Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Глава 3
Когда он открыл глаза, то оказался в незнакомом месте.
Однако очертания стен и потолка в этом тесном пространстве казались до боли знакомыми. В стене было крошечное окошко размером с ладонь, расположенное так высоко, что разглядеть что-то снаружи можно было, лишь встав на цыпочки.
Он хотел понять, где находится, и в то же время - не хотел. Ю Вон неподвижно лежал, тупо перебирая в памяти всё, что с ним случилось.
Ульджин, Пхохан, мужчины, автобус, Каннын, Чун Хёк… и тот мужчина.
Всё это казалось далёким прошлым. Как будто это произошло месяц назад. Или, может, год. Настолько его душа отдалилась от того момента, когда начался кошмар. Видимо, его сознание предпочло отделиться от реальности, чтобы выжить.
Но его физическое тело не могло убежать. Боль в руке и лодыжке ощущалась чётко. Как луч солнца, пробивающийся сквозь хмурое небо и освещающий землю, эта боль показывала, насколько глубокие трещины появились в самом существовании Со Ю Вона.
С трудом подняв руку, он увидел, что два пальца на правой руке были сломаны. Зрелище было настолько ужасным, что Ю Вон с отвращением отвернулся. Если даже такие маленькие пальцы выглядели так, что уж говорить об остальном? По тупой боли в лодыжке он понял, что не сможет ходить, и закрыл глаза.
Он не понимал, почему это произошло.
Ю Вон просто хотел, чтобы его мама была в безопасности. Чтобы она была счастлива. Чтобы Со Кён Ён наконец взял на себя ответственность.
Он не мечтал выиграть в лотерею.
Не надеялся, что больше ни один невинный человек не пострадает, как он.
Он не просил ничего грандиозного.
Дрожащие веки медленно поднялись. В тёмных глазах появилась чёткая фокусировка.
Когда его привезли на гору, он думал, что это вопрос без ответа. Отец, погрязший в азартных играх, разрушенная семья, выбор, сделанный ради спасения матери. Казалось, всё произошло по какой-то непостижимой логике мира, и ни один его выбор ничего бы не изменил.
Нет причины, по которой его жизнь должна была быть разрушена до такой степени.
Несчастья Ю Вона ограничивались трущобами. Только ими.
Всё, что случилось с ним после того, как он ушёл оттуда, противоречило законам мира.
Не мир сделал Со Ю Вона таким - это сделал человек.
Ответить на этот вопрос мог лишь один человек.
Голос раздался совсем рядом. Он повернул голову и наконец увидел дверь. Форма двери, покрытой ржавым железом, смутно показалась знакомой. Это то самое здание. Осознав это, Ю Вон перевёл взгляд на того, кто стоял в проёме.
Сехён хотел спросить, но, стиснув зубы, лишь глубоко вздохнул и провёл руками по лицу. Ю Вон молча наблюдал за ним. Сехён выглядел невредимым. Если не считать мрачного выражения, он был таким же, как в последний раз, когда Ю Вон его видел. С облегчением он открыл рот.
Неважно, раскрылось ли участие Ким Унхака и Ынсана в его побеге или нет. Ю Вон должен был притвориться, что ничего не знает о том дне. Он не имел права спрашивать ни о чьём благополучии.
- Хах… Не знаю, радоваться ли, что ты жив, или как вообще это назвать…
- Почему ты так поступил, Ю Вон-а… Если бы ты немного потерпел…
В усталом голосе Сехёна звучало отчаяние. Он продолжал тереть лицо, словно не зная, что делать. За его спиной виднелся коридор. А дальше - дверь в комнату мужчины.
Это была та самая комната напротив комнаты мужчины - та, что никогда не открывалась.
Сехён украдкой посмотрел на Ю Вона, который тупо смотрел куда-то за его спину, и замялся, словно не решаясь договорить.
В тот момент, когда речь, казалось, зашла о Ким Унхаке, Ю Вон поднял глаза.
Из дальнего конца коридора раздался крик. Этот голос он тоже знал. Ю Вон попытался вспомнить лицо, которое начало стираться из памяти всего за несколько дней, и перевёл взгляд на подошедшего Сехёна. Тот явно не хотел этого делать, но, склонившись, накинул на Ю Вона одеяло. Затем перекинул его худую руку через своё плечо и помог подняться. Одна нога совсем не слушалась, но, опираясь на Сехёна, он мог хотя бы ступить на другую. Не понимая, куда его ведут, Ю Вон покорно заковылял следом.
Сехён повёл его вниз. На первом этаже Ю Вон интуитивно понял, куда они направляются.
Неужели тот всё ещё в ярости? Возможно, он хочет снова выместить злость. Показать всем наглядный пример…
Наглядный пример. Но как только эта мысль возникла, его накрыла волна тревоги. Перед глазами промелькнуло знакомое лицо. От ужасающей догадки, стремительно набирающей силу, губы Ю Вона задрожали. Стиснув зубы, чтобы скрыть дрожь, он хрипло спросил:
Он молился, чтобы это был не Ким Унхак. Не Ынсан. Не Ёджун. Но странное предчувствие и мрачный взгляд Сехёна словно говорили: готовься отправиться в ад.
Вместо ответа Сехён лишь крепко сжал его плечо и отпустил. Казалось, впереди ждёт лишь катастрофа. Ю Вон остановился перед распахнутой дверью.
Первое, что он увидел, - холодные серо-голубые глаза. Мужчина сидел, откинувшись на железном стуле, устремив взгляд в пустоту. Когда их глаза встретились, Ю Вон почувствовал, как его взгляд дрогнул. Притворившись, что не заметил этого, он перевёл взгляд на остальных.
В комнате были Пэк Джешин, Ким Унхак и несколько знакомых псов. Они окружили Ким Унхака, будто держали его под контролем.
Ноги будто подкосились, всё тело похолодело. Однако это было все еще... что-то неопределенное. Он не знал, как много выяснил мужчина, поэтому нельзя было показывать волнение.
Опустив глаза, Ю Вон позволил Сехёну подвести его к мужчине. Тот осторожно усадил его на пол, следя, чтобы не потревожить сломанную лодыжку, затем отошёл. Окинув взглядом Сехёна, стоявшего спиной у входа, Ю Вон с трудом поднял глаза и встретился взглядом с мужчиной.
Мужчина молча смотрел на него. Из-под свободной чёрной рубашки поблёскивал крестик на цепочке. Так и хочется сорвать это мерзкое распятие.
Тихие слова мужчины разорвали тишину.
- …то как ты вообще выбрался? Я никак не могу понять.
Кажется, в тот день, когда они снова встретились в доме Чун Хёка, мужчина говорил что-то подобное. «Я думал, ты заблудился в горах».
Мужчина считал, что Ю Вон не мог сбежать. Он был уверен, что тот не вырвется из-под наблюдения.
Это означало, что он даже не допускал мысли, что кто-то мог намеренно создать лазейку. Если бы его не поймали, мужчина мог бы решить, что Ю Вон просто заблудился в горах и погиб.
«Где именно всё пошло не так?»
- …Я даже не подумал, что среди моих людей найдётся ублюдок, который осмелится вынести что-то из моего дома.
Медленно произнеся это, мужчина достал что-то из кармана и разбросал перед ним.
Перед глазами замелькали падающие банкноты. Пять купюр по 50 тысяч вон. Он сразу узнал - это были те самые деньги, которые он передал Ёджуну.
Нет… Тело непроизвольно дёрнулось, но мужчина подставил ногу, не давая ему упасть.
Ю Вон оттолкнул её, сжал дрожащие губы и уставился на мужчину. Его глаза, полные яда, дрожали, как осиновый лист.
«Нет, это не может быть доказательством.»
Он сжал кулак здоровой рукой, повторяя про себя: «Мужчина не мог запомнить номера купюр. Это всего лишь подозрение. Он пытается меня проверить.» С этой уверенностью он открыл рот:
- Что? Какое отношение эти деньги имеют ко мне?
Мужчина усмехнулся. Снова повисло удушающее молчание. В этой душной, напряжённой комнате Ю Вон чувствовал, как взгляд мужчины становится всё острее.
«…Он уверен.» В тот момент его накрыло горькое осознание.
- Ты, может, и не знаешь, но феромоны так просто не исчезают.
Тихо объяснив, мужчина наклонился, поднял одну из купюр, упавшую рядом с коленом Ю Вона, и поднёс к носу. Глубоко вдохнул. Пальцы Ю Вона задрожали. Он сунул руку под бедро, скрывая дрожь, и гордо поднял голову.
- Все в этой комнате знают, что на этих жалких деньгах есть мои феромоны. Кроме одного человека.
Он не знал, что можно сделать такое с деньгами. Не знал, что феромоны могут сохраняться так долго.
Глубоко в животе заныло. Хотя это было совершенно неожиданно, у Ю Вона всё же был ответ. Технически ведь он отдал эти деньги Ёджуну, а не Ким Унхаку.
- Какая разница? Я просто дал их Ёджуну на карманные расходы перед побегом. Если это от тебя - я не хотел брать с собой ничего твоего…!
Но никто не слушал его оправданий. Мужчина, глядя на купюру в своей руке, усмехнулся.
- Немного жалко выглядит как плата за побег из гор. Да?
- Но, знаешь, у тебя было не только это.
Тихо пробормотав, мужчина резко сорвал одеяло, накинутое на Ю Вона. Его обнажённое тело было мокрым от холодного пота. Ю Вон стиснул зубы, чувствуя, как капли пота стекают по спине. Хотя на него смотрело столько людей, ему было не до стыда.
Он должен был защитить Ким Унхака. Защитить Ёджуна.
Отрицать всё, даже ценой жизни.
Он не мог всё разрушить из-за такой глупой ошибки. Такого просто не может быть…
- Это были карманные деньги для Ёджуна! Я не давал их директору!
Но, словно не слыша его отчаянных криков, мужчина разорвал купюру в руке на клочки. Мужчина задержал взгляд на его лице, искажённом отчаянием.
- Сколько же ты ему дал, раз он даже путь к бегству подготовил, наш Унхак.
Мужчина уже был во многом уверен.
- Нет! Я… сам убежал! Мне никто не помогал…! Никто…!
Он кричал отчаянно, но знал - никакие слова уже не изменят решение мужчины.
Он понимал: чем больше отрицает - тем больше подтверждает слова мужчины.
Но молчать и покорно сдаваться он не мог. Не мог спокойно смотреть на молчавшего Ким Унхака.
Чувствовал, как тело гниёт с ног до головы.
Если бы он не струсил в Ульджине и не сбежал… Если бы не сел в тот дурацкий автобус в Пхохане… ничего этого бы не случилось.
Кровь будто сочилась из него, хотя его и не резали. Сердце разрывалось, и его содержимое, словно бурный поток, затопило всё тело. После жгучего чувства вины остались лишь слёзы. Ю Вон плакал. Снова плакал, как беспомощный дурак.
Этот человек, Го Сан Гён, всегда делал Ю Вона дураком, который ничего не мог сделать. В полное ничтожество.
Мужчина, словно желая сожрать Ю Вона, следил взглядом за его слёзами и размышлял вслух.
- Вряд ли из-за каких-то жалких 300 тысяч…
Теперь отрицать было бесполезно.
Его крики не имели никакого значения.
Мужчина, державший в руках всю власть, медленно поднял голову и посмотрел на Ким Унхака. Тот, молчавший всё это время, наконец заговорил:
- Поэтому я против воли выпустил его.
Ким Унхак признал, что это он отпустил Ю Вона.
Будто верёвка затянулась на шее.
Так нельзя было. Ответственность за побег должен был нести сам Ю Вон. Ким Унхак не должен был брать на себя вину.
Нет, нет… Тряся головой, Ю Вон рухнул на колени и вцепился в мужчину. Схватив его высокомерно скрещенные ноги, он залился слезами и закричал:
- Господин, нет! Это я просил! Я умолял отпустить меня, выпустить меня!
Он должен был взять всю вину на себя, прежде чем Ким Унхак во всём сознается. Гнев мужчины должен был обрушиться только на него.
- Я плакал и умолял! Деньги… я дал их начальнику именно поэтому! Чтобы он вывел меня… помог мне!
Его голос звучал так жалобно, что нельзя было не прислушаться, но мужчина даже не взглянул на Ю Вона. Наклонив голову, он смотрел только на Ким Унхака своими серо-голубыми глазами, в которых смешивались огонь и пепел.
- Только из-за этого. Я насильно вывел его, несмотря на его отказ. Потому что сам так хотел.
- Нет, это неправда! Это я просил! Директор, не лгите!!
Ю Вон попытался остановить Ким Унхака, но, наступив на больную ногу, поскользнулся и рухнул на пол. Раздался душераздирающий стон, но Ким Унхак лишь холодно посмотрел на него сверху вниз - совсем не так, как обычно.
Ю Вону казалось, что его внутренности гниют заживо. Он не понимал, почему всё так повернулось. «Это я должен нести ответственность, почему Ким Унхак берёт всё на себя?»
- Это я… это я просил выпустить меня. Я дал деньги и умолял! Это правда…!
Этот мужчина причинил ему такую боль лишь за то, что он, его собственность, осмелился сбежать. Но Ким Унхак был частью гор. Одной из трёх вершин, составлявших эту гору. И он предал мужчину. Его точно не простят. Е джет ужасная расплата.
- Это не так, директор! Это неправда!!
Видя, что Ким Унхак не обращает на него внимания, Ю Вон пополз по полу к мужчине. Его израненное, покрытое синяками тело было исхудавшим до костей. Жалко было смотреть, как он, извиваясь, двигается по полу.
Но Ю Вон думал только о том, что должен остановить мужчину. Он должен был перевести его внимание на себя.
Добравшись до стула, он обхватил ноги мужчины и поднял на него умоляющий взгляд. С трудом приподняв лицо к его коленям, Ю Вон, не замечая, как сломанные пальцы загибаются, вцепился в него и молил:
- Господин, господин… да? Я виноват…
- Кхх… я… я виноват… Больше так не буду, я останусь здесь, я… буду слушаться… Так что…
Мужчина, бесстрастно смотревший на Ким Унхака, медленно опустил голову, услышав эти слова.
Со Ю Вон, с искажённым от боли лицом, просил прощения.
Тот, кто всегда держал голову высоко, когда от него ждали покорности, кто не отступал даже когда ему ломали пальцы и выкручивали лодыжку - теперь склонил голову, чтобы защитить Ким Унхака.
Слёзы без остановки текли по его избитому лицу. Мокрые глаза отражали лишь одного человека. Только когда настал момент, когда ему было нужно, Со Ю Вон полностью принял Го Сан Гёна.
Стиснув зубы, мужчина протянул руку. Ю Вон, почувствовав прикосновение к своей щеке, с трудом поднялся.
Он повторял это, почти падая в раскрытые объятия мужчины. Тот прижал губы к его тонкой шее, затем внезапно рванул к себе.
Ноги Ю Вона повисли в воздухе, его изувеченное тело оказалось в объятиях мужчины. Толстые руки, скрытые под чёрной тканью, сжали его с грубой силой.
Как будто погружаясь во тьму, Ю Вон растворился в черноте мужчины. Тьма, окутавшая его бледную кожу, сковывала его конечности. В тот момент, когда он осознал, что эта поза ничем не отличается от оков, мужчина поднял голову и, глядя на Ким Унхака, произнёс:
Слово «обещание», которое для кого-то могло означать надежду или ожидание, в тот момент звучало с жестокостью закона джунглей.
Какое обещание? Инстинктивно почувствовав неладное, Ю Вон встрепенулся, но рука мужчины уже приблизилась к его лицу. Крепко сжав его подбородок, чтобы тот не мог пошевелиться, мужчина прошептал:
Кто-то равнодушно закатал рукав рубашки.
- Чтобы увидеть, какую цену заплатил Ким Унхак за твой побег с горы.
Псы с каменными лицами действовали слаженно. На стол положили цзяньдо - традиционный китайский меч для казней, а Ким Унхак сел перед ним, спокойно обнажив запястье. Лезвие, заточенное до синевы, сверкало над его кожей.
Эта невероятная реальность казалась нереальной. Ю Вону вдруг показалось, что он попал внутрь экрана. Отрицание, затянувшее его зрение белесой пеленой, превращало происходящее в сцену из фильма.
Он видел пыль, кружащуюся в воздухе. Видел Пэк Джешина, который, обхватив Ким Унхака сзади, вставлял ему кляп в рот. Видел самого крупного из псов, сжимающего обеими руками рукоять меча.
Ю Вон моргнул. Казалось, если он закроет глаза, то сможет избежать этого. Остановить этот ужас.
Но, открыв их снова, он увидел лишь плавную траекторию опускающегося лезвия.
Медленно, очень медленно лезвие опускалось на запястье Ким Унхака.
Он кричал, но ослепительно синее лезвие не остановилось, устремившись к его руке.
Это была рука, что гладила его, забывшего, что такое утешение.
Рука, что дарила нежность и тепло.
Рука, что поднимала его, как ребёнка.
Лезвие коснулось её поверхности.
Ю Вон не выдержал и зажмурился. И услышал…
Звук, когда плоть и кость рассекаются. Мгновение тишины, затем - хлюпающий звук хлещущей крови. Голос Пэк Джешина, бормочущего: «Всё, конец», и суетливые движения псов, спешащих остановить кровь.
Всё это смешалось в ужасном железном запахе, накрывшем Ю Вона, и он закричал, содрогаясь.
Когда он открыл глаза в отчаянии, Ким Унхака уже не было видно - псы полностью окружили его. Ю Вон видел лишь лужи крови на полу и пальцы мужчины, медленно поднимающиеся, чтобы закрыть его лицо.
Мужчина прижал губы к его уху, словно говоря «не шуми», и выдохнул. Большая ладонь полностью закрыла обзор. Ю Вон остался в темноте. С ужасной болью, разъедающей его изнутри.
Только когда суетливые шаги затихли, мужчина убрал руку с его глаз.
И перед ним снова оказался меч с по-прежнему сияющим лезвием… и лужи крови на полу.
Дрожащий голос был обращён к мужчине.
- Нет, нет! Я же сказал, что директор ни в чём не виноват…!
Он не мог принять это. Не мог поверить, что кто-то заплатил такую страшную цену из-за него.
Ю Вон, со щеками, мокрыми от слёз, отчаянно дёрнулся, пытаясь оттолкнуть мужчину. Но тот, не говоря ни слова, лишь сильнее сжал руки, удерживающие Ю Вона, почти ломая кости в объятиях.
Исходящее от него тепло было ужасным. Отвратительным. Отторжение, поднимавшееся из самых глубин, заставляло хотеть содрать кожу там, где они соприкасались.
Ю Вон привык к жертвам. Привык отдавать всё, что у него было, ради любимых.
И поэтому он не мог принять это.
Не мог смириться с тем, что его глупые ошибки привели к такой страшной цене для Ким Унхака.
- Это я просил помочь! Это я… это из-за меня!
Он бился в истерике, всё тело покрылось холодным потом.
- Директор ни в чём не виноват…!
Не замечая, что бьёт мужчину своей израненной рукой, не чувствуя, как опухшая лодыжка бьётся о пол, Ю Вон кричал, как человек, потерявший всё.
Теперь он ничего не мог сделать. Даже пожертвовать собой - было невозможно.
Зрелище было настолько душераздирающим, что сердце могло разорваться, но не нашлось никого, кто утешил бы Ю Вона.
Как будто не в силах больше слушать его полные вины стоны, мужчина холодно проговорил:
- Ты должен был сказать ради меня.
В пепле полыхали синие языки пламени. Ледяные серо-голубые глаза уставились на меч, оставшийся в одиночестве на столе.
Ким Унхак просто заплатил за воровство. Таков был закон гор. Исключений не существовало.