Дыхание и память
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 3
- Хм... У меня есть друг, который работает в Ассоциации защиты животных, и я видела таких собак дважды. Одну из них в итоге усыпили. Даже если они кажутся милыми в присутствии людей, они могут создавать проблемы, когда находятся рядом с другими собаками. Но нельзя же держать их взаперти дома, верно? Их нужно выводить на прогулки и показывать ветеринару. А что, доктор? Вы беспокоитесь о Нари?
Ли Сольхва прикрыла рот рукой, словно от удивления.
- Конечно, отец Нари не похож на человека, который раньше заводил собаку, поэтому беспокойство вполне объяснимо. Когда впервые приобретаешь бойцовую собаку, то даже нам, опытным собаководам, они могут показаться необычными.
Хан Нэён молчал, как будто соглашаясь с её словами.
- Если вы так сильно обеспокоены, доктор...
Он не успел ответить: «Не совсем так». Она быстро продолжила, не дав ему шанса.
- Как насчёт того, чтобы взять одну из них? Одна из собак, о которых я упоминала ранее, всё ещё свободна. Из-за возможных проблем он постоянно привязан дома, и это вызывает у него сильный стресс.
Она с радостью посмотрела на Хан Нэёна и спросила:
Он взглянул на неё с явным смущением.
- Я бы хотела взять его к себе, но у меня уже больше десяти собак дома, и это было бы сложно. Кроме того, я не уверена, что он поладит с таким количеством других собак.
Ли Сольхва умоляюще нахмурила брови и посмотрела на Хан Нэёна.
Услышав его отказ, она вместо этого улыбнулась, слегка скривив губы.
- Вот почему вы мне нравитесь, доктор. Это лучше, чем забрать его из жалости, а потом бросить, когда он станет слишком тяжёлым бременем. Будем надеяться, что отец Нари не поступит так.
Ли Сольхва по-своему восприняла отказ Хан Нэёна и, заправив свои короткие волосы за ухо, ушла. Хан Нэён выбросил бумажку с номером телефона мужчины и направился в свой кабинет. На полпути он остановился и обернулся, чтобы посмотреть на удаляющуюся фигуру Ли Сольхвы.
“Я не могу. Я не могу взять на себя ответственность”.
У людей крайне ограниченная способность мозга справляться с гневом. Когда они сталкиваются с неуправляемой яростью, им нужна разрядка, и этой разрядкой часто становятся они сами.
Это общая теория, лежащая в основе причинения себе вреда. Действия, такие как царапанье предплечий ногтями или вырывание волос, также подпадают под эту категорию. Джин с сочувствием посмотрел на свидетеля, который следовал этой теории. Ногти мужчины средних лет были обкусаны, а тыльная сторона ладоней покрыта ранами.
- Иногда мне хочется верить, что это произошло из-за моей некомпетентности, но бывают моменты, когда я чувствую, как закипает моя кровь. Прокурор, я уверен, вы бы не поняли, — сказал он с грустью.
Джин не стал утешать мужчину с налитыми кровью глазами. В этой ситуации больше, чем утешение, требовалось найти виновного. И Джин всегда делал всё возможное для достижения этой цели.
- Прокурор, мой ребёнок ни за что бы не покончил с собой. Даже если бы его сильно травили, мой мальчик никогда бы не прыгнул с крыши и не оставил своих родителей.
- Судя по записям с камер видеонаблюдения, Джихён был на крыше один.
Джин осторожно затронул эту тему.
- Послушайте меня, прокурор. Даже если мой Джихён покончил с собой, разве те, кто довёл его до этого, не виноваты?
- Если бы Бог существовал, этого бы не случилось. Какой грех совершил Джихён, чтобы заслужить такие безжалостные мучения?
- Результаты вскрытия Джихёна…
Джин чуть не назвал его «жертвой», но вовремя поправился.
- …были обнаружены признаки перелома основания черепа. Эта травма была получена до того, как Джихён упал.
Мужчина, который до этого нервно теребил тыльную сторону ладони, внимательно посмотрел на Джина. Казалось, слова прокурора обвиняли его в том, что он не заметил травм сына, и он схватился за грудь. Джин пододвинул мужчине дымящуюся чашку кофе.
- Могу я спросить, не выделялась ли у Джихёна когда-нибудь красноватая жидкость из ушей или носа?
Мужчина дрожащими руками сжал кофейную чашку. Его затуманенный взгляд, словно возвращаясь в прошлое, внезапно вспыхнул узнаванием.
- Это… примерно две недели назад у него пошла кровь из носа, которая была светлее обычной. Но из ушей ничего не вытекало…
Это была слабая надежда: кто хранит испачканную кровью ткань? Джин не был настроен оптимистично.
- Не может быть, чтобы у меня все еще было...
Джин мысленно выругался, признавая своё поражение. Но тут мужчина воскликнул, словно его осенило:
- Одеяло! Может быть, это одеяло, которым пользовался Джихён… или, может быть, подушка. Он несколько раз истекал кровью, так что следы могли остаться. Но какое это имеет отношение к делу? Если вы что-нибудь найдёте, будут ли эти люди наконец наказаны?
Перелом основания черепа не всегда приводит к серьёзным последствиям, но если повреждены нервы головного мозга, ситуация меняется.
Был случай, когда жертва нападения, потерявшая контроль над своими действиями из-за повреждения мозга, совершила самоубийство, а преступники были осуждены. Если бы было доказано, что перелом основания черепа стал результатом насилия в школе, это соответствовало бы необходимым условиям.
Джин не мог поделиться этими подробностями со свидетелем. Чем больше надежды он вселял, тем сильнее было отчаяние, если что-то шло не так. Не глядя в отчаянные глаза мужчины, Джин твёрдо сказал:
- Я прослежу за расследованием дела Джихёна до конца. Если что-то найдете, пожалуйста, свяжитесь со мной по указанному мной номеру.
Мужчина, который так и не пригубил кофе, скривил лицо. По его морщинистому лицу потекли слёзы.
- Я доверяю только вам, прокурор. Вы единственный, кто может восстановить справедливость в отношении моего Джихёна, который погиб несправедливо.
В такие моменты Джин всегда испытывал чувство безнадёжности. За подстрекательство к самоубийству полагалось наказание в виде
лишения свободы на срок от одного до десяти лет. Более того, поскольку подозреваемые были несовершеннолетними, приговор был бы более мягким. Оставалось неясным, будет ли обвинение в подстрекательстве вообще
предъявлено. Его легко можно было бы счесть обычным школьным конфликтом. Свидетель, вероятно, знал об этом.
Джин протянул мужчине салфетку. Во время расследований проливалось так много слёз, что иногда они за день тратили целую коробку.
Джин, который только что проводил рыдающего мужчину, направился в курилку в левой части здания. Она называлась
курительной зоной, но на самом деле представляла собой просто угол с одиноким
мусорным баком, стоявшим рядом со старой беседкой. Когда он закурил сигарету, к нему подошёл Пак, его коллега-прокурор, с которым он учился в академии. Пак уже курил третью сигарету. Когда Джин вынул сигарету
изо рта, дым рассеялся вокруг его губ.
- Прокурор Джин, вы на фотосессии или что-то в этом роде? — спросил Пак.
- Возможно, мне стоит сменить профессию, — с лёгкой горечью в голосе ответил Джин.
- Вы закончили с показаниями, да?
Некоторые прокуроры часто посещали это уединённое место по той же причине, что и Джин.
- У вас есть еще дела? Если нет, то как насчёт того, чтобы ненадолго пойти выпить? Сегодня суббота, в конце концов, нельзя же весь день работать как проклятый, — предложил Пак, изображая, как залпом выпивает рюмку соджу. Не впечатлённый Джин убрал руку Пака ото рта, словно говоря ему, чтобы тот прекратил.
Неожиданное решение — лично проводить свидетеля до выхода — совпало с планами Джин уйти пораньше.
- Не может быть! Только не говори мне, что слухи правдивы — ты действительно отец-одиночка? У тебя есть ребёнок, и ты даже не женат? — удивлённо спросил Пак.
- О да, моя жизнь вращается вокруг того, чтобы наблюдать, как мой ребёнок вытворяет милые шалости, — с лёгкой улыбкой ответил Джин, затушив сигарету. Он направился к парковке, оставив Пака попыхивать сигаретой. Кстати, прошлая ночь была интересной.
Когда Джин вернулся домой в 22:00 после работы, его встретил не его любимый бультерьер, а настоящий хаос. Следы разрушений начинались в ванной: там были разбросаны обрывки туалетной бумаги, разбитая посуда из опрокинутого шкафа и даже горшок с цветком, который каким-то образом сумел добраться из кухни до прихожей.
Если бы не красноречивые следы фекалий и мочи, которые были повсюду, Джин мог бы подумать, что его квартиру обыскивал особо наглый грабитель. Однако настоящий виновник этого беспорядка съёжился и дрожал в углу у дивана.
Раздражённо усмехнувшись, Джин не обратил внимания на собаку и начал постепенно наводить порядок в доме. Как только всё приняло свой первозданный вид — такой, каким было, когда он уходил на работу, — Нари забился ещё дальше в угол. Если бы Джин взял собаку из любви, он бы обнял её и успокоил, но вместо этого он счёл ситуацию неловкой и непонятной.
Джин никогда раньше не заводил домашних животных и не представлял, с чего начать. На мгновение он подумал о том, чтобы отдать Нари своему брату, у которого есть дом с двором, но эта мысль быстро исчезла. Он принял ответственность за Нари и решил справиться сам.
Но зачем он это сделал? За годы работы прокурором Джин сталкивался с огромным количеством несправедливых дел, которые выводили его из себя. Он часто не мог сдержать эмоций и тянулся за выпивкой. Он встречал студентов, которые внезапно становились главами семей из-за дел об убийствах. Однако его роль прокурора заключалась лишь в том, чтобы принимать заявления, и он не позволял личным чувствам влиять на свою работу.
Даже сейчас, оглядываясь назад, он удивляется тому, что взял к себе собаку, которая сидела в тесной клетке и настороженно смотрела на него. Простое сочувствие, казалось, не могло объяснить его поступок. Джин никогда не ставил животных выше людей, и если бы это было искреннее сострадание, он бы направил его на людей.
Срезав путь, Джин успешно миновал пробки в час пик и припарковался у дома. Убрав руки с руля, он взглянул на часы: 15:15. Его привычка уходить раньше в 17:00 уже вызывала недовольство у Сон Укчжэ и Ли Инён. Он подумал, что, возможно, завтра ему всё же придётся выйти на работу, несмотря на то, что сегодня воскресенье.
Обычно опросы свидетелей проводились в будние дни, за исключением особых случаев, таких как сегодняшний. В связи с предстоящим крупным расследованием не было особой разницы между выходными и рабочими днями.
Джин вышел из лифта, на ходу доставая телефон. С утра он был слишком занят, чтобы отвечать на личные звонки, и, проверяя пропущенные вызовы, он ввёл код от дверного замка.
Некоторые из пропущенных звонков были от его сохранённых контактов, но один утренний номер был ему незнаком. Войдя в квартиру, он решил перезвонить. После нескольких гудков ответил приятный женский голос.
- Здравствуйте, это Ветеринарная больница-Близнец.
Ах, он ведь собирался навестить их сегодня — из-за поведения своего пса.
- Я увидел пропущенный звонок и решил перезвонить.
- О, вы случайно не опекун Нари?
Когда Джин снял обувь, его взгляд упал на беспорядок в гостиной. И в центре хаоса лежала белая фигура Нари, которая тяжело дышала и которую рвало.
Он поспешно закончил разговор, снова надел ботинки и бросился в гостиную. Взяв Нари на руки, он почувствовал, как бешено колотится его сердце, словно оно может остановиться в любой момент.
Джин осторожно открыл рот Нари, чтобы убедиться, что там нет посторонних предметов. Оглядевшись вокруг, он заметил разорванную обертку от шоколадной конфеты. Это была коробка, которую Ли Инён подарила ему больше года назад.
Взяв Нари на руки, Джин крепко прижал его к себе и выбежал из дома. Лифт не работал, и он спустился по лестнице на парковку, где обнаружил, что его машину заблокировал другой автомобиль.
У Джина не было времени звонить по номеру, указанному на машине. Услышав хриплое дыхание Нари, он решил бежать. До ветеринарной клиники было около километра, и он мог успеть добраться туда.
Пробираясь сквозь толпу, Джин побежал в сторону больницы. Сердце Нари билось ещё быстрее, чем раньше.
Наконец Джин достиг ветеринарной клиники. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он решительно распахнул дверь. Клиенты и персонал, ожидающие на стойке регистрации, с удивлением взглянули на Джина, который вошел, все еще тяжело дыша.
Ли Сольхва, весело помогавшая кому-то, быстро подбежала к нему.
-Отец Нари, с вами все в порядке? - спросила она.
- Мне нужно срочно показать его ветеринару, - ответил Джин, нежно поглаживая Нари по спине, чтобы успокоить его. Полуприкрытые глаза собаки и повторяющиеся судорожные вздохи создавали мрачную картину.
- О нет, что случилось с Нари? - воскликнула Ли Сольхва.
Взяв Нари у Джина, она постучала в дверь смотровой. Внутри Хан Нэён, ветеринар, обратил внимание на Нари, который уже лежал на смотровом столе. Увидев затрудненное дыхание и судороги собаки, Нэён нахмурился.
- Он ел что-нибудь помимо своей обычной еды? - резко спросил Нэён.
Джин, уже более спокойный, уверенно ответил:
- Он съел просроченный шоколад. Вероятно, в этом причина.
- Отец Нари, шоколад? Срок годности здесь ни при чём!
Ли Сольхва, нервно расхаживая взад-вперёд, резко повысила голос. Хан Нэён тоже немедленно встал.
- Он был один с самого утра, так что я не знаю.
- Сольхва, пожалуйста, приготовь перекись водорода и физиологический раствор.
Прежде чем Хан Нэён успел закончить фразу, она выбежала из комнаты и быстро вернулась с капельницей и шприцем. Пока Нари ещё рвало, Хан Нэён открыл собаке пасть и ввёл перекись водорода из шприца.
Собака сопротивлялась и отказывалась глотать, но Хан Нэён настойчиво продолжал процедуру. Справиться с этой бойцовой породой было гораздо сложнее, чем с обычной собакой среднего размера. Джин, который с тревогой наблюдал за происходящим, решил помочь. Он крепко держал собаку и приподнимал ей морду, чтобы она не выплевывала.
- Это сработает? — спросил он.
Хан Нэён кивнул. Он ввёл оставшуюся жидкость и осторожно помассировал живот собаки. Повторив эту процедуру несколько раз, он жестом показал Джину, чтобы тот отпустил его. Как только Джин положил Нари обратно на смотровой стол, собаку начало рвать шоколадом.
К счастью, Ли Сольхва заранее накрыла стол простыней, чтобы не испачкать его. Хотя точное количество съеденного собакой было неизвестно, прошло некоторое время, прежде чем Нари закончил блевать и рухнул без сил. Наблюдая за этим, Ли Сольхва убрала испачканную простыню и тщательно вытерла шерсть собаки. Джин глубоко выдохнул, и у него перехватило дыхание сильнее, чем когда он прибежал сюда раньше.
- Вы уже должны знать, отец Нари, что шоколад опасен для собак. Они не могут расщеплять теобромин.
Голос Ли Сольхва звучал резко, когда она скомкала простыню и бросила её в мусорный пакет. Тем временем Хан Нэён подключил капельницу с физраствором к ноге Нари, словно недавней борьбы и не было.
Учитывая, что с момента проглатывания прошло определённое время, оставшиеся токсины нужно будет вывести с мочой. Джин нежно погладил Нари по голове. Он и представить себе не мог, что собака найдёт шоколад, спрятанный глубоко в кладовке, о существовании которого он даже не помнил.
- Нам нужно будет понаблюдать за ним около суток.
Наблюдая, как Джин нежно гладит Нари по голове, Хан Нэён с легкой улыбкой заметил:
- Проблема в том, что в нашей маленькой клинике нет клетки, достаточно просторной для такой крупной собаки, как Нари.
Он поднял Нари с осмотрового стола и отнес его к маленькому дивану, стоявшему в углу.
Джин, который стоял в нескольких шагах позади, спросил:
- Ничего, если я останусь ненадолго?
Хан Нэён, не глядя на него, тихо ответил:
Джин сел на диван и положил голову Нари себе на колени. Измученный внезапным упадком сил, некогда бдительный Нари закрыл глаза, слегка задыхаясь.
Вернувшись за свой стол, Хан Нэён снял испачканные перчатки и, прежде чем надеть новые, выбросил их в мусорную корзину. В этот момент Ли Сольхва заглянула в дверь.
- Доктор, мне следует пригласить следующего пациента? — спросила она.
Хан Нэён кивнул и встретился взглядом с Джином, который тихо сидел в другом конце комнаты, поглаживая Нари. Некоторое время они смотрели друг на друга, пока Хан Нэён первым не отвел взгляд и вежливо кивнул следующей клиентке — женщине с мальтийской болонкой.
- С той собакой всё в порядке? — нервно спросила женщина, глядя на капельницу.
- Да, сейчас он в порядке, благодаря усилиям доктора, — ответил Джин с застенчивой улыбкой.
- О, наш доктор такой опытный и добрый! — воскликнула женщина.
Несмотря на комплимент, Хан Нэён взял мальтийскую болонку с бесстрастным выражением лица. Когда хозяйка взволнованно спросила:
- У него сильный кашель и диарея. Это ведь не опасно? — ветеринар спокойно ответил:
Когда маленькой собачке сделали укол, она громко заскулила. Джин, наблюдая за ней, перевел взгляд на Нари. Удивительно, но большая собака выглядела более жалкой. Наконец, успокоившись, Нари начала тихо похрапывать, возможно, ей стало лучше.
Когда ещё двое или трое пациентов пришли и ушли, в клинике воцарилась тишина. Хан Нэён занимался своими делами: печатал отчёты на компьютере или читал толстые ветеринарные учебники, изо всех сил стараясь не встречаться взглядом с Джином. Джин сразу это заметил.
Это было забавно, как если бы невинный гражданин инстинктивно избегал зрительного контакта с полицейским. Поглаживая Нари по голове, Джин первым нарушил молчание.
Хан Нэён, погружённый в чтение книги, наконец поднял взгляд. Его моргающие глаза постепенно сфокусировались на Джине.
Кончики пальцев Джина слегка покалывало. Он узнал это чувство, но решил не обращать на него внимания. Не было причин думать так об этом враче.
- Если ваша рука всё ещё будет болеть, я покрою все расходы на лечение.
Тон Хан Нэёна снова стал медленным и размеренным. Не то чтобы раньше он говорил быстрее — просто во время лечения Нари он говорил больше обычного.
- Вы всегда такой тихий? - спросил Джин, не желая никого обидеть, а просто из любопытства. Для ветеринарной клиники, которая предоставляет услуги, сдержанность Хан Нэёна казалась нелогичной — если только клиенты не приходили сюда только ради его лица.
Не ответив, Хан Нэён снова опустил голову, и тишину в клинике нарушил тихий шелест страниц.
Хотя его взгляд скользил по различным текстам, он ничего не замечал. Его нервы были на пределе лишь потому, что человек перед ним был прокурором.
Когда он переворачивал страницу, несколько страниц слиплись из-за перчаток. После нескольких неудачных попыток ему наконец удалось перевернуть страницу, и тишину нарушил голос Джина.
- Не лучше ли снимать перчатки во время чтения?
- У меня навязчивая привычка к чистоте.
Хан Нэён сделал паузу. Хотя он мог заниматься такими вещами, как осмотр животных или прикосновение к дверным ручкам без перчаток, прикосновение к бумаге голыми руками ощущалось по-другому. Он медленно закрыл книгу и посмотрел на Джина. В его взгляде не было подозрения — только объективное наблюдение.
- Вы можете оставить Нари здесь и уйти.
Хан Нэён указал на храпящую собаку на коленях у Джина. Джин слегка улыбнулся.
Этот краткий и ясный ответ заставил Джина тихо рассмеяться.
Хан Нэён молча наблюдала за ним.
- Но я всё равно беспокоюсь, поэтому планирую остаться до закрытия.
Джин слегка нахмурил брови, хотя на его губах играла лёгкая улыбка.
Честно говоря, Джин мог бы доверить Нари заботам ветеринара и сразу уйти. Собаке сейчас было комфортно, и поводов для беспокойства не было. Ветеринар оказался на удивление надёжным.
Оставаться здесь, несмотря на такое отношение, было не совсем разумно — это было похоже на необъяснимый порыв, который в первую очередь заставил его спасти Нари из клетки. Возможно, он просто искал передышки от усталости, вызванной работой. Тишина и спокойствие в кабинете ветеринара странным образом успокаивали, несмотря на то, что это было место для ухода за животными.
Тепло спящей собаки и мягкий аромат освежителя воздуха создавали нежную атмосферу, напоминающую о весеннем солнце. Осознание того, что снаружи его ждёт лютый холод, только усиливало желание остаться. Постепенно напряжение спало, и вскоре Джин задремал под шум клиники.
Проснувшись, Джин медленно открыл глаза и потёр затекшую шею. Поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы размять её, он снова оглядел своё окружение — ветеринарную клинику.
Должно быть, он устал сильнее, чем думал, раз уснул здесь.
- Правда? - раздался женский голос, привлекая его внимание. Джин моргнул, чтобы сфокусировать своё всё ещё размытое зрение. Рядом с женщиной сидел большой золотистый ретривер, а на её плече устроилась кошка, осторожно переступая с одной лапы на другую.
- Я уверена, что мой Саранг боится Химанга. Посмотрите на них — большой парень даже не может противостоять. Просто взгляните.
Женщина поставила кошку перед ретривером, который вздрогнул и попятился, несмотря на свои внушительные размеры. Кошка слегка ударила ретривера лапой по морде, явно наслаждаясь проделками, а ретривер просто смотрел на свою хозяйку умоляющим взглядом.
Хан Нэён с невозмутимым спокойствием наблюдал за происходящим, а затем встал. С привычной легкостью он поднял кошку, и та, лениво потянувшись, продемонстрировала свою кошачью грацию.
Когда ветеринар вернулся на свое место, ретривер осторожно приблизился к нему, с тревогой переводя взгляд с кошки на Хан Нэёна. Ветеринар нежно погладил собаку, прежде чем заговорить.
- Не стоит беспокоиться, - произнес он.
- Как вы можете так говорить? Вы же сами только что видели! - воскликнула женщина.
- Это не страх, а сдержанность. Ваша собака осознает свою силу и знает, что вы цените этого кота. Вот почему она не отвечает на его нападки.
Хан Нэён передал мурлыкающую кошку хозяйке.
- Вы действительно так думаете? - спросила она.
- Тогда моя Саранг просто великолепна! Она всегда такая внимательная. Спасибо, доктор.
Женщина нежно потрепала золотистого ретривера по густой шерсти и увела его прочь.
Как только она ушла, Джин и Хан Наён вновь оказались лицом к лицу. Точнее, взгляд Хан Наёна остановился на коленях Джина. Джин почувствовал его тяжесть и опустил глаза.
Нари, казалось, уже давно проснулась и смотрел на него из-под слегка прищуренных глаз. Обычно он вздрагивал или замирал от прикосновения человека, но сейчас он вел себя на удивление спокойно.
- Чувствуют ли животные человеческие эмоции? - спросил Джин, нежно поглаживая Нари по уху.
- Вы только что сказали, что собаки сдерживаются, потому что знают, что их любят.
Хан Нэён молча закрыл книгу, которую читал.
- Верно, я действительно так сказал.
Ветеринар, который был очень разговорчив со своим последним клиентом, теперь, казалось, не хотел продолжать этот разговор. Джин, который раньше беспокоился о бизнесе клиники из-за сдержанного поведения Хан Нэёна, теперь чувствовал себя неловко.
Когда Хан Нэён выключил компьютер, он обошёл стол и подошёл к Джину. Он остановился на таком расстоянии, что они не чувствовали дыхания и тепла друг друга.
- Время закрываться, - произнёс Хан Нэён.
Это не было ответом на вопрос, но Джин не настаивала на нём.
- Тогда ничего, если я заберу его сейчас? - спросила он.
После короткой паузы Хан Нэён покачал головой.
- Как я уже говорил, нам нужно понаблюдать за ним ещё хотя бы день.
В повторении предыдущей фразы звучал лёгкий оттенок усталости, как будто говорить само по себе было утомительно.
- Если я оставлю его здесь одного, то, возможно, вернусь завтра, — сказал Джин с лёгкой ухмылкой.
- Я говорю, что клиника может завтра выглядеть как место преступления, а этот парень — как преступник.
Нари тихо заворчал, словно понимая слова хозяина. Хан Нэён подошёл ближе и протянул руку за поводком. Его голос, холодный и низкий, казалось, звучал над Джином.
- Завтра у меня выходной, так что заберите его в понедельник.
Это было предложение позаботиться о Нари лично.
- Это слишком большая просьба, — ответил Джин, явно колеблясь.
Хан Нэён не был заинтересован в дальнейшем обсуждении.
Джин покрутил поводок на пальце, и на его губах появилась кривая улыбка. Большинство людей, по крайней мере, те, кто его знал, относились к нему благосклонно. Те, кто этого не делал, обычно попадали в категорию преступников или обвиняемых.
Ветеринар не был ни тем, ни другим, но не проявлял ни следа теплоты или враждебности.
Была ли это гордость? Любопытство? Или просто упрямство?
Наконец, Джин отдал поводок и тихо рассмеялся, осознав, что, вероятно, всё вышеперечисленное было правдой.