Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 1. Глава 14
- А, господин председатель! Здравствуйте!
Я резко замолчал, а охранник обернулся и поклонился. Пока он склонялся, я видел бесстрастное лицо Шин Гёна, но когда тот выпрямился, на его губах уже играла обычная мягкая улыбка.
- Хорошая работа. Но… вы, кажется, сильно сблизились. Смех был слышен даже в лифте.
Шин Гён явно улыбался, и голос его звучал по-доброму, но меня почему-то пробрала дрожь. Чувствуя нарастающее предчувствие беды, я начал медленно пятиться назад, в прихожую.
- Молодой господин заботится даже о подчинённых, да и характер у него прекрасный, вот я его немного развеселил.
Охранник улыбнулся, подняв кофе, который я ему дал. Я смотрел ему в затылок, мысленно умоляя заткнуться, и вдруг снова встретил взгляд Шин Гёна. Только тогда я вспомнил, что ещё не поприветствовал его.
Шин Гён не ответил, лишь усмехнулся. Похлопав охранника по плечу, он сказал, что тот может идти, и вошёл внутрь. Я отступил в сторону, пропуская его, и замер у обувной тумбы, опустив голову.
Обычно, когда я встречал Шин Гёна, он улыбался в ответ, гладил меня по голове или целовал в лоб. Сегодня не было ничего из этого. С предчувствием серьёзного наказания ладони покрылись холодным потом. Я проводил его взглядом, мысленно ругаясь, и пошёл следом.
Я тихо позвал, но Шин Гён, не ответив, зашёл в свою комнату и закрыл дверь. Оставшись один в гостиной, я мог думать только об одном: «Мне крышка».
Как его успокоить? Я никогда раньше не пытался никого успокоить, поэтому даже не знал, с чего начать. Сжечь пиццу, перепутать Чэ Бомджуна с Шин Гёном… Вспоминая все случаи, когда он злился на меня, я почувствовал, как пересыхает во рту.
Обычные оправдания не сработают. К тому же, моя глупая голова не скроет от него правды - он, наверное, уже догадался, что я пытался подкупить охранника для побега. Пока я метался в тревоге, дверь его комнаты открылась.
Я вскочил и позвал его. В ответ - ледяной взгляд. Шин Гён молча посмотрел на меня, затем развернулся и направился на кухню. От этого отвержения сердце упало где-то в районе пяток. Чувствуя, как учащённо бьётся пульс, я подошёл к нему.
Неспешно допив воду, он прислонился к кухонному острову. Длинные пальцы постукивали по столешнице. Чем дольше он молчал, тем сильнее я коченел под его взглядом. Тишина давила на грудь. Я сжимал и разжимал мокрые ладони, наблюдая за ним, пока он наконец не заговорил:
- Что будем делать, Хи Су, если ты, как невоспитанная сука, будешь вилять хвостом перед первым встречным?
Шин Гён никогда раньше не ругался при мне. Кроме того дня, когда он убил Ким Чихуна… Содрогнувшись от этого осознания, я закрыл глаза и прошептал:
Мозг лихорадочно работал. Что сказать? За всю жизнь я ещё не придумывал столько оправданий за такой короткий срок. В итоге, загнанный в угол и потерявший рассудок, я выбрал самый неожиданный ход - переложить вину на Шин Гёна.
Даже я был ошарашен своими словами, но его вопрос почему-то вдохнул в меня неведомую смелость. Верно. Он сам сказал. Что всё, что со мной происходит - его вина. Что если я веду себя как мразь, то только потому, что мой хозяин - мразь. Значит, это оправдание логически безупречно. С наглой уверенностью слова полились сами:
- Мне же не с кем нормально поговорить, а вы всё не возвращались… Мне было одиноко и скучно. Так что… это ваша… ваша вина…
Он уставился на меня, не разжимая губ. К концу моя речь стала едва слышной. Под его испепеляющим взглядом я почувствовал себя сорняком, гибнущим под палящим солнцем.
Не то?.. Я смотрел на его каменное лицо и поспешно добавил:
- Но… если виноват - значит, виноват… накажите меня… Я больше так не буду.
Попал в точку? Шин Гён смотрел на меня расфокусированным взглядом, затем слабо усмехнулся. Казалось, он сдался. Вскоре он достал из шкафа полупустую бутылку виски и бокал, протянув их мне.
Видимо, он осознал свою вину и предлагал выпить в знак примирения. Я не большой любитель алкоголя, но отказаться не мог. Однако, когда я уже тянулся за бутылкой, он добавил:
- Остальное пойдёт в тебя другим путём.
…Значит, свою вину он признаёт, но наказывать всё равно собирается. Он твёрдо решил проучить меня.
Когда-то я слышал, что алкоголь, всасываясь через слизистые, может вызвать шок и даже смерть. Если я не выпью достаточно, сегодня может стать моим последним днём. Пропал. С трудом двигая одеревеневшим телом, я налил виски в бокал.
С каждым глотком перед глазами плыло, а внутри всё кипело. Казалось, я проглотил факел - жгучий жар поднимался по пищеводу. Хорошо хоть, что виски было не так много.
Когда осталось всего на донышке, я понял - больше не могу. Никогда в жизни я не пил так много.
Голова раскалилась до предела, и я прижал бутылку к щеке. Холодное стекло было приятным на ощупь. Положив корпус на кухонный остров, я уставился на Шин Гёна. «От полуденного пьянства и родную мать не узнаешь» - теперь его ледяное выражение лица не казалось таким пугающим.
- Господин председатель… больше… м-м… не могу…
Я мотал головой, но горлышко бутылки всё тыкалось в щёку. Ай! Потирая ушибленное место, я воззрился на обидчика, как вдруг большая рука отняла бутылку. В полубреду я поднял взгляд. Он наклонил бутылку, оценивая остатки, и скривился.
Веки налились свинцом. Слушая его непонятные слова, я плюхнулся головой на столешницу. Тёрся щекой о холодный камень, как вдруг услышал журчание воды. Я… пописал? Сунул руку в штаны - к счастью, нет. В момент облегчения он обошёл остров и подошёл ко мне.
Я сполз со стула, и мир закачался, будто началось землетрясение. В испуге я ухватился за его талию. Сквозь расстёгнутый халат моя щека коснулась кожи - холодной, как стекло. Приятное ощущение, и я прижался лицом к его твёрдой груди, бормоча:
Он молча подхватил меня одной рукой. Когда ладонь поддержала мою задницу, голова запрокинулась на его плечо. От его шеи, как всегда, исходил приятный запах. Внезапно мне захотелось лизнуть её, как он иногда делал со мной. И когда я провёл языком и слегка прикусил, показалось, что на вкус она странно сладкая. Может, я уже отключился от алкоголя? Чтобы Шин Гён был сладким… Должно быть, это сон.
Моё покачивающееся тело куда-то летело. Я обнял его холодную шею и пробормотал это, и его шаги замедлились. Глаза были закрыты, и я не понимал, куда мы идём, но, наверное, в ту самую комнату. Шин Гён же… вуайерист-психопат… наверняка хотел посмотреть, как я корчусь с бутылкой в заднице.
Он внезапно остановился, и я покачал головой.
- Почему…? Я… ничего не сказал… Думал, что вы извращенец… но вы же не слышали…
Не понимая, почему он злится, я стиснул зубы. Шин Гён опустил меня на кровать и, прежде чем я успел как следует открыть глаза, раздел. Разгорячённое алкоголем тело встретилось с прохладным воздухом, и меня пробрала дрожь. Я свернулся калачиком на боку - так было чуть теплее. Хочу уснуть вот так, как гусеница, не шевелясь… но в этот момент холодная ладонь легла на поясницу.
Пять пальцев с силой провели вдоль позвоночника. Каждое прикосновение вызывало яркое возбуждение. Это что сон? Казалось, я кончу просто от его прикосновений. Стиснув дрожащие губы, я повернул голову туда, где должен был быть он. Приоткрыв глаза, в расплывчатом поле зрения я увидел его, смотрящего на меня сверху вниз. В распахнутом халате стоял член, будто жаждущий войти в меня прямо сейчас.
- А… М-м, господин председатель… ваши руки… приятно…
Пальцы скользнули по заднице, играя у входа. Сжавшееся колечко то растягивалось, то сжималось снова под его нажимом, и с каждым движением от копчика вверх пробегало сладостное напряжение. Ещё… хочу, чтобы трогал… Неосознанно я прогнул поясницу, подставляя ему постыдное место, и взмолился:
Меня будто подбрасывало в небо. Всё казалось нереальным. От его надавливаний покалывало даже в кончиках пальцев ног, и я не мог сдержать странный смешок.
Кожа будто чесалась, а внутри что-то шевелилось. Я подался бёдрами вперёд, и вдруг по ягодицам разлилось жжение.
Холодный вопрос, и снова - удар. Так больно, что глаза застилают слёзы. Я потёрся щекой о простыню, мотая головой, но Шин Гён без слов ввёл в меня палец. Дырочка, сжатая до этого, со стоном раскрылась, и вскоре добавилось ещё два. Растянутый вход сопротивлялся, но я медленно выдохнул, расслабился, и они вошли глубже, я аж рот открыл от неожиданности.
Пальцы круговыми движениями растягивали вход. Напряжённые мышцы постепенно расслабились, а ноги ослабели. Казалось, по венам течёт не кровь, а раскалённая лава. С каждой минутой тело разогревалось всё сильнее, и холодные прикосновения Шин Гёна становились желаннее. Я застонал, подаваясь бёдрами вниз. Когда пальцы проникли глубже, пробежало ощущение настолько волнующее, что волосы встали дыбом.
- А-а-а…! Ещё немного… ах… ещё…
Краткого прикосновения было недостаточно. Пожалуйста, пусть его руки исследуют меня глубже, но Шин Гён, казалось, не собирался этого делать, сосредоточившись лишь на медленном растягивании входа. Я изнывал, не в силах поймать удовольствие, плывущее под кожей. В воздухе витал густой алкогольный аромат, я был настолько одурманен, что, не осознавая своих действий, потянулся рукой назад.
«Господин председатель…» Я раздвинул ягодицы и взглянул на него, и в ответ раздался холодный смешок. В тот же момент желанные пальцы исчезли, а вместо них в растянутый вход вошло что-то холодное и твёрдое.
Я опустил руки, вцепившись в простыню. Это был не член. Что тогда? Пока я размышлял, внутрь хлынула прохладная жидкость. А, бутылка из-под виски.
Казалось, я выпил почти всё, но, видимо, осталось ещё много. Бесконечный поток жидкости сначала вызвал ледяной озноб, а затем жжение, будто раскалённый прут пронзил меня изнутри.
Стекло бутылки издавало скрипучие звуки трения, а неровный край горлышка грубо скреб изнутри. Каждый раз, когда бутылка входила и выходила, несмазанная кожа слегка болела, но понемногу вытекающий виски делал боль терпимой.
- Ай! М-м-м! Господин председатель… ик…!
Поза на коленях давно разрушилась. Я прижался к кровати, покорно принимая наказание. Ледяное стекло, в отличие от его члена, методично терло именно те места, которые я жаждал ощутить, и волны неистового удовольствия накатывали одна за другой, перехватывая дыхание.
В какой-то момент зрение побелело, а губы сами собой поджались. С непривычно сладострастным стоном я почувствовал, как низ живота промокает насквозь. Твёрдый член выстрелил спермой несколько раз, и всё тело обмякло. Дышал я так тяжело, будто кто-то душил меня за горло. Непонятно, было это наказанием или наградой, но бутылка виски с мокрым звуком выскользнула, и из быстро сжимающегося отверстия хлынул алкоголь.
- Если тебе так нравится быть наказанным, хотя бы притворись, что раскаиваешься, Хи Су.
Я бормотал оправдания, как вдруг услышал, как бутылка с грохотом падает на пол. Шин Гён, только что говоривший таким строгим тоном, грубо посадил меня. Затем он сам лёг на кровать, всё ещё в халате.
- Стоит ткнуть тебя в задницу и ты теряешь голову… Так нельзя, а?
От стыдливых слов в глазах потемнело. Я схватился за голову, пытаясь перевести дух, а он легко поднял меня. Дырочка, всё ещё полная виски, оказалась у его рта, а перед моими потухшими глазами встал его твёрдый член.
Что это… за поза? Я растерянно пытался осознать ситуацию, как вдруг что-то мягкое и влажное лизнуло меня между ног.
Я был в замешательстве, но мысль «Он что, совсем спятил?» мелькнула ярко.
- Господин… господин председатель, там же… нет… не надо, не надо…!
Я попытался вырваться, но его рука крепко держала мою талию. Я приподнялся, пытаясь отодвинуть задницу, но язык, продолжавший ласкать её, лишал руки сил. В третий раз я плюхнулся на живот мужчины, и от стыда на глаза навернулись слёзы.
Каждый раз, когда он касался губами ануса, мне хотелось сойти с ума от стыда. Это было грязно и постыдно. Трогать это руками или трахать - одно, но целовать? Это было на другом уровне. Как будто обнаружили мой изъян, и я чувствовал себя обнажённым не физически, а морально. И самое позорное - эти влажные ласки сводили меня с ума от возбуждения.
- А-а! Хватит… м-м… господин председатель… а-ай!
Каждый раз, когда гладкий язык скользил по складкам, я стонал. Ненавижу это… до слёз ненавижу… но и люблю. Я уткнулся лицом в мягкий халат и разрыдался. Когда он провёл языком по промежности и ткнул в дырочку, всё тело затряслось. Член передо мной полностью затвердел, блестя на кончике, и с каждым моим стоном из него вытекала прозрачная жидкость.
Я заворожённо протянул руку и взял в рот его головку. Широко раскрыв рот, я слизал выступившую каплю, прижал член к щеке и всхлипнул.
- М-м-м, это… ах… ненормально…!
Его руки, державшие мою талию, раздвинули ягодицы. Шин Гён прижал губы к растянутому отверстию и с силой втянул его в себя. Я чувствовал, как виски, плескавшийся внутри, вытекает наружу вместе с его движениями. Казалось, он высасывает не только алкоголь, но и мои яйца, мой член - нет, даже душу. От нахлынувшего блаженства всё тело затряслось. Каждая клетка взрывалась наслаждением, а цветочный аромат, заполняющий комнату, перехватывал дыхание.
Мне было так хорошо, что хотелось умереть.
Шин Гён опустил меня, я уже не мог держаться, обмякший. Пока я лежал на боку, дрожа от остаточных ощущений, он сбросил халат. Его грудь, соприкасавшаяся с моим членом, была влажной от белесой жидкости, и он, глядя на неё, криво усмехнулся.
- Я же говорил - не кончай где попало.
Он мягко произнёс это, вытирая сперму рукой. Затем одной рукой взял меня за подбородок, открыл рот и втёр пальцы внутрь. От отвратительного запаха я скривился, но Шин Гён продолжал, будто вытирая салфеткой грязь с моего языка.
Я едва мог открыть глаза, такое было изнеможение. Во рту скопилось много слюны, и она стекала, но мне было всё равно. Я просто лежал. Наконец, удовлетворившись, он вздохнул.
- Беда. Ты пришёл за наказанием, а твоя задница теряет голову от одного прикосновения…
Мокрая рука провела по моим волосам. Я был слишком пьян и сонлив после оргазма, чтобы отвечать. Моргал, пытаясь сфокусироваться на нём, но тело становилось тяжелее с каждой секундой. Молчание затянулось, и Шин Гён грубо схватил меня за волосы, заставив встрепенуться.
- Хи Су, как ты хочешь быть наказан? А? Говори.
Я хотел ответить «Не знаю», но он резко дёрнул меня за волосы. Боль заставила глаза широко раскрыться. Его лицо, смотрящее на меня, было холодным. Сонливость мгновенно испарилась, сердце забилось чаще, живот сжало от напряжения. Как меня накажут?.. Долго думать не пришлось.
- Господин председатель… сделайте это…
Он отпустил волосы и погладил мою щеку - рука, казалось, вот-вот ударит. Мне не хотелось, чтобы меня били. Я схватил его за запястье, уставился в глаза и прошептал:
- Введите… ваш… внутрь и сделайте мне больно…
Он навис надо мной, склонив голову. В темноте я всё равно видел, как в его глазах пылает желание. Раздвинув мои ноги, он устроился между ними.
Я промямлил ответ, и он схватил мой член. Сжал головку так сильно, что казалось, она лопнет, ткнул ногтем в мочеиспускательный канал и спросил:
Его рука поднялась к моему глазу. По спине пробежал холодок. Если он засунет туда член, я точно ослепну. Я быстро замотал головой и прошептал:
Только тогда в уголках его губ появилась улыбка. Он тихо рассмеялся, поцеловал меня и снова спросил:
- Да, в задницу Хи Су. Что мне туда вставить?
- Эту штуку? Может, руку до локтя, чтобы ты почувствовал наказание?
Одних этих слов было достаточно, чтобы по щекам покатились слёзы. Я поднял руку, вытер виски и обнял его за шею. Не мог смотреть ему в лицо. Не хотел показывать этому человеку, который наслаждался моим унижением, своё выражение.
Прижавшись губами к его уху, от которого всё так же приятно пахло, я прошептал то, что он хотел услышать:
- В Задницу Хи Су… в-введите… ваш член… и накажите меня больно…
Довольная улыбка скользнула по его лицу. Он уткнулся губами в мою шею и потянулся под кровать. Достал лубрикант, щедро нанёс на промежность, затем на свой член. Долго и тщательно распределял гель, прежде чем прижать головку к растянутому входу.
Всегда, когда мы занимались сексом, лишь несколько минут были по-настоящему приятными. Его член был слишком большим и длинным - я чувствовал лишь лёгкие ощущения у входа, но никакого удовольствия от стимуляции простаты, как при пальцах.
«Меня правда наказывают», - подумал я. Медленно выдохнул, расслабился, и он начал входить.
Даже в третий раз его размер был непосильным. Боль от растяжения мышц была яркой. Я стиснул зубы и прижал лоб к его плечу. Он мягко водил языком по моей шее, утешая, пока медленно входил глубже. Когда, казалось, прошёл уже половину, я почувствовал странные неровности на его члене, скользящем по растянутым стенкам.
И когда грубые лобковые волосы прижались к нежной коже, а член вошёл до конца, внутри вспыхнуло слабое тепло трения.
Он вздохнул и поцеловал меня в щёку. Без резких толчков, лишь с мягкими движениями бёдер, его член стимулировал странную точку внутри. Ощущение, которого я раньше не знал, кончики пальцев закололо, сердце забилось чаще.
Член, заполнивший меня, начал медленно двигаться, возвещая начало, но терпение Шин Гёна, казалось, иссякло. Огромный член вскоре потерял рассудок и начал яростно долбить меня, будто пытаясь разорвать.
- А-а… Хису, чего ты так кусаешься? Проголодался?
Ощущения были совершенно иными, чем в прошлый раз. Член по-прежнему заполнял и сдавливал внутренности, но теперь невероятно стимулировал ту точку, которую я раньше даже не чувствовал. С каждым движением его бёдер накатывали ослепительные волны удовольствия, словно проливной дождь. Настолько влажное и липкое наслаждение, что казалось, будто всё тело промокает насквозь.
Я извивался, полностью погружённый в эти ощущения, когда Шин Гён с выражением одержимости страстью поцеловал меня.
Каждый раз, когда член входил и выходил, его язык делал то же самое у меня во рту. Этот влажный, ненасытный поцелуй длился вечность. Он кусал мою нижнюю губу, затем вылизывал каждую частичку слизистой, словно зализывая рану, а пальцы в это время играли с ареолами.
Ртом, грудью, дырочкой… и глазами. Мужчина, владеющий всем моим телом, глядя в глаза, был катализатором моего возбуждения. Мой маленький член стоял, выделяя жидкость. С каждой каплей предэякулята тело становилось всё чувствительнее.
- А-а, м-м, господин председатель…
Гладко подстриженные ногти ущипнули и покрутили соски. От наслаждения, разлившегося по груди, задняя дырочка сжалась. Шин Гён усмехнулся и безжалостно вогнал себя в ставшее тугим отверстие.
Звук его языка, скользящего по моей шее, стоны, вырывающиеся в ответ на прикосновения к соскам, влажные шлепки при каждом движении члена - всё это заполнило моё сознание. Этот момент, когда я полностью отдался ему, безжалостно трахающему меня, навсегда отпечатался в памяти.
Ощущение, зародившееся внизу живота, пронзило всё тело и вырвалось через горло. Вцепившись в спину Шин Гёна, я кончил, дрожа всем телом. Густая сперма брызнула до самого подбородка. Но даже это не остановило его. Всё тело зудело, сводя с ума. Удовольствие, кружило во мне, грозя уничтожить.
- Х-хватит… п-пожалуйста… господин председатель… м-м… ах!
Оргазм взметнулся от кончиков пальцев ног до макушки. Рот широко открыт, я едва дышал, покоряясь удовольствию, плавящему мозг. Его член входил с яростной силой. Каждый раз, когда тело тряслось, как тростник на ветру, остаточные волны наслаждения накрывали снова и снова.
Внезапно он больно укусил меня за плечо и замер. Горячая, как лава, сперма заполнила каждую складку внутри. Он выплеснул себя в самую глубину, затем снова пошевелил членом, размазывая сперму по неровностям.
Доведённый до предела, я даже не мог открыть глаза - такая слабость накатила. Пока я лежал с раздвинутыми ногами, его член внутри снова начал набухать.
Не было сил даже ответить - голос тянулся, как жвачка. Я с трудом открыл рот, затем закрыл и осторожно приподнял веки. Передо мной был Шин Гён, смотрящий на меня с бесстрастным лицом.
Оно казалось бесстрастным, но мне чудилось, что в его чертах скрыта глубокая, искренняя привязанность.
Я молча смотрел на него, затем поднял руку. Моя ладонь была так мала, что едва охватывала его линию подбородка. Когда я медленно провёл пальцами по ней, он улыбнулся и повернул голову, чтобы поцеловать мою ладонь.
Глядя на это, я вдруг импульсивно открыл рот:
В момент, когда слова сорвались с губ, я подумал: «Я сошёл с ума?» - но лишь на секунду. Я и правда был не в себе.
Медленно приподнявшись, я почувствовал, как член выскользнул, оставив внутри пустоту. Но, пытаясь изменить позу, я заметил что-то на его огромном члене - резиновое кольцо, мокрое от смазки и жидкостей, закреплённое в идеальном месте, чтобы давить на простату.
И в тот момент, когда я это увидел, внутри меня расцвело невыразимое чувство. Сердце бешено колотилось, пока я переворачивался на живот. Раздвинул колени, поднял ноги и, раздвинув себя руками, умолял его о наказании.
- Ещё накажите меня, господин председатель.
Шин Гён молчал. Только хмельная смелость заставила меня, забыв о стыде, посмотреть на него. Опираясь одной рукой на матрас, я встретился с его тёмным, непроницаемым взглядом.
Я улыбнулся, и Шин Гён закрыл глаза. Будто сдерживая что-то, он выдохнул и прошептал:
С этим ругательством он вогнал в меня член, как разъярённый зверь. Отверстие, уже начавшее смыкаться, снова растянулось, и слабая боль пронзила меня. Я тут же потерял равновесие, но он подхватил меня. Широкая, твёрдая грудь прижалась к спине. Я не мог понять, чьё сердце так бешено стучит - его или моё.
Но тепло, исходящее от него… было так хорошо.
С этим шёпотом он впился зубами в мою шею. Прежде чем боль утихла, его член, казавшийся ещё твёрже и больше, начал безжалостно долбить меня. Тот самый секс, о котором я просил, длился так долго, что в зеркале я видел своё лицо - красное, стонущее, развратнее, чем у кого-либо.
Хоть я и сам навлёк это на себя, Шин Гён явно не знал меры. Я потерял счёт оргазмам, и даже когда, полностью опустошённый, рыдал и терял сознание, открыв глаза, снова видел его над собой.
Кажется, всё закончилось только на рассвете, когда я, без сил, наконец уснул. Во сне я почувствовал, как тёплая вода омывает тело, а проснулся уже в своей комнате от режущего глаза солнечного света.
Голос был хриплым от стонов и криков, а горло будто горело. Я сглотнул несколько раз и решил попить, но, поднявшись, почувствовал, как ноет поясница и болит зад. Снова плюхнулся на кровать и тяжело вздохнул.
Всплывали слова, которые я говорил ему прошлой ночью. Настолько постыдные, что хотелось выброситься из окна. «Я что, спятил?» - спрашивал я себя, но трезвый ум не мог понять мышление пьяного.
Я немного помассировала своё тело. Когда я расслабила мышцы, мысли, омрачавшие мой разум, словно растворились. Медленно побрёл на кухню и столкнулся с незнакомцем.
- О, молодой господин проснулся.
Как и с охранником, обращение «молодой господин» резало слух. Женщина средних лет, похожая на домработницу, вытерла мокрые руки о фартук и подошла ко мне.
- Обычно вижу вас только спящим, а теперь вот поздоровались днём - как приятно. Будем видеться чаще.
«Видела меня только спящим»? Неужели она приходила в дом, пока я спал? Не может быть. Даже подумав об этом, я не мог поверить и переспросил:
- Э-э, тётя… что вы имели в виду, говоря, что видели меня спящим…?
Она округлила глаза, засмеялась и, будто раскрывая секрет, прошептала:
- Господин председатель просил меня убираться на рассвете, так что я приходила после полуночи. Заходила и в вашу комнату, и в ванную - вы всегда спали. Я думала, вы знали о моих визитах, а вы и правда не догадывались?
Я жил здесь уже месяц. Неужели я настолько невнимателен, что не заметил домработницу целый месяц, или у неё есть скрытый талант к незаметности?
Теперь многое стало ясно. Когда я жил в крошечной комнатке, впервые узнал, что в ванной может появиться розовая плесень. Но здесь, хотя я особо не убирался, ванная всегда была чистой.
Конечно, я пытался убирать - собирал волосы, вытирал воду полотенцем, но этого явно было недостаточно для идеальной чистоты. Всё это благодаря тёте.
Так вот почему полотенца всегда так приятно пахли… Я думал, это из-за солнечного света, ведь я вешал их сушиться у окна. Пока я осознавал свою глупость, она подвела меня к столу.
На индукционной плите, где, кроме моего «шедевра» с пиццей, вряд ли что-то готовилось, булькала кастрюля. Аромат вкусной еды непрерывно атаковал ноздри. Я сглотнул слюну и открыл холодильник за водой, он был полон продуктов.
- Господин председатель попросил позаботиться о вашем здоровье, так что я приготовила самгетан с морским ушком. Садитесь скорее.
Шин Гён всегда давал мне только то, что нужно. Сидя за столом, я смотрел на её суетящуюся спину, и внутри защекотало. Конечно, ланч-боксы тоже кто-то готовил, но видеть, как человек готовит специально для меня, и сразу есть - такого не было давно. Внезапно я вспомнил тётю, которая заботилась обо мне нежнее родителей до того, как наша семья разорилась, и глаза наполнились слезами.
Я прикусил язык, сдерживая слёзы, как вдруг передо мной поставили самгетан с морским ушком, источающий аппетитный аромат. Три ушка размером с мой кулак, какой-то корень, может, женьшень, финики и огромная курица.
- Спасибо за еду. Э-э… тётя, вы уже поели?
- А? Я потом поем, когда уберусь и закончу. Не беспокойтесь. Осторожнее, горячо.
Она добродушно улыбнулась и исчезла за моей спиной. Горячий суп был идеально посолен - не нужно было даже досаливать.
Я доел всё до последней крупинки клейкого риса и нежного ушка, оставив в миске только корень женьшеня. «Наверняка невкусный», - уставился я на него, как вдруг планшет завибрировал с сообщением.
Шин Гён: «Не привередничай.» 14:27
Он вообще работает? Следит за мной весь день? Я поднял голову, покосился на скрытую камеру и ответил:
Он ответил мгновенно - видимо, сидел в мессенджере. Я поднял палочками корень толщиной с мой большой палец и откусил. Горький вкус заполнил рот. Я скривился, жуя, как снова пришло сообщение.
Отправив ответ, я задумался. Шин Гён точно был тем, кто трахал меня до рассвета, но он успел поспать и уже на работе? Неужели он не устал? Не то чтобы я волновался, просто было интересно, каковы пределы его выносливости.
«Вам не тяжело? Вы же не спали.» 14:35
Шин Гён: «Всё нормально.» 14:35
Шин Гён: «Доешь дикий женьшень и не забудь витамины.» 14:36
А, так это дикий женьшень. Неудивительно, что такой отвратительный на вкус. Я запихнул в рот оставшуюся половину корня, кое-как прожевал и проглотил, запив водой. Затем, прежде чем тётя вернулась, достал из шкафа витамины для беременных и принял одну.
Честно говоря, поначалу было неловко, будто я принимаю что-то не предназначенное мне. Но беременные - тоже люди. Разве питательные вещества, нужные ребёнку, не нужны и мне? С таким настроем я исправно принимал их уже какое-то время. Я убрал баночку обратно и отнёс тарелку к раковине, как пришло новое сообщение.
Шин Гён: «Хи Су, ты хорошо справляешься с беременностью. До выходных не смогу прийти.» 14:40
Опять этот бред. И Шин Гён, и Чэ Бомджун постоянно твердили о «беременности», и моё подсознание начало путаться. Я даже видел сны, будто в моём слегка округлившемся за месяц животе растёт настоящий малыш. Я что, с ума сошёл? Доев, я выключил планшет.
Тётя, похоже, отвечала только за завтрак и обед. Перед уходом она сказала, что ужин, как обычно, будет в ланчбоксе, и мне показалось, что это было сделано специально, чтобы не смущать меня, неловко чувствующего себя с незнакомцами. Хотя откуда Шин Гён или Чэ Бомджун могли так хорошо знать мой характер?
Днём я бродил по дому, потом лёг на диван и посмотрел фильм. Достал из морозилки мороженое, оставленное там в прошлый раз, поел, вздремнул, а проснувшись, почувствовал чужое присутствие.
В этом доме так шумно ходил только один человек.
Я поднялся и направился в кабинет, куда он только что зашёл. Постучал, открыл дверь - Чэ Бомджун сидел за столом, даже не взглянув на меня.
Он лишь мельком посмотрел на меня.
На этом разговор закончился. Это не мой дом, и извинений я не ждал. В любом случае, мне нужно было кое-что у него спросить, поэтому я подошёл ближе. Чэ Бомджун явно нервничал от моего приближения. Он опустил руки с клавиатуры, взял мышь и, когда я встал рядом, быстро сменил экран на пустой рабочий стол.
- Спрашивай быстрее и уходи. Я занят.
Я сглотнул и спросил как можно тише:
- Что случилось с тем охранником?
После того как Шин Гён отругал меня за разговоры с охранником, я не мог спросить об этом у него самого, поэтому ждал Чэ Бомджуна. Чтобы выйти к входной двери, нужно пройти через кухню, а я боялся, что Шин Гён увидит и рассердится. Прямой вопрос заставил Чэ Бомджуна скрестить руки и посмотреть на меня. Его выражение говорило: «У тебя вообще мозги есть?»
От этого вопроса сердце застучало.
Но, к счастью, Чэ Бомджун лишь усмехнулся, будто это было смешно.
- Ты думаешь, господин председатель убьёт человека только за то, что тот поговорил с тобой? Не слишком ли ты переоцениваешь себя?
Эти слова почему-то задели меня. Не знаю почему, но редко когда разговор с Чэ Бомджуном оставлял приятные впечатления, поэтому я просто решил пропустить это мимо ушей. Главное, что охранник жив. С этой мыслью я уже собирался уйти, как вдруг Чэ Бомджун пробормотал в спину:
- Его просто перевели в другое место, так что не парься. Охранять дверь - хорошая работа, так что если придёт кто-то, кто тебе не нравится, просто иди и поговори с ним. Особенно подгадывая под время возвращения господина председателя.
Не отвечая, я вышел и направился в свою комнату. Чэ Бомджун действительно был невыносим.
Я лёг на кровать, ворочаясь и прислушиваясь к звукам снаружи. Прошёл примерно час, когда дверь кабинета закрылась. Я подскочил к двери, напряжённо вслушиваясь, но больше никаких шорохов не было. Лишь убедившись, что Чэ Бомджун ушёл, я вышел.
Кабинет и гостиная были пусты, а на кухонном острове стоял ланч-бокс с ужином. Открыв его, я увидел, что меню немного изменилось: рис с угрём в сладком соусе, тушёные коренья и охлаждённый чай в термосе. Похоже, сегодняшний рацион кое-что значил.
Я кончил столько раз во время секса, что сбился со счёта, и не понимал, каких ещё подвигов ждёт от меня Шин Гён. В любом случае, мне не угнаться за этим человеком, способным трахать меня всю ночь напролёт. Проще заново родиться.
Тем не менее ужин был вкусным, и после еды я почувствовал прилив сил. Приняв душ и почистив зубы, я направился в кабинет. Мне нравилось, что среди психологических книг, которые читал Шин Гён, попадались интересные. Я просмотрел полки, выбрал подходящую и лёг на большую подушку. После слов Чэ Бомджуна мне было неловко - действительно ли это та самая подушка для кошек и собак? Но в любом случае она была удобнее стула или дивана.
Я уткнулся щекой в мягкую ткань, погрузившись в чтение, как вдруг заметил что-то странное. Мой взгляд то и дело цеплялся за стол Шин Гёна, виднеющийся за книгой. Присмотревшись, я увидел, что в верхнем ящике застрял лист бумаги. Чэ Бомджун действительно только языком чешет, толком ничего не делая.
Я отложил книгу и потянулся, чтобы просто подтолкнуть ящик. Но в этот момент во мне вспыхнуло жгучее любопытство. Может, заглянуть? Если бы там было что-то важное, он не оставил бы его так небрежно. Быстренько взглянуть - не проблема, правда? Вроде ничего страшного. Просто… я хочу аккуратно поправить торчащую бумагу. С такими мыслями я потянул ящик.
Скомканный лист оказался обложкой тетради. На ней стояла дата - сентябрь прошлого года, начало ведения. Что это? Охваченный любопытством, я присел прямо под столом. Даже если есть камера, отсюда ничего не видно, с такой уверенностью я открыл тетрадь. Передо мной предстал аккуратный почерк Шин Гёна, который я уже видел в его кабинете.
«1 сентября. Подобрал кошку, попавшую под дождь.»
Возможно, о ком-то, кого Шин Гён держал здесь до меня…