Мне суждено умереть
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 190
Лепестки сакуры, кружащиеся, как снег. Ослепительно горячее солнце. Стук дождя по окну. Горы опавших листьев, под ногами - их хруст. Белое облако дыхания на морозе. Холодный запах, пробуждающий странную ностальгию. Облака расцветают, словно взрывы. Звезды украшают ночное небо. Может быть, спутник.
Я любил всё это. И даже тебя, стоящего в центре каждого мгновения. Но считал эту любовь чем-то запретным - и потому перестал думать. Я верил: если не думать, не произносить вслух, чувство не станет глубже. Когда понял, что это было наивно, было уже поздно. Цена за излишнюю самоуверенность была совсем не легкой.
Как пробитый корабль, я медленно тонул - и был бесконечно слаб, чтобы оттолкнуть от себя море, которым был ты. Но я не сдавался, поднимал паруса и плыл к берегу. Туда, где нет моря, куда не достают волны. Я думал: даже если я буду тосковать по нему, море быстро забудет меня и встретит новый корабль.
Но ты настиг меня. Ты не знал слова «сдаться» и шёл вперёд. Как волны, что бьются о скалы, даже если от этого рассыпаются в брызги. Когда я очнулся, суша осталась только под ногами. Вокруг - лишь одинокий остров, где я не мог даже пошевелиться.
Надо было бежать тогда же. Но я лишь радостно плескался в воде, что лизала мои лодыжки. Как я мог игнорировать её? Я ведь родился, чтобы выйти в море... Да. Это было всё, что я мог, но море уже поднялось до шеи, затопив сломанные ноги и пробитый бок.
Куда ни глянь - везде море. Куда ни плыви - всё его объятия. А я, уже пробитый, больше не могу держаться на плаву. Если так пойдёт дальше, я стану просто мусором, оскверняющим его. Поэтому я разбил себя, чтобы не вернуться в море - чтобы и оно отказалось от меня.
Ты должен был возненавидеть меня. Ты должен был бросить корабль, который выбрал берег вместо моря.
Вместо того чтобы собирать мои осколки по одному...
Вместо того чтобы самому выходить на сушу...
Ты мог бы сделать самый простой выбор...
Яркий свет режет глаза. Один, два раза моргаю - и мутное, будто затянутое пеленой зрение постепенно проясняется. Я бессмысленно смотрю на идеально белый потолок, и только потом приходит вопрос: странно, разве ад должен выглядеть так знакомо?
Кислородная маска запотела, словно окно в дождливый день, затем снова стала прозрачной. Вскоре лёгкий цветочный аромат коснулся моих ноздрей. Откуда здесь цветы, в этом безжизненном месте? Нахмурившись, я повернул голову - и вдруг увидел ветку сакуры у изголовья.
Странно. В январе сакура не цветёт. Значит, это рай? По какому праву я ступил в обитель безгрешных? Хотя… теперь это не важно. Я постарался вдохнуть аромат глубже, и в этот момент…
Дзынь! От неожиданного звука я резко дёрнул головой. Рафаэль, только что вышедший из ванной, застыл с круглыми от изумления глазами. Когда наши взгляды встретились, он дрожащей рукой прикрыл рот.
Упавший кувшин с водой покатился по полу и остановился у его ног. Вода залила пол и промочила штанины, но Рафаэль, не обращая внимания, бросился куда-то. Исчез так быстро, что я не успел его остановить.
Вскоре кто-то стремительно ворвался в мою комнату.
Его лицо было бледным, будто лишённым души. Почему он выглядит ещё более измождённым, чем в последний раз? Я хотел спросить, всё ли в порядке, но слова застряли в горле. Он медленно приближался, пока я сидел на кровати.
Его бескровные губы дрожали. Ветка сакуры, которую он сжимал в руке, тоже тряслась. Так это ты, а не кто-то другой, всё это время клал у моей кровати ветки, невзирая на сезон? Я слабо улыбнулся, и он бросился вперёд, крепко обняв меня.
Я закрыл глаза, погружаясь в его тёплые объятия.
- Ты был в соборе. В детском облике.
Не знаю, был ли это сон или галлюцинация на пороге смерти, но…
- Мы сыграли последнюю партию в шахматы.
Так и не узнал, кто победил. Но в момент, когда сознание покидало меня, белый король упал на пол. И я отчётливо помню его слова: «Шах и мат». Если подумать, перед этим он постучал по доске. Ровно два раза. Это была его привычка, когда он предчувствовал победу.
А что, если это был не сон? Если я действительно встретил его в разломе, если то, что я видел, - это то же, что видит он, используя свою способность… Если он забрал мою жизнь на шаг раньше, чем «Противоречие», тогда эта сюрреалистичная реальность обретает смысл.
Я взял его за плечи, отстранил и встретился с глазами, покрасневшими от сдерживаемых эмоций.
- Я же говорил. Ещё чуть-чуть - и всё получится.
Не веря себе, я прикоснулся к шее. В момент, когда пальцы коснулись гладкой кожи, по спине пробежали мурашки. «Корона Искупления», всегда острая, впивающаяся в меня, - исчезла. Даже когда «Мистилтейнн» пронзил моё сердце и я был на грани смерти, этот артефакт не отпускал меня. А теперь его нет.
- Я умер… и воскрес, что ли?..
Я пробормотал это себе под нос, касаясь пустой шеи. Не мог поверить, застыл в оцепенении - и лишь потом до меня дошло. Если я и правда выжил, сломав предначертанную судьбу, то теперь я в неоплатном долгу.
Я схватил его руку, всё ещё сжимающую ветку сакуры.
- Ты и правда думал, что я смогу жить один?
Я потерял дар речи, закусил губу - и его лицо исказилось от отчаяния.
Хио Санг вдруг стиснул кулаки и замолчал. Ветка сакуры в его руке переломилась пополам. Лучше бы он кричал, ударил меня, выплеснул всё, что копил… Но даже сейчас он сдержался. В конце концов он провёл рукой по усталому лицу и поднялся.
Он вышел, не оглянувшись. Я тут же попытался встать с кровати, но тело не слушалось. Едва ступни коснулись пола - я пошатнулся, и Рафаэль быстро подхватил меня. В итоге я снова сел на кровать и покорно принял стакан воды, который он протянул.
- Ты пролежал три месяца без движения, так что пока не перенапрягайся.
Судя по его спокойствию, несмотря на только что произошедшее, Рафаэль, похоже, уже в курсе всего. Но он молча осматривал моё состояние: нет ли боли, двигаются ли ноги. Наверное, из деликатности. Понимая это, я сам завёл неудобный разговор.
- Почему ты ничего не спрашиваешь?
Рафаэль осторожно провёл рукой по своей когда-то раздробленной руке и тихо ответил:
- Ты же сказал, что расскажешь всё, когда вернёшься.
Он медленно моргнул, словно обдумывая что-то, и усмехнулся с горьковатой ноткой.
- Хотя ты, наверное, и не собирался возвращаться.
Сердце сжалось, и по привычке сорвалось оправдание:
- Прости. Я просто хотел, чтобы ты всегда улыбался…
Рафаэль резко прервал меня и, глядя прямо в глаза, сказал:
- Как человек может каждый день только улыбаться? Нужно и плакать, и злиться. Только тогда снова сможешь смеяться.
- Почему ты всегда пытаешься справляться со всем в одиночку? Я ведь даже не знал ничего… просто проводил тебя…
Он, сдерживая слёзы, опустил голову. Разлитая вода и полотенце за его спиной говорили о том, что он приходил ухаживать за мной каждый день. Мне стало так стыдно - и от этой бесконечной вины я невольно коснулся его осунувшейся щеки. Тогда Рафаэль разрыдался, как ребёнок.
Только после того, как он выплакался у меня на плече, я смог наконец расспросить его обо всём.
- На следующий день после того, как ты ушёл. Хотя Симеон пришёл в себя ещё раньше.
Рафаэль грубо вытер слёзы тыльной стороной ладони и ответил:
- Он сказал… что знал, будто ты нас бросишь.
Санг знал всё с самого начала. О чём я спрашивал у лидера гильдии Мин Тхэён, какое решение приму на основе этого, кого попрошу «убрать за мной». Он знал всё - и всё равно не остановил меня, когда я шёл в разлом.
Этот вопрос преследовал меня весь день и к вечеру привёл к скале. Уже апрель, но ночной морской ветер по-прежнему холодный. Но я должен был прийти - потому что он стоял там один. Будто ждал меня.
Я первым прервал молчание, и Санг, обернувшись, нахмурился.
- Прости. Но я увидел тебя из окна.
- Если простудишься, что тогда?
Я снова извинился - и вдруг горько усмехнулся.
- Мне перед тобой вечно есть за что извиняться.
Я стоял, опустив голову, как преступник, но он первым сделал шаг. Его руки, накидывающие на меня его же куртку, были нежны. Потом мы стояли рядом на краю скалы, глядя на море. Тёмное, чёрное, как ночное небо, оно сегодня тоже было спокойным.
Увидев его неизменность - именно такой, какую я желал перед смертью, - я наконец собрался с духом.
Я сжал кулаки от непонятного напряжения, потом разжал и продолжил:
- Почему ты просто отпустил меня?
Его профиль, освещённый лунным светом, казался ещё более одиноким, пока он молча смотрел на море.
- …Я хотел верить в тебя до конца. Что ты не бросишь меня снова.