Мой прекрасный маньяк
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 2. Глава 7.5
Габриэль и Клаус снова тщательно обыскали комнату. Они проверили за зеркалом в ванной, внутри скрипки, под каждой тарелкой и чашкой, даже внутри мягкого кочана капусты в кладовой.
Последним они проверили кровать. Они подняли матрас, постучали по доскам под кроватью, но ничего особенного не нашли. Голос Клауса, заползшего под кровать, донёсся до Габриэля, лежащего на ней сверху.
- Ничего. Просто пустые доски. Никаких мышиных нор.
Неужели в этом доме действительно не осталось никаких зацепок? Как бы то ни было, это был дом, где Белзен прожил всю жизнь. Даже если покровитель осторожно стёр следы, неужели действительно ничего не осталось?
От наплыва мыслей у него разболелась голова. Схватившись за голову руками, Габриэль заново осознал, что эта кровать тоже была сделана из дешёвых материалов. И тогда его осенило.
- Та ножка в самом углу... Там нет случайно щели в склеенной фанере? Может, там застрял клочок бумаги или что-то подобное.
Послышался звук, как Клаус ощупывает ножку кровати. Вскоре кровать дёрнулась, и Габриэль чуть не скатился с неё. Клаус попытался подняться, забыв, что находится под кроватью. Выбравшись, он сияюще улыбнулся и поднял клочок бумаги в руке, словно медаль.
На его щеках, освещённых тусклым светом, были маленькие комочки пыли. Похоже, он так усердно рыскал по полу, что его щёки прижимались к нему.
Габриэль протянул руку, чтобы стряхнуть их, но остановился, когда его рука оказалась у груди Клауса. Его лицо горело от того, что он сделал это непроизвольно.
Он никогда не позволял себе прикасаться к другим, пренебрегая приличиями. Должно быть, он стал невежлив, привыкнув к поведению Клауса.
- Чего ты ёрзаешь? - Клаус фыркнул.
Габриэль сохранил невозмутимое выражение лица.
- Тогда стряхни её. А то вдруг мои перчатки испачкают бумагу?
Он слегка наклонил голову и пошевелил рукой, не державшей бумагу. Габриэль, избегая его взгляда, стряхнул пыль. Пока он отряхивал маленькие серые комочки, прилипшие к кончикам пальцев, Клаус спросил:
- Как ты догадался поискать там?
- Когда-то я работал носильщиком и посыльным в гостинице. Иногда приходилось обыскивать комнаты клиентов, которые долго не платили за проживание. Деньги были спрятаны в самых неожиданных местах.
Это были не самые приятные воспоминания. Но, по крайней мере, тот опыт оставил ему не только рецепт супа, который он до сих пор варит, и знание, что одежду с кровью нужно стирать в холодной воде, но и кое-что полезное.
Клаус медленно развернул сложенный в несколько раз лист бумаги. Габриэль вместе с ним вгляделся в развёрнутый лист. Оба низко наклонились так близко, что их головы почти соприкоснулись. Их смешанное дыхание осело на бумаге.
На бумаге были беспорядочно написаны маленькие тёмно-красные символы. Украшенный, витиеватый и изящный почерк определённо не принадлежал Белзену, и это был не современный язык.
Древний язык имел ту же письменность, что и современный, но всё остальное сильно отличалось. Он выучил его с трудом, но, не имея повседневного применения, забыл многие слова. Клаус пожал плечами и ткнул пальцем в слова.
- Я тоже почти забыл. Но давай попробуем перевести. С первой строки... Дьявол, Смерть, Император и...
- ...Луна и Влюблённый, Воскресший Отшельник. ...Это что, код?
Перечисленные слова, казалось, не имели никакого смысла. Может, неуклюже присоединённые частицы указывали на связь, но глаголов не было. Клаус, пристально смотревший на письмена, сложил бумагу и убрал её в карман.
- Нужно попросить кого-то, кто хорошо разбирается в таком, расшифровать это. Кстати, насчёт того хобби, о котором ты говорил, не хочешь завести его сейчас?
«Хобби лазания по стенам? Внезапно?» Габриэль нахмурился.
- Думаю, это будет полезно для твоего здоровья.
В тот же миг Клаус достал пистолет из кобуры и взвёл его. Повернувшись спиной к Габриэлю, он мгновенно развернулся и выстрелил во входную дверь. С треском разбитого стекла пуля, пробив дверной глазок, вонзилась в чью-то плоть. От неожиданности тело Габриэля напряглось.
Быстро бросив это, Клаус схватил Габриэля за плечо, пригнув его, и они вместе присели. Пока Габриэль на коленях торопливо доставал пистолет, снаружи раздался выстрел в дверную ручку. Дверь распахнулась, словно от напора воды, и двое грабителей в масках ворвались в комнату.
Левый был невредим, правый истекал кровью от пулевого ранения в ключицу. Оба направили на них оружие.
Четыре пули пронеслись между прихожей и гостиной в тот миг. Первой сработала пуля, выпущенная Клаусом. Она пробила голову левого бандита и вонзилась в стену на лестничной площадке. Пуля бандита, мгновенно убитого и падающего навзничь, пролетела высоко над головой Клауса и разбила скрипку в гостиной.
Затем пуля правого бандита задела правое плечо Клауса. Тот бандит уронил пистолет, получив пулю в руку от Габриэля. В тот миг, когда бандит потянулся, чтобы поднять оружие, Габриэль выстрелил ему в руку. Горячая кровь брызнула на лицо Габриэля. Клаус схватил кричащего бандита за грудки и прижал к стене.
Клаус усмехнулся и стащил маску с бандита. Под ней оказалось лицо альфы лет тридцати с небольшим.
Пока тот извивался под рукой Клауса, Габриэль навёл на него пистолет. Мельком взглянув вниз, он увидел, что кровотечение было не сильным. Мужчина в панике тяжело дышал.
- Кх... не знаю. Я просто наёмник. Подрядчик. Я просто взял заказ.
- Какой заказ? - снова спросил Клаус.
Мужчина облизал губы, словно от нервов пересохло во рту.
- Убить гостей в этой комнате сегодня вечером - 5 фунтов. Больше ничего. Я не знал, что это будет так опасно.
- А-альфа... наверное, лет сорока. Но не зелёный юнец. Я не видел его лица. Только слышал голос.
Габриэль и Клаус встретились взглядами. Клаус снова спросил мужчину:
- Блядь, какой может быть приятный, у мужика... кх, погоди, эх, женщины, наверное, с ума бы по нему сходили. Такой бархатистый, как свиной жир...
Клаус внимательно изучил его лицо, а затем обыскал карманы его пальто. Появились пачка сигарет, поддельное удостоверение личности, клочок бумаги, вырванный из глянцевого журнала, чек из дешёвого бара.
- Ну что ж, похоже, ты действительно хреновый наёмный убийца из подворотни.
- Я же... сказал. Я был с тобой полностью честен, так что ты меня отпустишь, да? - мужчина выдавил подобострастную улыбку.
Клаус усмехнулся и достал из-за пазухи зеркало. Зеркало засияло бледным, тусклым светом.
- То, что ты сейчас видишь, - ничто. - плавно произнёс Клаус.
- Забудь о подозрительном заказе. Ты просто мелкий вор, который пришёл обокрасть дом Арьеля Белзена. Ты столкнулся с кем-то с такими же намерениями и случайно убил его.
Мужчина с остекленевшими глазами тупо повторил слова Клауса.
- Я ничего не видел. Ничего не было. Ничего...
Клаус разжал руку, сжимавшую его шею. Мужчина рухнул на пол, как марионетка с обрезанными нитями. Оставив его, Клаус направился к балкону и поманил Габриэля.
- Скоро прибудет полиция. В этом районе выстрелы - не настолько обычное дело, как в трущобах. Думаю, это точно лучше, чем через входную дверь, да?
Габриэль последовал за ним, оглядываясь через плечо.
- А он... с ним всё будет в порядке?
- Он не будет помнить нас, так что всё в порядке. И тюрьма за убийство пойдёт ему на пользу. Думаю, заказчик не захочет оставлять свидетелей.
Клаус перекинул одну ногу через подоконник и посмотрел на Габриэля.
Габриэль последовал за ним, спускаясь по стене. Едва они сели в карету, ожидавшую перед зданием, вдали показались несколько офицеров, размахивающих дубинками. Поскольку они находились в тени, их, казалось, не заметили.
Экипаж тут же тронулся и покинул Раунен-стрит. Габриэль, не успев перевести дух, посмотрел на Клауса, сидящего напротив.
- Тот, кто пытался нас убить, - это тот самый «призрак-учитель», верно?
Клаус, приподняв бровь, мысленно повторил это название и фыркнул.
- Призрак-учитель... подходящее прозвище. Да, наверное, так и есть.
- Тогда, похоже, он хорошо осведомлён об Отделе нераскрытых преступлений.
У Белзена не было ни семьи, ни друзей. Это означало, что в его доме некому было разбирать вещи. Более того, полиция уже шумно завершила осмотр места происшествия утром, так что не было причин возвращаться поздно ночью.
Значит, призрак-учитель предвидел действия Отдела. Если подумать, в этом был смысл. Казалось, он был ключевым фрагментом головоломки, которую преследовали Габриэль и Клаус.
- Организация, которая два года назад сломала Альбера Крэма, заставив Джека Броди умереть, использовала зеркало, чтобы помешать расследованию, похищала детей через Мартина Беккера, втянула Арьеля Белзена в спиритический сеанс и жестоко убила его... Что это за организация?
- Помнишь две группы, которые мы изначально подозревали?
- Рыцари Жизни и Монастырь Святой Маргрил. Судя по словам Мартина Беккера, Анна сказала, что это вряд ли Рыцари Жизни.
- Но Юджин сказал, что этого недостаточно, чтобы быть уверенным. И у нас была ещё одна улика, о которой мы им не сказали.
- Путь, по которому было утеряно зеркало Отдела?
- Да. Проверив записи, я обнаружил, что зеркало терялось всего два раза. Одно было возвращено двадцать лет назад, а другое до сих пор не найдено.
- Это ненайденное зеркало находится в Монастыре Святой Маргрил.
Вероятно, это наиболее вероятный источник всех этих событий. Габриэль вспомнил их цель. Они используют реликвии, чтобы мучить людей. Они верят, что так можно стать святым.
Но тогда почему они похищали детей и убили Арьеля Белзена?
Было что-то неубедительное в том, что они делали это, чтобы заплатить цену за реликвии. Согласно учению монастыря, разве это не передача драгоценной возможности стать святым другим?
«Я ожидаю слишком многого от фанатиков? Ошибочно ли думать, что они будут действовать в соответствии с последовательными убеждениями?»
Конечно, возможно, но он чувствовал, что упускает что-то. Как будто он упустил один из органов и зашил тело.
Габриэль отогнал необъяснимое беспокойство. Поскольку круг подозрений сузился до этого, было правильно сначала проверить эту возможность. Сначала нужно расследовать Монастырь Святой Маргрил, а если это не он, то проверить другие варианты.
- Вероятность предателя внутри Отдела... нам всё ещё следует иметь это в виду.
Возможно, он слишком много думал - глаза горели, а голова пульсировала. Внутри всё ныло и тошнило. Габриэль продолжал перебирать темы, которые нужно было обсудить с Клаусом.
- Кажется, пуля задела ваше плечо, вы в порядке?
Габриэль наклонился, чтобы осмотреть его плечо. Рубашка была порвана вдоль, обнажая кожу, но, к счастью, раны, казалось, не было. Виднелись гладкие мышцы с чёткими линиями, без вмятин. Хотя вокруг были пятна крови, явно не его.
Габриэлю стало неловко от обнажённой кожи, и он отодвинулся. Только тогда он осознал холодный пот, пропитавший его спину. У него не осталось слов, и он достал пачку сигарет. Клаус, доставая спички, попросил:
Уголки его губ слегка приподнялись. Габриэль протянул ему обычную сигарету. Клаус, прикурив сигарету Габриэля, вместо того чтобы поднести огонь к своей, прикоснулся своей сигаретой к сигарете Габриэля.
Расстояние было настолько близким, что если бы он наклонил голову чуть сильнее, их носы соприкоснулись бы. Габриэль задержал дыхание. Как раз, когда его взгляд упал на опущенные ресницы, Клаус сделал затяжку и откинулся назад.
Немного прокашлявшись, он выдохнул дым и усмехнулся, слегка щурясь.
- В военно-морском флоте традиционно не курят. Уже давно деревянные парусники сменились пароходами. Поэтому в двадцать лет мне вручили не сигареты, а крепкий алкоголь.
- В день поступления в военную академию?
- В день, когда я впервые убил человека.
Его взгляд стал расфокусированным, словно он вспоминал давние воспоминания. Клаус повернул голову и снова поднёс к губам сигарету. Теперь он затягивался без кашля, выглядело довольно естественно.
Это ему подходило. Расслабленный, неторопливый, уверенный в себе. Трудно было представить его неуклюжим или неловким.
Но даже Клаус кашлял, когда впервые курил. Значит, и он в двадцать лет был растерян? Чувствовал себя подавленным? О чём он думал, когда впервые убил человека и пил тот алкоголь? Если он решил стать солдатом, то рано или поздно это должно было случиться. Но двадцать лет - это было слишком рано.
- Кадеты... разве они не должны участвовать в реальных боях?
Габриэль с трудом подбирал слова. У стажёра-медика нет права проводить операции. Тогда, по той же логике, кадетам военной академии должно быть запрещено убивать. Спасение жизней и лишение жизней - противоположные концы спектра, но несут одинаковый вес.
- Пусть и взрослые, но в конце концов они всего лишь студенты.
Габриэль так медлил с речью, что не успел сделать и нескольких затяжек. Клаус повернул к нему голову и улыбнулся.
- Это не было запланировано. Мы были на учениях и случайно столкнулись с пиратами. Тогда погибло несколько моих близких товарищей.
- После того, как всё закончилось, старший дал мне выпить. Сказал, выпей и забудь всё. Но сколько я ни пил, я не пьянел, так что это не особо помогло.
Усмехнувшись, Клаус расслабился и откинулся на сиденье. Его взгляд медленно переместился на Габриэля.
- Когда-нибудь настанет день, когда тебе придётся стрелять не в руку, а в голову или сердце.
Габриэль вспомнил, куда был направлен его ствол. Даже в напряжённой ситуации, где могла быть смерть, он не целился в жизненно важные органы. Он не мог. Клаус не мог этого не заметить.
Когда-нибудь, чтобы выжить, ему придётся убить человека.
«Разве вы не хотите спасать людей?»
Слова Сервина, от которых он тогда отмахнулся, снова всплыли в памяти. Холодный влажный ветер просочился через щель в окне. Габриэль почувствовал, как его вспотевшая спина похолодела.
- ...Я знаю. Вам не нужно беспокоиться. Я видел достаточно ужасных тел, чтобы пресытиться.
- Видеть ужасные тела и видеть, как человек умирает ужасной смертью, - это разные вещи. - сказал Клаус с сигаретой во рту, но чётким тоном.
Габриэль избегал его глаз, глядя на его губы. Боялся, что тот упрекнёт его в некомпетентности и слабости. Как будто Клаус заметил кровавые образы, мерцающие под его веками каждый раз, когда он закрывал глаза.
Но тон Клауса оставался мягким.
- А делать это самому - ещё большее отличие. Я просто надеюсь, что этот момент наступит для нас обоих как можно позже.
Стряхнув пепел на ржавую пачку от сигарет, он усмехнулся.
- Я позабочусь об этом, Габриэль. По крайней мере, пока ты на испытательном сроке.
Он не знал, что ответить. Ему оставалось только смотреть на смешанный пепел от разных сигарет.
Пока Габриэль колебался, Клаус достал из внутреннего кармана своего пальто смятый носовой платок и фляжку. Он наклонил фляжку, смочив платок алкоголем. Запах был резким и едким, что говорило о высоком градусе.
Когда он поманил, Габриэль нерешительно приблизил к нему лицо. Клаус, одной рукой держа Габриэля за подбородок, другой вытер его лицо смоченным в спирте платком. Его прикосновение было мягче, чем в прошлый раз, когда он грубо тер ему подбородок.
Пока белый платок краснел, его спутанные мысли постепенно прояснялись. Однако, должно быть, потому что алкоголь был таким крепким, ему казалось, что его лицо нагревалось даже от одного запаха.
Габриэль опустил взгляд и наклонил голову немного больше в сторону, чтобы Клаусу было удобнее вытирать его лицо. Тот, тщательно стирая пятна крови, цокнул языком.
- Определённо, тебе не идёт кровь на лице.
- А бывают лица, которым идёт кровь?
- Пойди домой и умойся как следует.
Уже давно наступила полночь, но сейчас было не время беззаботно спать, как обычно. Габриэль поднял опущенный взгляд и прямо встретился глазами с Клаусом. От неповиновения он почувствовал, как участилось сердцебиение.
- Разве не для этого вы меня вытирали?
- Чтобы другие сотрудники не волновались, увидев меня.
Усердно двигавшаяся рука Клауса остановилась. Он убрал руку с лица Габриэля и откинулся на спинку сиденья.
- Я сделаю всё, что вы прикажете. - невозмутимо потребовал Габриэль.
Клаус молча скрестил руки на груди с недовольным выражением лица. Казалось, просьба Габриэля ему совсем не нравилась. Прошло несколько секунд, и его сжатые губы искривились.
- Ладно, тогда я дам тебе задание. Слушай внимательно. Ты должен выполнить его, когда вернёшься домой. Это то, что никто не может сделать, кроме тебя самого.
Габриэль напрягся и смотрел на него с тревогой. Клаус наклонился вперёд и сказал с самым серьёзным выражением лица:
- Затем заберись на кровать и ляг ровно. Когда кот подойдёт близко, гладь его равномерно сто раз. Ни девяносто девять, обязательно сто раз. Выясни, где ему больше всего нравится, когда его гладят, и отчитайся завтра утром перед работой. Конец.
Едва он закончил говорить, карета остановилась перед домом Габриэля. Как будто он рассчитал время и расстояние пути кареты. Габриэля вытащили из кареты, и он возразил:
- Потому что я так решил. Тебе нужно выходить, Габриэль. Ты сказал, что сделаешь всё, что прикажу. Уже отказываешься от своих слов?
Клаус, к этому времени вернувший свою беззаботную улыбку, торопил с ответом. Габриэлю пришлось выйти из кареты, стиснув зубы. Даже удаляющаяся задница кареты казалась насмешкой над ним.
Пустой дом вскоре наполнился мяуканьем кота. Кот, съев курицу, прилип к голени Габриэля и проследовал за ним до кровати.
Едва он сел на кровать, кот тут же запрыгнул ему на колени, и Габриэль впервые погладил его. Мурррррр, - кот издавал странные звуки громче, чем когда-либо. Он уткнулся головой в живот Габриэля и принялся усиленно мять его передними лапами. От покусываний и слюнявления край пижамы быстро намок.
Габриэль тер кошачью голову и смотрел на подоконник. Ужасно высохший ландыш был покрыт пылью. Удивительно, что он не заплесневел при такой влажности.
Наверное, лучше оставить его, раз он, кажется, не вызывает проблем с дыханием.
Вместо того чтобы трогать цветок, Габриэль продолжал гладить кота. Ярко-жёлтые глаза медленно моргнули, уставившись на Габриэля. Закончив со счетом до ста, он лёг, и кот забрался в изголовье, свернувшись клубком.
На следующее утро, садясь в карету, Габриэль отчитался перед Клаусом:
- Больше всего ему нравятся лоб и щёки.
Клаус усмехнулся. Габриэль не стал спрашивать, может ли у такого вообще быть правильный ответ. Он просто смотрел на его улыбающееся лицо. Что-то в его сердце продолжало шелестеть, словно засохший цветок, колышущийся на ветру.