Мне суждено умереть
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Глава 192
Воздух вокруг был ледяным, как и ветер.
Я не ожидал трогательного воссоединения. Но зачем быть такими холодными? Он смотрел на меня издалека, будто на незнакомца. Что-то было не так, и я сделал шаг вперёд - к счастью, он не отступил. Но когда я попытался снять его маску, как раньше, он отшатнулся.
Я нахмурился, бросив вопрос, словно чихнувший.
Я беспокойно закатил глаза, и из-за маски донёсся насмешливый голос:
- Сколько ни ждал, вы так и не пришли. Неужели брошенный слуга не должен забыть своего господина?
- …Эй. Я же реально испугался.
Десять лет жизни ушло на этот вздох. Я провёл рукой по лицу, и Муджон тихо рассмеялся. С одной стороны, его беззаботность успокоила, но с другой - раздражало, что он сразу начал подшучивать, даже не спросив, как я.
Я прищурился и оглядел его с ног до головы.
- Не похоже, что ты забыл. Раз уж так тоскуешь по бывшему хозяину, что даже не принимаешь другого.
- Ну, прежний хозяин испортил мой вкус.
- Да? Ну-ка, расскажи. Какой человек тебе нужен?
Я скрестил руки и приподнял бровь. Муджон, будто ждал этого, тут же затараторил:
- Во-первых, он должен быть достаточно силён, чтобы подчинить меня.
- Убеждения - крепкие, даже если ошибочные. Характер - твёрдый. И он должен искренне желать служить мне.
- Но самое главное - он должен быть здоровым.
Я кивал, соглашаясь с каждым пунктом, но на последнем замер. Здоровым… То есть сейчас я не подхожу? После трёх месяцев в коме я ещё не оправился, да и моё тело теперь обычное - я больше не могу вот так запросто втыкать в себя мечи, как раньше.
Я украдкой посмотрел на него и Муджон нарочито театрально пожал плечами.
- Прежний хозяин был слишком слаб - вот и бросил меня, ушёл.
- Что же делать? Теперь я и вовсе могу умереть от удара мечом. Ещё слабее прежнего хозяина.
Я сделал шаг вперёд, заглянул ему в глаза и усмехнулся.
- Что мне сделать, чтобы ты признал меня хозяином?
Мгновенно вокруг воцарилась тишина, будто время остановилось. Какое выражение было за его маской? Как выглядит его настоящее лицо? Разгоревшись от любопытства, я снова потянулся к маске, но Муджон снова отступил.
- Я не позволяю прикасаться к себе тем, кто не мой хозяин.
Я склонил голову, и Муджон, развевая рукава красного хаори, достал меч. Лезвием он провёл на заснеженной земле девять вертикальных и десять горизонтальных линий. Затем лёгким взмахом руки рассыпал на пересечениях камни с иероглифами.
После этого он сел на землю, жестом пригласил меня присоединиться и весело объявил:
- Этот ничтожный Муджон осмеливается предложить вам партию в джангги.
Джангги. Неожиданно, но очень в его духе. Я храбро уселся напротив, но тут же растерялся - с чего начать? Я знал правила, но не играл так же хорошо, как в шахматы.
- Но я не очень силён в джангги…
Что, если проиграю? Неужели «Кровавый меч» действительно достанется другому? Я старался скрыть беспокойство, но Муджон фыркнул. Затем, поднимая ладью, сказал:
- Не волнуйтесь. Куда бы вы ни походили - я сделаю так, что вы выиграете.
Май, один из тех по-особенному тёплых дней.
Внезапно я принял решение: нужно перенести могилу тёти Юран рядом с родителями. Меня давно беспокоило, что она лежит там совсем одна, без посетителей. Да и вообще, она была как семья.
Так что я присмотрел хорошее место в колумбарии, где покоятся родители. Даже нашёл крепкую зелёную сосну, похожую на неё. Урну уже перенёс - сегодня осталось только проверить, всё ли в порядке. Проблема в том, что с утра у меня началось лёгкое покашливание.
- Тебе правда нужно идти сегодня? Ты же простужен.
- Простуда то появляется, то проходит.
Я отмахнулся, но Санг смотрел на меня взглядом, полным невысказанных слов. Понимаю, он волнуется, но иногда его гиперопека заходит слишком далеко. Чтобы избежать нотаций, я крадучись направился к двери и бросил:
- Всё равно пойду. Ты со мной или нет? Если нет - пойду один.
Услышав «один», Санг неохотно последовал за мной. Хотя на дворе был май, он настоял на тёплом кардигане - стало жарковато, но я подчинился. Всё-таки это же из любви и заботы, куда деваться.
- Так простуда не подхватится.
Взбираясь на холм, мы добрались до ряда деревьев. Лесное кладбище, куда я не приезжал так давно, по-прежнему было тихим и умиротворённым. Дерево тёти Юран, выбранное с такой заботой, уже, кажется, прижилось на новом месте - его ветви тянулись во все стороны.
- Солнце сюда хорошо попадает. Отлично.
Мы посадили вокруг дикие орхидеи, купленные в садовом центре, и место стало ещё ярче.
Стряхнув землю с рук, мы с Сангом встали перед деревом. Хотя я бывал здесь и раньше, почему-то нервничал. Может, из-за его присутствия. Не зная, с чего начать, я осторожно заговорил:
- Простите, что так давно не навещал. Было… много дел. А ещё… это мой… ну… мой…
Я замялся, не зная, как представить Санга родителям. Как раньше священнику - «коллега»? Но наши отношения стали куда глубже. А прямо сказать «мой любовник!» было как-то неловко. Пока я колебался, Санг сам почтительно поклонился:
- Я парень Хаджае. Тесть. Тёща.
- Мы обещали быть вместе до конца наших дней.
Я уставился на него в полном ступоре, а Санг невозмутимо повернулся ко мне, будто спрашивая: «В чём проблема?»
Парень… Ну ладно. Мы никогда явно не уточняли наши отношения, но это не ложь. Но «тесть»? «Тёща»? Это уже перебор. И что ещё? «Обещали быть вместе до конца наших дней»?
Я смотрел на него с немым вопросом, а он, наоборот, нахмурился.
- Нет… Почему ты сразу к этому перешёл?
Чувствуя, что любая шутка сейчас будет фатальной, я осторожничал с словами.
Да, честно говоря, если быть вместе всю жизнь - я только за. Где ещё найдёшь человека, который смотрит только на тебя, не стесняется в выражениях, богат и красив? Я и сам говорил, что верю в «вечность». Но перед родителями стало как-то неловко, и я толкнул его локтем в бок.
- Если будешь давать такие обещания перед родителями, тебя точно пришьют к позорному столбу. Понимаешь?
- Я знал. И знал, что тебе будет неловко.
Я неловко усмехнулся, а Санг вздохнул и отвернулся.
- Мне бы больше не понравилось, если бы ты представил меня просто как «знакомого».
Его глаза, смотрящие на дикие орхидеи, сегодня казались особенно одинокими.
Почему он до сих пор выглядит так, будто не верит в наши отношения? С какой стати я вообще впервые привёл кого-то на лесное кладбище родителей, куда раньше приходил один? Мне обидно, что он сомневается в моих чувствах, но я знаю, что виноват в этом только я сам - и потому твёрдо решил.
Я протянул ладонь, и Санг безропотно вложил в неё свою. Я переплел наши пальцы и встал прямо, будто готовясь к заявлению. Даже не перед живыми родителями, а почему-то горло пересохло от волнения.
Чёрт возьми. Я сглотнул сухую слюну и сделал глубокий вдох, прежде чем наконец спокойно открыть рот.
Наши сплетённые пальцы дёрнулись. Странно, но, начав, стало легко выкладывать душу.
- Простите. Вы просили меня не любить.
Семилетний ребёнок. Тогда я даже не понимал, что такое любовь. Перед тем как уйти, мама написала мне письмо, вложив в каждое слово всю свою душу. «Если полюбишь кого-то по-настоящему - откажись как можно скорее». Я пытался жить по её совету, размышляя, что она чувствовала, оставляя такие слова.
Конечно, ничего не получилось. Я отдал своё сердце тому, кто оказался в похожей ситуации. Ушёл, но в итоге вернулся. Были моменты, когда я проклинал судьбу, спрашивая: «Зачем ты так играешь со мной?» - но теперь я понял. Это не было ни судьбой, ни игрой богов.
Это было результатом желания Санга - просто снова увидеть меня. И потому он вытащил меня с самого дна, когда я уже отпустил всё. Он изменил жизнь, полную противоречий. Перевернул саму судьбу.
- Но теперь всё хорошо, мама. Всё наладилось. Так что я буду жить и любить без сожалений.
Конечно, впереди ещё много трудностей. Загадки без ответов будут сводить меня с ума. Но это нормально. Даже если я сдамся - он снова поднимет меня.
Я был уверен: что бы ни случилось, Санг останется со мной. И я с ним.
- Я буду жить так счастливо, что все позавидуют - так что смотрите за мной.
Когда я впервые взял эту руку, я и представить не мог, что нежные пальцы, листающие потрёпанный учебник математики, станут моим спасением. Что именно он уничтожит «Противоречие», мучившее меня годами. Всё ещё не верится. Что проклятие, передававшееся из поколения в поколение, наконец исчезло из этого мира.
Что любовь - и есть способ уничтожить проклятие, убивающее тех, кто любит.
Если подумать, это и было самым большим противоречием.