Лес заблуждений
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 9
Как только они прибыли в Корею, Хэсу получил звонок от президента компании и направился в головной офис. Обычно он не вызывает Хэсу по пустякам, так что, должно быть, у него есть важное дело. Например, что-то связанное с помолвкой.
Не в силах перестать волноваться, Урим сразу же поехал в офис. Хотя не было необходимости спешить, он систематизировал данные, собранные во время командировки, и проверил пункты контрактов игроков, включая Сонхуна. Он погрузился в работу, пока за окном не стемнело, люди не стали расходиться, и в здании не воцарилась тишина. Это была также отчаянная попытка не позволить мыслям о Квон Хэсу завладеть им.
Урим размял шею и наконец откинулся на спинку кресла. Плечи и шея, весь день напряженные из-за неподвижной позы перед монитором, одеревенели. Медленно потянув шею в стороны, он лениво подвигал мышкой. В последний раз настроив отложенную отправку писем, он достал телефон из сумки.
105 пропущенных вызовов от Квон Хэсу. И не только звонки. Количество отправленных сообщений также давно перевалило за тридцать. Впервые он получил столько сообщений меньше чем за полдня. Заряд батареи даже упал до однозначного числа. На мгновение его охватила внезапная паника: не случилось ли чего?
Не выключив компьютер, он резко вскочил. Движение было таким стремительным, что кресло на колесах откатилось назад. Пустой стул остановился, лишь ударившись о подоконник.
Несмотря на довольно громкий звук, Урим не обратил на него ни малейшего внимания. Одной рукой он лишь схватил ключи от машины, другой он проверял сообщения, которые Хэсу ему присылал, казалось, не переставая.
[Квон Хэсу: Кажется, я умру от боли]
[Квон Хэсу: Похоже, тебе всё равно, если я умру]
Сообщения начали приходить спустя пару часов после того, как Урим прибыл в офис. Судя по всему, он повторял одну и ту же схему: отправлял сообщение, затем звонил четыре-пять раз, и снова оставлял сообщение. Большинство из них были жалобами на плохое самочувствие. И по тону они сильно отличались от небрежно брошенного «у меня голова разболелась из-за того, что ты взял этого Чхве Сонхуна».
Судя по характеру Квон Хэсу, если бы он не мог дозвониться так долго, он сначала приехал бы к нему домой. А затем заглянул бы в офис. Но если он ограничился только сообщениями… возможно, он действительно в ситуации, когда не может сдвинуться с места из дома. Придя к такому выводу, Урим почувствовал растущее беспокойство.
Он быстро нажал на стрелку лифта, направленную вниз. Но, в отличие от его нетерпения, цифры, указывающие пройденные этажи, лишь медленно уменьшались. Урим свернул в сторону аварийного выхода и сразу же нажал кнопку вызова.
- Абонент временно недоступен…
Последний звонок был около часа назад. Как раз когда он заканчивал собирать все данные и начинал финальную проверку. «Если бы я тогда хотя бы раз проверил телефон…» Мгновенная волна сожаления нахлынула на него, но сейчас не было времени для самобичевания.
Он не помнил, в каком состоянии вел машину. Не имея возможности ехать быстрее, он чувствовал разочарование, но ничего не мог поделать. К тому времени, когда он наконец припарковался и вбежал в дом, где находился Хэсу, телефон разрядился и отключился. Сжимая в руке телефон, который больше не включался, Урим привычно набрал код.
Пи-пи-биип, пи, пи-биип. Из-за дрожащих рук сигнал то включался, то выключался. Собравшись с духом, он наконец вошел в дом и замер на месте.
Дом был в полном хаосе. Бутылки, расставленные на одной из полок для красоты, валялись на полу, некоторые были открыты. Повсюду были разбросаны и пустые бутылки, а кое-где виднелись следы разбитой посуды. Толстые острые осколки ярко блестели, усиливая страх Урима.
Поскольку ему было трудно сдерживать импульсы, Хэсу не прикасался к алкоголю. Более того, зная, что Уриму тяжело видеть пьяных, он был особенно осторожен.
Резкий запах алкоголя и вид разрухи в гостиной вызывали в воображении худшие сценарии, с которыми он не хотел сталкиваться. Побледневший Урим по привычке сжал предплечье с татуировкой.
Тревога, накопившаяся в горле, наконец вырвалась наружу, и только тогда он смог заговорить. Урим поспешно зашагал дальше. Спальня на первом этаже была наполнена лишь прохладным воздухом, а бассейн, соединенный с полуоткрытым балконом, был совершенно сухим.
Руки дрожали и двигались неуверенно. После нескольких попыток ему наконец удалось открыть дверь в ванную на первом этаже, но и там никого не было. Оставив позади пространство, наполненное лишь гробовой тишиной, Урим попытался унять бешено бьющееся сердце. С трудом вспомнив, что есть второй этаж, он поспешно поднялся по лестнице. Распахнул первую же дверь, которая бросилась в глаза. Комната на втором этаже, где он обычно останавливался, и ванная были пусты. Оставалось только одно место.
Пространство, где до сих пор густо витала привязанность Чин Урима. Место, куда он обычно не решался заходить. На одной стене висели в ряд медали, полученные Уримом во время спортивной карьеры, а на другой лежали коньки и перчатки, в которых он выступал на последнем матче.
Всё, что он не смог выбросить, но отвергал, - всё это сохранил Квон Хэсу. Каждый день он чистил и ухаживал за ними, чтобы они не покрылись пылью. И именно в этом пространстве, которое он так оберегал, Хэсу сидел, сгорбившись, в одиночестве. Без света, словно брошенный, жалкий.
Как только в темноте он различил знакомый силуэт, его сердце забилось часто и сильно. Включив свет, Урим, пошатываясь, словно готовый упасть, бросился вперед. В коленях и лодыжках, которые всё это время были в порядке, возникла иллюзия нарастающей боли.
Урим схватил и поднял сгорбившееся на кровати Хэсу. Лицо, при виде которого вся обида и ненависть неизменно таяли, было покрыто холодным потом. Аккуратно закрытые веки слегка сморщились, затем медленно открылись. В угольно-черных зрачках отразилось его собственное испуганное лицо.
- Где, г-где болит? Вызвать с-скорую?
Его обдало жарким дыханием. На полу валялись пролитая вода и пустые упаковки от лекарств. Тяжелое чувство вины давило, сжимая горло. Глаза, покрасневшие от кровеносных сосудов, уже переполнялись слезами. Неизвестно, от боли или от горькой обиды.
Хэсу с силой схватил его за запястье. Возникла жгучая боль, но Урим даже не моргнул.
- Я не знаю. Просто мне не нравится, когда тебя не видно, не нравится, когда ты с другими.
- Мне просто было страшно и неприятно, поэтому я сказал тебе подумать еще раз. Разве так нельзя было? Почему?
В монотонном голосе постепенно нарастали эмоции. Из-за того, что он выкрикивал слова с налитыми кровью глазами, словно изрыгая их, речь была невнятной. Исходящий от каждого слова запах алкоголя был настолько сильным, что голова шла кругом.
- Я же выразился иначе, как ты сказал. Этого… сволочь, хотел убить, такие слова, я же не произнес вслух.
- Квон Хэсу, что ты сейчас говоришь...
- И нельзя было приехать к тебе, и нельзя испытывать такие чувства к другу? Это что, странно? Я думал… все так живут. Теперь и я… выгляжу нормально… думал, что и мне можно.
В черных глазах, смотрящих на Урима, читалась глубокая обида. Квон Хэсу застрял в том дне, когда он импульсивно сел в самолет и последовал за ним. Его совершенно не волнует, какую ошибку он совершил и какой безответственный поступок совершил. Он все еще заперт в холодном отношении Чин Урима, который упрекал его, безответственного, и не обращал на него внимания.
- Как же мне надо было поступить! Продолжать терпеть? Это правильно?
Не получив ответа, его настойчивые вопросы становились все громче. В уши врезался гнев, гораздо более мощный, чем бешено колотящееся сердце. У Урима был только один возможный ответ.
Хэсу закричал, его лицо мгновенно исказилось. Шея тут же покраснела. Он схватил Урима за плечи и принялся трясти, требуя, с какого это времени между ними понадобились причины. Сбросившая маску голая сущность Квон Хэсу была еще более неустойчивой и еще более жестокой. Только он один знал эту его сторону. Ситуация, в которой он столкнулся с тяжело дышащим Хэсу, была невыносимо напряженной, но в сердце Урима поднималось ожидаемое отчаяние.
- С какими чувствами ты приехал туда?
Голос, вырывающийся из губ Урима, тоже ужасно дрожал.
Словно все его предыдущие вспышки ярости и выплески эмоций были просто спектаклем, голос Хэсу внезапно стал неестественно спокойным. Глаза пристально и настойчиво следили за Уримом.
- С какими чувствами? Конечно, потому что я друг.
- …Если бы ты действительно поступил так как друг, тебе не следовало приезжать.
Бросить работу, сесть на самолет и прилететь, потому что беспокоишься, и всё время быть рядом, словно присматривая. Своим присутствием причинять всем неудобства, чтобы о тебе позаботились. Совершать действия, которые могут быть неверно истолкованы человеком, испытывающим к тебе недружеские чувства. Даже простое перечисление этого — вещи, не укладывающиеся в рамки здравого смысла. Но для Квон Хэсу никогда не существовало ничего само собой разумеющегося.
- Почему? Ты же сам мне сказал. Что друзья - это те, кто заботится и дорожит друг другом.
- Так почему же это стало моей ошибкой?
Обычно он старался подстраиваться под общие правила, но временами упрямился. Чаще всего это происходило в моменты, связанные с Чин Уримом. Возможно, потому что он слишком хорошо это знал. Урим не мог вымолвить даже пустых слов «ты ни в чем не виноват».
- Кто устанавливает такие критерии?
Когда Урим молча сжал губы, Хэсу тяжело выдохнул и протянул дрожащую руку. Он порывисто обнял его расслабленную талию и прижался лбом к его плечу, словно ища опоры в мгновенно наступившей тишине, которая, казалось, напугала его своей хрупкостью.
- Когда же вообще мои поступки смогут стать нормальными?
От температуры тела, прильнувшей к нему всем существом, сердце Урима стало невероятно тяжелым. Когда он сталкивается с Квон Хэсу, ему часто кажется, что даже те эмоции, которые тот не осознает, ложатся на его плечи.
- …Просто запомни. В следующий раз не бросай работу и не приезжай из-за друга.
Хотя он считал людей пешками, которыми можно двигать по своей прихоти, когда дело касалось Чин Урима, его упрямство не знало границ.
«Может, это всё-таки любовь?» - каждый раз в нем рождается надежда. Но для Хэсу, который с трудом понимал даже простые человеческие эмоции, такие чувства были чем-то недостижимым и роскошным.
- Я сказал — не хочу. Не устанавливай для меня правила по своему усмотрению.
- Хэсу-я. Несколько раз назвав его назидательным тоном, Урим почувствовал, как Хэсу резко оттолкнул его. Еще недавно он изо всех сил цеплялся за него, а теперь, словно нельзя было прикасаться, отстранился и заострился.
- Не заблуждайся. Вести себя как вздумается нельзя не мне, а тебе, Чин Урим.
Из-за учащенного дыхания его губы дрожали, а навернувшиеся слезы вот-вот готовы были пролиться.
- Твое тело и твое сердце - не твои.
- …А тогда? Если мое тело, мое сердце… не мои…
Тяжелое молчание еще долго давило на Урима. Он не мог даже пошевелить языком, скованный лишь липким, опутывающим взглядом. И в тот момент на разгневанном лице Хэсу расплылась смутная улыбка. На побелевшем лице постепенно появилась леденящая душу усмешка.
Хэсу протянул руку и схватил Урима за щеку. Хотя силы было приложено не так много, губы беспомощно разомкнулись под его прикосновением.
Большой палец Хэсу медленно потёр щеку. Палец, давящий на побелевшую кожу и скользящий по ней, коснулся нижней губы. Тонкая, сморщенная кожа сминалась под его пальцами.
Собранный, спокойный голос прозвучал у самого уха. Хотя голос стал гораздо приятнее, у Урима перехватило дыхание. Казалось, он наконец выбрался, но, очнувшись, снова ощутил себя в тупике, запертым в тупиковом туннеле. Возникла тревога, что, возможно, его уловки никогда не сработают против Квон Хэсу.