крыше.
- Коллега из моего отдела спрашивал, какие духи ты используешь. Можно сказать?
Хэсу наклонил голову, подперев подбородок, и ответил без слов - лишь взглядом. Его выражение не выдавало эмоций, но Урим понял: ему это не нравится.
- Если не хочешь, я просто что-нибудь придумаю.
- Я могу просто сменить аромат.
Трудно сказать точно: то ли Хэсу не хотел делиться ароматом, который для него выбрал Чин Урим, то ли просто не желал пахнуть так же, как другие. Возможно, даже он сам не осознавал причин. Но одно было ясно – выбор следующего парфюма Квон Хэсу снова окажется в руках Урима.
Каждый раз, когда они убеждались, что находятся под контролем друг друга, Урим чувствовал прилив волнения.
Вернувшись на место, он первым делом позвонил в кафе на первом этаже. Привычным тоном Урим заказал кофе на имя Квон Хэсу - для отдела PR. Это вряд ли сгладит его бестактность, но хотя бы будет выглядеть как минимальное извинение.
Зачищать последствия в тени всегда было обязанностью Урима. Возможно, поэтому, даже когда Хэсу вёл себя резко, слухи быстро затихали. Кто-то спросил бы, зачем так переживать за репутацию друга, но для Урима Хэсу уже давно перестал быть просто другом. Более того, он должен был всегда сиять. Это было целью Урима, его единственным предназначением.
Вечером они заехали в универмаг. Выбрав новый парфюм и купив продукты на ужин, они направились домой. Дом Хэсу был слишком большим и просторным для одного человека - без домработницы он всегда казался пустынным и холодным. В отличие от тёплого весеннего воздуха снаружи, внутри царил ледяной холод, пробирающий до костей.
Хэсу поставил пакеты с покупками на стол и кивнул в сторону душа.
Наблюдая, как он закатывает рукава рубашки, Урим прикусил нижнюю губу. Чин Урим, привычно идущий в ванную, и Квон Хэсу, готовящий ужин - со стороны они наверняка выглядели как пара. Жаль, что никто не видел их такими.
Когда Уриму было пятнадцать, в его груди образовалась огромная дыра. Всю свою короткую жизнь он вкладывал только в шорт-трек, но нелепая авария опустошила его. После этого его сердце превратилось в заброшенное пространство, куда не могли проникнуть ни надежды, ни мечты, ни что-то положительное.
Урим постепенно заполнял эту пустоту кусочками Хэсу. Возможно, он делал это даже дольше, чем занимался спортом. Но в отличие от шорт-трека, где были чёткие цели и награды, в отношениях с Хэсу не было ничего определённого. Только факт, что он оставался самым близким человеком.
И всё же в гардеробной аккуратно висела его одежда, а в ванной их зубные щётки стояли рядом. Каждый раз, видя эти следы своего присутствия, Урим чувствовал, как ещё один кусочек заполняет пустоту в его сердце. Называть ли это тоской... или любовью.
Так или иначе, в его сердце, где хранился Хэсу, всё ещё оставалось бесчисленное множество пустот, и конца этому не было видно. Но Урим привык к этому - он мог выдержать.
- …Я же говорил, что всегда моюсь здесь, а не на первом этаже
Когда он зашёл в душ на втором этаже, его обволок лёгкий аромат тела Хэсу. Это был запах, о котором сотрудники компании никогда не узнают. Осознание того, что он знает эту особую, интимную часть Хэсу, возбуждало Урима.
Вода из душа была холодной. Но Урим даже не подумал повернуть рычаг, терпеливо принимая ледяные струи всем телом. Ш-ш-ш... Каждый раз, когда его рука скользила вверх-вниз по возбуждённому члену, казалось, что температура тела повышается.
Кожа остыла, но внутри бушевал жар. Стиснув зубы, чтобы не проронить ни звука, Урим сжал член сильнее. Через ладонь он отчётливо чувствовал, как пульсируют набухшие вены. Между ледяными струями, хлеставшими по плечам, он бросил взгляд в сторону двери.
За дверью стоял Квон Хэсу. Он был для меня надёжной опорой, потерянным смыслом жизни, существом, которое вселяло бесформенный страх и ужас, но при этом постоянно возбуждало.
Шрам на запястье, скрытый часами. Наблюдающий взгляд через щель в жалюзи. Чёрные зрачки, не моргая, следящие за ним. Образ Квон Хэсу возникал в сознании без малейших усилий, сопровождаемый волной возбуждения и чувством обладания.
Урим зажмурился, проводя большим пальцем по головке члена. Возбуждение нарастало стремительнее. Низ живота напрягся, по внутренней стороне бёдер разлилось покалывание, и вскоре мутная жидкость брызнула наружу. Упав на пол, она тут же смешалась с водой и утекла в слив.
Все чувства, которые он не мог выразить Хэсу, смывались вместе с ней. Жалкое зрелище, но Урим привык к этому. Плечи мелко дрожали от остаточного возбуждения. Оправившись, он опустил голову, и взгляд упал на татуировку чуть выше локтя.
Шрам, едва прикрываемый коротким рукавом рубашки. След от лезвия конька, скрытый татуировкой с бушующими волнами. Хэсу предложил сделать её, сказав, что шрам его раздражает.
Каждый раз, глядя на эту татуировку, отдалённо напоминающую подпись директора Квон, Урим вспоминал того юного Хэсу, появившегося с окровавленным запястьем. Его слишком яркую, до мурашек, улыбку. Слепую преданность, казалось, готовую отдать жизнь, лишь бы Чин Урим остался рядом. И сейчас он чувствовал - эта преданность никуда не делась.
Урим провёл липкой от спермы рукой по предплечью, ощущая шрам, проступающий сквозь татуировку с волнами. Как и сам Квон Хэсу: издалека - прекрасная картина, но вблизи обнажающая острые грани.
На губах Урима дрогнула слабая улыбка. Переполнявшее его возбуждение смешалось с водой и утекло в слив.
Он потерял самое ценное в жизни, но в его руках навсегда остался человек по имени Квон Хэсу. Как этот шрам - который невозможно отпустить, как бы ни старался, и нельзя забыть, как бы ни хотел.
Выйдя из душа и направляясь по лестнице на первый этаж, Урим заметил Хэсу, только что положившего что-то в кладовую.
Даже увидев его вопросительный взгляд, Хэсу не дрогнул.
- Беда. Придётся ужинать вне дома.
Урим, стряхивая воду с кончиков волос, поправил халат. Почему вдруг изменились планы? Неужели он догадался, чем он занимался в душе? Пальцы, вцепившиеся в воротник халата, напряглись.
- Брат вызвал. Видимо, упрямство он унаследовал от отца.
Вот почему он даже не переоделся. Урим уже обрадовался редкой возможности остаться на ночь, но придётся возвращаться. Осознание, что он здесь лишний, а сам стоит в халате на лестнице, вызвало досаду. Но ждать сочувствия от Хэсу не приходилось, поэтому Урим просто смотрел под ноги. Он замер на краю лестницы, ведущей вниз. Босые ноги, обутые только в тапочки, были непривычно холодными.
Услышав внезапно приблизившийся голос, он поднял взгляд. Хэсу, быстро поднявшись по ступеням, оказался в двух шагах. Даже стоя на две ступени ниже, он не сильно уступал в росте. Не колеблясь, Хэсу протянул руку. Рукав рубашки, закатанный ранее до локтя, теперь аккуратно прикрывал запястье.
Пальцы скользнули по шраму под левым глазом Урима, затем коснулись мочки уха. Он нежно похлопал его, прежде чем тут же потянуть Урима за запястье.
На этот сонный вопрос Хэсу ответил, даже не оборачиваясь:
Урим поспешил следом за его широкой спиной, направляющейся в гардеробную. Полы халата развевались, распространяя тот же аромат, что исходил от Хэсу.