Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Глава 17
После нескольких месяцев хаоса Горы неожиданно обрели странное спокойствие. То ли при Кан Гоне здесь царил особый беспорядок, то ли у Ким Унхака просто талант к бандитскому менеджменту - кто знал.
После того как несколько человек, пытавшихся пробраться в гору и устроить беспорядки, были отправлены обратно в гробах, действительно не осталось ничего, о чем стоило бы беспокоиться.
Эта тишина и покой были для мужчины чем-то совершенно непривычным.
Из распахнутого окна виднелись лишь листья, колышущиеся на ветру. Ни хромых бродяг, слоняющихся по склонам, ни вопящих «пощады» ублюдков - эти огромные Горы казались теперь вымершими.
Вертя в руках, словно игрушку, свой нож - настолько острый, что мог содрать плоть до кости одним движением, мужчина размышлял, чем бы заняться.
Ещё несколько месяцев назад Горы утопали в крови. Повсюду валялись провинившиеся, отрубленные конечности сжигали чуть ли не ежедневно. Поздними ночами дым от человеческого пепла окутывал склоны плотной пеленой.
После того как его продали Хва Джину, в ту же ночь мальчика отвели в подвал. Там он воочию наблюдал за пытками и убийствами. Кровь, плоть, жир и кости. Люди были до смешного хрупкими, но, как ни странно, цеплялись за жизнь с упорством. Его детство было пропитано криками, стонами, проклятиями и мольбами.
Хозяином подвала был Хва Джин, а потом, в какой-то момент, он сам. По приказу Хва Джина он размахивал ножом, и это никогда не казалось ему странным. В его мире те, кто совершил «преступление», заслуживали смерти. Эти Горы должны были утопать в боли, насилии и смерти. Даже став Хозяином Гор, он намеревался сохранить этот порядок.
- Но, пожалуй, в этом нет необходимости.
Однако Ким Унхак не хотел этого. Он не желал, чтобы каждый провинившийся расплачивался жизнью. Он был уверен: власть Гор устоит и без террора, и никаких проблем не возникнет.
Мужчина, которому было достаточно просто оставаться в Горах, не стал спорить и позволил Ким Унхаку действовать по своему усмотрению. Но в моменты, подобные этому, когда он ощущал пустоту, всё казалось иным.
Люди - коварные и подлые твари. Дашь слабину - и неизвестно, когда ударят в спину. Далеко ходить за примером не надо: он сам, воспользовавшись малейшей оплошностью, отрубил голову Хва Джину и вонзил клинок в сердце Кан Гона. Никто не мог гарантировать, что не появится новый такой же, как он.
Хотя у него и не было грандиозных жизненных целей, мужчина не хотел умирать. А если уж суждено, то предпочитал сам выбрать способ. Поэтому мысль о необходимости подавить всех, кто мог преподнести ему нелепую смерть, периодически проникала в его сознание, подталкивая к действию.
Вернувшийся Ким Унхак постучал в дверь. Увидев мужчину, равнодушно вертящего в руках острый нож и смотрящего холодным взглядом, он лишь усмехнулся - всё понял без слов. После нескольких подобных эпизодов у Ким Унхака развилось чутьё на мысли, одержимые насилием.
- Когда нечем заняться, в голову лезет всякая ерунда...
Ким Унхаку, казалось, было совершенно естественно обращаться к мужчине, который был явно моложе его, на «вы». Он понимал, что пара лишних вежливых слов не трудно для него.
Естественно используя почтительную речь, Ким Унхак кивнул в сторону подножия гор:
- Вместо этого съездите-ка в Сеул. Там и дел хватает.
- Да, в Сеул. Там нужно кое с кем встретиться.
Он ни разу там не был. Большой город знал лишь по телевизору и газетам. Самыми высокими зданиями, что он видел, были казино. Даже в Канныне, куда он впервые днём заехал по делам усадьбы, не было небоскрёбов, как в телепередачах.
- Выезжайте сейчас. Я назначил встречу на завтра. Чхве Джэгу вас сопроводит.
Не дав возможности возразить, Ким Унхак вышел. На его месте появился мужчина со шрамом на лице - Чхве Джэгу. Один из тех, кто при Кан Гоне следовал за ним, но в ночь падения Горы быстрее всех переметнулся на сторону нового хозяина.
В молодости Чхве Джэгу скитался по всей стране, и его речь приобрела бесцветный, бродяжий оттенок. Он знал многое и умел ещё больше. Редкий пёс, полезный не только убийствами.
Оскалившись в ухмылке, Джэгу обнажил желтоватые клыки. Мужчина пристально посмотрел на его золотой зуб, затем поднялся. Накинув куртку, он спустился - машина уже ждала. Забрав с собой лишь нож, он сел внутрь, а Джэгу устроился за руль.
Впервые покидая Горы, мужчина ехал по незнакомой дороге. Шоссе, ведущее в Сеул, было пустынным и широким.
Мчась по нему в машине, он постепенно начал понимать.
Он многое не испытал, но не был дураком. Кан Гон и Хва Джин часто ездили в Сеул и Чонсон, но за шестнадцать лет ни разу не взяли его с собой. Даже Джэгу, один из подручных Кан Гона, насквозь исходил Сеул, а ему, «преемнику», не показали ничего. Намеренно отгородили от мира.
«Почему?» Вопрос возник, но тут же потерял значение. Причины не имели значения. Важно было лишь то, что пока Хва Джин и Кан Гон гниют в земле, изрубленные на куски, он едет в Сеул.
«Слабость - преступление.» Мужчина закрыл глаза, вновь осознавая эту истину.
Прошло немало времени, и машина въезжала в Сеул. Пробки замедлили движение, и он невольно открыл глаза. С любопытством разглядывая бесконечные здания по обеим сторонам скоростного шоссе Кёнбу, он услышал смешок Джэгу, заметившего, что он проснулся.
- Хённим, раз уж приехали - может, по магазинам пройдемся?
- Рядом с отелем универмаг есть - давайте заглянем.
Джэгу ухмылялся, явно замышляя что-то. Но для мужчины это представляло проблему.
В отличие от Джэгу, Ким Унхака и остальных псов, он никогда не работал в Горах. Просто... существовал там.
Поэтому у него не было денег. За всё время в Горах никто не дал ему ни вона.
По той же причине он никогда не делал покупок. Он даже не заходил в магазин за сигаретами. В трущобах под мостом он воровал, с Ким Сухваном - тот ненадолго взял на себя его нужды, а после продажи Хва Джину всё необходимое приносили подчинённые.
Да и в жизни у него не было особых желаний, так что магазины его не интересовали. Он знал, что такое универмаг, но сама мысль о покупке чего-то там никогда не приходила ему в голову.
На это равнодушное заявление Джэгу аж ахнул, цокнул языком и почесал затылок, будто поняв суть проблемы. Потом усмехнулся, искоса глянув назад:
- Наш хённим, у тебя и документов-то нет, да?
Услышав бормотание Джэгу, мужчина фыркнул с выражением полного недоумения. «Щёки порвать хочешь, малыш?» - спросил он, но Джэгу лишь рассмеялся и отмахнулся.
- Да ладно, шучу! Деньги у меня есть, так что не беспокойтесь. Поехали. Унхак велел показать вам побольше. Займёмся шоппингом, потом на гору Намсан сходим.
Узнав, что это указание Ким Унхака, мужчина равнодушно кивнул - как скажешь. Джэгу покосился на его юношеское лицо и направил машину к универмагу рядом с отелем.
Впервые в жизни оказавшись в универмаге, мужчина словно вернулся в детство.
Повсюду сверкали груды блестящих вещей. Люди, бросавшие на него украдкой взгляды, выглядели сытыми и счастливыми. В этом огромном прекрасном здании не было места насилию и крикам. Он чувствовал себя чужим - будто попал в другой мир.
Теперь он понимал: Кан Гон и Хва Джин, выезжая из Гор, всегда одевались с иголочки. Чистые, стильные, дорогие вещи. Он думал, это просто вкус, но ошибался. Ким Унхак явно отправил его сюда, чтобы Хозяин Гор выглядел соответственно своему статусу.
Видимо, Джэгу здесь знали - даже в магазины с очередями их пропускали без ожидания. Первой остановкой стал ювелирный салон.
- Можете выбрать любой, что понравится. Бриллиантовый тоже ничего. Как вам, хённим?
- Клиент так статен, что, без лести, бриллианты ему идеально подходят.
Каждый раз, когда Джэгу произносил «хённим», взгляды продавцов скользили по мужчине, оценивая его выдающуюся внешность.
Встретившись с этими взглядами, он выбрал часы, которые показались ему наиболее приемлемыми. Джэгу оплатил покупку, и когда продавец предложил примерить, браслет оказался слишком узким - застёжка не сошлась.
- Ого, какие мощные запястья! Нужно увеличить размер...
Игнорируя комментарий продавца, мужчина резко согнул запястье, будто замахиваясь ножом, - его глаза на мгновение сузились. Затем он небрежно швырнул часы Джэгу. В магазине раздался коллективный вздох ужаса.
- Ээ? Хённим, это же чертовски дорогая вещь!
Оставив бормочущего Джэгу позади, мужчина вышел из магазина в одиночестве. Не обращая внимания на растерянные возгласы продавцов, он осмотрелся - нет ли чего ещё посмотреть.
Неподалёку заметил еще один ювелирный бутик. Уставившись на фотографию на стене, он направился туда. Магазин был меньше остальных. Очереди не было, внутри царила тишина, но один предмет особенно выделялся.
- Добро пожаловать! Ищете что-то конкретное?
Продавщицу он проигнорировал, остановившись у витрины. В центре, за стеклом, сверкал крестик с чёрным камнем.
Как ни смешно, Кан Гон, убивший и искалечивший бессчётное число людей, был католиком. Он не следовал доктринам, но верил, что еженедельные мессы отпустят его грехи и откроют путь в рай. Поэтому он заставлял всех детей, выращенных псами, посещать службы - чтобы они молились за его попадание в рай.
Из-за этого мужчина, Пэк Джешин и другие каждое воскресенье посещали мессу в церкви, расположенной в самой глубине деревни. Никогда не вникая в суть службы, он в те моменты погружался в тишину, наблюдая за людьми, искавшими умиротворения - так непохожими на крики и стоны, заполнявшие его мир.
Прихожане обычно держали в руках чётки, и разнообразные крестики иногда привлекали его внимание.
Растерянная продавщица быстро взяла себя в руки и, профессионально улыбнувшись, ответила:
- Это немного отличается от чёток, но если хотите - можете держать в руках во время молитвы. Или перебирать бусины по краю. Хотите примерить?
Пока продавщица открывала витрину, к ним быстрым шагом подошёл Джэгу с изумрудно-зелёными пакетами. Увидев мужчину у витрины с крестиком, он усмехнулся и преувеличенно вздохнул:
- Хённим, чуть не потерял вас! Надо бы вам телефон купить.
Он всегда оставался в Горах, а если и выезжал - то с кем-то, поэтому у него не было даже мобильника. Настолько это было естественно, что Ким Унхак даже не подумал ему его выдать.
- Цвет... вам нравится? Видите? Центральный камень - чёрный бриллиант высшего качества. Если посмотреть под этим углом, он играет совсем иначе, чем прозрачные бриллианты.
Продавщица сделала вид, что не слышала про «телефон», и достала крестик.
Мужчина отрицательно мотнул головой, затем протянул ладонь. Продавщица осторожно положила крестик ему на руку.
- Вау, красиво! Наш хённим - ценитель!
Заставив болтливого Джэгу замолчать, мужчина пристально посмотрел на крестик.
Под светом софитов крестик излучал тёплое сияние, ослепительно сверкая. В самом его центре чёрный бриллиант, подобный бездне, мерцал глухим блеском и мужчине эта чернота показалась невероятно прекрасной.
- Берём? - Джэгу, уловивший его взгляд, быстро сориентировался.
Мужчина молча сжал крестик в ладони. Это была первая в его жизни вещь, которую он действительно захотел.
- Как насчет гона? Подавители хорошо действуют?
- Если хоть что-то почувствуете - сразу скажите. Побочные эффекты могут дать сильную реакцию.
Его слова прозвучали тяжело, когда он поставил таблетки на тумбочку. Читавший книгу мужчина поднял глаза и посмотрел на Ким Унхака. В тишине, сделав вдох, он уловил исходящие от него феромоны. Запах Ким Унхака почти не отличался от свежевыстиранного белья - едва уловимый.
- Ты почему разбрасываешься запахами? Раздражает.
Ким Унхак был альфой. Человек, никогда не допускавший ошибок, в последнее время часто распространял этот аромат. Хорошо ещё, что он был терпимым - будь это кто-то другой, он бы уже валялся в ущелье с переломанными костями.
Ким Унхак, услышав вопрос, болезненно сморщился. Постояв в нерешительности, наконец вздохнул:
- Побочный эффект. Плохо контролируется.
- Вы, видимо, не в курсе, но для альф не так много вариантов.
До сих пор с ним такого не случалось, поэтому он не знал. Теперь понятно, почему Ким Унхак постоянно твердил о побочках - видимо, испытал на себе.
- ...Плохие. Даже не помню толком.
- Это значит, я даже не знаю, что творил. Провалы в памяти от гона.
Одного описания было достаточно, чтобы вызвать отвращение.
Если он терял рассудок во время гона, его тело наверняка полностью подчинялось жару. В таком состоянии он, скорее всего, инстинктивно искал омегу поблизости.
Его второй «отец», Хва Джин, был доминантным омегой. Он боготворил и любил Кан Гона, поэтому мечтал родить от него ребёнка и вырастить жестокое существо по его вкусу.
Но Хва Джин не мог иметь детей. Поэтому в тот день, когда он пришёл к Ким Сухвану за долгом, он забрал с собой в Горы мальчика, в котором явно угадывался будущий альфа.
До сих пор непонятно, как Хва Джин определил его природу лишь по внешности. В любом случае, его целью было вырастить альфу по меркам Кан Гона, чтобы заслужить его признание.
Ребёнок, вынужденный терпеть презрение, голод и насилие, чтобы выжить, стал тем самым жестоким и ядовитым зверьком, о котором мечтал Хва Джин. Проблема была лишь в том, что его гордость не гнулась ни перед кем.
Первые несколько месяцев Хва Джин лишь смеялся, когда мальчик отвергал его. Он даже радовался, видя его непоколебимый нрав - значит, не ошибся в выборе.
Но когда со временем мальчик так и не подчинился, Хва Джин взялся за нож. Началом террора стало вырезание на его спине лилиенкройца (Lilienkreuz) - креста с лилиями, который всегда носил Кан Гон.
Чем чернее становились каменные полы от крови, тем отчётливее проступал на детской спине крест. Даже когда спустя долгие годы он был наконец завершён, мальчик так и не назвал его отцом. Тогда Хва Джин начал мучить созревающего альфу своими феромонами.
Перед проявлением он могли чувствовать концентрированные феромоны. Однако до полного созревания высокие дозы доминантных феромонов вызывали мучительную боль, поэтому намеренное воздействие на детей было запрещено законом. Но в Горах законы не значили ничего.
Когда едкие феромоны Хва Джина окутывали тело, боль накатывала, будто тысячи игл впивались в кожу. Удушающий запах и невыносимая боль заставляли его терять рассудок. Хва Джин знал, как ему тяжело, но всё равно играл с ним, как с игрушкой, используя феромоны.
Убив камнем бродячую собаку, пытавшуюся отнять его еду, воровавший объедки и стоически терпевший пинки и презрение, он понял: для Хва Джина его жизнь не стоила и жизни мухи. Эта жестокая реальность лишь разожгла его врождённую ярость.
«Когда-нибудь, обязательно, убью.»
Эта клятва стала целью его жизни, и со временем он её исполнил.
К тому моменту само существование омег стало для него объектом ненависти. Один лишь запах их феромонов, впивающийся в мозг, вызывал тошноту. Даже мысль о физической близости с омегой леденила кровь - он никогда не представлял себе омегу во время рута.
Одного воображения, как он, потеряв рассудок, инстинктивно ищет омегу, было достаточно, чтобы вызвать отвращение. Исказив лицо, он спросил Ким Унхака:
- Были предвестники перед побочкой?
- Всё произошло мгновенно... На секунду я потерял контроль над феромонами. Они просто вырвались наружу.
Виды, феромоны, метки - всё это до сих пор остаётся малоизученной областью. Попытки регулировать гон искусственно начались лишь после Второй мировой. Иными словами, исследования разных видов катастрофически отстают от изучения обычных людей.
Поэтому коммерческие препараты всё ещё несовершенны, особенно для доминантов, чья генетика сильнее отличается от обычных людей - у них особенно высок риск побочек.
Он знал это, но теперь, увидев последствия на примере ближайшего окружения, осознал: с ним может произойти то же самое.
Теперь, обратив на это внимание, он не мог перестать нервничать. Пристально глядя на распространявшего запахи Ким Унхака, он кивнул. На месте ушедшего остались лишь ингибиторы.