История случайной любви / История непреднамеренной любви
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Глава 1
В окно струился тёплый солнечный свет, словно мёд. Питёр, лениво проводивший утро, услышал громкие шаги на лестнице и фыркнул. Ещё до того, как улыбка успела сойти с его губ, Дженни с возбуждённым лицом распахнула дверь.
- Какое там стучать между нами? Сейчас не в этом дело! У меня потрясающая новость!
Питёр, взъерошенный, приподнялся с кровати. Всю прошлую ночь у него была температура, и он почти не спал, но весёлый голос Дженни сразу поднял ему настроение.
Она достала из кармана письмо и торжественно подняла его.
- Не веришь? Ха-ха-ха! Я тоже глазам своим не поверила, когда нашла это в своём шкафчике.
Она размахивала бежевым конвертом, глаза её сияли. Питёр растерянно уставился на письмо в её руках.
- Ага. Давай прочитаем вместе?
Джени присела на край кровати и театрально прокашлялась. Питёр удивился:
- Нет. Ждала, чтобы прочитать с тобой. Вчера хотела прийти, но ты плохо себя чувствовал. Чуть не умерла от нетерпения, честно!
- В том ящике есть нож для вскрытия конвертов… А, ты уже руками.
Дженни, разрывая конверт по шву, ответила:
- Всё моё терпение закончилось, пока я поднималась по лестнице. Ну что, читаем?
Она развернула письмо и начала вслух:
- «Твоё письмо я прочёл. Оно было особенным - такого мне ещё не писали. И никто до тебя не думал обо мне так. Буду ждать следующего письма. Твой Филипп.»
Письмо было очень коротким. Закончив читать, Дженни заёрзала от восторга.
- Ну как? Ну как? Твой Филипп! Мой Филипп! Принц сказал, что он мой!
- Да. И почерк очень красивый.
Дженни протянула письмо Питёру. Тот на мгновение нахмурился. Недавно на уроке, где переводили английские стихи на корейский, Филипп по просьбе учителя написал стихотворение на доске. Не специально, но Питёр тогда запомнил его почерк.
Почерк был настолько изящным и красивым, что Питер был уверен: если увидит его снова, то обязательно узнает.
Но буквы в письме, которое сейчас держала Дженни, не совпадали с почерком Филиппа, который он видел тогда. Конечно, и этот почерк был красивым, но слишком уж изящным для мужчины.
Питер немного помедлил, затем осторожно спросил:
- Слушай… Ты уверена, что это письмо действительно написал Филипп?
- Ну да. А кто ещё? Тут же его имя написано - Филипп Левин.
- М-м, но… Почему он написал его на английском?
- Потому что мы в Америке? Может, ему так удобнее?
Не получив ожидаемой реакции, Дженни тут же нахмурилась.
- Что? Ты думаешь, это письмо не от принца?
- Ты считаешь, что такой человек, как Филипп, никогда не ответил бы мне, да?
- Всё. А я-то думала, ты хотя бы порадуешься за меня.
Джени отвернулась, и Питеру показалось, что она вот-вот заплачет. В панике он вскочил с кровати.
Питер решил, что надо во всём признаться. Сказать, что видел Филиппа на собрании корейского студенческого общества, что там запомнил его почерк - вот почему он засомневался. Он уже собирался извиниться за то, что не сказал этого сразу, как вдруг Дженни, которую он принял за плачущую, высунула язык и рассмеялась.
- Ты правда думал, что я расстроюсь из-за такой ерунды, когда получила такое драгоценное письмо от принца? Ха-ха-ха!
Дженни рассмеялась во весь голос и размахивала письмом, будто флагом. Ошеломлённый Питер только ахнул и плюхнулся на край кровати. Он ещё не до конца оправился - в висках застучало, в глазах помутнело.
- Ты в порядке? Выглядишь не очень, - с беспокойством в голосе спросила Дженни, наклоняясь к нему.
Питер слабо улыбнулся и покачал головой:
- Это от таблеток. Просто хочется спать.
- Волнуюсь за тебя… Что сказали в больнице?
- Надо делать операцию. Кажется, серьёзную. Если всё пройдёт хорошо, смогу бегать, как все. Только шансы - меньше десяти процентов.
Дженни мрачно посмотрела на него, но вдруг хлопнула в ладоши, словно что-то вспомнив:
- Точно! Как там с романом, который отправил в издательство? Ещё не ответили?
- Совсем забыл про это. Ха-ха. Пока ничего. Наверное, зря отправил.
Накануне Дженни, прочитав рукопись в его тетради, примчалась босиком, тряся его за плечи: «Ты гений, абсолютный гений! Такую вещь нельзя оставлять только для нас двоих - немедленно отправляй в издательство!» Питер, конечно, растрогался, но только отмахнулся: «Да кто я такой?».
Но Джени сама напечатала рукопись Питера и вручила ему готовый текст. Воодушевленный ее поддержкой, он набрался смелости и отправил произведение в издательство.
- Не переживай. Скоро ответят. Если эти слепцы не возьмут твой роман, отправим в другое место. Ты знаешь, сколько раз отвергали ту тетку, что писала «Гарри Поттера»?
- Как ты можешь сравнивать мой роман с этим...
- По-моему, твоя история в тысячу раз интереснее!
Роман, повествующий о мальчике, обнаружившем во сне дверь в другой мир и столкнувшемся с влиянием снов на реальность, был пронизан сюрреалистичной атмосферой. Дженни, начав читать тетрадь от скуки, не смогла оторваться до самого утра и примчалась к Питеру на рассвете.
- У тебя обязательно получится. Продолжай писать, пиши еще.
Питер смущенно улыбнулся. Дженни сжала его руку.
- Ты обязательно добьешься успеха. Потому что ты особенный. Я это чувствую.
- Спасибо. Если разбогатею, куплю замок и отдам тебе целый этаж.
- Правда? Ой, тогда мне надо срочно звонить тете Спенсер и сказать, что я не смогу переехать к ней.
- Да. Обязательно так и сделай.
Они рассмеялись. Из соседнего дома донеслась брань женщины, звавшая Дженни. Та тяжело вздохнула.
Дженни попрощалась с Питером. Тот слабо помахал рукой.
После ухода Дженни Питер снова лег в кровать. Глаза слипались от все еще не спавшей температуры. Вспомнив о любовном письме «от Филиппа», он усмехнулся.
Питер вспомнил, как писал за Джени то письмо. Когда он выбрал оранжевую бумагу, она забеспокоилась - не слишком ли ярко для любовного послания? Но он ответил, что оранжевый - цвет солнца, и Дженни сразу согласилась. Питер старательно выводил каждую букву на выбранной им бумаге.
Словно это он сам отправлял любовное письмо.
От мысли, что Филипп читал эти строки, в которых он переносил свои чувства буква за буквой, лицо Питера вспыхнуло.
Жар снова охватил его тело. Долго лежа в постели, Питер представлял себе того юношу, держащего в руках оранжевый листок.
- Температуры нет, но тебе ещё рано выходить, разве нет?
Мать, скрестив руки, беспокойно ворчала, наблюдая, как сын собирает сумку.
- Я в порядке. Два дня провалялся в постели.
Питер перекинул сумку через плечо. На самом деле, ему ещё рановато было выходить, но сегодня почему-то было особенно важно пойти. Отец, который обычно его подвозил, сегодня был занят, поэтому пришлось идти пешком. И даже несмотря на это, Питер был полон решимости попасть на встречу.
- Если станет плохо - сразу звони.
Оставив материнские тревоги позади, Питер вышел из дома. Тело ещё слабо слушалось, но после долгого перерыва прогулка не казалась такой уж неприятной. Он остановился, ожидая перехода, как вдруг кто-то похлопал его по плечу сзади.
Питер обернулся - и его лицо моментально побледнело. Это был Фред.
- Ты в последнее время в школе не появляешься.
Питер не хотел отвечать. После того случая они с Фредом в школе делали вид, что незнакомы. Возможно, Фреду тоже не хотелось распространяться о том, как Дженни отправила его в нокаут - поэтому он тоже избегал разговоров.
Так как они жили в разных районах, случайно столкнуться на улице им довелось впервые. Питер думал только о том, как бы поскорее перейти дорогу и уйти подальше. Ещё один переход, ещё один квартал - и он окажется у здания, где сегодня должна была проходить молодёжная встреча.
- Я спрашиваю, ты что, бросил школу? Ты меня слышишь?
Фред сжал пальцы на плече Питера. Тот вздрогнул и резко стряхнул его руку. Лицо Фреда исказилось, голос стал грубее.
- Что за дела? Я тебя чем-то обидел? Почему игноришь...
Не оглядываясь, Питер бросился бежать. За спиной раздались крики и ругань Фреда. Было страшно. Даже если бы его назвали трусом - сейчас он просто хотел убежать.
Не пробежав и сотни метров, Питер ощутил резкую боль в груди, словно сердце вот-вот разорвётся. Видимо, резкий рывок дал на него слишком большую нагрузку. Но страх, что Фред может догнать, заставлял бежать дальше. Вот за этот поворот, ещё чуть-чуть...
Питер не успел среагировать - он врезался во что-то и упал. Столкнувшийся с ним человек тоже громко вскрикнул и шлёпнулся на тротуар.
- Эй, вы что, смотрите под ноги!
Питер попытался подняться и протянул руку, чтобы помочь упавшей девушке.
Он не смог договорить. В груди снова кольнуло, на этот раз боль разлилась горячей волной. Лицо побледнело, дыхание перехватило. Девушка, всё ещё сидящая на асфальте, смотрела на него с недоумением.
Ноги подкосились. Питер осел на тротуар, судорожно хватая ртом воздух. Нужно принять таблетки. Срочно...
Дрожащими руками Питер попытался открыть сумку. Но пальцы не слушались, и содержимое сумки с грохотом рассыпалось по тротуару. Каждый вдох давался с трудом, будто воздуха катастрофически не хватало. В ушах звенело, словно рой пчёл, по спине струился холодный пот. Кто-то хлопал его по щеке, что-то кричал. Зрение затуманилось, он беспомощно моргал.
«Неужели я умру вот так?» - мелькнула мысль. Кто теперь будет выгуливать по утрам Уилла? Он так и не сказал бабушке, как сильно её любит. Не признался маме, что это он разбил ту вазу в семь лет. Не рассказал отцу, что взял те десять долларов из конверта. И Дженни... он должен был сказать Дженни, что на самом деле знаком с принцем...
Перед глазами промелькнуло лицо того самого принца. Столько всего осталось несказанным! Он хотел рассказать ему о той книге - сказать, какая это прекрасная книга, как сильно она ему понравилась, настоятельно рекомендовать прочитать... Но сейчас даже пошевелить губами было невозможно.
Чьи-то руки подхватили его под шею, кто-то достал из рюкзака лекарство и поднёс к его лицу. С трудом осознав, что от него хотят, Питер едва кивнул. Таблетка оказалась у него во рту, следом - глоток воды. Проглотив лекарство, он ещё долго судорожно хватал ртом воздух.
- Кажется, ему стало плохо - голоса окружающих сливались в неразборчивый гул.
Постепенно зрение начало возвращаться.
- Ты пришёл в себя? Ты меня слышишь? - это был голос той девушки, с которой он столкнулся. Какое счастье, что это оказалась добрая девушка.
Питер кивнул. Дышать становилось легче. Теперь он смог разглядеть лицо той девушки.
Мелинда. Дочь кореянки и франко-американца, одна из самых красивых девушек в корейском студенческом клубе. Свободно говорила на французском, английском и корейском, лидер в команде чирлидеров.
- Может, всё-таки вызвать скорую?
- Нет... я в порядке... - с трудом выдавил Питер.
- Ты уверена, что с тобой всё хорошо? - раздался мягкий мужской голос сзади.
Мелинда улыбнулась и покачала головой:
- Я просто случайно столкнулась с ним.
Только сейчас Питер осознал, что его голову всё это время поддерживала вовсе не Мелинда. Одновременно он разжал пальцы, вцепившиеся в рукав пиджака, будто обжёгшись.
На этот раз мягкий мужской голос обращался к нему. Едва успокоившееся сердце вновь забилось часто-часто.
- Я достал лекарство из твоей сумки - это было правильно?
Даже отвечая, Питер не поднимал глаз. Было стыдно не столько за то, что рухнул на улице, сколько за то, что это случилось прямо перед ним.
Снова спросил Филипп. После кивка Питера Филипп усилил хватку и помог ему подняться. Мелинда между тем собрала рассыпавшиеся вещи и аккуратно сложила их обратно в сумку. Взгляд Филиппа, устремлённый на красивую и добрую девушку, был тёплым. Он стряхнул пыль с её одежды и снова ласково поинтересовался, всё ли в порядке.
- Да. Я же сказала - всё хорошо.
- Я волновался. Увидел, как ты упала, и сразу подбежал.
Питер тупо наблюдал, как они мило беседуют. Даже просто стоя рядом, эти двое излучали такую гармоничную жизненную энергию, что прохожие невольно оборачивались. «Какая красивая пара», - подумал Питер. И от этой мысли в груди странно заныло.
Он перекинул сумку через плечо. Мелинда ещё раз участливо поинтересовалась, действительно ли он в порядке.
Хотя его и учили всегда быть благодарным за доброту, в этот момент её участие не вызывало у Питера радости. Рядом с ними он чувствовал себя жалким и ничтожным.
Казалось, он вот-вот растает от собственной невзрачности и исчезнет.
Голос Филиппа заставил Питера замереть на месте, будто вкопанного.
Филипп протянул ему оранжевый листок. Питер поспешно выхватил письмо и сунул в рюкзак. Если Филипп читал то письмо, он наверняка узнал бы эту бумагу. Тем более что письмо было на корейском...
«Я не писал его. Я просто перевёл... То есть, это была просьба подруги...» - вертелось у него в голове.
Питер лихорадочно перебирал в голове возможные оправдания, ожидая, что Филипп спросит о письме. Страх перед возможным недопониманием насчёт любовного послания сковал его пальцы ледяным оцепенением. Но Филипп не задал ни единого вопроса. Обняв Мелинду за плечи, он исчез в здании, а окружающие, один за другим, тоже разошлись по своим делам.
Оставшись один посреди тротуара, Питер не мог понять, откуда взялась эта странная, ноющая боль в груди.
Оранжевый лист в его сумке тяжелым бременем лежал на его плечах.