Мне суждено умереть
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 138
С точки зрения некоторых людей, сцена из ада может показаться раем. Когда Муджон смотрел на горящие тела десятков людей, он, казалось, был охвачен своего рода экстазом. Мучительные крики священников и едкий дым, наполнявший воздух, могли казаться ему щебетанием птиц или прикосновением освежающего утреннего ветерка.
Внезапно МУджон шагнул к огню.
Я схватил его за воротник, чтобы остановить, и Муджон оглянулся на меня.
- Почему вы говорите со мной как с ребенком со спичками? Я взрослый мужчина, господин.
- Твои действия говорят об обратном, - резко возразил я.
Муджон нахмурился и слегка надул губы.
- Хотя я и ценю вашу заботу, этот огонь не может причинить мне вреда.
- Я не уверен. Это не похоже на обычный огонь.
Огонь яростно ревел, но на деревянных крестах и одеждах священников не было и следа. Даже на руках священников, которые находились в непосредственной близости от огня, не было ожогов. И все же они корчились, словно их действительно пожирало пламя.
- Вместо осязаемой материи, похоже, горит что-то другое.
Это было бы смертельно для такого, как Муджон.
Я нахмурился и твердо произнес:
- Даже если это не так, было бы неприятно, если бы ты пострадал.
К моему удивлению, Муджон послушно отступил назад.
- Что ж, господин, если вы настаиваете.
Он слегка наклонил голову, делая вид, что не хочет этого. Но уголки его губ подрагивали, как хвост виляющей собаки, и выдавали его притворную угрюмость. Я снова посмотрел на окрестности, когда Симеон, молчавший всё это время, неожиданно заговорил.
- Если огонь действительно сжигает души, то это был бы идеальный шанс избавиться от него.
Тот факт, что он мог так непринуждённо говорить о том, чтобы избавиться от человека, стоящего рядом с нами, поражал. Он не шутил, судя по лёгкой хмурости и напряжённому выражению лица, Симеон действительно считал это неудачей.
Сделав ещё один шаг, Симеон повернулся к Муджону и заговорил отстранённым тоном, как будто спрашивал о погоде.
- Тебе не интересно, что произойдёт, если ты войдёшь в это пламя?
Подожди, почему он спрашивал его об этом?
- Конечно, мне любопытно, - легко ответил Муджон.
- Но что я могу сделать? Как видите, хозяин заботится обо мне, как о родной дочери.
Муджон с ленивой улыбкой провёл пальцами по волосам, и Симеон скривился от злости.
- Мистер Хаджае дорожит тобой? ... С каких это пор?
- Ты ведь сам только что слышал его, верно?
- Принимать «хлопоты» за искреннюю заботу - это нужно быть по-настоящему сумасшедшим.
Муджон лукаво ответил, и его глаза искрились от дразнящей улыбки.
- Решать, сумасшедший я или нет, должен Господин, а не ты, Второй Лорд.
Симеон сухо усмехнулся. Они оба смотрели друг на друга с улыбками, но напряжение между ними было обжигающим, жарче, чем вид десятков горящих крестов перед нами. Их взгляды, встретившиеся, грозили превратиться в убийственные, и я поспешно встал между ними.
В этот момент воздух разорвал скребущий звук.
Схватив Муджона и Симеона за руки, я оттащил их за стену. Затем, осторожно выглянув, я увидел тень на краю деревни.
Появилась женщина в белом платье и кожаном корсете. Но у неё была не человеческая голова, а коровья, выдолбленная и надетая как шлем. В одной руке она тащила окровавленную кувалду, оставляя глубокие борозды в земле при каждом шаге.
Гнетущая атмосфера ненадолго парализовала меня, а затем меня осенила мысль.
- Это тот самый Минотавр? - спросил я.
В оригинальном тексте Данте был остановлен чудовищем, когда пытался попасть в седьмой круг Ада. Этим чудовищем был Минотавр. Но в отличие от существа из греческой мифологии, у которого было тело быка и человеческая голова, этот Минотавр выглядел гротескно и трагично.
Кровь и вязкая жидкость стекали из выпотрошенной головы быка, пропитывая тело женщины. Её разорванная одежда обнажала кожу, покрытую ужасными ожогами, а грудь была пронзена массивным деревянным колом. Она явно больше не была человеком.
- Встреча с ней добром не кончится, - пробормотал Симеон, и я был с ним полностью согласен, энергично кивая.
Не успел я произнести эти слова, как на окраине деревни появились ещё две фигуры.
Одна из них была хрупкой девушкой, а другая была сгорбленной старухой. Обе носили коровьи головы и тащили за собой кувалды, медленно шагая по полю.
Они не сдадутся легко, и здесь, в отличие от предыдущих этажей, их ничто не отвлечет. Эти существа не понимают человеческую речь, в отличие от Сварбану, и у нас нет четкого плана действий.
Пока я отчаянно искал решение, Муджон вдруг заговорил:
- Разве это не странно? Если их месть так прекрасна, почему они не хотят увидеть её вблизи?
- Чтобы запечатлеть в их памяти каждый крик и искаженное лицо.
В отличие от большинства людей, эти жертвы, скорее всего, наслаждались бы видом страданий своих мучителей. Но женщины избегали приближаться к пламени, обходя его на расстоянии, как люди, боящиеся приближающихся волн на пляже.
В моей памяти всплыли слова Сварбану.
Осознание поразило меня, как молния.
- Огонь! Симеон, мы можем использовать огонь, чтобы выбраться отсюда!
Поскольку в своей смертной жизни они были сожжены заживо, пламя приводило их в ужас. Вот почему они только кружили вокруг грешников - они не могли приблизиться к огню.
Симеон, казалось, уловил мысль и кивнул.
- Теперь все, что нам нужно, - это найти выход.
Я с тревогой огляделся, а Симеон указал на место за полем.
- Тропинка на следующий этаж находится вон там.
- Это единственное место, не тронутое огнём, - спокойно ответил Симеон. - Переход не будет там, куда они сами не могут добраться.
В этом был смысл. Теперь, когда у нас были цель и план, оставалось только действовать.
- Самый быстрый путь - через кресты, но...
- Как ты и сказал, если этот огонь сжигает души, лучше его избегать, - сказал Симеон.
В итоге мы решили скрываться от них. Да, это было неприятно, ведь мы использовали их боль, но побег требовал жертв.
Возле стены лежала куча сухих дров. Мы с Симеоном взяли по полену. Послышался скрежет металла по земле, волочился молот. Нас пока не заметили.
Как только мы вышли в поле, они повернулись к нам. Мутные, заплывшие глаза коровы, кишащей личинками, смотрели прямо на нас. Парализованные необъяснимым чувством страха, мы не могли двигаться.
У меня пересохло в горле, когда я с трудом сглотнул.
Затем женщина с колом, воткнутым ей в грудь, бросилась к нам.
Молот с грохотом упал на каменистую землю, и звук был похож на топот копыт разъярённого быка, которого дразнит красная накидка. Тяжело дыша, я оглянулся и увидел, что она почти добралась до нас.
Симеон схватил меня за руку и дернул назад.
Молот, перепачканный кровью и грязью, едва не попал мне в лицо. С оглушительным грохотом он ударился о землю, раздробив камень у моих ног на кусочки.
Проклятие вырвалось непроизвольно. Ещё секунда - и мой череп мог бы быть на его месте. Сердце колотилось так сильно, что я на мгновение потерял концентрацию. И тут сгорбленная старая ведьма метнулась ко мне.
Я вовремя пригнулся, чтобы увернуться от молота.
Я быстро потянулся к ближайшему кресту и поджёг полено. Как только самодельный факел разгорелся, я яростно взмахнул им. Существа, которые набросились на нас, как разъярённые быки, замерли на месте. Даже юная ведьма, которая без колебаний собиралась обрушить свой молот мне на голову, вздрогнула и затрясла костлявыми руками.
Напряженная тишина повисла в воздухе, как хрупкое перемирие.