Мне суждено умереть
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 130
«Море тел». Я и раньше слышал этот метафорический термин, но впервые увидел его в буквальном смысле, прямо перед собой. Я стоял, ошеломлённый, когда в поле моего зрения появился далёкий свет. Я повернул голову, словно притянутый каким-то заклинанием, и увидел фигуру, закутанную в чёрное одеяние. Сцена напоминала что-то из Средневековья, когда фигура перешагнула через груды тел. Сначала я подумал, что он держит фонарь, но оказалось, что свет исходит от его капюшона.
Симеон тихо пробормотал, глядя на фигуру:
Была ли эта темная фигура перевозчиком Хароном?
Одинокий источник света приблизился и остановился перед нами. Яркий свет, пробивавшийся сквозь густой туман, освещал реку из почерневших и сморщенных, как мумии, трупов. Я с трудом сглотнул, стараясь не смотреть на это.
- Почему живые ищут путь в покинутую землю?
Голос был низким и сухим. Я ожидал увидеть морщинистого старика, но, когда Харон поднял голову, я потерял дар речи. Его голова напоминала фонарь с мерцающим пламенем.
- Ты Харон? - спокойно спросил Симеон, но Харон не ответил.
- Почему живые ищут путь в покинутую землю?
Казалось, он не хотел отвечать на наши вопросы. Я спокойно наблюдал за ним и вытащил из кармана письмо.
- Мы оплатим проезд. Пожалуйста, пропустите нас.
Голова с фонарём медленно повернулась ко мне. При виде мерцающего пламени по моей спине пробежала дрожь. Затем Харон поднял руку, и я увидел почерневшую кисть, которая скрывалась под длинным рукавом. Костлявые пальцы, похожие на обгоревшие веточки, взяли письмо.
Харон развернул письмо и поднёс его к свету, затем открыл переднюю часть фонаря и бросил его в пламя. Оно мгновенно исчезло. Прощание моей матери, которым я дорожил много лет, бесследно растворилось.
Затем Харон протянул руку к Симеону.
Симеон достал что-то из кармана. Я гадал, что это может быть, но, увидев, невольно вздрогнул. Это был кубик, который я подарил ему в юности.
Кто бы мог подумать, что лидер «Апостолов», обладающий редкими и дорогими артефактами, предложит кубик Рубика в качестве предмета, который для него дороже жизни? Я даже не представлял, насколько важен для него Йохан.
Харон снова открыл фонарь и поместил внутрь кубик. Синее пламя поглотило даже твёрдый пластиковый куб меньше чем за секунду. Затем Харон повернулся и указал вперёд.
Харон уверенно шагал впереди, переступая через тела. Я не хотел следовать за ним, но потерять его означало бы навеки остаться в этом аду. Мне не оставалось ничего другого, кроме как вступить в реку.
Вопреки моим ожиданиям, земля - или, точнее, слой трупов - оказался удивительно ровным, словно я шел по замерзшему озеру.
Через некоторое время где-то впереди послышался плеск. Я прищурился в темноте, но ничего не увидел.
В этот момент Харон остановился и указал в сторону звука.
- Это то место, куда нам нужно идти?
Голубое пламя внутри фонаря спокойно горело. Я воспринял это как знак к действию.
- Спасибо, - сказал я, вежливо поклонившись, когда мы проходили мимо Харона.
- Если ты согрешил, сейчас самое время исповедаться.
Его слова, казалось, были адресованы мне, заставив меня застыть на месте.
- Простите? - переспросил я, но зловещее пророчество продолжалось.
- Только тем, кто признаёт свои грехи и просит прощения, будет позволено подняться на гору.
Харон резко наклонился ближе, и я инстинктивно отступил назад. Под моими ногами что-то зашуршало. Меня охватило зловещее предчувствие, когда я повернулся и посмотрел вниз.
Под нами простирался бесконечный обрыв. Почерневшие трупы извивались и толкались друг с другом, и некоторые из них падали вниз. Раздался отдалённый всплеск.
- Черный водопад... - пробормотал Симеон.
Пока я стоял там, ошеломлённый, труп подо мной зашевелился. Я потерял равновесие и повалился назад. Я отчаянно потянулся, но мои пальцы коснулись лишь угасающего голубого пламени.
- Те, кто не искупит свою вину, навсегда останутся в аду.
С этими словами мы погрузились в бездну.
Глубоко вдохнув, я резко выпрямился. Сердце бешено колотилось, словно я только что проснулся от ночного кошмара. Повернувшись на бок, я увидел, что Симеон тоже, кажется, только что проснулся, его дыхание было прерывистым. Нам потребовалось время, чтобы прийти в себя.
Вытирая пот с лица, я пробормотал что-то себе под нос, словно разговаривая сам с собой.
- Мне вдруг пришла в голову одна тревожная мысль.
- ...Что за мысль? - спросил Симеон.
- Каждый раз, когда мы поднимаемся на следующий этаж, нам кажется, что мы откуда-то «падаем», верно?
Симеон, помолчав немного, вздохнул и устало заговорил:
- ... Вероятно, нам придется падать еще по меньшей мере восемь раз.
На мгновение у меня закружилась голова, и я крепко зажмурился. Внезапно я почувствовал запах моря. Нерешительно подняв голову, я увидел белую лошадь, которая поднимала передние ноги и смотрела на меня. Мне показалось, что она живая, и я в испуге подпрыгнул, непроизвольно дернув плечами.
Поняв, что это всего лишь статуя, я прижал руку к груди, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.
Постойте-ка. Это место… кажется знакомым. Я с подозрением огляделся. Острые красные крыши, арочные окна, а рядом с ними - роскошный розарий и фонтан.
Верно, это было не просто мое воображение. Это место было…
Именно эту сцену я увидел, когда мы вошли в разлом «Голубая надежда».
- Почему мы вдруг оказались здесь?
Что-то пошло не так, когда мы упали в пропасть? В отличие от меня, Симеон казался спокойным.
- Я думаю, что это второй уровень.
После пересечения реки Ахерон и прохождения через чистилище это был второй круг ада - Похоть. Конечно. «Голубая надежда» была духовным предметом, использовавшейся для завершения главы о «похоти» в «Божественной комедии». Итак, как и ожидалось, каждый духовный предмет, сформировавший «Божественную комедию», будет частью соответствующего этажа.
Я последовал за Симеоном к главным воротам особняка. В отличие от прошлого раза, там не было охраны, так что мы легко вошли. Большой бальный зал за дверью тоже был мне знаком: хрустальные люстры, красные бархатные портьеры, ниспадающие волнами, и эмблема семьи Уинстонов в виде розы, украшающая разные места в комнате.
- Все точно так же, как и тогда.
Как и в прошлый раз, шёл оживлённый бал, и пары мужчин и женщин вальсировали. Праздничная атмосфера, необычная для ада, застала меня врасплох.
Я сделал еще шаг и чуть не поскользнулся на полу.
Подумав, что кто-то, должно быть, что-то пролил, я посмотрела вниз, и у меня по спине пробежал холодок.
Кровь покрывала пол. Подняв голову, я осознал, что всё, что я видел ранее, было лишь иллюзией. Элегантно одетые люди исчезли, и вместо них я увидел мужчин и женщин в рваной и изорванной одежде. Их туфли были полностью пропитаны кровью.
Послышался свист, как будто кто-то звал меня. Я обернулся и встретился с пустым взглядом, устремлённым на меня из танцующей толпы.
Сухие губы, растрёпанные волосы и глубоко запавшие глаза. На мгновение я был поражён её потрёпанным видом.
Женщина показалась мне странно знакомой.
Когда это имя внезапно пришло мне в голову, я произнёс его вслух. Глаза, которые смотрели на меня, расширились, как будто они были готовы выскочить из орбит. Её губы искривились в ухмылке, и она стала похожа на привидение. Она притянула своего партнёра по танцу ближе и подошла ко мне.
Она не перестала танцевать. Она оставалась рядом со своим партнёром, продолжая двигаться.
- Ты помнишь меня, верно? Ты тоже помнишь этого человека.
Только тогда я обратил внимание на мужчину, с которым танцевала Шарлотта. Его щёки были мокры от слёз, и он выглядел немного не в себе. С редеющими волосами и открытым лбом он выглядел совсем иначе, и я с трудом узнал его. Это был Эктор, тот самый мужчина, который играл с двумя женщинами.
Шарлотта хихикнула и подошла ближе со зловещей улыбкой.
Только тогда я заметил, что их движения выглядят неестественно. Их тела были связаны верёвками толщиной с палец. Эти верёвки проходили сквозь кожу обоих людей, связывая их очень тщательно, буквально сшивая. Каждый раз, когда Шарлотта пыталась приблизиться ко мне, Эктор кричал от боли.
- Что, черт возьми, это такое…? Кто это сделал.....?
Шарлотта улыбнулась, заливаясь слезами.
- То, что я сделала, не было настолько ужасным. Я просто...
В этот миг музыка, исполняемая оркестром, замерла. Огни, ранее ярко освещавшие бальный зал, погасли, погрузив помещение во тьму. Лишь голубоватый лунный свет, проникавший через большие арочные окна, освещал пространство. Но танцоры не могли остановиться. Эхом разносились звуки их шагов по мраморному полу.
Лицо Шарлотты стало смертельно бледным.
- «Она»? Смотрительница этого круга ада?
В этот момент в центре бального зала раздался стук каблуков. Холодный, жуткий ветер коснулся моей шеи. Я посмотрела на лестницу в центре зала, откуда доносился женский смех.
- О боже. У нас тут незваные гости.
Элегантная женщина спускалась по лестнице, опираясь рукой на перила. На ней было тёмно-красное платье, символ семьи Уинстонов, а волосы были уложены в пышную причёску, напоминающую распустившуюся розу. В этот момент голубой драгоценный камень на её шее поймал лунный свет и холодно засиял.
Это была «Голубая надежда», драгоценность, запятнанная кровью бесчисленного количества людей, которую невозможно забыть, однажды увидев.
- Или, может быть, мне следует сказать «уважаемые гости»?
Женщина спросила, грациозно приближаясь. Это была Оливия, графиня Уинстон.