Мне суждено умереть
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Экстра 14
Говорят, отношения могут испортиться из-за мелочи, которая другим кажется незначительной. Моя туповатая голова смогла придумать только один способ всё исправить. Если и это не сработает - останется лишь встать на колени и умолять его вернуться к прежнему поведению.
Юлия, спустившаяся утром перекусить, удивлённо смотрела на мои приготовления с самого рассвета.
- Собираюсь кое-куда съездить.
Я даже не сказал, с кем еду, а она уже всё поняла. Неловко усмехнувшись, я продолжил собирать коробки. Что поделать - это уже не секрет, все знают о наших отношениях.
Юлия разглядывала содержимое коробок с горящими глазами:
- Первый раз вижу, чтобы в дорогу готовили чапчхэ. Да ещё и калби, и ягва...
- Неужели у лидера гильдии такой вкус? - пробормотала она себе под нос.
Как верно подметила Юлия, вся эта еда совершенно не в стиле Санга. Но это не важно. Ведь коробка собрана не для него. Хотя объяснять это не было нужды, поэтому я просто сменил тему, продолжая упаковывать:
- Не подскажешь хорошее место для пикника? Лучше в горах, и чтобы людей не было.
- С вершины видно даже Западное море - очень красиво. И альпинистов там нет.
- Это частная территория Апостолов.
Эти богатеи... Ах нет, теперь и я часть этой «группы богатеев», так что стоит поблагодарить за возможность воспользоваться. Хм.
Оказалось, Суёнсан - это убежище, подготовленное на случай чрезвычайной ситуации с Ковчегом. Возможно, поэтому, несмотря на полное отсутствие туристов, тропы здесь были аккуратно ухожены. Если бы я знал о таком месте раньше, приезжал бы сюда чаще. Я усердно взобрался на вершину, и, как и говорила Юлия, вдали открывался вид на Западное море.
Широкий камень послужил импровизированным столом, и я разложил на нём коробки с едой, которые с трудом донёс сюда. Калби, чапчхэ, суп из говяжьих потрохов, тыквенные оладьи- получился настоящий пир. Воткнув ложку в горячий белый рис, я резко поднял голову.
Только после того, как я бросил эти слова в пустоту, Муджон наконец появился.
- Я готовила для тебя с самого утра, так что поешь хотя бы из уважения к моим стараниям.
Похоже, он совсем оторопел. Муджон уставился на коробки с едой, широко раскрыв глаза. Его рот слегка приоткрылся и, кажется, забыл закрыться, так что я решил провести небольшой ритуал. Ну, «ритуал» - звучит странно, но...
- В старину говорили, что если предки накрывают поминальный стол, то даже духи могут отведать угощения.
- Конечно, это ложь, но мало ли.
Я достал из сумки приготовленные благовония, воткнул их в землю и поджёг. Тонкие струйки дыма поплыли вверх, и вскоре аромат ладана распространился по вершине горы. Должно быть, этого достаточно. Отряхнув руки, я постучал по камню, торопя его садиться и есть.
Но Муджон всё ещё стоял, словно каменный столб, не двигаясь с места.
- Ты же сам говорил: «Будет рад любому подарку от вас».
Только тогда его взгляд, прикованный к еде, наконец переключился на меня. Его красные глаза, выражавшие не просто удивление, а полнейшее недоумение, словно требовали объяснений. Я покорно признался:
- Я же спрашивал тебя много раз, что ты хочешь в подарок.
- Ага. Кажется, я тебе ничего никогда не дарил.
Опять ляпнул что-то не то? Он тихо нахмурился.
Я потянул его за длинный рукав, и Муджон покорно уселся перед камнем.
Я протянул ему ложку, и он протянул руку. Но ложка прошла сквозь его пальцы и упала на землю. Решив, что мне показалось, я попробовал ещё несколько раз - безрезультатно. С едой было то же самое. Ничто, кроме моего тела, не могло до него дотронуться.
- Конечно, я не могу это съесть.
Я с досадой потушил благовония и пробормотал ругательство. Внезапно Муджон расхохотался. Я давно не видел, чтобы он смеялся так искренне. Вытирая слёзы рукавом, он продолжал хихикать, освобождая мне место.
- Поешьте вместо меня, господин. Мне и этого будет достаточно.
- Тогда садись напротив и смотри, как я ем.
- Вы серьёзно собираетесь всё это съесть в одиночку?
- Да ты что. Даже Маттео не справился бы.
Я решительно покачал головой и взял ложку. Муджон, словно заботливая придворная дама, вмешивался в мой обед, настаивая, чтобы я попробовал и чапчхэ, и калби. Не знаю, что его так забавляло, но он выглядел таким же оживлённым, как во время наших игр в джанги, так что я без возражений подчинялся.
- Какая у тебя была любимая еда? Наверное, мясо?
- Мы ели рисовый отвар и дикие травы с горы позади дома.
- Но твой отец же разделывал мясо. Разве вам ничего не перепадало?
- Какое там. Если приносили оставшиеся кости и варили из них суп - это уже был пир.
Муджон подпер подбородок рукой, погрузившись в воспоминания.
До сих пор я избегал разговоров о прошлом, боясь случайно задеть его травму. Но, увидев взгляд Муджона сейчас, я передумал. Да. Его прошлое не было сплошным страданием. Наверняка в его семье было много счастливых и забавных моментов.
Разве справедливо считать, что раз конец был горьким, то и все остальные воспоминания тоже не стоят ничего?
- Мой отец варил отличный бульон из говяжьих костей.
Муджон фыркнул и закачал головой.
К счастью, его настроение, кажется, значительно улучшилось. Значит, сейчас можно заговорить. Нет, даже если атмосфера станет неловкой - другого шанса может не быть. Некоторое время я молча ел, а затем осторожно начал:
- Чон-а. Я не врал, когда говорил, что ты как семья. Именно тебе я могу сказать то, что другим не скажу. С проклятием было так же. После того, как я выговорился тебе, стало намного легче.
Не знаю, о чём он думал, но Муджон опустил взгляд и молча слушал.
- Разве это не семья? Но если моё поведение причинило тебе дискомфорт - прости.
До сих пор наши отношения можно было описать просто: господин и подчинённый, оружие и владелец. Конечно, если Муджон больше не признаёт меня хозяином «Кровавого меча», эта связь прервётся, но базовая иерархия останется неизменной.
Но, прожив вместе, я понял - мы стали чем-то большим, чем просто договорные отношения.
- Я всегда благодарен тебе за это.
Его бесстрастные глаза дрогнули. Затем Муджон медленно поднял голову и встретился со мной взглядом:
- Значит, я единственный, кого вы считаете семьёй?
- Ну, да. Я единственный ребёнок, а родители давно умерли.
Тишина снова повисла между нами. Муджон задумчиво смотрел вдаль, на Западное море. Я уже собирался подобрать другие слова, если ему не нравится, когда я называю его семьёй, но вскоре на его лице расцвела улыбка.
- Мой отец вечно ворчал до кровавых ушей. «Так держать меч нельзя», «Джанги - не просто игра», «Когда ешь - так, когда идёшь - эдак»... Разве мяснику так уж важно следить за осанкой? А он указывал на каждую мелочь.
Несмотря на слова, в его блестящих глазах читалось одно - глубочайшее уважение к отцу.
- Вот какую семью я знаю, господин. Вы уверены, что хотите такого?
Значит, теперь он будет вмешиваться в каждый мой шаг? Сангу это точно не понравится, но что поделать. Муджон тоже дорог мне. Он станет моим мечом, моими руками и ногами - такую мелочь, как его ворчание, можно и потерпеть.
- Раз уж семья - значит, будет ворчать, а раз семья - значит, я буду терпеть, разве нет?
Я лукаво подмигнул, и уголки его губ дрогнули в улыбке.
- Но личную жизнь я всё же буду уважать.
- Эй, это само собой разумеется.
Я нахмурился, и Муджон рассмеялся так, что у него затряслись плечи.
Судя по всему, он совсем не против таких отношений. И я ему не противен. Тогда...
- Так почему же ты вёл себя так странно раньше?
Муджон подпер подбородок рукой и украдкой отвел взгляд.
- Даже в семьях бывают секреты, господин.
Кхм. Его покашливание звучало как просьба не копать глубже.
На самом деле, я знаю, что он относится ко мне по-особенному. Если подумать, это совершенно естественно. Связанный с «Кровавым мечом», он не может свободно перемещаться и видит только то, что происходит вокруг меня. Я для него - целый мир.
Поэтому я тоже дорожу им. Но наши чувства - не совсем одинаковы. Мы оба считаем друг друга особенными, но наши эмоции слегка расходятся. Если Муджон испытывает из-за этого обиду...
- Ладно, хватит. Мне уже не интересно.
Пусть это навсегда останется тайной.
...Но, может, когда-нибудь он искренне поймет.
- Давай соберём вещи и пойдём вниз. Холодно.
Муджон, знай, что я беспокоюсь о тебе намного больше, чем ты думаешь.