Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 1. Глава 9
Прошло уже четыре дня, а жар до конца не спадал. Хотя температура и опустилась ниже 38 градусов, но легкая лихорадка и ломота в теле не прекращались. Даже укутавшись в одеяло, я не мог избавиться от сильного озноба. Казалось бы, за время заточения я только ел и отдыхал, и физические силы должны были восстановиться, но постоянное чувство психологического давления мешало выздоровлению.
Как и в прошлый раз, мужчина почти неделю ухаживал за мной с невероятной заботой. За это время я окончательно убедился, что вне секса он не проявляет насилия. И это осознание стало для меня огромным утешением.
Иногда, лежа в его объятиях, я вспоминал всё, что он совершил, и тогда моя зависимость от него казалась мне ненормальной. Но разве живой человек не должен цепляться за жизнь? Разве плохо брать от данных обстоятельств то, что они могут дать, и приспосабливаться?
Он выкупил мои долги, и у меня были все причины подчиняться ему. Если в этом процессе я получал так необходимые мне тепло и хоть какую-то привязанность - что в этом дурного?
Последние остатки гордости во мне твердили, что так нельзя, что нельзя отказываться от человеческого достоинства… Но я был измотан. Очень измотан.
Работа на шефа, одинокие ночи… Хотя нет, наверное, так было и раньше. Ни отец, ни мать - никто не обнимал меня с теплотой. Видимо, я жил, даже не осознавая, насколько глубоко страдал от этого одиночества. Иначе забота и объятия Шин Гёна не казались бы мне такими желанными.
Прикосновения к моим волосам уже стали привычными. Мужчина держал планшет в одной руке, а другой нежно гладил меня. Я уткнулся лицом в подушку наполовину, уткнувшись носом в его поясницу, и тихо выдохнул. Возможно, из-за того, что я постоянно спал днём и постепенно восстанавливался, сон никак не шёл. Я притянула его ближе, обхватив рукой за талию, и он, тихонько рассмеявшись, отложил планшет.
- Видимо, слишком много поспал днём.
Его пальцы спустились ниже, поглаживая шею. Чувствуя, как его кончики пальцев скользят по позвонкам, я открыл рот.
Любопытство, возникшее несколько дней назад, разрослось до неудержимых масштабов. Мне действительно хотелось знать, чем он занимается, ведь он не расставался с планшетом ни на день.
Настроение у него было неплохое. Ни малейшего намёка на раздражение, мол, как ты смеешь о таком спрашивать. Ответит - хорошо, не ответит - тоже не страшно. Понаблюдав за его реакцией, я наконец спросил:
- Могу я спросить… чем вы занимаетесь?
Я украдкой поднял глаза и увидел его улыбающееся лицо. Он либо был безэмоционален, либо улыбался. Он всегда выглядел именно так. Его черты, очерченные мягким светом лампы, были резкими, создавая впечатление силы, но разница между тем, когда он улыбался, и тем, когда нет, была разительной. Иногда он казался самым нежным человеком на свете, а иногда - леденящим душу серийным убийцей. Сегодня был первый вариант. Глядя на его не совсем лицо психопата, я ответил:
Всё, что я знал о нём: он носит идеально сидящие костюмы, у него много денег, он запросто убивает людей, а в охране у него здоровенные ребята с угрожающей внешностью. Не зная, как точнее описать этот набор, я выдал такой ответ, и Шин Гён усмехнулся, прищурив один глаз.
- Но в основном я управляю активами.
Даже после этих слов я не до конца понимал, что это значит. Видя мой потерянный взгляд, он слабо улыбнулся и потянулся ко мне. Развернув меня спиной к себе, он притянул меня к своей груди и уткнулся лицом в мою шею. Я недавно мылся, и от меня, наверное, пахло тем же, что и от него - похоже, это ему нравилось. Он лизнул мою шею и продолжил:
Конечно, слышал. Одна из крупнейших строительных корпораций в стране. Даже при моей слабой осведомлённости в новостях и общественной жизни я знал о DG Group, потому что её владелец, председатель Шин Кёнджу, был… необычным человеком.
Дело в том, что DG Group - единственный крупный конгломерат в Корее, спонсирующий квир-фестивали. Председателю Шин Кёнджу, которому уже под семьдесят, несколько лет назад даже довелось лично выступить с речью на открытии такого фестиваля. Фотографии и интервью с того дня стали вирусными в интернете. Прошло уже лет пять, но событие было настолько запоминающимся, что я его помнил.
- Знаю… председателя Шин Кёнджу…
Шин Гён, Шин Кёнджу… Неужели он один из пяти детей того самого председателя Шин Кёнджу? Вскоре мужчина подтвердил мои догадки.
- Он мой отец, а я руковожу дочерней компанией DG O&M. В основном я управляю недвижимостью и активами клиентов, инвестирую, чтобы получать прибыль, и помогаю с финансами для предприятий DG Group. Если говорить проще - занимаюсь созданием теневых фондов.
Теневые фонды… А можно ли мне такое рассказывать? Может, он говорит это потому, что однажды меня всё равно тихо уберут, так что неважно? Пожалуйста, только не это…
Я сглотнул и положил руку на его руку, обвивавшую мою талию. Не заметив моего напряжения, мужчина перехватил моё запястье, поиграл с моими пальцами и рассмеялся.
- Руки такие маленькие. Неудивительно, что как бы ты ни старался, туда не дотянешься.
Эти слова напомнили мне тот момент, когда он бормотал, что, кажется, «оно пропало». И что было потом… От внезапного ощущения пустоты внутри я сжал плечи, и он притянул меня ещё крепче, прижав губы к моему уху. Он принялся кусать и облизывать мочку, оставляя следы зубов на всей раковине, где ещё не сошли прошлые отметины. Спустя долгое время он наконец спросил:
- Хи Су, почему ты не злишься?
Я смутно понимал, о чём он, но сделал вид, что не догадываюсь. Горячее дыхание обожгло мой затылок и кончик уха. Мужчина долго молча вдыхал мой запах, прежде чем снова заговорить:
Его слова были прямолинейны. И от этого отвечать стало ещё труднее.
Мне не хотелось раскрывать все свои чувства. Я не желал объяснять, какие чувства и мысли заставляли меня покоряться, почему я нахожу утешение в том, кто оставил во мне неизгладимые шрамы. Потому что боялся, что он подумает обо мне, услышав это.
Казалось, Шин Гён никогда не поймёт моего одиночества. Если после моего рассказа он скажет: «Ты просто тряпка» - мне захочется умереть по-настоящему...
Что ответить? Подумав, я решил ограничиться лишь частью правды. Всё равно он вряд ли потерпит ложь.
- Даже если я буду плакать и злиться, вы меня не отпустите, и случившееся не исчезнет.
Его ответ был твёрдым. И от этого я смог говорить спокойнее.
- Я вообще легко приспосабливаюсь к новым обстоятельствам. Так что... так и есть.
Я ведь и с предыдущим начальником как-то адаптировался - почему бы не сделать это здесь? Тем более, что условия куда лучше, хоть сексуальная часть и тяжела. Если постараться, странно было бы не приспособиться.
Но он, переварив моё слово «приспосабливаюсь», равнодушно усомнился:
- Странно... Твои слова больше похожи на «сдался», чем на «приспособился».
От попадания в самую точку дыхание перехватило. Неужели у меня вместо кожи - целлофан? И Чэ Бомджун, и Шин Гён - почему все так легко видят меня насквозь? Вскоре он, будто убеждаясь в своей правоте, спросил:
- Так ведь, Хи Су? Ты просто сдался.
Его тон звучал так, будто он впервые на практике убедился в том, что до этого знал лишь в теории. Я не ответил, и его рука, обхватывавшая мою талию, скользнула под футболку. Мужчина принялся водить пальцами по сухой коже живота и прошептал:
- Кто же научил малыша сдаваться? Такого юного...
У отца, который меня не любил. У матери, которая меня не жалела. В процессе падения, которое я не смог пережить своими силами. И сейчас - у тебя... Я не стал отвечать. Он понимал лишь половину правды, не видя всей картины.
Пока я молчал, мужчина какое-то время ласкал мою грудь. Затем мягким, почти нежным голосом сказал:
- Хи Су. Не сдавайся, а адаптируйся, и тогда я буду долго-долго... любить тебя.
Я закрыл глаза, молясь, чтобы он сдержал это обещание, и прислушался к его дыханию. Ровные вдохи, знакомый запах, тепло, обволакивающее спину, уют объятий - здесь можно было забыть о многом.
Я проснулся ранним утром. Жар наконец спал, озноб исчез, но ломота в мышцах осталась - всё тело ныло. Кряхтя, я взглянул на планшет на тумбочке: было чуть больше восьми. Когда успел проснуться и уйти Шин Гён? Ворочаясь, я втянул носом запах на простыне - не мог понять, мой он или его, затем поднялся с кровати. С каждым шагом казалось, будто что-то снова рвалось сзади. Стиснув зубы, я зашёл в ванную, умылся, почистил зубы и вышел.
И в тот момент, когда я положил руку на дверь в коридор...
- Ох, меня сейчас вырвет от изжоги...
Мои движения замерли от звука чужого голоса за дверью. Женский голос. Может, та самая девушка, что была с Чэ Бомджуном...? Если она уже знает о моём существовании, можно ли выходить? Или... зачем она пришла сюда в такое время? Может, Бомджун тоже здесь? Наверное, можно.
Прокрутив эти мысли в голове, я повернул ручку. Едва дверь открылась, из соседней комнаты послышался звук захлопывающейся двери. Я высунул голову в коридор - но он был уже пуст.
Я осторожно вышел, стараясь не шуметь. Когда Шин Гёна не было дома, все двери, кроме моей, обычно были заперты - но сейчас из-за одной из них доносилось бормотание.
Может, там хранят ножи или оружие? - но, скорее всего, это просто комната, где останавливается та девушка. Не вижу смысла стучать и выяснять. Я направился в гостиную.
Шин Гён, видимо, уже уехал на работу. Странно: барная стойка, обычно безупречно чистая, была в беспорядке. Ланч-бокс, который, вероятно, предназначался мне, стоял открытым, будто кто-то уже в него заглянул.
На секунду я опешил. Это же мой обед… Кто его трогал?
Раздражение тут же сменилось мыслью: Я даже не знаю, кто эта девушка. Вдруг у неё особые отношения с Шин Гёном? Нельзя злиться из-за какого-то ланч-бокса.
Но желудок, днями питавшийся лишь кашей, бунтовал при одном запахе еды. На всякий случай я проверил прихожую - других контейнеров не было. Этот точно был мой.
Что она себе позволяет? Кто вообще входит в чужой дом, ворует чужую еду и бесцеремонно шныряет по запертым комнатам?
Я отогнал навязчивые мысли, достал бутылку воды и, запивая голод ледяной жидкостью, начал убирать грязный стол. Может, заказать доставку? Хотя ланч-бокс был бы вкуснее…
Убирая барную стойку, я машинально вспомнил сегодняшнее меню: осьминог в кисло-сладком соусе, жареную скумбрию и суп таро. Включив планшет, я уже начал набирать сообщение Шин Гёну: «Ланч-бокса нет, можно заказать еду?» - как вдруг услышал щелчок открывающейся двери.
- Я же говорила, поставьте в комнату кулер… это просто возмутительно…
Я повернулся на невнятное бормотание с акцентом - но это была не та девушка. Она выглядела значительно моложе, хотя всё равно на три-четыре года старше меня. С резкими, почти хищными чертами лица, она шла, почесывая живот.
Я заморгал, осознавая это, и мы встретились взглядами. Девушка остановилась, нахмурившись.
«А ты кто такая?» - я не успел ответить, как в прихожей раздался звонок и звук открывающейся двери.
Шин Гён никогда не входит так шумно. В доказательство этому быстрыми шагами появился Чэ Бомджун. Мельком глянув на меня, он сделал за спиной непонятный жест рукой и подошёл к девушке.
- Агасси, так нельзя, врываться без предупреждения…
Агасси? Девушка скривила губы, лицо её исказилось.
- Что? «Врываться»? Директор Чэ, ты же знаешь, что перегибаешь?
- Да, да, знаю. Пойдём, я отвезу вас домой, как распорядился председатель.
Похоже, её никто не приглашал. Незваная гостья, да ещё и своровавшая мой ланч-бокс. Чэ Бомджун вежливо указал на входную дверь, пытаясь выпроводить её, но девушка упёрлась.
- Ага, будь возможность уйти - я бы уже ушла. Меня чуть не выворачивает от одной мысли о поездке в машине. Этот ублюдок Со Ису пообещал дать мне поспать пару часов… Без совести тварь…
Её взгляд снова упал на меня. «Ты кто?» - всё её лицо было воплощённым вопросом. Но, помня странный жест Бомджуна, будто говорящий «сиди тихо», я стиснул зубы и отвел глаза. Тогда она прямо ткнула в меня пальцем:
- Кто это? Кого тут оставили одного в чужом доме? Это его пассия? Судя по одежде - ночевал тут, да? Серьёзно? Директор Чэ, у моего брата совсем совести нет? В его-то годы тащить в дом такого молодого и симпатичного… Он что, педофил? А?
Это был настоящий град вопросов. Она цокнула языком и сделала шаг ко мне. Бомджун быстро преградил ей путь, повторяя:
- Я же сказал - нельзя. Поедем медленно, чтобы вас не укачало.
- …Почему не отвечает? Это его пассия или нет?
Глаза девушки сузились. Бомджун забеспокоился сильнее.
- …Почему он молчит? Мне рассказать Сонхве?
Услышав это имя, Бомджун заметно напрягся. Девушка, заметив его реакцию, с ещё более странным выражением лица посмотрела то на него, то на меня. Больше вопросов не последовало. Но то, как её взгляд постепенно становился всё мрачнее, было настоящей проблемой.
После паузы она кивнула и развернулась:
Как только девушка скрылась за дверью, Бомджун, ехидно поклонившись, жестом подозвал меня. Я замер с планшетом в руках, и он тут же указал на мою комнату:
Необычная для него суета казалась забавной. Кто эта девушка? Кто такая Сонхва? Подавив любопытство, я задал другой вопрос:
- Она съела мой ланч-бокс… Можно заказать завтрак?
- А… Только завтрак. Председатель поймёт. А теперь иди.
Я кивнул на его торопливые взмахи рукой и развернулся. Но не успел дойти до комнаты, как столкнулся взглядом с девушкой, выходившей из соседней двери. Через приоткрытый проём виднелось помещение, почти не отличающееся от моего.
Я опустил голову и уже проходил мимо, когда услышал шёпот:
Голос был так тих, что я не понял, мне ли это. Сделав шаг, я обернулся - но она уже отошла от двери. Показалось? - и в тот же момент тук: что-то упало и покатилось к моим ногам.
В носок тапка упёрлась жёлтая конфета. Как хлебные крошки из «Гензеля и Гретель», я проследил за «следом» из конфет - и увидел перевёрнутую сумку и девушку, которая, делая вид, что поднимает вещи, смотрела прямо на меня.
Её губы беззвучно шевелились, будто задавая мне вопрос. «...Был там? Болело?» - я не мог разобрать и просто уставился на неё, когда сзади подбежал Чэ Бомджун.
- Я приберу, выходите, агасси, - сказал он, отчаянно жестами приказывая мне уйти, и наклонился поднимать рассыпавшиеся конфеты.
Наша взгляды встретились на мгновение, но под его настойчивым «в комнату!» я не решился переспросить, что она сказала, и покорно развернулся.
Но даже когда я уже закрывал дверь, девушка всё ещё смотрела на меня, что-то беззвучно спрашивая. Что же она хотела сказать? Я тщетно пытался повторить движение её губ - ничего не выходило. В конце концов, я сдался. Живот урчал так, что терпеть было невмоготу.
После долгих раздумий я заказал сундэ-гук (корейский суп из кровяной колбасы). Когда спустя время раздался звонок, я вышел и увидел у двери белоснежный бульон в контейнере. Я размешал в нём кунжутовую муку и креветочную пасту, а половину сделал острой, добавив соус. К тому времени, как я встал, потирая сытый живот, было уже за десять.
Вернувшись в комнату, я принял лекарство с тумбочки. Движения всё ещё причиняли боль, но после таблеток становилось терпимо. Перед сном мужчина снова намажет мазью - это будет мучительно, но, думаю, через пару дней станет гораздо легче.
Мне не хотелось лежать одному в кровати, поэтому я взял одеяло и вышел в гостиную. Как ни смешно это звучало, за время болезни я так привык к присутствию Шин Гёна, что теперь чувствовал себя одиноко. Разве так можно? - в смятении я растянулся на диване и включил фильм.
Это была история о французской женщине, влюбившейся в нацистского офицера во время Второй мировой. После просмотра на душе стало ещё тяжелее.
Я оставил экран с трейлерами других фильмов и уставился в окно. Сеульский пейзаж внизу казался игрушечным - такой вид с высоты был привилегией лишь горстки богачей. Я думал, что больше никогда не увижу город с такой высоты, но жизнь, как всегда, непредсказуема.
С этими мыслями я провалился в сон. Звонок с доставкой ланч-бокса ненадолго разбудил меня, но после сытного супа я не чувствовал голода, и странная дремота снова накрыла меня. Я погружался в глубокий сон, словно падал в воду.
В какой-то момент кто-то позвал меня по имени. Я с трудом разлепил веки и увидел мужчину, стоящего в лучах заката. Лица не было видно, но по запаху я сразу узнал Шин Гёна. Он вернулся с работы. Желая загладить то, что не встретил его, я схватил его руку и потянул к себе.
Он приложил холодную ладонь к моей щеке, но от его пальцев исходил незнакомый запах - резкий табачный аромат, которого я никогда раньше не чувствовал от Шин Гёна. К тому же, пальцы, которые я держал, были какими-то другими на ощупь.
Что? Я снова открыл глаза и увидел: силуэт, подсвеченный сзади, принадлежал Чэ Бомджуну.
- Что вы делаете?! - вскочил я с криком.
- Вот уж действительно... Это мне стоит задать этот вопрос.
Теперь отлично было видно его смущённое выражение. Щёки моментально вспыхнули от стыда. Казалось, я только что выставил напоказ всю свою покорность, обнажил самые потаённые уголки души. Я стиснул губы, сверля его взглядом, и только тогда заметил пальто на его руке. Запах Шин Гёна исходил от одежды.
Ворчавший на меня Бомджун мгновенно выпрямился, услышав голос за спиной. Его внезапно вежливое выражение лица напомнило человека с раздвоением личности.
Я повернул голову на звук и увидел Шин Гёна, расстёгивающего пуговицы своего костюма. Из-под растрёпанных волос его холодный взгляд скользил между мной и Бомджуном. Проследив за этим взглядом, я с ужасом осознал, что до сих пор держу руку Бомджуна. Швырнув её прочь, я увидел, как на его лице мелькнуло что-то неприятное, прежде чем он поднялся.
- Кажется, с господином Юн Хи Су всё в поря...
От ровного, бесстрастного голоса дрогнули плечи.
- Да, председатель. До завтра.
После ухода Бомджуна я нерешительно поднял голову. Шин Гён, снимая пиджак, не отрывал от меня взгляда. В его холодных глазах читалась непонятная злость, от которой скрутило живот.
Сбросив пиджак и жилет на диван, он сказал: