Красный особняк
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 27. Комната слуховых галлюцинаций (1)
Он оказался в плену в тёмной комнате без выхода. В этой кромешной тьме стояла только односпальная кровать. Сначала у него были связаны обе руки, но теперь только левая была привязана к изголовью. Он мог немного передвигаться, но он едва мог добраться до двери.
В комнате не было ни часов, ни окна, поэтому он не мог понять, день сейчас или ночь. Он узнавал время только тогда, когда Чхон Рим приносил ему еду или воду или водил в туалет, чтобы он мог умыться и сходить в туалет. Каждое действие, которое он совершал после пробуждения, должно было проходить через руки Чхон Рим. Он нуждался в помощи.
Единственный время, когда Чхон Рим не мог вмешаться, — это глубокой ночью. В этой темноте часто возникали галлюцинации. Каждый раз, когда это происходило, Сон Гён взрывался от тревоги, которую подавлял в себе.
«Принеси деньги, я сказал! Тьфу, принеси наркотики, сейчас же! Если придётся, вылижи им ноги, они тебе их дадут!»
«Сон Гён, здесь так жарко. В больнице слишком жарко. Да? Ты не можешь меня выпустить?»
«Иди сейчас! Возвращайся завтра утром.»
«Что значит, ты не запер дверь? Ты знаешь, сколько все это стоит?»
Сон Гён подполз к неподатливой двери. Он отчаянно пытался открыть её, но безуспешно. Галлюцинации преследовали его, нашептывая что-то на ухо. Он закрыл уши, но голоса не стихали. Казалось, они эхом отдавались в его голове.
«Твои родители умирают, а их сын только и делает, что балует себя.»
Он не мог сказать, принадлежал ли насмешливый голос его матери или отцу.
Сон Гён, сидя спиной к двери, яростно замотал головой. Цепь на его запястье громко звякнула, но это не помогло избавиться от галлюцинаций.
В его воспоминаниях его родители были живыми и мертвыми, здоровыми и больными.
«Если я не приму обезболивающее, я не смогу нормально дышать! Как кто-то может прожить всего на половине таблетки?»
Грань между реальностью и галлюцинациями стала нечеткой, и всё вокруг казалось запутанным. Иногда он сомневался, действительно ли это Чхон Рим приходит к нему каждый день, и даже не был уверен, где находится.
«Обезболивающие слишком дороги …»
Сквозь щели в двери не проникал свет. Иногда он слышал, как за дверью мяукает кот, но дверь так и не открылась до утра. Только когда галлюцинации утихли, Сон Гён смог упасть и погрузиться в глубокий сон рядом с дверью.
Когда Сон Гён был в сознании, он полностью подчинялся Чхон Риму. Чхон Рим и раньше был очень зол на него, и Сон Гён не осмеливался делать ничего, что могло бы вызвать еще больше недовольство Чхон Рима. Он не хотел быть брошенным и надеялся остаться здесь подольше.
Чхон Рим не доверял ему, но, возможно, из-за того, что он был послушным, иногда после купания ему разрешали посидеть на диване. Обычно это происходило днём, когда небо снаружи становилось оранжевым с наступлением сумерек, и он мог немного отдохнуть. Однако, как только небо становилось чёрным, Сон Гёну без исключения приходилось возвращаться в тёмную комнату.
Сколько дней он провёл в таком состоянии? Просыпаясь, он думал о еде, моргал и обнаруживал, что сидит в ванне. А когда приходил в себя, то осознавал, что лежит под Чхон Римом, тяжело дыша.
Его мир словно рухнул. Икры, которые когда-то болели так сильно, что даже прикосновение к простыням было невыносимо, теперь были туго забинтованы. Наступать на пол было терпимо, но всё же вызывало дискомфорт.
- Почему ты отказываешься есть?
Он с усилием открыл отяжелевшие глаза. Чхон Рим, схватившись за его челюсть, запихивал ложку в рот. На языке ощущалось что-то мягкое и теплое, с легким привкусом овсянки.
Он был в середине трапезы. С трудом прожевав и проглотив кашеобразные рисовые зерна, Сон Ген опустил взгляд на полупустую тарелку с водянистой кашей. Удивительно, но края тарелки начали приобретать болезненно-синий оттенок, когда он сосредоточил на них свой взгляд.
Он зажал рот рукой, пытаясь сдержать рвотный позыв. Чхон Рим прищелкнул языком, отложил ложку и осторожно освободил запястье Сон Гёна. Несмотря на то, что Сон Гён был свободен, он не решался пошевелиться.
Он вспомнил, как в прошлый раз попытался самостоятельно добраться до ванной и был избит за это. После этого его заперли в ванне, где Чхон Рим занимался с ним сексом, пока он не выдохся. В тот момент Чхон Рим был очень зол, и Сон Гён не хотел рисковать снова его расстроить. Со слезами на глазах он посмотрел на Чхон Рима, все еще зажимая рот.
Разрешение Чхон Рима встать позволило Сон Гёну двигаться. Он цеплялся за талию Чхон Рима для поддержки, когда тот медленно следовал за ним, прихрамывая из-за повязки на ноге. К тому времени, как они добрались до ванной, на лбу у него выступили капельки пота.
Наконец, добравшись до ванной, Сон Гён прижался к унитазу и долго блевал.
Когда Чхон Рим смыл за ним в туалете, он отдал ещё одну команду. Сон Гён несколько раз прополоскал рот и взял зубную щётку. Увидев рядом с собой серую зубную щётку, он усмехнулся. Не глядя в зеркало, он почистил зубы с закрытыми глазами.
Лёгкое жжение от порезов на губах напомнило ему, что раны всё ещё не зажили. С облегчением Сон Гён вытер влажные губы и вышел из ванной комнаты. Чхон Рим наблюдал за всей этой сценой, скрестив руки на груди.
- М- могу я остаться у тебя на ночь?
Чхон Рим не ответил. Сон Гён облизнул нижнюю губу и заговорил снова.
- В той комнате… там так шумно. Я не могу уснуть из-за шума.
- Я не буду чесаться. Даже если там будут жуки ...
Взгляд Чхон Рима был непроницаем. Неужели ему неприятна сама идея спать вместе? Почему? Из-за жуков под кожей? Или он просто считает его слишком грязным, чтобы иметь с ним дело? Он сердится из-за этой просьбы? Почему он ничего не говорит?
В отчаянии Сон Гён хотел схватить Чхон Рима за одежду, но его запястье болело слишком сильно, чтобы он мог поднять руку.
- А где ты, по-твоему, спал до сих пор?
- А, комната, которую я не знаю… Шумная комната.
Сон Гён коснулся своих ушей, которые были покрыты царапинами. Это действительно было шумно. Настолько шумно, что ему захотелось отрезать себе уши. Его глаза блестели от отчаяния, когда он пытался передать свою искренность.
Грубая рука Чхон Рима коснулась его запястья.
- Ты действительно сходишь с ума.
Широкие плечи Чхон Рима затряслись от смеха, прежде чем резко отвернуться. Сон Гён, опасаясь, что он снова может отправиться в Красный Особняк без него, поспешил следом.
Проходя через гостиную, он услышал мяуканье Меро. Кот сидел в гамаке, подвешенном на подоконнике, и смотрел на Сон Гёна. За окном небо было черным как смоль, а стекло идеально отражало пейзаж гостиной.
Там был Сон Гён, хромающий, с повязкой на левой ноге, со струпьями и синяками на лице. Он выглядел точь-в-точь как один из тех наркоманов в особняке. Возможно, он стал похож на них, потому что продолжал употреблять наркотики.
Чхон Рим стоял у двери в комнату, пристально глядя на Сон Гёна. Его бледное лицо выражало крайнюю усталость, когда он безучастно смотрел в окно. Синяки и раны на его теле прекрасно сочетались с его бледностью.
Согнутым указательным пальцем Чхон Рим постучал в дверь, и этот звук пробудил Сон Гёна от его мыслей. Его тусклые глаза, словно околдованные, вновь обрели фокус. Медленные, хромающие шаги привели его в комнату.
- Ты был здесь все это время. Смотри.
С одной стороны кровати стоял поднос с кашей, которую он только что ел. Цепь, удерживающая Сон Гёна, была прикреплена к изголовью. Простыни всё ещё были смяты, словно кто-то только что сидел на них.
Неужели он действительно находился в этой комнате? Это правда? Было темно, поэтому ночью все казалось лишь плодом воображения. Сон Гён, погруженный в свои мысли, наклонил голову. Он не мог в это поверить.
- Да. Ты спал, ел, плакал и шумел здесь. У тебя даже был секс...
Ему не следовало забывать, что он делил одну кровать с Чхон Римом. Он был уверен, что никогда не забудет ничего, связанного с этим человеком. Очевидно, что причиной забывчивости стало отсутствие записей в блокноте в последнее время. Он решил начать делать записи снова завтра.
Сон Гён повторял решение, которое тут же забывал.
Когда он открыл глаза, то увидел перед собой чёрный как смоль потолок. Вокруг него царила темнота. Была ночь. Сон Гён почувствовал, как быстро бьётся его сердце, словно за ним кто-то гонится. Он сделал глубокий вдох и внимательно осмотрелся. Неужели то, что сказал Чхон Рим, было правдой? Неужели Чхон Рим действительно каждую ночь был рядом с ним?
Чхон Рим был рядом, он мог протянуть руку и коснуться его. Румянец вернулся на лицо Сон Гёна. Это было правдой. Всё это время они находились в одной комнате, спали на одной кровати, вместе. Как же он раньше этого не замечал? Неужели он действительно был сумасшедшим, как сказал Чхон Рим?
Осознав, что Чхон Рим был здесь, галлюцинации, мучившие его каждую ночь, внезапно прекратились.
Сон Гён уже испытывал нечто подобное. После смерти своей матери, когда он оставался один в комнате 422, он слышал голоса. На рассвете к нему примчался Чхон Рим и защищал его от галлюцинаций всю ночь.
Сейчас, в эту ночь, он надеялся, что Чхон Рим всё ещё будет здесь, когда он откроет глаза.
Когда Сон Гён протянул руку, чтобы коснуться аккуратных ресниц Чхон Рима, раздался громкий звон цепи. Он застыл на месте. Только убедившись, что веки Чхон Рима все еще закрыты, он медленно убрал руку.
Сегодня он впервые смог рассмотреть свое окружение. Одну сторону комнаты занимало большое окно, под которым стоял диван. Сон Гёну стало любопытно, что происходит снаружи. Он тихо встал и сел на диван у окна. Поскольку забинтованная нога доставляла ему неудобства, он скрестил ноги и положил поврежденную ступню на бедро.
Тяжелая и жесткая повязка доставляла ему неудобства, и он мечтал избавиться от нее. Он попытался сорвать повязку, просунув пальцы под нее, но быстро понял, что не сможет сделать это самостоятельно. Измученный, он оперся слабыми руками о подоконник и наклонился вперед.
Было уже поздно, и, возможно, из-за высоты, на которой он находился, мимо него почти никто не проходил. Он увидел только несколько машин, стремительно мчащихся по дороге. Одна, две, три... Десятки автомобилей проехали мимо. Сон Гён постепенно начал терять интерес. Его темные глаза обвели взглядом далекий парк и жилые дома. Среди них он заметил знакомое по форме здание.
Он смутно помнил, как бежал туда в тапочках. Он не мог точно вспомнить, почему или зачем он искал это место в одиночестве. Всё, что он ясно помнил, это то, что сколько бы он ни бежал, обливаясь потом, забор и серое здание казались недосягаемыми. И всё же, в конце концов, он добрался и встретил Чхон Рима.
— Меро ведет себя тихо, поэтому теперь Сон Гён шумит каждую ночь.
Сон Гён быстро повернул голову. Чхон Рим, только что проснувшийся, сидел на кровати.
Сон Гён молча наблюдал за Чхон Римом. Его длинные отросшие волосы закрывали глаза. Но после двух лет, посвященных этому занятию, Сон Гён мог смотреть, не моргая.
- Похоже, сегодня ты не слышишь голоса.
Тихий смех Чхон Рима, словно лёгкий ветерок, достиг ушей Сон Гёна. Хотя дыхание Чхон Рима и не коснулось его, Сон Гён ощутил, как всё его тело словно охватила дрожь. Он потёр бёдра, прикрытые рубашкой.
В какой-то момент Сон Гён сменил халат на рубашку, которая, вероятно, принадлежала Чхон Риму. Рубашка была свободной и удобной, с закатанными рукавами. А на запястье Сон Гёна, словно браслет, крепко обвила цепь, которая заменила ему часы, подаренные Чхон Римом ранее.
В отличие от часов, цепь оказалась холодной и не очень удобной. Сон Гён медленно пошевелил запястьем, но она лишь слегка звякнула, не проявляя признаков того, что может отсоединиться.
- Ты планируешь снова сбежать? Куда ты думаешь пойти на этот раз?
Сон Гён, пораженный внезапным голосом рядом, поднял глаза. Чхон Рим, одетый только в штаны, выглядел еще более привлекательным в лунном свете.
Сон Гён заставил себя отвести взгляд от широкой груди Чхон Рима и посмотреть ему в лицо. Он украдкой изучал выражение лица Чхон Рима, который с безразличным видом смотрел вдаль. Чхон Рим слегка наклонил голову, пристально посмотрел на Сон Гёна.
Встреча взглядов с Чхон Римом была похожа на сон, и время и пространство вокруг него словно растворялись. Он испытывал то же самое удовольствие, что и в первый раз два года назад. Он держал глаза широко открытыми, пока они не покраснели, боясь, что если он их закроет, всё исчезнет, как иллюзия.
- Сломанную игрушку просто выбрасывают, как только она сломалась.
- Зачем утруждать себя починкой, чтобы играть с ней снова?
По бормотанию Чхон Рима было трудно понять, обращался ли он к нему или просто что-то бормотал себе под нос. Поэтому Сон Гён решил просто прислушаться к тихому голосу.
Сон Гён медленно кивнул. Чхон Рим сухо рассмеялся. Идиот. Кивает, даже не понимая, что это значит.
Взгляд Чхон Рима остановился на Сон Гёне. Он изучал его взъерошенные черные волосы, бледную кожу, темные глаза с родинкой под ними, многочисленные шрамы и синяки, его губы, которые казались глупо приоткрытыми, и хрупкое тело, облаченное лишь в рубашку.
Его щеки, которые раньше казались окрашенными смесью синей и зеленой краски, теперь сияли жизнью. Когда он вел себя хорошо, с ним происходили хорошие вещи. Ему не приходилось потеть на жаре, получать удары или выговоры за украдкой брошенные взгляды. Для него стало нормой краснеть, когда он смотрел на него.
Сон Гён сухо сглотнул, наблюдая, как криво искривились губы Чхон Рима. Причмокивать губами, как извращенец, было нормально, потому что Чхон Рим поцеловал его первым. Он нравился Чхон Риму.
Сон Гён, хитро улыбнувшись, опустил глаза и, оторвав наклейку, начал аккуратно размещать их в нужных местах. Он приклеил одну на край ящика, чтобы её не было видно, и ещё одну под гамаком на подоконнике, где отдыхал Меро. Немного поколебавшись, он приклеил ещё одну наклейку на игрушечную палочку Меро, так как не смог прикрепить её к меху.
Завершив свою работу, Сон Гён вернулся на своё любимое место — между диваном и окном, под кошачьей башней Меро.
Чхон Рим, который подкрался незаметно, опустился на колени. Он бережно коснулся наклейки, которую Сон Гён прикрепил к игрушечной палочке. Часть буквы «р», на которую вытекли чернила, была немного смазана, но это не имело значения.
- Двигайся тихо, чтобы они не заметили.
Чхон Рим равнодушно ответил кому-то по телефону, а затем сразу же схватил Сон Гёна за затылок. По мере того, как он притягивал его к себе, их губы встретились. Был слышен звук чьего-то разговора по телефону, брошенному на диван, но никто не обращал на это внимания.
Чхон Рим жадно прильнул к губам Сон Гёна, словно хотел впитать всю кровь, что сочилась из тонкой кожи, которая была сдавлена и лопнула. Звук их слюны становился всё громче, и только когда их дыхание стало тяжёлым, голос в трубке затих.
Его пальцы с силой сжали затылок Сон Гёна, и он повернул голову в унисон с ритмичными движениями языка Чхон Рима.
Хотя Сон Гён больше не слышал галлюцинаций, он всё равно просыпался на рассвете. Он тихо встал и залез под кровать.
В последнее время он часто проводил время в этой комнате. Он положил свой блокнот в удобное место под кроватью, откуда мог легко его достать. После того как Чхон Рим засыпал, у него вошло в привычку доставать спрятанный блокнот и что-то в нём писать.
Он был рад, что цепочка висела на левой руке, а не на правой, потому что она могла бы помешать писать. Несколько раз оглянувшись, Сон Гён убедился, что глаза Чхон Рима закрыты. В темноте было трудно разглядеть строчки в блокноте, но он справился с этим, опустив голову и сосредоточившись на кончике ручки.
Каждый раз, когда они целовались, Чхон Рим нежно прикусывал его нижнюю губу и проводил по ней языком. От ощущения горячего и мягкого языка, который двигался у него во рту, у Сон Гёна сводило челюсть. Когда он пытался ответить, высунув язык, Чхон Рим слегка присасывался к нему губами. Слюна Чхон Рима оставалась на его губах, создавая ощущение, будто язык Чхон Рима задерживается у него во рту.
Сон Гён поджал нижнюю губу и прикусил её, энергично выводя буквы. Он хотел поглотить всю оставшуюся у Чхон Рима слюну и почувствовать тепло его тела.
Ему стало легче ходить. Повязку сменили, и он задумался, не Чхон Рим ли это сделал. Забеспокоился ли он о том, что Сон Гён страдает от боли?
Он написал вопросительный знак и быстро повернул голову. Чхон Рим слегка подвинулся и положил руку на лоб. Сон Гён подождал, пока его грудь равномерно поднимется и опустится, прежде чем снова взять ручку.
Чхон Рим не делал этого с другими жильцами. Кто бы согласился делить постель с должником? Чхон Рим, несомненно, знал ответ на этот вопрос. Даже такой недалёкий человек, как Сон Гён, понимал это, так что не было никаких сомнений, что Чхон Рим тоже осознавал.
Сегодня они занимались сексом дважды и целовались более пяти раз. У него болела грудь от того, как Чхон Рим сосал её, но, похоже, это нравилось Чхон Риму. Казалось, он хотел съесть всех жуков. Несмотря на то, что жуки могли быть заразными, Чхон Рим сказал, что всё в порядке. Это, должно быть, означало, что он действительно нравился ему.
Губы Сон Гёна скривились в хитрой улыбке. Чхон Рим знал ответ, но притворился, что не знает. Это было точно.
Да. Глаза Чхон Рима говорили, что он ему нравится. Сон Гён знал это.
Сон Гён с силой надавил на ручку и прикрыл рот рукой. В течение двух лет он наблюдал только за Чхон Римом. Этот человек вызывал у него целый спектр эмоций, которые он мог испытывать в Красном Особняке: восхищение, зависть, ревность и интерес. И вот наконец-то он стал особенным для Чхон Рима.
Сон Гён был вне себя от радости, осознавая этот факт. Если бы он все еще находился в комнате 422, он бы прошептал эту радостную новость своим родителям. Но, к сожалению, рядом не было никого, кто мог бы услышать его.
Он снова взял в руки ручку. В последнее время его память стала такой нечеткой и туманной, что он боялся забыть события, связанные с Чхон Римом. Он не хотел этого допустить.
Чхон Рим не сушит волосы полностью после душа. Он лишь слегка подсушивает их. После душа он выпивает чашку воды. Хотя он часто курит, он никогда не употребляет алкоголь. Сон Гён украдкой заглянул в холодильник и не нашел ни одной банки пива. Похоже, Чхон Рим действительно не любит алкоголь.
Сон Гён, заполнив страницу тривиальными деталями, отложил ручку. Он вставил ее в пружину блокнота, закрыл его и пополз обратно под кровать. Он постарался не шуметь, придерживая цепь.
Он положил блокнот как можно дальше под кровать. Затем забрался на постель, осторожно пошевелив забинтованными пальцами ног. Это движение вызвало боль в икре, но он лишь убедился, что все еще может чувствовать, и укрылся одеялом.
Он лежал на боку, лицом к Чхон Риму. Ему хотелось убрать руку, которая закрывала его лицо, но он боялся разбудить его. Тихо моргая, он смотрел на Чхон Рима.
Спустя полминуты Чхон Рим, который, казалось, крепко спал, внезапно открыл глаза и повернул голову. Его взгляд упал на Сон Гёна, который лежал, повернувшись к нему лицом, и его дыхание было ровным и глубоким. Чхон Рим потёр глаза. Наблюдение за спящим Сон Гёном стало для него привычкой, и из-за этого он часто не мог уснуть по ночам.
Чхон Рим медленно протянул руку и осторожно коснулся лица Сон Гёна. Даже когда его палец слегка постучал по нижней губе, Сон Гён не вздрогнул и не открыл глаза. Чхон Рим медленно встал и, откинув одеяло, ощутил, как прохладный воздух кондиционера нежно ласкает его обнажённое тело.
Влажный и липкий сезон дождей уже закончился, и жаркое лето подходило к концу. Наступала осень, но Чхон Рим не выключал кондиционер. Обычно он не оставлял его включённым так долго. Возможно, это было связано с тем, что в доме появился новый человек, или с тем, что Сон Гён был таким тёплым? Он не мог отключить кондиционер, потому что ему было слишком жарко.
Чхон Рим легко опустился на колени и вытащил блокнот, спрятанный под кроватью. Он не знал, что Сон Гён хранил его там. Он обнаружил блокнот, просматривая запись с камеры, чтобы увидеть, что Сон Гён мог натворить, пока тот спал.
Сон Гён, казалось, писал в блокноте, не ожидая, что Чхон Рим когда-либо увидит эти записи. Было забавно читать его мысли с каждым новым рассветом.
Чхон Рим отнес блокнот в гостиную. Как он мог писать в темноте? Этот человек определённо не в своём уме. Он открыл блокнот.
Даже вид записей о его действиях и привычках не вызвал у него мурашек. Что действительно привлекало внимание, так это кривые буквы, написанные в темноте. Он подумал о том, чтобы включить свет в комнате для него, но это испортило бы всё удовольствие.
«Глаза Чхон Рима говорят, что я ему нравлюсь. Я знаю это.»
Сон Гён с силой нажимал на ручку, когда писал эту часть. Каждый штрих был наполнен уверенностью. Неужели ему действительно нравился Сон Гён? Он сам так не думал. На самом деле, он не был уверен, что значит нравиться кому-то. Было трудно найти причину, по которой этот парень мог бы ему нравиться.
Так почему же Сон Гён был так уверен? Это было чувство, которое он даже сам до конца не понимал.
Если присмотреться, Ким Сон Гён умел манипулировать людьми, используя свое невинное лицо. Он всегда был таким. Его взгляд, как будто украдкой подглядывающий сквозь волосы, проникал прямо под кожу, и было невозможно отвести глаза.
Голова Чхон Рима с досадой дернулась. Звук рыданий, доносящийся изнутри, усилил морщины между его бровями. Вот и опять! Когда он думал, что неделя прошла спокойно, всё началось сначала. Он поспешно закрыл блокнот и встал с дивана.
Изнутри раздался короткий звон цепей, который тут же стих. Когда он открыл дверь и включил свет, то увидел Ким Сон Гёна, который сидел на корточках у двери, настолько далеко, насколько мог отодвинуться. Цепочка была натянута. Следуя по ней, он заметил, что спина Сон Гёна дрожит, а губы что-то шепчут.
Чхон Рим присел на корточки. На лбу Сон Гёна уже выступил пот, он дрожал, крепко зажмурив глаза и зажав уши руками. В комнате было так прохладно и тихо. Насколько же жарким и шумным, должно быть, мир Ким Сон Гёна?
Он откинул в сторону влажные от пота волосы, которые были настолько длинными, что снова полностью закрывали ему глаза. Его вид напоминал ему о том времени, когда он сидел за прилавком круглосуточного магазина в Красном особняке. Казалось, что пришло время для очередной стрижки. Чхон Рим решил, что разберется с этой проблемой завтра днём.
Чей голос он слышал на этот раз? Чхон Рим положил руку на колено, наблюдая за Сон Гёном.
При этих словах Сон Гён осторожно поднял глаза. Чхон Рим, наклонив голову, встретился с его испуганным взглядом. Сон Гён начал бормотать, словно пытаясь оправдаться.
- Эй, я... я доставил ... лекарство...
Он поднял руку, чтобы схватить Сон Гёна за плечо, но тот вздрогнул, прижал руки к ушам и свернулся калачиком. Чхон Рим стиснул зубы, чтобы сдержать ругательство.
- Н-ну, теперь, с… с той же хромой… ногой… ты счастлив?
Обнаженная грудь Чхон Рима тяжело поднялась и опустилась. Черт, теперь это хромоногий наркоман?
Он грубо оттолкнул руки Сон Гёна в сторону и схватил его за мокрую щеку. Его кончики пальцев прижались к мягкой коже.
Его темные глаза, которые смотрели за плечо Чхон Рима, не выдавали никаких эмоций. Внутри него вспыхнуло разочарование. Он сам напрашивался на это.
Он ударил Сон Гёна по бледной щеке. Он сдержал свой гнев, поэтому его губа не треснула снова. Голова Сон Гёна дернулась в сторону.
Его худые плечи долго дрожали, и голове потребовалось время, чтобы повернуться на место. Чхон Рим мог отчасти понять ночные приступы Сон Гёна. Но что его раздражало, так это то, что он никогда не появлялся в этих галлюцинациях.
В видениях Сон Гёна всегда были его отец, мать или тот старый доктор. Или хромой наркоман, но никогда никто другой. Это вызывало у Чхон Рима раздражение. Хотя Сон Гён и вел себя так, будто он был для него всем, в глубине души он никогда не думал о Чхон Риме.
- Может, ещё один удар поможет? А? Это прояснит тебе голову?
Чхон Рим заставил Сон Гёна поднять голову и встретиться с ним взглядом. Его холодная улыбка была пугающей, но, наконец, Сон Гён начал моргать. Его взгляд скользнул по лицу Чхон Рима, а затем глаза расширились. Его потрескавшиеся губы медленно изогнулись вверх.
Сон Гён широко улыбнулся, как будто не мог сдержать своего счастья. Чхон Рим, не в силах вымолвить ни слова, наблюдал за этой невинной, почти детской улыбкой. В его горле образовался комок, и, пока он пытался сглотнуть его, Сон Гён продолжал широко улыбаться.
Даже если он сойдёт с ума, пока он помнит его, и даже если он сломается, пока он будет узнавать его, этого будет достаточно. Однако, когда он увидел нестабильного, сломленного Сон Гёна, его охватил гнев. Это была ярость, которую он не знал, куда направить. Чхон Рим раздражённо провёл рукой по волосам.
Наконец, почувствовав себя в безопасности, Ким Сон Гён осторожно схватил Чхон Рима за запястье, которым тот сжимал его щеку.
- Я не думал ... что ты действительно придешь. Чхон Рим Хён. Квон Чхон Рим...
Ким Сон Гён, улыбаясь, повторил его имя. Чхон Рим заставил его замолчать, прижав их губы друг к другу. Он прикусил нижнюю губу Сон Гёна и нежно пососал её, прежде чем быстро проникнуть языком внутрь.
Наконец, это бессмысленное бормотание прекратилось. Он испытал облегчение.