Проекция
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 7. Экстра 5.2
В двадцать шесть лет Седжин восстановился на факультете сестринского дела. Из-за своего характера, не позволявшего никому приближаться, у него не было друзей, но Хо Уджин и Ли Хён Джон иногда по собственной инициативе заботились о нём. Например, специально подсаживались к нему в столовой, когда он ел один.
Так прошли два года его вроде бы обычной, но не совсем обычной студенческой жизни. После выпускных экзаменов он устроится на работу и станет полноправным членом общества.
Мысль о том, что он станет нужным миру специалистом, грела душу. Квон Ёнбом всегда желал ему смерти, но теперь не найдётся никого, кто хотел бы его гибели. Эта уверенность окрыляла его. Он с удовлетворением осознавал, что стал полной противоположностью тому человеку, чьё родство с ним вызывало отвращение.
И вот, на втором семестре четвёртого курса, незадолго до выпуска, осенью, Седжин узнал маленькую тайну Чхон Седжу.
Вскоре после начала семестра наступила годовщина смерти Чхон Хе Ин. Как только закончились пары, Седжин помчался в супермаркет. Собираясь сразу после полуночи провести панихиду вместе с Седжу, он вошёл в вестибюль с двумя пакетами продуктов и заметил несколько писем в почтовом ящике.
Они редко проверяли почту - раз в неделю, так как обычно заходили в квартиру через подземную парковку. Решив, что письма накопились за несколько дней, Седжин вытащил их, положил в пакет и поднялся домой.
Разложив покупки в холодильнике и приняв душ, он завязал вокруг талии белый кружевной фартук, купленный Седжу, и взглянул на письма. Тут его внимание привлекло нечто странное: все четыре конверта были от разных страховых компаний и адресованы Седжу.
Это не были поздравительные открытки, и никогда ещё осенью не приходило столько писем разом. Седжин нахмурился, заподозрив неладное, и вскрыл конверты. То, что он обнаружил, оказалось полисами страхования жизни с огромными выплатами в случае смерти.
Кажется, Чхон Седжу недавно сменил свой основной банк и получил историю переводов. В документе были указаны продукты, на которые он подписался, и ежемесячные страховые взносы. Когда он сложил четыре страховых взноса, получилось почти 5 миллионов вон в месяц.
Это были возвратные страховки: если до конца срока договора смерть не наступала, можно было получить вложения обратно с процентами. Но у Седжу, и без того откладывавшего деньги, не было никаких причин копить именно в такой форме.
Седжин стиснул зубы и сжал кулаки. Даже думать не хотелось, зачем Седжу оформил эти полисы. Это была подготовка на случай, если с ним что-то случится… забота о будущем Седжина.
Его глаза, полные разочарования, обратились к скомканной бумаге. На одном из уведомлений стояла дата оформления - шесть лет назад, весной, вскоре после того, как они стали парой.
Тогда они только начинали залечивать раны друг друга, много говорили по душам. И в тот самый момент, когда Седжин мечтал об общем будущем, Седжу готовился к тому, что его не станет. Эта мысль разбила сердце Седжина.
Конечно, в то время Седжу ещё работал в оперативном отделе, и до аварии в начале лета его безопасность действительно была под угрозой - он часто возвращался домой с травмами. Когда он пропадал на несколько дней, Седжин мог только ждать и надеяться, что с ним всё в порядке.
Учитывая обстоятельства, можно было понять, почему Седжу задумался о таком. Но от этого не становилось легче. Даже в шутку Седжин не хотел представлять смерть Седжу. Его совершенно не интересовало, что будет после. Он никогда не желал такого… никогда.
С болью в глазах Седжин разгладил бумаги и сложил их вместе. Он собирался поговорить с Седжу, когда тот вернётся. Сказать, что ему это не нужно, и попросить закрыть страховки.
Наверное, Седжу и сам понимал, что теперь в безопасности, и без лишних слов согласится. Так думал Седжин, потому, когда вечером завёл разговор, растерялся от негативной реакции Седжу.
Встретившись с молчаливым взглядом Седжина, Седжу слегка усмехнулся. «Надо было быть осторожнее», - мелькнуло у него в голове, прежде чем он отпил воды и ответил, будто это пустяк:
- Название «страхование жизни» пугает, но можешь считать это просто вкладом - сумма большая. Я понимаю, о чём ты, но не вижу смысла расторгать. Как ты сам говорил, чтобы перестать быть «бездомными», нужно усердно копить.
Пожимая плечами и даже упомянув это глупое слово, Седжу явно хотел перевести тему в шутку. Но Седжину было не до смеха. Ему ужасно не нравилось. Само название «страхование жизни» казалось зловещим и неприятным.
Когда Ким Хёнён, борясь с болезнью, упомянула страховую выплату, которую Седжин получит после её смерти, она сказала что-то вроде: «Хорошо, что хоть это у нас есть». В тот день Седжин сильно разозлился. Кричал, что ему не нужны эти деньги, что ему нужно не это. Но для Ким Хёнён эти 100 миллионов казались заменой её самой.
Будто, если оставить Седжина - это грех, то 100 миллионов после смерти – отпущение греха. Будто эти деньги возьмут на себя ответственность за него вместо неё.
Именно такое отношение ненавидел Квон Седжин. Мысль, что «с такой огромной страховкой всё будет в порядке». Это было невыносимо. Как он может быть «в порядке» в мире без Чхон Седжу? Если его не станет, Седжин снова превратится в беспомощного ребёнка, будет влачить жалкое, тоскливое существование - разве можно считать это «нормальным»?
С трудом сдерживая гнев, Седжин начал допытываться:
- Зачем копить деньги именно так? Почему нельзя просто положить в банк, а надо страховаться? Если хочешь накопить, переведи в банк. Разве это не проще?
- Контракт уже оформлен, его не так просто изменить. Ты просто зациклился на названии «страхование жизни», но так копят многие. В этом нет ничего странного.
- Но мне это не нравится! Сама мысль, что у тебя такая страховка, противна!
Когда Седжин повысил голос, Седжу, будто от головной боли, вздохнул и провёл рукой по лбу. От этого Седжину стало ещё больнее. С покрасневшими глазами он высказал всё, что накопилось:
- А если ты правда умрёшь? Ты уверен, что в последний момент не подумаешь: «Хоть это у меня есть»? Нет же! Ты решишь: «Останется один, но хотя бы будут деньги - значит, всё в порядке». Ты оставишь меня и… подумаешь, что со мной всё будет хорошо…
По его бледным щекам закапали слёзы. Грубо вытерев их, Седжин схватил руку Седжу, прижался к его ладони и прошептал:
- Со мной ничего не будет «в порядке». Мне будет одиноко и пусто. Возможно, я даже захочу последовать за тобой. Ты должен это понимать…
Услышав рыдания Седжина, Седжу замолчал, его лицо стало каменным.
Он думал, что Седжин просто суеверно боится слов «страхование жизни», но теперь, кажется, понял.
Что хотел сказать Квон Седжин…
«Не смей думать, что можно спокойно умереть, лишь потому что останутся деньги».
«Если ты уйдёшь, моя жизнь развалится, поэтому не смей».
Печальный голос Седжу прозвучал над головой Седжина. Он обнял его за плечи, прижал к себе и, мягко похлопывая по спине, успокаивал.
- Нет, Седжин, не в этом дело. И ничего такого не случится. Не могу сказать, что совсем не думал об этом, когда оформлял страховку, но сейчас всё иначе. Разве я не знаю, что ты не сможешь без меня? Разве я не понимаю, что для тебя это будет катастрофой? Если я не могу вынести даже мысли о жизни без тебя, как ты решишь, что тебе будет «нормально» без меня?
- Тогда расторгни её! Разве нельзя?!
Седжу и правда не считал, что страховые выплаты заменят его, как думал Седжин. Но предположения - «а вдруг» - перевесили.
Работая в оперативном отделе, он сделал слишком многое. И не мог ручаться, что никто не держит на него зла. Седжу всегда допускал, что однажды, случайно или по закону кармы, кто-то может заколоть его ножом. Поэтому он просто подстраховался - на всякий случай.
Он знал, что Седжин не смог потратить страховку Ким Хёнён. Если он умрёт, эти деньги тоже останутся нетронутыми. Но он не сможет просто уйти, оставив его.
В этом и был смысл. Оставить Седжину как можно больше - чтобы тот цеплялся за его следы, продолжал жить.
В отличие от прошлого, когда он старался не оставлять после себя ничего, чтобы никому не пришлось разбирать его вещи, теперь Седжу намеренно наполнял дом своими следами - готовясь к тому дню, который рано или поздно наступит.
- Не придавай этому значения. У страховки не тот смысл, потому и расторгать не буду. Считай это вкладом.
Услышав твёрдый тон Седжу, Седжин стиснул зубы и поднял голову. Мокрое от слёз лицо, покрасневшие глаза - он испепелял Седжу взглядом, затем вскочил и ушёл в комнату, хлопнув дверью. Седжу вздохнул.
Оставшись один на диване, он какое-то время тупо смотрел на выключенный телевизор, потом потянулся за сигаретой. Пытался бросить, но сегодня явно не получится. Оправдывая себя, он прикурил. Белый дым медленно рассеялся. Неотрывный взгляд Седжу упёрся в дверь, за которой исчез Седжин.
Узнав о страховке Седжу, Седжин весь день провёл в расстройстве. К следующему дню его обида переросла в ярость, а на третий день он уже не мог сдержать гнева.
Он ненавидел Седжу за то, что тот не понимал его чувств. Раздражала эта показная нежность, за которой скрывалось нежелание прислушаться.
С того дня Седжин думал только об одном - устроиться в больницу, получать зарплату и отплатить Седжу той же монетой. Сжигаемый этой решимостью, он с головой ушёл в учёбу.
Время шло медленно. Окончив университет и сдав экзамен, Седжин стал полноправным медбратом. Из-за нехватки мест ему не удалось устроиться в желаемую больницу, но он получил работу в международной больнице - неплохой запасной вариант. Наконец-то он стал тем, кем так хотел быть - человеком, нужным обществу.
Седжу радовался больше всех. Восхвалял Седжина, словно тот был самым великим человеком на свете, и даже заказал дурацкий баннер, чтобы подразнить его.
Надпись: «Чудо таблицы умножения» смутила Седжина, но, представив, как разозлится Седжу, он стиснул зубы и стерпел.
Его первое место работы стал Международная больница Сачхон в центре Сеула, в двадцати минутах езды от дома. Седжина, как он и хотел, направили в отделение экстренной помощи, куда по ночам, вероятно из-за близости развлекательного района, поступало много пьяных.
Мужчины-медсёстры выполняли самую разную работу. Каждый раз во время ночной смены Седжину приходилось нелегко, ведь помимо дежурного полицейского он имел дело с подвыпившими пациентами.
- Эй, сука! Ты знаешь, кто я?! Да?! Ты, ублюдок, выглядишь как сводник из публичного дома...!
Пока раздражённый офицер удерживал пьяного, Седжин помогал ему. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри поднималось желание избить пьяного.
Седжин размышлял, нельзя ли «случайно» ударить пациента, пока старшая медсестра перевязывала его разорванную кожу, а он сам держал его за руки и ноги.
За первый месяц работы подобное случалось не раз и не два. Порой он сомневался, работает ли в отделении скорой помощи или в баре. Теперь он понимал, почему медсёстрам так тяжело, и почему Седжу тогда замолчал на три секунды, когда он заявил о желании поступить на сестринское дело.
Единственным утешением были неплохие отношения с коллегами - а это самое важное в работе.
Сначала старшие медсёстры с любопытством и настороженностью разглядывали его - статного парня с красивым лицом. Но теперь, видя, как молча и самоотверженно он выполняет любую работу, они прониклись к нему симпатией.
Закончив ночную смену, он вышел из больницы, где его встретил холодный утренний ветер. Сонно моргая, Седжин дошёл до парковки, швырнул рюкзак на пассажирское сиденье и завёл двигатель.
Мощный рокот выхлопа разнёсся по округе. Он чувствовал, как люди, идущие на работу, оборачиваются на его машину, но не обратил на это внимания и тронулся с места. Если поспешит, то хотя бы ненадолго увидит Седжу.
Как и в любой крупной больнице, Седжин работал в три смены, а в дни дежурств трудился по 16 часов. Когда ночные смены совпадали с дежурствами, даже мельком увидеть Седжу было сложно - и сегодня был как раз такой день. «Поскорее бы выходные», - подумал он, нажимая на газ.
Чёрное авто, купленное Седжу, плавно пересекло центр города. Седжин отправил сообщение: «Ты уже проснулся?» - и поехал по знакомой дороге. Добравшись до парковки, он поставил машину на своё место, схватил рюкзак и поспешил к лифту.
Сбросив рюкзак в прихожей, он почти бегом ворвался на кухню, где Седжу в деловом костюме допивал воду перед выходом. Приложив бутылку к губам, тот приподнял бровь и помахал Седжину рукой.
Не сбавляя шага, Седжин бросился к нему и обнял. Тело, с которым он не виделся всю ночь, наконец оказалось в его объятиях. Он прижался губами к его шее, оставил поцелуй на линии подбородка, затем возле уха - так он выражал свою радость.
- Ты много работал. Наверное, устал.
Седжин не стал отрицать и просто кивнул, когда Седжу шлёпнул его по заднице.
Став взрослым, он часто вспоминал мать. До того, как её забрали в «Эвагак», она работала на двух работах: с утра до семи вечера - в ресторане, с восьми до двух ночи - на кухне бара. Он выматывался за восьмичасовую смену - как она выдерживала такой график, было загадкой. Сколько ни думал, восхищался её стойкостью.
И Седжу тоже вызывал такое же восхищение. Прижавшись к нему усталым телом, Седжин поцеловал его в губы.
Седжу рассмеялся и ответил на поцелуй. Проведя рукой по его спине, он углубил поцелуй, запустив язык в его рот, но вскоре отстранился, чмокнул ещё раз и отошёл.
Из груди Седжина вырвался вздох:
- Ага. Но, возможно, сегодня вечером увидимся.
Надувшись, Седжин схватил его за руку. Проводил до двери, не отпуская пальцы, пока они переплетались, а когда Седжу закрыл за собой дверь, вернулся в гостиную за рюкзаком. Закинув рабочую форму в стиральную машину и приняв душ, он первым делом занялся готовкой.
Нарезав вешенки, опята и шиитаке, он поставил сковороду на огонь, обжарил в масле лук и чеснок, затем добавил фарш и рисовое вино. Когда жидкость выпарилась, а мясо начало карамелизоваться, в ход пошёл соус - смесь соевого соуса, перца чили, сахара и твенджана. Как только мясо пропиталось, он высыпал все грибы и продолжил жарить. В самом конце, сняв с огня, сдобрил всё кунжутным маслом и посыпал семенами. Наполнив большую миску рисом, Седжин выложил сверху мясо с грибами и с аппетитом принялся за еду.
Три взрослых мужчины не смогли бы осилить такое количество еды, но Седжин расправился с ним в мгновение ока. Загрузив посудомоечную машину, он направился в кладовку развешивать постиранную рабочую форму.
Затем настало время уборки. С тех пор как Седжин устроился на работу, Седжу купил пять роботов-пылесосов, которые теперь дружно трудились по всему дому. Пока они жужжали, Седжин вытирал пыль с мебели сухой тряпкой.
Через 20 минут, когда роботы завершили свою работу, он взял швабру и прошёлся по полу. Хотя уборка была ежедневной, и пыли практически не было, блестящий мраморный пол радовал глаз. Седжин с удовлетворением кивнул, упёрся руками в бока и снова отправился в душ.
К тому времени уже наступил полдень. Он провёл пару часов в кабинете, изучая профессиональную литературу, затем перебрался в спальню. Задернув шторы, он крепко обнял подушку, пропитанную ароматом Седжу, и погрузился в глубокий сон.
Проснувшись по будильнику в девять вечера, Седжин сел и тут же проверил телефон.
Как он и предполагал, ещё лежа в одиночестве, от Седжу пришло сообщение, что тот задерживается. Похоже, сегодня им снова не удастся увидеться перед его сменой.
«Ладно... Потерпи ещё немного, даже если тяжело. Люблю тебя. 21:02»
Надувшись, Седжин ответил и поднялся с кровати. Снова душ, лёгкий ужин на кухне, немного учёбы - и вот он уже отправлялся на работу.
Пока он ехал в больницу, его охватило острое одиночество. «Неужели это и есть взрослая жизнь? Если да, то я хочу снова стать двадцатилетним...»
Пока Седжин размышлял о тяготах рутины, время летело быстро, и вот он наконец получил свою первую зарплату. Достав из глубин души затаённую обиду, он написал Седжу:
«Сегодня получил зарплату, Седжу. 17:11»
Что же он ответит? Седжин, сердце которого бешено колотилось, с нетерпением ждал. Через десять минут телефон завибрировал.
«Любимый, лол, ну и? Что будешь делать? Пирожные купишь? Угости меня чем-нибудь вкусненьким. 17:24»
Увидев долгожданный ответ, Седжин криво усмехнулся. «Хм», - фыркнул он и, пошевелив пальцами, отправил убийственную фразу:
«За вычетом 300 тысяч на бензин, всё вложил в страховку. Страхование жизни. 17:25»
Нажав «отправить», он швырнул телефон на диван. Вскоре устройство задрожало от продолжительного звонка. Это наверняка был Седжу. Но Седжин не стал брать трубку. Скрестив руки, он уселся на его привычное место, словно бросая вызов: «Хочешь поговорить - приходи сам».
В половине седьмого. Седжу, мчавшийся сквозь Сеул в ярости после работы, наконец добрался домой. Недовольный, он переступил порог и, увидев Седжина, сидящего с надутым видом на диване, усмехнулся.
Голос явно выдавал раздражение, но Седжин не дрогнул.
- Не называй меня «эй». У меня есть имя.
- Наш Седжин всегда слушается. Непослушный мальчик - это не Квон Седжин.
Увидев его решимость спорить, Седжу раздражённо вздохнул. Шаги его были тяжёлыми, когда он подошёл к противоположному дивану, сбросил пиджак и, в отчаянии проведя рукой по уложенному воском волосам, плюхнулся.
Растрепавшиеся пряди смягчили его черты. Подперев подбородок рукой, он уставился на Седжина. «И что мне теперь с этим делать?» - говорило его выражение лица. Седжин не отводил взгляда, не собираясь сдаваться.
Первым нарушил молчание Седжу:
- Двухлетней давности история, а ты до сих пор её держишь в себе?
- Какое «держу»? Ты же сам сказал - это просто вклад. О чём ты вообще?
- Серьёзно! Ты заявил, что «страхование жизни» - ерунда. Просто способ копить. Вот я, послушный Седжин, и последовал твоему примеру. Что не так?
Седжу хмыкнул, хмурясь от его наглости. Взгляд его ясно говорил: «И это всё?» Сдерживая ком в горле, Седжин продолжил:
- Если ты считаешь мою страховку проблемой, тогда твоя - тоже. Не думай, что для тебя исключение. Хочешь, чтобы я расторг договор? Тогда расторгай и свой.
- Зачем ты зацикливаешься на этом? Я же сказал - это ничего не значит.
- Верно! Ничего! Раз это пустяк, то и ты не обращай внимания на мою страховку!
- Да ты сам ведёшь себя так, будто это не пустяк!
Седжу потирал шею от напряжения, и щёлкнул языком. В ответ Седжин фыркнул, откинулся на спинку и, сверля его взглядом, указал на его лицемерие.
- Ты сам сказал, что это ничего не значит, но на самом деле это не так. Поэтому тебя и бесит мой поступок. Думаешь, я не понимаю? Не считай меня дураком и не придирайся. Я тоже коплю на дом.
Упрямый ответ Седжина заставил Седжу откинуться на спинку дивана, точь-в-точь как он. Его тёмные глаза пристально смотрели на Седжина. Впервые за долгое время сталкиваясь с таким его характером, Седжу с горечью усмехнулся про себя.
Он и представить не мог, как сильно его потрясло сообщение о страховке. В тот момент, когда он увидел эти слова, сердце его упало от внезапной догадки.
«Вот что чувствовал Седжин, когда узнал о моей страховке».
Острое осознание этого сжало ему грудь.
Но когда Седжин не взял трубку, у Седжу появилось время успокоиться и подумать. Он осознал: их ситуации - разные.
Седжу, прошедший через многое, конечно, должен был готовиться к худшему. Но Седжин - нет. В этом мире не было людей, которые ненавидели бы его. Значит, и страховка ему ни к чему.
Седжу уже собирался объяснить это, но тут Седжин, до этого сверливший его взглядом, надул губы и скорчил недовольную гримасу.
Ошеломлённый его внезапной миловидностью, Седжу приподнял бровь - и в тот же момент Седжин поднялся с места, устроился рядом и буквально впился в него, обхватив руками его талию.
Когда Седжу нежно погладил его маленькую голову, прижавшуюся к груди, Седжин прошептал, уткнувшись губами в воротник его рубашки:
- Неужели нельзя хоть раз уступить? Мне правда противно. Сам факт существования этой страховки вызывает отвращение - даже говорить о ней не хочется.
- Каждый раз, когда я об этом думаю, мне плохо. Правда, ненавижу…
Ожидая нового взрыва, Седжу был обескуражен его детским нытьём. Запустив пальцы в его тонкие волосы, он продолжил гладить, а Седжин тем временем добавил:
- Я же сказал, что ненавижу это… Ненавижу до смерти, Седжу. Так что уступи мне. Если ты расторгнешь свою страховку, я тоже расторгну…
Страховка Седжина всё ещё находилась в «периоде отказа» - если отменить её сейчас, не будет никаких потерь. То же самое касалось и страховки Седжу. Хотя срок договора ещё не истёк, при досрочном расторжении он потерял бы только проценты, но основная сумма вернулась бы полностью.
Под натиском его мольбы Седжу почувствовал, как его твёрдая решимость тает. Одновременно он вспомнил те эмоции, что испытал, получив сообщение от Седжина.
Все его приготовления были ради Седжина. Но если они причиняли ему такую боль… Если каждый раз, думая о страховке, Седжин чувствовал то же, что он сам только что пережил…
Этого Седжу не хотел. Он не желал причинять Седжину боль. И у него не было права заставлять его терпеть эту муку.
«Опять проиграл», - смутно улыбнувшись, Седжу наконец кивнул.
Услышав это, Седжин поднял голову и переспросил. Прозрачные карие глаза засияли, а кошачий разрез глаз искрился радостью. Седжу прикрыл его щёки ладонями, провёл пальцами по его покрасневшим векам и снова кивнул.
В ответ Седжин наконец рассмеялся и обнял его. Поцеловав родинку на его шее, он прошептал:
- Люблю тебя. Ты самый лучший на свете. Мы умрём в один день. Так что больше не беспокойся об этом…
Голос его дрожал от облегчения, хотя страховка и не означала немедленной смерти. Седжу слабо улыбнулся и притянул его к себе. Гладил его широкую спину, утешая своего непобедимого юного возлюбленного.
После той истории первое, что сделал Седжин с первой зарплатой, - купил подарок для Седжу. Лето было не за горами, и для Седжу, работающего в отеле, он заказал идеально сидящий летний костюм.
Плотный бежевый материал, отлично пропускающий воздух, белоснежная рубашка и серо-голубой галстук сидели на Седжу безупречно. Конечно, для офиса наряд был слишком легкомысленным, но Седжин этого не понимал. Он просто радовался несколько дней подряд, глядя, как Седжу ходит на работу в подаренной им одежде.
Однако радость длилась недолго. Начались ночные смены, Седжу снова погрузился в работу, и они снова могли не встречаться днями.
Скоро Шин Гён должен был вступить в должность председателя DG, и Седжу с командой буквально жили в отеле, не имея возможности даже заскочить домой. Тем временем Седжин, как обычно, ходил в больницу, но из-за сменного графика, который менялся каждые две недели, их время для встреч резко сократилось.
С работой проблем не было. Седжин полностью адаптировался в отделении неотложной помощи и, если не считать порывов треснуть пьяного пациента по голове медицинской картой, трудностей не испытывал. Единственное, что его мучило, - невозможность увидеть Седжу.
Пару дней - ещё куда ни шло. Но когда из-за ночных смен он не видел Седжу целых десять дней, в душе закрались сомнения.
Кто-то мог бы сказать: «Всего три месяца проработал, а уже сомневаешься? Безвольный». Но для Седжина самым важным был Чхон Седжу, а не работа.
Поскольку Седжу не мог бросить работу, чтобы Седжин видел его чаще, тому нужно быть дома. Но и Седжин не собирался увольняться, так что в итоге задумался о смене работы.
Седжу не стал возражать. Его отношение «Если тебе так комфортнее, решай сам» - честно говоря, немного задело Седжина.
Где-то в глубине души он даже надеялся, что Седжу настоит на том, чтобы он сам уволился и стал «хранителем домашнего очага». Но, понимая его чувства, Седжин лишь надул губы и принял решение самостоятельно.
Так, проработав четыре месяца в Международной больнице Сачхон, он уволился и перешёл в крупную детскую больницу недалеко от дома.
Одна из двух педиатрических больниц в Сеуле работала до девяти вечера, но с разделёнными сменами для медперсонала. Вечерняя смена (с 13:00 до 21:00) оплачивалась чуть выше, но Седжин без колебаний выбрал утреннюю - с 9:00 до 17:00.
В детской больнице большинство сотрудников были младшими медсёстрами, а дипломированные встречались редко. Те немногие работали либо в стационаре, либо в процедурных кабинетах. Седжина определили в кабинет забора крови рядом с приёмной - его крепкое телосложение идеально подходило, чтобы удерживать дёргающихся детей.
После трудных пациентов в отделении неотложной помощи педиатрия казалась раем. Крошечные пациенты, едва доходившие ему до колен, плакали так мило, что даже у Седжина сердце таяло, когда он брал кровь у малышей с головой меньше его ладони.
Неделю спустя, во время ужина с Седжу, Седжин вдруг заявил об этом. Благодаря переходу они снова могли видеться: ужинали, когда Седжу ненадолго заскакивал домой, общались и даже занимались сексом.
Седжу, услышав это, залился смехом, будто его что-то рассмешило. Отхлебнув воды из бутылки, он подмигнул Седжину и подколол:
- Что, умственный возраст совпадает?
На этих словах Седжин прищурился и посмотрел на Чхон Седжу, затем проглотил яйцо и ответил.
- Может, ты меня любишь как раз потому, что мы на одном уровне? Если кто-то услышит наш разговор, решит, что это ты - недоучившийся школьник.
- Лицо у тебя и правда ещё такое. Может, называть тебя «хёном»?
Но, как всегда, Седжу не остался в долгу. От слова «хён» Седжин покраснел и замотал головой. «Лучше ешь», - пробормотал он, уткнувшись в тарелку.
Нужно было побыстрее поесть и отвезти Седжу обратно в отель. Там он снова пропадёт до завтра. Времени было в обрез, так что на словесные перепалки его не оставалось.
Высаживая Седжу у входа в отель, тот поцеловал его в щёку и сказал это игривым тоном. Седжин в ответ наклонился и слегка укусил его за подбородок, затем отпустил. «Не дразни», - предупредил он, снова поцеловал Седжу в щёку и помахал рукой.
- Если завтра сможешь заскочить домой - скажи. Заберу после работы.
Седжу поймал его руку и укусил за кончик пальца. Затем поцеловал покрасневшую отметину, крепко сжал его ладонь и вышел из машины. Седжин ждал, пока он скроется из виду, и тронулся с места, только когда Седжу зашёл в холл. Дома предстояла уборка.
Так, пока Седжин нёс свою «негласную службу поддержки», текли мирные дни.
Спустя несколько месяцев Шин Гён наконец-то вступил в должность председателя DG без каких-либо осложнений. Долгие ночные бдения в отделе стратегического планирования завершились. И перед началом нового проекта команде дали небольшой отпуск.
«Седжин, я взял несколько дней отдыха. Позже заеду за тобой в больницу. На выходных куда-нибудь съездим. Обсудим за ужином. Сегодня ужинаем вне дома.» 10:25
Когда Седжу, празднуя с командой всю ночь, вернулся домой, Седжин как раз должен был быть на работе. Оставив сообщение, он сразу после душа рухнул в кровать. Уткнувшись в подушку Седжина и крепко обняв одеяло, он провалился в сон.
Он бы с радостью проспал до завтра, но нельзя было тратить и без того короткий отпуск впустую. Поэтому всего через пять часов Седжу уже поднялся - как раз к концу смены Седжина.
Хлопнув себя по щекам, чтобы взбодриться, он принял душ, надел подаренный Седжином худи и длинные спортивные штаны и вышел из дома. Сверкающий белый «Bentley», недавно купленный, плавно выехал на дорогу.
Припарковавшись у больницы, Седжу хотел закурить, ожидая Седжина, но, заметив детей, убрал пачку обратно. Уже несколько лет он безуспешно пытался бросить - когда целыми днями заперт в отеле, без сигарет не выдержать.
Скучая в ожидании, Седжу вдруг поднял голову и взглянул на высокое здание детской больницы.
Он ни разу не видел, как работает Седжин. Представить его в неотложке с кислой миной, возящимся с пьяными, было легко, но Квон Седжин с детьми… Хм. Вообразить не получалось.
Неожиданно заинтересовавшись, Седжу заглушил двигатель и вышел из машины. Затем непринуждённо зашагал в больницу.
Ближе к вечеру, после окончания приёмов, больница была спокойнее, чем он ожидал. Только у кабинетов толпились дети с родителями, ожидая своей очереди. Среди них был и Седжин - в розовой медицинской форме, с сияющим лицом.
- Бомджуни, молодец! Такой храбрый мальчик!
Именно Бомджуни. Седжу усмехнулся, наблюдая, как Седжин утешает рыдающего малыша. Тот был совсем крохой - на вид всего годик. С круглым, как яблочко, лицом, покрасневшим от плача, он сжимал в кулачке ватку со спиртом: видимо, Седжин только что взял у него кровь из пальчика.
Женщина, похоже, мама Бомджуни, смеялась, глядя, как её сын ухватился за воротник Седжина. Седжу невольно улыбнулся, но тут же нахмурился.
«Какая нелепая мысль… Но если бы мы могли завести ребёнка…»
Если бы он был похож на Квон Седжина - каким бы красивым получился. Девочка или мальчик - неважно, всё равно был бы милым и любимым.
Как только эта абсурдная мысль мелькнула в голове, перед глазами Седжу тут же выстроились все медицинские доводы о том, почему мужчины не могут беременеть. Это было невозможно.
С досадой цокнув языком, он наклонил голову. «Конечно, бред, но если бы мужчины могли рожать - решили бы проблему низкой рождаемости». Если бы это было реально, он бы уже родил Седжину штук пять.» Размышляя над этой чепухой, он скрестил руки и украдкой наблюдал за Седжином.
Люди в очереди к педиатру косились на высокого красавца, но, решив, что он просто сопровождает ребёнка, быстро отводили взгляд. Седжу игнорировал их и терпеливо ждал, когда Седжин выйдет с рюкзаком.
Наконец пробило пять, и Седжин зашёл в служебное помещение, переоделся, вышел с рюкзаком за плечами. Коллеги махали ему в ответ на его поклон.
Перед уходом он ещё раз переглянулся с Бомджуни, ожидавшим результатов анализа, и зашагал к выходу. Тут он заметил Седжу у входа и округлил глаза. Оглядевшись, быстро подошёл, схватил его за руку и потащил за собой.
- Когда ты приехал? Почему не сказал?
- Только что. Дети тебя не боятся?
Неожиданный вопрос заставил Седжина моргнуть. Он оглянулся на Седжу, но тот лишь ухмыльнулся в ответ. Затем поправил его растрёпанные после переодевания волосы, зашёл в подъехавший лифт и слегка толкнул его в плечо.
- Прости, что не могу родить тебе ребёнка.
Нелепое извинение заставило Седжина покраснеть, как яблоко, и расширить глаза. «Ребёнка? Извиняется, что не может родить?» Бред, но в тот же миг перед ним возник образ Седжу с младенцем на руках.
Это было… странное, очень странное зрелище. Седжу, держащий на руках мальчика, точь-в-точь как он …
Седжин резко замотал головой и крикнул. Седжу удивлённо переспросил, но, как только лифт достиг первого этажа, Седжин поцеловал его в висок и шустро отпрянул, прежде чем двери открылись.
Седжу, наблюдавший, как Седжин быстро шагает, нахмурился и последовал за ним. Направляясь к машине, он спросил:
- Седжин, что именно тебе не нравится?
- Мне не нравится представлять тебя с ребёнком, который будет твоей копией.
- Почему? Тебе не нравится ребёнок, похожий на меня?
- Нет! Просто для этого тебе пришлось бы… с другой женщиной… Ладно, хватит об этом.
Услышав объяснение, Седжу, открывая дверь машины, рассмеялся. Видимо, только такие, как он, могли вообразить, будто двое мужчин способны завести ребёнка.
Реакция Седжина была совершенно нормальной. Заведя двигатель, Седжу подколол его:
- Он мог бы быть похожим на тебя.
- То есть мне пришлось бы завести ребёнка с другой женщиной? Хватит нести чушь, Седжу.
Седжин скривился и бросил на него взгляд. Его воображение явно не выходило за рамки реальности. Пожимая плечами, Седжу продолжил, на этот раз более прямолинейно:
Седжин смотрел на него, будто тот спятил. Его слегка приоткрытый рот и остекленевший взгляд ясно говорили: «Ты в своём уме?» Уставившись на Седжу, он наклонился к водительскому сиденью и принюхался.
- Ты пил? Ты выпил и сел за руль?
- Тогда почему несёшь ерунду? Как двое мужчин могут завести ребёнка?
- Скажи что-то, что имеет хоть немного смысла, тогда я отвечу. Седжу, ты иногда странный.
Седжин сузил глаза и покачал головой. Седжу снова рассмеялся, словно услышав что-то смешное. Плавно нажимая на газ, он направился к ресторану и вдруг вспомнил, что даже не поздоровался. Протянув правую руку, он погладил Седжина по щеке:
- Ты сегодня хорошо поработал.
- Угу. Ты тоже. Ты точно отдыхаешь до выходных? Куда поедем?
Похоже, он не ответил, но сообщение прочитал. На вопрос Седжу забарабанил пальцами по рулю, задумался, затем кивнул в сторону багажника через зеркало заднего вида.
В багажнике лежала палатка и снаряжение, купленные недавно. Седжу подготовился для кемпинга вдвоём с Седжином - пока не настолько основательно, чтобы жить в лесу, но на один день хватило бы.
Седжу задумался: «Если заняться сексом в палатке, будет ли слышно? Смогу ли я просто зажать ему рот и…?» - затем спросил:
- Поедем смотреть на звёзды? В поход.
- Или… может, на рыбалку? К реке.
- Да. Рыбалка тоже звучит весело.
Он не мог сказать «нет» ни на что. Седжин отвечал без раздумий, и уголки губ Седжу дрогнули. Одарив его прекрасной улыбкой, Седжу посмотрел на необычайно покладистого сегодня Седжина.
- Куда бы я ни предложил поехать - тебе всё равно будет хорошо?
- Даже если это будет тернистый путь?
На этот вопрос Седжин замолчал, пристально глядя на Седжу.
Он изучал его выражение: «Что он имеет в виду? Не случилось ли чего?» Но в глубоких глазах Седжу читалось лишь спокойствие. Поняв, что это шутка, Седжин переплел пальцы с его и ответил:
- Если я с тобой - мне всё равно. Даже если без причины скажешь умереть вместе - я соглашусь.
Седжин сказал это так просто, но слова его тяжело проникли в мир Седжу. Чувствовалось, как под этим грузом всё вокруг успокаивается. Будто наступила непоколебимая стабильность.
Тихо рассмеявшись, он крепче сжал руку Седжина, лежащую на его ладони, и сказал:
- Я тоже. Я счастлив пойти с тобой куда угодно.
Рядом с Седжином он чувствовал, что сможет выдержать всё. Даже если снова нахлынет боль, как в прошлом, - пока Квон Седжин будет рядом, Чхон Седжу сможет преодолеть всё.
Он наклонился к Седжину, который был его бесконечной силой. Поцеловал его в щёку, затем прижался губами к его мягким губам и улыбнулся.
Без страха, без боли, без тревог. Просто спокойный день, наполненный Седжином.