Проекция
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 9. Экстра 7.2
- Я бы лучше баранины взял, хён.
- Тогда бери только её. Всё равно нам ещё в ресторан идти, много не съедим.
Беспорядочное мелькание обращений «хён» и «ты» заставляло прохожих коситься на двух высоких мужчин. Седжин, почувствовав эти взгляды, нахмурился и сердито посмотрел на Чхон Седжу, затем вздохнул и позвал его:
- Хватит говорить «хён», ладно?
- Не хочу, хён. Прошло же меньше дня!
- Хён, знаешь, это называется гипертрофированное самосознание? Миру вообще плевать на нас.
Глядя на ухмыляющегося Чхон Седжу, Седжин стиснул зубы. Он сам начал эту игру с обращением «хён», чтобы смутить его, но теперь лишь чувствовал неловкость, в то время как тот явно наслаждался ситуацией.
Перед походом в пятницу они сразу после работы зашли в клинику Ха Ёрым измерить рост. Услышав, что они пришли из-за спора, Ёрым посмотрела на них с немым укором, вздохнула и разрешила использовать измерительный аппарат.
Результат оказался предсказуемым: Седжин - 189 см, Чхон Седжу - 182 см.
Увидев цифры, Чхон Седжу заявил о неисправности прибора, но вскоре смирился с результатом и начал называть Седжина «хён».
Седжину нравилось, а Чхон Седжу едва заметно морщился. Выйдя из больницы, Чхон Седжу буквально издевался над ним, называя «хён». Казалось, он вымещал всю накопившуюся досаду за то, что раньше никогда не слышал этого обращения от Седжина.
В его смешливом голосе сквозила чистая издевка. Седжин думал, что обращение «хён» будет милым, но вышло совсем наоборот. «Вот же гад...» Надувшись, он уставился на Чхон Седжу, затем, хватаясь за грибы перед собой, сердито предупредил:
- Прекрати. Если ещё раз назовёшь меня «хён», я тоже начну обращаться к тебе просто «ты».
- Звучит как строчка из песни.
Когда Седжин стиснул зубы, Чхон Седжу, всё так же хихикая, снял кепку. Взъерошив примятые волосы, он нахлобучил её на голову Седжина и усмехнулся:
- Красавчик, если хотел смутить меня, надо было заставить называть себя «оппа».
Видя его отвращение, Чхон Седжу рассмеялся, как ребёнок, и погладил Седжина по затылку. «Ладно, не буду.» Нежный голос прозвучал прямо у уха.
Наконец-то он вернулся к своему обычному поведению. Седжину казалось, что за последний час он услышал обращение «хён» минимум три тысячи раз. «Больше никаких споров», - мысленно пообещал он себе, заканчивая покупки.
- ...Чхон Седжу. Это не шоколад. Здесь же меньше 1% какао-масла! Сколько раз говорить - читай состав! Такой шоколад вреден!
Под ворчание Седжина он упаковал в сумку-холодильник мясо, овощи и другие продукты, требующие охлаждения. Рядом аккуратно сложили походное снаряжение и снеки - вскоре они отправились в Канвондо.
Их хобби, начинавшееся с кемпингов в черте Сеула, теперь расширилось до других регионов. Казалось, они объездили каждый уголок Канвондо, а этим летом планировали отправиться к южному морю. Летом, конечно, тяжеловато, но если будет слишком жарко, можно подключить палатку к машине и включить кондиционер. А если поехать к горному ручью - там и так прохладно.
В любом случае, по дороге в Канвондо Чхон Седжу уснул. Хотя он и выспался, пока Седжин был на работе, этого оказалось недостаточно, чтобы полностью восстановить силы.
- Мы... собираемся поесть? - спросил он внезапно, проснувшись рядом с горой Сораксан и теребя руку Седжина.
- То есть в чам-пон добавляют тофу?
- Говорят, это тофу со вкусом чам-пона. Лапши там нет.
- Ага. Очень острое и пикантное, а тофу придаёт насыщенность - говорят, просто объедение. Некоторые съедают там аж пять порций.
«Где ещё найдётся такой, как Квон Седжин?» - с улыбкой подумал Чхон Седжу, ещё не до конца проснувшись. Ему безумно нравилось, как Седжин тараторил о новых гастрономических открытиях.
- Рядом есть целая деревня тофу - пойдём туда в день отъезда. Там есть традиционные корейские домики, говорят, особенно атмосферно в дождь. В воскресенье обещают дождь - как раз подходящее время. А ещё там знаменитый чёрный кунжутный кофе, но очередь такая, что если записаться утром, попробуешь только к вечеру. Но оно того стоит - говорят, нужно заказывать минимум две чашки на человека.
- Ага, а на рынке в Канныне...
Под мелодичный голос Седжина Чхон Седжу снова закрыл глаза. В полной расслабленности он поддакивал гастрономическим планам Седжина, пока снова не провалился в сон.
Седжин улыбнулся, глядя на его спящее лицо. Ему нравилось, когда Чхон Седжу мог полностью расслабиться рядом с ним.
Машина замедлила ход. В этой уютной заботе Чхон Седжу погрузился в глубокий сон.
Так как Седжин взял полдня отгула, заехал в клинику Ха Ёрым, затем за продуктами, они прибыли на кемпинг только к вечеру. Среди других отдыхающих, хлопотавших над ужином, они начали разбирать вещи.
Они забронировали место для кемпинга с машиной прямо у моря. Пока Седжин ставил палатку рядом с автомобилем и натягивал тент, Чхон Седжу неспешно прогулялся по окрестностям.
Поручив основную работу Седжину, Чхон Седжу зашёл по дороге в магазин. Вернувшись, он протянул мороженое Седжину, который вытирал пот со лба, опершись на поясницу.
- Пляж красивый. Сходи посмотри.
- Совсем без меня ничего не можешь, да?
«Кто это ушёл прогуляться, чтобы не ставить палатку?»
Седжин покосился на него, прищурился, но промолчал. Пока он отдыхал, смакуя мороженое, Чхон Седжу принялся раскладывать оставшиеся вещи.
Они расставили стол, стулья и вентилятор под тентом, а в палатке постелили привезённый в вакуумной упаковке топпер. Это постельное приобретение появилось у них после того, как они порвали два надувных матраса во время секса. Хотя он был тяжёлым и неудобным в транспортировке, спать на нём оказалось гораздо комфортнее. И уж точно невозможно было порвать.
Вскоре в палатке образовалась почти что роскошная спальня, которую и домом назвать не было бы преувеличением. Когда Чхон Седжу, закончив дела, вышел из палатки, Седжин уже сидел один в кемпинговом кресле, глядя на море. Ветер играл его волосами. Тонкие пряди рассыпались по белоснежному лбу, ресницы трепетали. Щёки смешно сжимались от того, что он подпирал подбородок рукой.
Тот девичий облик, который был у него при первой встрече, исчез уже давно, но Седжин по-прежнему оставался красивым и милым. Если за десять лет его обаяние не потускнело, вероятно, это зрелище будет радовать Седжу всю жизнь.
Лунная ночь над морем. Из-за долгого летнего дня на горизонте ещё оставались косые отсветы заката. Но вода постепенно окрашивалась в тёмно-синий. Прямо на их глазах.
Седжин тихо ответил, оторвал взгляд от моря и посмотрел на Чхон Седжу, стоявшего рядом. Глядя на мужчину, который всегда был для него бесконечной опорой, он кивнул.
Словно говорил это о нём. Чхон Седжу посмотрел на него с озорной улыбкой, затем наклонился и поцеловал в макушку. Лишь колышущееся море стало свидетелем этого нежного поцелуя.
Тот моментально взъерошил Седжину волосы и бросился бежать, запрыгнув на водительское место. «Ну и ребёнок.» Седжин поправлял растрёпанные волосы с покрасневшим лицом и сел рядом на пассажирское сиденье.
Ресторан, где они ужинали, специализировался на хану (корейской говядине). Это было знаменитое место, где подавали только мясо, забитое в тот же день.
- Добро пожаловать! Садитесь сюда. Сколько порций мяса принести? Специальный набор - он самый вкусный. А?
- Здравствуйте. Да, пожалуйста.
- Так, вас двое... Может, три порции? Если много едите - можно четыре.
- Этот ребенок у меня прожорливый. Давайте для начала десять порций.
Официант округлил глаза, услышав про десять порций. Затем, окинув взглядом внушительные габариты Чхон Седжу и покрасневшего Седжина, который смотрел в сторону, кивнул:
- Хорошо, здоровый аппетит - это прекрасно. Если останется - упакуем. Десять порций специального набора.
Когда официант ушёл, Седжин надулся и уставился на Чхон Седжу. Тот, наливая воду, улыбнулся: «Что?» - и Седжин проворчал:
- Обязательно было говорить «прожорливый ребенок»? Я не ребенок. И не прожорливый.
- Ага. Ты и ребенок, и прожорливый.
Твёрдым, но смешливым тоном Чхон Седжу вынес вердикт. Где он увидел «ребенка», если мне скоро тридцать? - Седжин нахмурил брови. Со стороны можно было заподозрить у Чхон Седжу психическое расстройство - только он мог назвать «ребенком» мускулистого, диковатого мужчину под 190 см, отслужившего в армии.
- Если я ребенок, то ты - младшеклассник. Такой вот детский сад.
- Я с другими веду себя как взрослый! Это из-за тебя - ты вечно дурачишься, вот я и...
- Красавчик, разве не странно в почти тридцать лет говорить «веду себя как взрослый»? Ты сам знаешь, что не взрослый - потому и говоришь «как взрослый».
«Надо было сказать не «веду себя как взрослый», а «я взрослый».»
Этот откровенный ответ заставил Седжина надуть губы. Он сердито покосился на Чхон Седжу, закатив глаза - и в этот момент между ними появилась гора мраморной говядины. Набор премиальных мясных нарезок весом 1,3 кг.
- Вот, угли раскалены, будьте осторожны. Мы сами обжарим мясо, вам останется только наслаждаться, хорошо?
Хотя в блогах писали, что здесь жарят сами, видимо, при большом заказе полагался дополнительный сервис. Седжин умел хорошо готовить мясо, но в таких местах предпочитал доверять профессионалам. Тетушки, знавшие особенности местного древесного угля, могли раскрыть вкус лучше всего.
Сердитый взгляд Седжина смягчился. Чхон Седжу, наблюдая, как тот с благоговением смотрит на мраморную говядину, прикрыл рот, сдерживая смех. Седжин же был так поглощен мясом, что даже не заметил его улыбки.
- Ой, как же аппетитно кушает! Тебе бы на фуд-канал надо, а? Нет, не выйдет. Хозяин! Давайте еще одну жаровню сюда поставим!
Мясо не успевало за скоростью, с которой Седжин его уплетал. В конце концов официантка позвала хозяина, и к соседнему столу принесли дополнительную жаровню. Необычное зрелище привлекало любопытные взгляды других посетителей.
- Ах, как приятно смотреть на хороший аппетит! Вы братья? Похожи - оба невероятно красивые. Младший всегда так много ест? Наверное, поэтому таким высоким вырос, а?
- Мы семья. Да, он всегда хорошо ел. Вы бы знали, сколько денег уходило на еду... Еще в школе мог двух цыплят за раз съесть.
Смущённый Седжин бросил на Чхон Седжу колючий взгляд. Но даже с пылающими щеками он не прекращал орудовать палочками. Он буквально всасывал поджаренное официантками мясо и лишь после почти 2 кг счастливо отложил палочки. Видимо, заведение и правда было знаменитым - даже учитывая долгий перерыв с обеда, он съел значительно больше обычного.
Увидев, как Чхон Седжу взглядом указывает на его живот, Седжин незаметно скрестил руки, прикрывая выпирающий животик. Чхон Седжу расхохотался. Его звонкий смех заставил подглядывающих посетителей замереть.
Эти взгляды стали не просто щекотливыми, а откровенно жгучими. Седжин, окинув окружение недовольным взглядом, снова взял палочки. Без колебаний он положил последний кусок мяса с гриля на тарелку Чхон Седжу.
- В такие моменты я особенно чувствую твою любовь.
В ответ на сдержанный, но тронутый шёпот Седжин покраснел до ушей. Чхон Седжу, не отрывая от него взгляда, засмеялся, затем поднёс этот кусок ко рту зевающего Седжина. Тот, смущённо опустив глаза, улыбнулся.
После ужина, пока Чхон Седжу вежливо отказывался от сватанья официантки, Седжин вышел первым - рассчитаться и подогнать машину.
- Вам понравилось? Посчитаем: 15 порций спецнабора, 2 порции рибая, 5 порций риса, суп мисо, строганина и 2 колы. 766 000 вон, но давайте округлим до 750!
Хозяин за кассой сиял от счастья. Услышав сумму, Седжин не смог сдержать улыбку.
«Значит, у меня в животе сейчас лежит 700 тысяч вон?» - погрузившись в шок, он опустил взгляд вниз. Благодаря годами натренированным мышцам его живот не выпирал, как у пятидесятилетних дядек, но в расстроенных чувствах ему показалось, что появился жирок.
С кислым выражением лица Седжин расплатился, несколько раз перечитал короткий для такой суммы чек и вышел из заведения. Ему казалось, если долго вглядываться, то можно обнаружить ошибку в расчетах - но, конечно же, даже к моменту возвращения к машине никаких неточностей не нашлось. 50 тысяч вон действительно оказались в животе Чхон Седжу, а 700 тысяч - в его собственном.
«Правильно ли тратить 750 тысяч из заработанных 3 миллионов на один ужин?» - начав самокритику, Седжин сел за руль.
Опоздавший Чхон Седжу постучал по стеклу водительской двери и показал пачку сигарет. Тех самых, от которых он сто раз обещал отказаться, но так и не смог.
Вместо ответа Седжин завел двигатель и вбил в навигатор адрес ближайшей джелатерии. Знаменитые места уже закрылись, так что десерт они планировали взять в кафе подальше, работающем допоздна.
Установив навигатор, он облокотился на руль и уставился в окно. Несмотря на тёмную тонировку, сквозь которую ничего не было видно, Чхон Седжу смотрел на Седжина так, будто прекрасно его различал - с уверенностью человека, знающего, что на него сейчас смотрят.
Возрастная цифра в паспорте изменилась, но сам Чхон Седжу оставался прежним. Его всё так же красивого, с холодноватым выражением лица, как в день их первой встречи, Седжин не переставал трепетать, и он по-прежнему притягивал взгляды окружающих.
Чхон Седжу хотел бросить курить, но Седжина это мало волновало. Хотя запах чужого табака его раздражал, к Чхон Седжу это не относилось. Он обожал его лицо, озарённое вспыхнувшей спичкой в поздний час, с падающими на него тенями.
Закончив курить, Чхон Седжу вместо того, чтобы садиться на пассажирское сиденье, прижался лицом к стеклу водительской двери. Смотрел так пристально, будто действительно видел Седжина, затем на секунду прижал губы к стеклу и отошёл.
«Оно же пыльное...» - подумал Седжин, но ничего не мог поделать с пылающими щеками. Когда Чхон Седжу открыл дверь и сел в машину, Седжин потянул его к себе, прижавшись губами к его губам. И прошептал:
В кафе они дочиста опустошили большие стаканы с джелато, но на этом их гастрономический марафон не закончился. Вернувшись на кемпинг, они достали пиво. В качестве закуски поджарили кальмаров, а опустошив банки, устроили финальный аккорд - зажарили зефирки и сделали сэндвичи.
Хрустящий крекер, поджаренный зефир и тающий от жара шоколад рассыпались во рту у Седжина. Рядом с кивающим в удовольствии Седжином Чхон Седжу тихо улыбался.
На рассвете в прибрежном кемпинге не смолкал тихий гул голосов. Хотя дул довольно холодный ветер, отдыхающие, укутавшись в пледы у своих печек, доверительно делились сокровенным под покровом ночи и звезд.
Они не были исключением. Чхон Седжу, подбросив в печку полено, огляделся и наклонился к Седжину. Тот надувал щеки, поедая зефир, когда Чхон Седжу поймал его руку, потянул к себе и, сжав ладонь в своем кармане, спросил:
Прошло уже немало времени с тех пор, как Седжин перешел из университетской больницы в детскую. На прежней работе из-за сменного графика и пьяных пациентов ему приходилось нелегко, но здесь, кажется, не было особых проблем. Это было слышно по одному только его голосу.
Но даже так иногда хочется спросить, словно проверяя. Ведь и у самого Чхон Седжу бывали вещи, о которых он не мог рассказать. Наверное, и у Седжина такое случалось.
На вопрос Чхон Седжу Седжин ненадолго замолчал. Подумав, он облокотился на Седжу. Затем медленно поводил языком, прежде чем заговорить:
- Мне не тяжело. Просто... иногда думаю…
Этот простой ответ вызвал в Чхон Седжу необъятную волну эмоций. Ему не нужно было объяснений - он знал все трудности судьбы Седжина. Ведь именно он протянул руку, чтобы помочь ему выбраться оттуда, поэтому каждое слово Седжина было наполнено особым смыслом, понятным без слов.
Гордый и восхищенный, Чхон Седжу, опираясь на окрепшего Седжина, улыбался с выражением, будто вот-вот заплачет.
- Тебе, кажется, что хорошо живешь?
И Седжин понимал его так же. Он знал все повороты пути Чхон Седжу. Зна́л, что ждало его на пути возвращения.
И все же, когда Седжин спрашивал, все ли в порядке, Чхон Седжу просто тихо улыбался рядом с ним.
«Хорошо ли я живу? - разве есть вопрос проще этого?»
Несмотря на все испытания и невзгоды, Чхон Седжу в итоге нашёл свой путь. И этот путь начался с Седжина.
- С того момента, как я тебя встретил.
С того самого мгновения, когда он бросил взгляд на того парнишку, сидевшего на корточках в коридоре. С той секунды Чхон Седжу начал вырываться из жизни, полной смерти, и пошёл вперёд. С момента первой встречи с Седжином он вступил на путь «хорошей жизни».
Внезапно вспомнив тот день, Чхон Седжу сильнее сжал руку Седжина.
- В том, что вместо того, чтобы плакать в одиночестве, ты нагло пришёл и выстоял. В том, что оставался на месте, пока я не появился. Молодец.
Тихий голос заставил Седжина поднять голову. Чхон Седжу тоже поднял взгляд и встретился с ним глазами.
Его лицо, озарённое лунным светом раннего утра, выглядело твёрдым. Хотя Седжин часто дулся и плакал, внутри он закалился и окреп.
Хотя Седжин всегда казался ребёнком, иногда, оглянувшись, Чхон Седжу замечал, что тот стал взрослее его самого. Это вызывало странное чувство - будто только Квон Седжин стареет, а он сам застыл в момент их первой встречи.
Хотя он и подшучивал над Седжином о «взрослом поведении», на самом деле в последнее время тот действительно всё чаще вёл себя по-взрослому. А вот сам Чхон Седжу, наоборот, продолжал дурачиться. Даже спустя десять лет ему не надоедало дразнить Седжина, и он по-прежнему вёл себя озорно.
Возможно, он так вел себя потому, что взъерошенный Седжин казался ему милым. Потому что любил, когда тот надувает щеки. А может, в такие моменты ему казалось, будто он снова видит того 18-летнего Седжина.
Ведь нынешний Седжин производил впечатление человека, который сможет крепко стоять на ногах даже в мире без него. И от этого становилось немного грустно - вот и хотелось вернуть того юного Седжина. Просто каприз.
Как раз когда Чхон Седжу мысленно признавал, что его собственный характер не сахар, Седжин вдруг поднял руку и, поглаживая его щеку, произнес:
Ветер был холодным, но его пальцы - тёплыми. Чхон Седжу тихо моргнул, ощущая это прикосновение. Оно было таким уютным.
- Ты не сдавался и держался, пока не встретил меня. Правда, молодец.
Седжин улыбался, поглаживая его, словно гордясь им. Даже если обращался с ним, как с ребёнком, это было совсем не плохо. Сейчас даже капризничать не хотелось. Чхон Седжу всем сердцем хотел принять эти утешительные слова для своего прошлого «я», пережившего столько трудностей.
Потому что правда - сколько же ему пришлось вынести...
Потухший взгляд Чхон Седжу устремился на Седжина. Что дал ему Седжин, встреченный после бесконечной бури? Возможность простить себя - то спасение, которое он никогда не обрёл бы, если бы не этот похожий на него парень.
Неожиданно Чхон Седжу выплеснул наружу признание, что кипело внутри. Слова, наполненные такой искренностью, что казались почти осязаемыми.
Седжин почувствовал - эти слова, сорвавшиеся с губ Чхон Седжу, были не просто признанием. Его взгляд, устремлённый на него, пульс, передающийся через соприкасающуюся кожу, заставили Седжина ощутить, будто весь мир Чхон Седжу обрушился на него.
Он был счастлив. Седжин радостно раскрыл объятия, принимая этот мир.
- Я тоже люблю тебя, Чхон Седжу.