Настолько плохой
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Экстра 2.2. Абсолютно да
Они только что осмотрели здание Манхэттенской музыкальной школы. Хэйюн заранее предупредил, что смотреть там особо не на что, но Бомджун настойчиво просил показать ему. И, как и ожидалось, пейзаж учебного заведения, почти не изменившийся со времён студенчества, оказался скучным и неинтересным.
Школа располагалась примерно в двух километрах к северу от Центрального парка, и добраться до неё через Морнингсайд-парк не составляло труда. С одной стороны - река Гудзон, с другой - мавзолей президента Гранта. По сравнению с корейскими университетами школа была небольшой, но для специализированного музыкального заведения её масштабы не казались уж слишком скромными.
Впрочем, если представлять себе типичное учебное заведение для творческих личностей, интерьеры Манхэттенской школы выглядели довольно уныло. Ещё студентом Хэйюн не раз думал, что гей-бар в паре километров от кампуса куда больше вдохновляет на творчество, чем эти стены.
- Нет, мне кажется, тут есть кое-что интересное.
- Да? Тебе что-то понравилось?
Однако реакция Бомджуна была неожиданной. Пока они бродили по зданию, на его лице не сходила лёгкая улыбка, а теперь он и вовсе одарил Хэйюна особенно тёплым взглядом. Хэйюн видел это лицо каждый день, но сейчас в нём было что-то новое. Он невольно отступил на шаг, внимательно оглядывая Бомджуна с ног до головы.
Сегодня Бомджун был особенно хорош в бежевом свитшоте, чёрных шортах и спортивных кроссовках. С бейсболкой и мячом он смотрелся бы типичным квотербеком. С его моложавой внешностью местные наверняка приняли бы его за старшеклассника.
- Из всего, что я видел в этой консерватории, ты нравишься мне больше всего, - сказал Бомджун.
- Это точно, - протянул Хэйюн, озираясь, и поцеловал его в щёку.
Они вышли к небольшому парку на холме у Гудзона. Сентябрьское солнце палило немилосердно - Хэйюн устроился на скамейке в тени.
- Ты не любишь сидеть на траве, да?
- Ненавижу. Колется, муравьи, грязь.
- Так я и думал, - усмехнулся Бомджун, садясь рядом.
На лужайке студенты делали уроки, настраивали скрипки, репетировали на гобоях. Атмосфера царила непринуждённая, наполненная молодой энергией.
- Каким было твоё студенчество?
«Я был одержим практикой до изнеможения. Желание преодолеть свои пределы не оставляло места для чего-то ещё. Из-за этого я часто сталкивался с людьми и портил отношения. Большинство однокурсников наверняка меня не помнят, а если кто-то и вспомнит - то точно недобрым словом».
Только он подумал об этом, как Бомджун неожиданно произнёс:
Не понимая, Хэйюн повернулся. Бомджун, развалившись на скамейке, смотрел на него с улыбкой. Нежность в его прекрасных глазах тронула до глубины души. Хэйюн переплёл пальцы с его пальцами и спросил:
- Ты. Тот, кто практиковался со страстью и упорством. Даже случайный прохожий увидел бы эту красоту.
- Просто представляя тебя здесь - мне уже хорошо. Если бы мы учились вместе, я бы подглядывал за твоими репетициями каждый день. А если бы ты заметил...
Уголки губ Бомджуна дрогнули в ухмылке, он подмигнул и шепнул:
В тот же миг лицо Хэйюна исказилось. «Ты серьёзно?» Это была настолько ужасная попытка флирта, что аж мурашки по коже - тем более, фраза казалась знакомой. Сдержаться было невозможно.
- Милый, прости, но это отвратительно...
Увидев искренне шокированного Хэйюна, Бомджун расхохотался. По его невозмутимому виду было ясно - он и сам понимал, насколько это было дурно. Судя по всему, он заметил его подавленное настроение и решил разрядить обстановку. Хэйюн был благодарен, но признать это - ни за что.
- Больше никогда так не говори. Понял?
Видя, как Хэйюн содрогается от омерзения и повторяет предупреждение, Бомджун залился смехом. Его звонкий, по-мальчишески чистый смех был прекраснее любого музыкального инструмента. Хэйюн фыркнул и, ткнув пальцем его, подумал: «Хочу сфотографировать его смеющимся перед моей школой».
Не спрашивая причин, Бомджун поднялся и вышел на солнце. Наклонив голову, он улыбался Хэйюну. В свои 39 он выглядел ослепительно - черты лица будто выточены.
Хэйюн достал телефон, сделал несколько его фотографий на фоне школы, а затем переключился на фронтальную камеру и сделал несколько селфи с ним на заднем плане. Бомджун, стоя позади Хэйюна, всячески дурачился и подыгрывал ему.
- Если зовут «Милашкой», нужно соответствовать, верно?
Каждый жест был театральным, но его внешность спасала - даже это смотрелось как милая фотосессия.
Хэйюн обожал, как Бомджун легко позволял себе выглядеть нелепо. Расцеловав его в щёку, он тут же установил фото на аватарку. Вернувшись на скамейку, он устроился головой на его бедре. Глядя на непривычно голубое небо, Хэйюн спросил:
- Не знаю. А что ты обычно ел здесь?
Большая рука нежно гладила его лоб. В душе не было ни капли тревоги - лишь покой. «Странно… За всё время учёбы я ни разу не чувствовал себя здесь так счастливо».
На губах Хэйюна застыла лёгкая улыбка, пока он пытался вспомнить. «Что же я тогда ел?»
- Обычно брал с собой бублик с кофе, иногда...
Его прозрачные глаза забегали, и вдруг он оживился:
Он совсем забыл, но иногда, когда хотелось нормально поесть без потери времени на репетициях, заходил туда. Хотя и это сложно было назвать полноценной едой.
Бывали и походы в рестораны с парнями по выходным... Хэйюн стряхнул ненужные мысли и, взяв Бомджуна за руку, зашагал через дорогу. От школы до Chipotle было всего 15 минут ходьбы.
- Хэйюн, это же Бродвей? - вдруг спросил Бомджун, разглядывая указатель.
- Школа в таком хорошем месте. Бродвей прямо рядом.
Хэйюн взглянул на табличку и покачал головой:
- Нет, ты думаешь о том Бродвее возле Таймс-сквер. Это просто улица.
- Правда? Но название-то знаменитое. Никогда не казалось особенным?
- Не особо... А ты разве не гулял тут раньше?
- В прошлый раз Юджин устроила неприятности - только в больницу успел заглянуть.
Его младшая сестра... Кажется, она действительно жила в Нью-Йорке.
- ...Делала то, чего не следовало.
Бомджун закатил глаза, и это выглядело забавно. «А, наркотики». Хэйюн сразу понял и усмехнулся.
- Любопытная она у тебя. Сейчас уже не балуется?
- Нет, Сонхва сильно её отругала - одумалась.
- Хорошо. Это вообще нельзя пробовать. Ясно?
Прожив 20 лет на этой «земле свободы», Хэйюн ни разу не попробовал даже марихуану. Её запах вызывал у него отвращение. Он видел, как талантливые музыканты разрушали себя этим. Наркотики не должны существовать.
- Я и не собираюсь. Разве можно захотеть этого, когда рядом ты? - Бомджун снова выдал свой ужасный флирт. Видно, Америка на него плохо повлияла. Хэйюн вздохнул и повёл его в Chipotle.
После обеда Хэйюн, впервые за 20 лет жизни в Нью-Йорке, решил устроить экскурсию для Бомджуна, который так и не увидел достопримечательностей. Они вызвали Uber и отправились на знаменитую Таймс-сквер.
Среди толп туристов Бомджун озирался с любопытством. Хэйюн знал, что его вечно занятый работой возлюбленный на самом деле обожает путешествовать.
Хэйюну было невозможно устоять перед его нарочитой миловидностью - он сделал примерно две тысячи кадров на фоне неоновых вывесок, а затем повёл его по магазинам в поисках сувениров. «Пожалуй, стоит купить ему футболку "I ♥ NY"», - подумал он.
- Не знаю... Мне кажется, лучшим сувениром будет фото, где я целуюсь с тобой.
Бомджун пошутил, но Хэйюн, подняв бровь, не стал игнорировать его слова. Он переключился на фронтальную камеру, одной рукой поднял телефон, а другой притянул Бомджуна за шею к себе.
На мгновение удивлённый, Бомджун затем лукаво улыбнулся и посмотрел прямо в камеру. На фоне мерцающих экранов Таймс-сквер, в окружении равнодушных прохожих, Хэйюн на фото смотрел на него с обожанием. Это и правда был лучший сувенир.
Измотанные после прогулки по городу, они вернулись в отель на Uber. Приняв тёплую ванну, вздремнули и проснулись уже в 10 вечера - вряд ли это можно было назвать «дневным сном», но раз Бомджун настаивал, Хэйюн согласился с формулировкой.
- Хочу есть… - пробормотал Хэйюн, растянувшись поверх Бомджуна. Тот, гладя его волосы, тихо рассмеялся:
- Я тоже. Закажем обслуживание в номер? Или сходим куда-то? Что обычно тут едят в это время?
- Не знаю… Макдоналдс? Или паб? С Ёвон иногда заходили в квир-бары.
- Если пойдём в бар, на тебя сразу набросятся. Знаешь хороший паб?
- Дойдём пешком? Погода вроде хорошая.
Хэйюн рассмеялся и покачал головой:
- Мистер, если пойдём в Бруклин пешком в таком часу, нас могут пристрелить.
Точно, они в Америке. Бомджун, вспомнив этот факт, усмехнулся. Прежде чем собраться, он несколько раз поцеловал Хэйюна. И снова Uber - такси, на которое в Корее он бы и не взглянул, здесь оказалось незаменимым.
- Да, поэтому с Ёвон часто приходили.
Паб, с простым названием «Pub» с галогенной вывеской располагался в относительно безопасном уголке Бруклина.
Спустившись по лестнице в подвал, они услышали шумную болтовню - похоже, там была большая компания.
В дальнем углу паба, отвернувшись от входа, кучковались оживлённо беседующие люди. Хэйюн мельком взглянул на них, перекинулся взглядом с официантом, указал что их двое и устроился за свободным столиком.
- Что тут самое вкусное? Я очень голоден. Закажи то, что тебе нравится.
В пабе было всё: макароны с сыром, кальмары, бургеры, куриные крылышки, кесадилья, хумус - закуски на любой вкус.
Хэйюн заказал для Бомджуна сырный бургер и филадельфийский стейк и добавил закуски к пиву. Они осознали, что выбрали не то место, лишь сделав первый глоток свежего эля.
Шумная компания напротив подняла бокалы для тоста. Хэйюн почувствовал неприятный озноб, услышав знакомое имя, и обернулся.
Один из них, осушивший бокал залпом, заметил Хэйюна и замер. Узнать это лицо было нетрудно - не прошло и трёх дней.
Теперь он понял, откуда дежавю.
«Адриан. Не Эйдриан. Твой… ну, бывший».
«В выходные у Адриана мальчишник! Приходи!»
Лет в двадцать один его заманил сюда дирижёр - под предлогом вкусного пива. Место понравилось, и позже он часто приходил с Ёвон, периодически встречая однокурсников. Оказалось, этот паб был популярен среди студентов Манхэттенской школы. Совсем забыл.
«Из-за моего равнодушия я не проверил почту - и вот результат». Хэйюн не мог поверить в абсурдность ситуации: он привёл своего возлюбленного на мальчишник бывшего. Он закрыл глаза на секунду, затем открыл.
Ещё не поздно. Они могут уйти.
- Хэйюн! Ты правда пришёл! Не ожидал!
Но прежде чем Хэйюн успел схватить Бомджуна за руку, Джейми уже кричал во весь голос. Услышав это имя - знакомое, но чужое - люди начали оборачиваться с любопытством.
Хэйюн чувствовал на себе взгляды и внутренне вздохнул. «Лучше бы меня сфотографировали в аэропорту для полицейской базы, чем здесь.» С горечью он повернулся.
- Разве ты не уехал в Корею? Вернулся?
Хотя они узнали его, атмосфера была неловкой - в студенческие годы он никого не подпускал близко, и теперь все колебались подойти.
Ему никогда не было стыдно за то, что он был увлечен контрабасом и у него не было друзей в школе, но в этот момент ему почему-то было трудно поднять голову. Стыд и комплекс неполноценности, словно горошины, оставшиеся в её сердце, мучили Хэйюна. Он вспомнил, что в итоге не смог здесь прижиться и уехал в Корею, и его затошнило.
Молчание Хэйюна длилось мгновение, но Бомджун мгновенно прочитал его. Он взял его за руку и улыбнулся, словно говоря: «Не волнуйся».
- Всё в порядке? Может, уйдём?
Этот тёплый голос вернул Хэйюна в реальность. Тошнота исчезла так же быстро, как и появилась. Он вспомнил, где находится и с кем.
Что бы они ни шептались за спиной - это не имело к нему никакого отношения. Эти люди были абсолютными чужаками, не знавшими о Хэйюне ничего. Ему стоило обращать внимание лишь на слова тех, кто его любил: Чэ Бомджуна, Ан Ёвон, Со Джонгиля. Эта мысль развеяла раздражение от их перешёптываний.
- Хэйюн, давно не виделись! Иди сюда, поздоровайся! Тут столько людей, кто соскучился!
Голос Джейми звенел от неподдельной радости. Хэйюн знал, что скрывалось за этой улыбкой - комплекс неполноценности.
- Хватит, Джейми. Ты же смущаешь его.
Его остановил крепко сложенный мужчина с чёрными волосами и голубыми глазами. Невысокий, но с идеальными чертами лица метиса, он был одним из самых популярных в школе. И, к тому же, он был бывшим Хэйюна, которого тот поймал на измене с кем-то, кого Хэйюн считал другом. Имя, увы, стёрлось из памяти.
- Если хочешь уйти - скажи. Мне всё равно.
Слушая голос Бомджуна, дарующий бесконечное спокойствие, Хэйюн окинул компанию холодным взглядом. Состав явно не соответствовал «мальчишнику» - скорее, гей-фестивалю. Среди знакомых лиц выделялись трое: точно его бывшие.
ЛГБТ-сообщества всегда тесны, так что ничего удивительного. Но теперь Хэйюн понял, почему этот Джеймс или Джейс? так ликовал: он жаждал увидеть, как позорят Со Хэйюна - того, кто изменял всем троим.
- Можно поставить, пожалуйста?
Официант, улавливая напряжённую атмосферу, робко прервал молчание. Его руки дрожали под тяжестью подноса, переполненного едой.
Пока Хэйюн сузил глаза, оценивая ситуацию, Бомджун помог расставить блюда. Стол моментально заполнился едой.
Хэйюн окинул взглядом еду, затем поднял глаза на Бомджуна. Тот говорил, что готов уйти, но бросить нетронутые блюда и сбежать - значит дать им повод для пересудов о Чэ Бомджуне.
«Наверно, думают, он не говорит по-английски, раз азиат» - и запросто могут его унизить.
Но оставить Бомджуна наедине с тремя бывшими - тоже не выход. Невежливо.
«Безысходность» - Хэйюн скривился, вспомнив недавно выученное слово. В этот момент Бомджун крепко сжал его руку и рассмеялся:
- Сколько восторженных взглядов! Я что, в Америке в тренде?
В его голосе звенело веселье. Что? Хэйюн перевел взгляд на своего мужчину. Бомджун, невозмутимо встречая враждебные взгляды, казалось наслаждался ситуацией.
Раздражение уступило место опустошению. «Я слишком усложняю. Чэ Бомджун не из тех, кого смущают чужие слова». Он поддавался только Со Хэйюну.
- Прости, я не знал, что мы здесь окажемся.
- Хорошие места сами притягивают людей. Отлично вписываемся в мальчишник.
- Хэйюн, правда не поздороваешься?
- Можешь просто проигнорировать. Мы не близки.
Хэйюн отмахнулся, но Бомджун округлил глаза:
- Как можно игнорировать такой очевидный намёк? Они уже предвкушают, как будут хвастаться.
- Несколько мужчин смотрят на тебя с тоской. Какое наслаждение... Я так мечтал об этом дне ещё в Корее...
- Можно присоединиться к веселью? Если ты не против...
Мало того что Бомджун не испытывал дискомфорта - он вел себя так, будто отчаянно хотел присоединиться к этой вечеринке. Если бы Хэйюн разрешил, он бы уже кричал на весь квартал, что это его возлюбленный. И это была не просто снисходительность - он искренне наслаждался ситуацией.
- ...Ты серьёзно? Ты же не знаешь, что они могут сказать.
- Ну, что бы они ни сказали - мы уже всё слышали. Конечно, если ты не против.
Хэйюн встречался далеко не только с такими добродушными парнями, как Чэ Бомджун. Среди этой компании наверняка затесались раздражающие типы. Но Бомджун больше беспокоился не о том, что скажут ему, а о том, что услышит Хэйюн. Эта забота заставила Хэйюна улыбнуться.
Напряжение ушло, и вся ситуация начала казаться забавным приключением. То, что могло остаться неприятным воспоминанием, теперь превращалось в историю, которую можно будет рассказать Ёвон после возвращения в Корею: «Со мной в Нью-Йорке случилась уморительная история.»
- Мне всё равно, если тебе комфортно.
С хитрой улыбкой Бомджун поцеловал кончики пальцев Хэйюна, одним глотком осушил свою кружку пива и поднялся. Крепко взяв Хэйюна за руку, он направился к компании с очаровательной улыбкой.
«Правильно ли это?» - мелькнула мысль, но как можно было не последовать за этой широкой спиной, ставшей его опорой? Так Хэйюн и оказался на мальчишнике одного из своих бывших - он уже и не помнил, какого по счёту.
И спустя 30 минут Хэйюн начал подозревать, что неосознанно находился в эпицентре нью-йоркского ЛГБТ-сообщества. По иронии судьбы, перед ним стоял тот самый «Дэн», о котором так кричал его отец - Дэниел.
Модель и дизайнер Дэниел, помахав кому-то, заметил Хэйюна в толпе и застыл на месте. Его сапфировые глаза расширились, будто увидел призрака, затем он решительно направился к нему.
- ...Хэйюн. Что ты здесь делаешь? Я думал, ты уехал в Корею из-за меня...
Даже слепой увидел бы его неразделённые чувства, но Хэйюн оставался равнодушным. Лишь поправил его:
- Я уехал не из-за тебя. Не льсти себе.
Смущённый Дэниел всё ещё выглядел ошеломлённым. Хэйюн тоже.
«Как могли четверо его бывших собраться в одном месте? Жутковатое ощущение, будто это не случайность, а злой рок». Хэйюн, хмурясь, спросил:
- Дэниел, как ты здесь оказался?
- Я? Я встречаюсь с... Эриком. Он пригласил...
Британец Эрик - друг Адриана и ещё один бывший Хэйюна. Дэниел встречается с Эриком?
Хэйюн огляделся - не скрытая ли это камера какого-нибудь шоу? Но в тесном пабе не было места для съёмочной группы. Значит, это чистая случайность.
Выяснилось, что после расставания Дэниел начал захаживать в этот паб в надежде встретить Хэйюна и в итоге сошёлся с Эриком. Тот и раньше, будучи с Хэйюном, часто тут бывал, так что совпадение не казалось странным. Короче говоря, компания любителей «охоты» облюбовала это место.
Хэйюн вдруг вспомнил свадьбу прошлой весной и усмехнулся. Та же ситуация, что и с Бомджуном, но смешно другое - вместо неловкости он чувствовал, будто это судьба свела их вместе. «Я действительно безнадёжно влюблён в Чэ Бомджуна».
- С Эриком мы... серьёзно встречаемся. А ты... как здесь оказался?
- Отец будет расстроен, - внезапно вмешался Бомджун, которого все считали занятым общением с другими. Видимо, он подслушал разговор. - «Серьёзные отношения», говорите?
- Привет, Дэниел. Можно так обращаться? Не знаю вашу фамилию. Много слышал о вас от отца. Я Бомджун.
Дэниел, до этого уставившийся на Хэйюна, наконец заметил Бомджуна и вздрогнул. Его знаменитая внешность - золотые волосы, голубые глаза, из-за которых Со Джонгиль сравнивал его со звездой, - рядом с Бомджуном казалась заурядной.
«Погодите, разве они не расстались из-за с той девушки, что забеременела? Куда она подевалась, если он теперь с Эриком?» Хэйюн настороженно наблюдал за Дэниелом, гадая, не положит ли тот глаз на его возлюбленного.
- Дэниел Густав. Бом... Бомджун?
«Значит, не Рэдклифф». Пока Хэйюн делал это незначительное открытие, Бомджун лишь усмехнулся его корявому произношению:
- Сложно выговорить? Можете звать меня Cutie - так меня назвал этот джентльмен.
Он игриво указал на Хэqюна, обнял его за плечи и поцеловал в лоб. Это был явный жест собственничества, но удивительнее было то, что Хэqюн не сопротивлялся. Он повернулся, поцеловал Бомджуна в тыльную сторону ладони и, удобно устроив голову на его плече, бросил Дэниелу:
- Эй, ты же пришёл сюда не ради меня?
Голос прозвучал резко. Дэниел вспомнил, что ещё не поздоровался ни с виновником торжества Адрианом, ни со своим бойфрендом Эриком, и покраснел. В свои 24, на 4 года младше Хэйюна он выглядел по-детски растерянным. Бомджун провожал его взглядом, затем наклонился к Хэйюну:
- Красивый, конечно. Прямо Шон О’Прай в блонде.
Дэниел был на 12 лет младше Бомджуна, но тот ни капли не смущался. Его уверенность и наглость восхищали Хэйюна. Он улыбнулся и поцеловал его в щёку.
- Хэйюн! Иди сюда! Помнишь Юки? Она хочет поговорить!
Девушки-однокурсницы звали его. Ожидая лишь неприятных воспоминаний, он с удивлением обнаружил тёплый приём.
- Возвращайся. Только перестань очаровывать мужчин.
Хэйюн ущипнул его за щёку и направился к девушкам. Бомджун проводил его взглядом, затем с сияющей улыбкой двинулся к «клубу неудачников» - Эрику, Шону, Адриану и Дэниелу.
- Не ожидал, что вы подойдёте.
Первым, нахмурившись, заговорил Эрик - тот самый, с кем Дэниел «серьёзно встречался». Типично британские черты лица выглядели привлекательно. Все бывшие Хэйюна в этом заведении могли бы заставить людей оборачиваться на улице. Хотя самый красивый, конечно, был Чэ Бомджун. Поймав его взгляд, Бомджун самодовольно улыбнулся.
- Я же говорил, Эрик. Он другой. Проходите, мистер Милашка.
Смеясь над шуткой, руку протянул жених - Адриан.
- Адриан. Не Эйдриан. Я итальянец.
Они перезнакомились: кроме Дэниела, все трое оказались ровесниками Хэйюна.
И с такими сопляками он встречался...
Бомджун легко представил, как Хэйюн, сравнивая их с ними, каждый раз чувствовал нечто новое. Эти жалкие подобия мужчин и рядом не стояли.
- Так в чём разница? Вы ведь обо мне говорили, да?
Бомджун не упустил намёк Адриана. Тот ухмыльнулся. С итальянской кровью, бурлящей в жилах, он был крайне обаятелен.
Оказалось, они спорили, помолвочные ли у пары кольца. Видимо, всё ещё не могли отпустить Хэйюна. «Так я и знал».
- В Корее однополые браки запрещены. Это просто кольца.
Адриан разочарованно вздохнул, Эрик фыркнул. Но когда Бомджун упомянул, что Хэйюн теперь ходит с ним в церковь, все четверо сделали странные лица.
На самом деле Бомджун не испытывал ревности к бывшим Хэйюна. Вместо этого в глубине души он злился на них - эти недотепы не разглядели Хэйюна и предали его, вызывая лишь презрение.
Поэтому, словно просвещая несмышлёнышей, он с превосходством улыбался, подробно расписывая им истинную сущность Хэйюна. Это было по-детски, но что поделать - милая месть за те крохи гнева, что Хэйюн мог к ним испытывать.
Тем временем Хэйюн, закончив разговор с Юки, беседовал с опоздавшими гостями. В основном с женщинами. Холодный и погружённый в практику, он тем не менее всегда был добр к ним, за что те считали его «сложным, но интересным». Беседа шла гладко ещё и потому, что атмосфера вокруг Хэйюна теперь разительно отличалась от студенческих времён.
- Кстати, как прошёл тот квинтет с пианисткой Джин Сурён в начале года? Я случайно узнала и смотрела в прямом эфире - было потрясающе.
- Верно! Когда я услышала, что ты участвуешь, так обрадовалась! Моя мать - огромная фанатка Джин. Я случайно обмолвилась, что мы учились вместе, и она сто раз просила связаться с тобой.
- Ах… Квинтет был прекрасен. Правда.
Хэйюн удивился, что они знают о новогоднем концерте. Он слышал, что трансляция собрала много зрителей, а запись позже набрала высокие просмотры, но не ожидал, что однокурсники тоже видели. Впрочем, учитывая, что пианисткой была Джин Сурён - одна из топ-10 самых востребованных пианистов мира, колесящая с концертами по всему свету, - это не казалось странным.
Учитывая его юный возраст, такой стремительный рост был пугающим. Казалось, совсем скоро имя Джин Сурён станет синонимом величия.
Хэйюн как раз вспоминал, как когда-то стыдился перед этим талантом, когда кто-то задал вопрос. Он улыбнулся, представив Джин Сурён, которая даже на Чхусок прислала ему поздравления.
- Очень молодая и светлая. В обычной жизни - как младшая сестра, но во время игры преображается. Гениальна. Поразительно.
Это была высшая степень похвалы от Хэйюна. Однокурсники, никогда не слышавшие от него комплиментов, загорелись интересом и стали расспрашивать о Джин Сурён. Кстати, двое из них тоже были пианистками.
- Когда я выпускался, Джин случайно зашла в консерваторию и услышала мой выпускной концерт.
- Серьёзно? Но тогда ему даже не было двадцати!
- И она запомнил весь мой концерт, тут же аранжировала для фортепиано и сыграла.
Раньше Хэйюн считал, что Джин Сурён, находящаяся в другой лиге, хоть и не вызывает неприязни, но слегка раздражает. Однако, рассказывая это, он понял: их случайная связь стала для него предметом гордости. Нелепо улыбнувшись, он почувствовал себя ребёнком.
Разговор перекинулся на конкурс имени королевы Елизаветы, где Джин победила, и другие её награды.
Разница со временами учебы была разительной. Тогда он жалел каждую минуту, оторванную от репетиций, а сейчас - с удовольствием погрузился в беседу. В Корее у него почти не было возможности для таких разговоров.
Хотя Бомджун тоже хорошо разбирался в музыке, они никогда не обсуждали членов жюри конкурсов или известных профессоров. Их диалоги вращались вокруг другого.
- Видел новые найденные ноты Шопена? Профессор, которого я знаю...
За оживлённым разговором пиво лилось рекой. С раскрасневшимися щеками Хэйюн заметно оживился. Ему было удивительно и радостно, что он так легко находит общий язык с однокурсниками.
Виною ли излишнее возбуждение или выпитое - голова стала мутной. Еле держась на ногах, он ахнул, услышав историю о профессоре, попавшем в тюрьму за домогательства, как вдруг с другого конца зала раздался громкий смех.
Высокий мужчина явно затмевал компанию неудачников. Хэйюн с удивлённой ухмылкой наблюдал, как Бомджун свободно изъясняется на английском среди его бывших. Он рассказывал жениху Адриану и компании историю их встречи с Со Джонгилем - с идеальными пародиями впридачу.
- Твой парень, кажется, соблазняет всех геев тут. Хэйюн, вы давно вместе?
На шутливый вопрос Хэйюн улыбнулся и поднял один палец.
Была недельная размолвка, но через пару месяцев действительно исполнится год. Раньше год отношений казался предвестием конца, но с Бомджуном - это вечная весна. Казалось, всё только начинается.
- Вы хорошо смотритесь вместе. Он приятный.
Хэйюн кивнул с лёгкой улыбкой, как вдруг:
- Всё равно же он кореец. Зачем приехал в США? Прощальное путешествие? Ты же всегда расставался примерно через это время.
Атмосферу разрубил J - Джеймс? Джейсон? Хэйюн, так и не запомнивший имя, мысленно обозначил его буквой и ответил:
- Ты, похоже, слишком уж заинтересован мной. Даже сроки моих расставаний помнишь.
Хэйюн явно дал понять, что тема закрыта, но собеседник воспринял это как начало дискуссии, пристально глядя на него:
- Так это прощальное путешествие?
- Джейми, хватит уже, - вмешалась Анна.
- Просто пора бы. Всегда в это время тебя уже не выносят и изменяют. Разве не так?
Брови Хэйюна поползли вверх. Обычно он игнорировал подобный бред, но постоянные намёки на «прощание» начали раздражать.
Чэ Бомджун был другим. Даже обаятельный Адриан, которым восхищался J, не шёл с ним ни в какое сравнение.
- Это переходит границы, - покачала головой Анна, предлагая J уйти, если он пьян. Но Хэйюн опередил её:
Неясно, что двигало J - может, месть за Адриана, которого он так и не заполучил. Но его пренебрежительный тон был невыносим. Навеянный алкоголем ответ сорвался с губ:
С Бомджуном всё было иначе. Если и давать название этой поездке - то только так. Перед отъездом они договорились, что после Нового года Хэйюн переедет к нему. Фраза вызвала неожиданную реакцию:
- Серьёзно?! Ты женишься? Где кольцо?
Он не додумался до этого. Медленно соображая, Хэйюн тупо уставился на кольцо на своей руке:
- Так ты приехал сделать предложение?!
Воображение друзей тут же достроило историю. «Предложение? Почему бы и нет. Они ведь всё равно когда-нибудь поженятся.»
В голове, будто по радио, заиграл свадебный марш. Хэйюн ответил без тени сомнения:
Друзья, увидев его озорную ухмылку, ахнули от восторга. Американцы просто одержимы предложениями - у них целая куча фантазий на этот счёт.
- Где собираешься сделать это? А свадьба где будет? Пригласи меня! Я как раз хотел в Корею - любой ценой приеду!
- А что с оркестром на Рождество?
Шутки и смех лились рекой среди выпившей компании. J, проигравший со своим «прощальным путешествием», кусал губы, переливаясь всеми оттенками красного. «Ну и зачем лез?».. Хэйюн фыркнул и поднялся.
- Схожу в туалет, - бросил он, направляясь к Бомджуну.
Тот, слушая Шона со скрещёнными руками, заметил его и одарил ослепительной улыбкой.
Бомджун рассмеялся, видя, как он моргает. Проведя рукой по его мягким волосам, он коснулся лица. Хэйюн, не сопротивляясь, приподнялся на носках и поцеловал его в губы, игнорируя шокированные взгляды неудачников, и направился в туалет. Пива было слишком много.
- Потом пойдём в клуб... - донёсся голос Адриана.
Оказывается, современные мальчишники длятся целый день: утром они делали йогу в Центральном парке. Сейчас компания собиралась сменить локацию. Все намекали, чтобы Хэйюн и Бомджун присоединились.
Хэйюн не любил шумные клубы. «Может, уйти в отель после паба?» Размышляя, стоит ли оставаться на мальчишнике Адриана до конца, он справлял нужду, когда дверь туалета открылась. Увидев вошедшего, он мгновенно протрезвел. Поправив ширинку, Хэйюн усмехнулся. Да у него, кажется, ко мне чувства, а не к Адриану.
- Извини, но ты не в моём вкусе. Особенно лицо.
В дверях стоял пунцовый от выпитого Джейми. От него разило алкоголем, хотя он держался в двух метрах. Хэйюн сморщился, когда тот резко спросил:
- Хэйюн, как ты можешь быть таким наглым?
- Ты знаешь, как страдал Адриан после расставания с тобой? А ты вот так являешься...
- О чём ты? Я даже не читал твоё письмо, мы случайно здесь оказались.
Его голос дрожал. «Он что, под кайфом?» Хэйюн, косясь на него, полез в карман за телефоном.
- Вообще-то я не отправлял письмо. В аэропорту просто хотел, чтобы ты мучился, услышав, что Адриан теперь счастлив. Но ты сам пришёл сюда!
От возмущения у Хэйюна вырвалось ругательство по-корейски. «Совсем с катушек слетел. Сначала заявляет о письме, которого не отправлял, теперь пристаёт к тому, кого сам же отталкивал».
«Чувство вины? Это уже переходило все границы абсурда. За что мне должно быть стыдно?» Его слова не имели под собой никаких оснований. Пугало лишь то, что Джейми полностью верил в свои фантазии. Его мутный взгляд был расфокусирован - он тоже изрядно выпил.
Хэйюн вытер руки бумажным полотенцем и двинулся к выходу. Джейми округлил глаза, его лицо готово было расплакаться в любую секунду. Раздражение подступило к горлу.
- И что? Если Адриан так тебе нравится - подкатывай после свадьбы. Он же помешан на сексе.
От предложения стать его любовником Джейми затрясся, будто услышал какое-то кощунство. Хэйюн оттолкнул его и взялся за ручку.
Перед уходом он бросил последнюю фразу, чтобы испортить тому настроение окончательно:
- Говорят, изменщики трахаются даже с собаками. Но ты хоть получше будешь.
Хэйюн распахнул дверь, оставив крики Джейми за спиной.
Сквозь запах табака пробился знакомый голос. В темном коридоре, прислонившись к стене, стояла высокая тень. Бомджун, держа сигарету, бесстрастно окинул взглядом Джейми за спиной Хэйюна:
Хэйюн молча выхватил у него сигарету и затянулся. Выдохнув дым, он приподнялся на цыпочках и поцеловал Бомджуна. Алкоголь, смешавшийся с никотином, ударил в голову. Обмякший, он повис на мужчине, капризничая:
Бомджун, будто раздумывая, наклонил голову, крепко обнял его и прижался губами к его макушке. С выражением безграничной любви он целовал его волосы, одновременно наблюдая за остолбеневшим Джейми.
- Если ты не против, я бы сходил в клуб. Мальчишник забавный. Многое узнал о твоей учёбе.
С этими словами он вдруг рассмеялся, приподнял подбородок Хэйюна и, глядя в глаза с нежным выражением, использовал заученную фразу:
Хэйюн фыркнул и снова поцеловал его. «Как можно не любить человека, который всегда смешит?» В этот момент его слова стали реальностью: «Да, я действительно хочу на нём жениться». Мимолётный порыв превратился в решение.
Пока они целовались в коридоре, Джейми готовый разрыдаться прошёл мимо. Когда тот исчез, Бомджун перевёл поцелуй на щёку Хэйюна.
- Я всегда говорю: они так бесятся, потому что ты недосягаем. Понимаешь?
На тревожный вопрос Хэйюн лишь улыбнулся и кивнул:
Его голос звучал уверенно. Он снова поцеловал мужчину, который помог ему обрести опору. Это была прекрасная ночь.