Настолько плохой
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 1. Глава 1
Иногда я ощущаю себя невесомой пылинкой, парящей в воздухе. Когда-то я был частью чего-то, но теперь я словно не существую. Я не могу прочно стоять на ногах и иногда словно оседаю на месте, но малейший порыв ветра может легко сдуть меня, как чужака.
Именно так Чэ Бомджун чувствовал себя сейчас. Каждый раз, когда он приходил в это мрачное здание, ему казалось, что он без цели парит в воздухе. Ощущение невесомости здесь было настолько сильным, что иногда ему казалось, будто земля уходит из под ног.
Но он не мог избежать этого. Только Чэ Бомджун мог сделать это. Чувствуя знакомый дискомфорт, он спустился по лестнице.
В конце медленного спуска находился подвал. Плотно закрытая железная дверь не дрогнула, словно не желая принимать посетителей. За этой дверью была часть мира, куда Чэ Бомджун никогда не хотел бы попасть.
В тихом подвальном коридоре не раздавалось ни звука. Однако для Чэ Бомджуна эта тишина была ещё страшнее.
Возможно, он выбрал не самое подходящее время. Может быть, ему стоит просто подождать, пока они выйдут. Такие мысли ненадолго посетили его, но желание покинуть это место было сильнее.
Наконец, он сделал глубокий вдох и медленно поднял руку, чтобы нажать на маленький дверной звонок рядом с панелью доступа. Последовала странная тишина, и через мгновение тяжёлая железная дверь сдвинулась с места.
В воздухе витал запах крови, когда появился Мун Сонхёк. На его обычно бесстрастном лице читалось мрачное выражение. Не обращая внимания на ярко-красные брызги крови на щеке и скальпель в руке, Чэ Бомджун объяснил причину своего присутствия.
- Как продвигается работа? Меня уже замучили этим вопросом.
В этом подвале регулярно проводились незаконные операции по пересадке органов. Мун Сонхёк, научившись обращаться со скальпелем у своего предшественника, бывшего врача, с легкостью выполнял свою работу. Конечно, это не было его основной деятельностью, а лишь услугой, предоставляемой VIP-клиентам, связанным с организацией.
Мясник, не склонный к долгим разговорам, отошел от двери и произнес:
- Операция будет закончится через час. Хотите проверить?
В открывшемся проёме предстала жуткая картина.
Чэ Бомджун почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Это было зрелище резни, к которому невозможно было привыкнуть. Он старался сохранять спокойствие, но его взгляд выдавал эмоции. Чэ Бомджун кивнул, словно подтверждая свои слова, и указал на лестницу.
- Должно быть так и есть. Я сообщу им, чтобы они были готовы, поэтому, пожалуйста, проследите, чтобы это не затянулось.
Не колеблясь ни секунды, он развернулся и, не спеша, начал подниматься по лестнице. Он не хотел, чтобы его волнение было заметно. Когда он уже был далеко, Мун Сонхёк окликнул его.
Фракция Тэгам, предшественница DG Group, была жестокой организацией, которая господствовала в Сеуле и его окрестностях. В настоящее время Чэ Бомджун занимал должность главного помощника Шин Гёна, фактического лидера организации. Спокойно ответив на обращение, которое напомнило ему о его положении, он вскоре услышал, как за ним закрылась дверь.
Чэ Бомджун остановился, обернулся, убедился, что дверь в подвал закрыта, и вздохнул. В его глубоком выдохе, казалось, чувствовался запах крови.
Он никогда не мог привыкнуть к таким вещам. Да и не хотел. С горькой мыслью он достал из кармана пачку сигарет. Он вытащил сигарету из пачки с маленьким верблюдом на этикетке и сунул её в рот. Закурив и затянувшись, он почувствовал, как высокое содержание смол и никотина, а также резкий дым наконец-то заглушили запах крови.
Он устало поднялся по лестнице. Когда он добрался до первого этажа и уже собирался выйти на улицу, кто-то открыл дверь и вошёл. Это был Хёвон, самый молодой член команды.
При виде этого сияющего лица все мысли рассеялись, и он был заинтригован. Чэ Бомджун учтиво улыбнулся и распахнул перед ним дверь.
- Давно не виделись. Как твои дела?
- О, правда? Раз уж ты здесь, купи мне что-нибудь вкусненькое.
Хёвон, завидев Чэ Бомджуна, радостно улыбнулся и вскоре начал докучать ему просьбами о еде. Когда начальником был предыдущий шеф, они хорошо питались, но с тех пор, как начальником стал Мун Сонхёк, командные ужины, похоже, прекратились.
- Что мне тебе купить? Что ты хочешь съесть? — спросил Чэ Бомджун, ухмыляясь.
Самый молодой участник команды был чуть ниже его ростом и обладал приятным лицом. Несмотря на проблемы с контролем гнева, у него было крепкое телосложение и накачанные от тренировок ягодицы, что делало его весьма привлекательным. Кроме того, насколько ему было известно, Хёвун недавно расстался со своей девушкой, что освобождало его от каких-либо обязательств. Как только эта мысль пришла ему в голову, он услышал неприятный шепот, который заставил его насторожиться.
- У меня были разногласия с Хенджу, так что, хм...
Хенджу — так звали бывшую девушку Хёвона, насколько Чэ Бомджун был
в курсе. Он слышал об их расставании месяц назад после того, как они встречались
больше года. Но теперь они снова вместе? Он слегка нахмурился и задал вопрос, на
который Хёвон ответил с улыбкой.
- Хенджу дала мне последний шанс...
Если он помирился со своей девушкой, не было причин покупать ему еду. Чэ Бомджун ненавидел тратить деньги на людей, с которыми он не мог заняться сексом. Не было ничего более бессмысленного.
- О, мне срочно нужно поговорить с боссом. Извини. Я скажу шефу Муну, чтобы он поужинал с тобой.
Он не заметил, с каким разочарованием тот прощался. «Надевают на себя поводок, поводок...», — мысленно выругался Чэ Бомджун и отвернулся.
Люди никогда не меняются. Было очевидно, что Хёвон и его девушка снова расстанутся из-за тех же проблем.
Но это не означало, что он станет тратить время на советы младшему. Он не хотел, чтобы кто-то младше его на десять лет называл его «старым чудаком», ведь люди, ослеплённые любовью, всегда живут с закрытыми ушами, так что любые слова только утомили бы его.
Почему нужно сковывать себя любовью и отношениями?
Все, кто был рядом с Чэ Бомджуном и говорил о своей любви, казались ему немного не в себе. У них словно было раздвоение личности: то испытывали ненависть и обиду, то целовались и признавались в любви друг к другу. Для Чэ Бомджуна они были не более чем добровольными сумасшедшими.
Если не встречаться, а просто заниматься сексом, можно быть счастливым с кем угодно. Просто потому, что они больше никогда не увидятся, они могут делиться сокровенными мыслями и находить утешение в общении с незнакомцами. А вступая в отношения с разными людьми в разных ролях, они могут познать все виды счастья в мире.
Но почему эти люди не могут осознать эту простую истину и вместо этого сковывают себя?
Чэ Бомджун действительно не мог понять.
Юн Хису хочет чего-нибудь поесть.
Достань их и отправь ко мне домой. 17:22
Как говорится, помяни чёрта, и он появится. В этот момент пришло сообщение от самого странного человека из всех знакомых Чэ Бомджуна. Это был его давний друг Шин Гён, генеральный директор DG и фактический лидер этой аморальной организации. Как друг, Шин Гён был настоящим психопатом с множеством недостатков.
- Ты что, издеваешься надо мной...
Чэ Бомджун вздохнул и, прищёлкнув языком, посмотрел на экран своего телефона. Он увидел скриншот статьи в интернете с фотографией персиков. Однако сезон персиков в Сеуле начинается только в декабре, и даже если бы уже собрали первый урожай, сбор плодов занял бы ещё как минимум месяц.
Как он мог получить то, что ещё даже не созрело? Когда он задумался об этом, его взгляд упал на последнее сообщение, и он сжал кулак.
Даже не думай возвращаться домой, если не достанешь их. 17:23
Наблюдая за тем, как его босс и тридцатилетний друг издеваются над ним, заставляя кормить зимними персиками его семнадцатилетнего любовника поздней осенью, он осознавал, что отношения превращают человека в ничтожество. Он и так был не в себе, но не до такой же степени…
Как бы то ни было, его намерение завершить последнее дело и вернуться домой, чтобы отдохнуть, было разрушено. Чэ Бомджун, раздосадованный, но привыкший к изменениям в графике, съехал на обочину и достал телефон.
Он обзвонил несколько человек и в итоге раздобыл нужный номер. После короткого разговора Бомджун устно договорился о покупке части первого урожая персиков. Однако он понимал, что его будут ругать, если он не найдёт замену персикам в ближайшее время.
- Привет, шеф. Как дела? Это Чэ Бомджун.
В тот период в Европе как раз были в изобилии плоские персики. Бомджун позвонил шеф-повару отеля, у которого, как он был уверен, были эти персики, и в течение часа слушал его болтовню в обмен на коробку плоских персиков.
Затем он объяснил ситуацию, оставил сообщение для своего начальника и связался с секретарем, чтобы тот забрал персики.
Только после этого срочная задача была успешно выполнена.
Солнце уже клонилось к закату, когда Чэ Бомджун, которому предстояло завершить еще одно последнее дело, продолжал свой путь, вместо того, чтобы отправится домой.
После долгого путешествия он прибыл в «Большой театр Сусон», который находился у подножия горы Букаксан. Там располагался частный симфонический оркестр, которым руководил Шин Кён Чжу, номинальный глава фракции Тэгам (DG), для своей супруги Сусонхва.
Оркестром руководил Шин Гён, который сменил на этом посту Шин Кён Джу. Однако у Шин Гёна не было времени заниматься этими вопросами, поэтому его заместителем стал Чэ Бомджун.
Большинство обязанностей, которые Шин Гён выполнял через своего заместителя, были неприятными, но работа, связанная с симфоническим оркестром, была исключением. Люди смеялись над ним, когда он говорил о своей любви к классической музыке, несмотря на его увлечение K-pop, но на самом деле он искренне любил классическую музыку и оркестры.
С ранних лет Чэ Бомджун был увлечён разнообразными занятиями, которые помогали ему завлекать людей в постель. Он читал, играл на пианино, ездил верхом на лошади и велосипеде, готовил, плавал, катался на лыжах, участвовал в чайных церемониях, сочинял стихи, читал их и даже занимался созданием духов.
Чэ Бомджун рассматривал процесс соблазнения как часть своей жизни, поэтому вкладывал в него столько усилий.
Из всего, что он освоил, классическая музыка была единственным увлечением, которое сохранилось в качестве хобби, и на то была веская причина.
Чэ Бомджун не испытывал нежных чувств к слову «любовь», но он определённо любил оркестр. Точно так же, как он любил секс.
Выступление оркестра представляло собой нечто большее, чем просто последовательность звуков. Когда он слушал изысканную гармонию, созданную десятками инструментов, перед его глазами разворачивалась поистине захватывающая картина.
Струнные инструменты с их едва уловимыми общими чертами, звучали похоже, но в то же время по-разному, изящно расходясь от центральной точки. В то время как деревянные духовые, медные духовые и ударные инструменты добавляли яркие краски, создавая неповторимое звучание.
Для Чэ Бомджуна эта гармония была подобна симфонической оргии. Прекрасные звуки, издаваемые десятками музыкантов, играющих в унисон, заставляли его низ живота сжиматься от возбуждения.
Поддерживать это состояние постоянного возбуждения было непросто. Однако каждый раз, когда Чэ Бомджун слушал гармонию оркестрового концерта, он всегда чувствовал прилив эмоций.
Поэтому, даже когда он был заместителем, его шаги были лёгкими, когда он направлялся в концертный зал. Чэ Бомджун выбрал самый соблазнительный аромат из двадцати флакончиков в бардачке, распылил его и, глядя в зеркало, привёл в порядок свои волосы. Затем он вышел из машины и направился в офис на втором этаже.
— О, шеф! Здравствуйте! Вы здесь?
Перед личным кабинетом дирижёра стоял стол секретаря, которая занималась различными задачами частного симфонического оркестра. Когда Чэ Бомджун подошёл, сотрудница, которая что-то лихорадочно искала, встала и улыбнулась. Это была Хон Хёкён, руководитель административной группы.
Она была невысокой, едва достигая его подбородка. Её лицо казалось обычным, но улыбка была особенно очаровательной. Она уже несколько раз обедала и проводила время наедине с Чэ Бомджуном. Возможно, сегодня вечером всё повторится.
— Мисс Хёкён, как у вас дела? — произнёс он с приятной интонацией, непринуждённо приближаясь к ней и кладя руку на её плечо. С его губ сорвались льстивые слова.
— С каждым разом, когда я тебя вижу, ты выглядишь всё прекраснее. Может быть, это потому, что твой день рождения осенью, но когда начинает дуть холодный ветер, я всегда думаю о тебе.
Хёкён покраснела от комплимента, к которым она так и не привыкла, и посмотрела на его руку.
Затем она смущённо повернулась. Однако на её пальце было кольцо, которое он раньше не замечал. Заметив его, Чэ Бомджун мысленно выругался и быстро убрал руку. Этот фетиш страданий распространялся повсюду.
В любом случае, если у неё был парень, дальнейший флирт был невозможен. Принцип Чэ Бомджуна заключался в том, чтобы никогда не делить партнёра с кем-то ещё, независимо от ситуации. Конечно, намеренные тройственные отношения были исключением.
- Вы хорошо себя чувствуете, шеф? Вы здесь для оформления документов, верно? Я подготовила слепые прослушивания. Я провожу вас в кабинет дирижёра.
Секс — это прекрасно, но никаких обязательств. То, что произошло в ту ночь, осталось в прошлом. Таков был непреложный принцип Чэ Бомджуна. У него были нескольких привлекательных партнёров, с которыми у него были интимные отношения, но в остальном он строго следовал своему правилу. Поэтому не было смысла держаться за Хёкён или упрекать её за то, что у неё есть молодой человек.
Смирившись с ситуацией, Чэ Бомджун слегка улыбнулся и последовал за ней в кабинет дирижёра.
- Документы об отпуске по уходу за ребёнком здесь, а документы кандидатов находятся в папке. Вы можете прослушать их выступления и принять решение. Я расположил их в порядке от 1 до 5. Пятый кандидат... Я не уверена, но руководитель группы планирования предположил, что он может вам понравиться, поэтому я его включила. Если вам нужна помощь, просто нажмите кнопку вызова!
После того как Хёкён завершила свой рассказ и покинула помещение, Чэ Бомджун остался в кабинете дирижёра один. Он подписал документы, касающиеся отпуска по уходу за ребёнком, для помощника директора по контрабасу, а затем взял в руки компьютерную мышь. Хотя перед ним лежали резюме кандидатов, он не собирался их изучать. Это не имело значения для предстоящего прослушивания.
Открыв папку «Прослушивание» на рабочем столе, он обнаружил пять подпапок с простыми номерами: 1, 2, 3, 4 и 5. В этих папках были файлы с записями выступлений, которые прислали контрабасисты, претендовавшие на вакантную должность.
Он взял наушники, которые висели рядом с монитором, и надел их, активировав функцию шумоподавления. Все посторонние звуки, которые были едва различимы, пропали.
Он добавил в плейлист два файла, которые прислал первый претендент, и нажал кнопку «воспроизвести». Это было началом прослушивания вслепую для поиска нового контрабасиста.
Откинувшись на спинку стула, он медленно закрыл глаза. Затаив дыхание, он прислушался, и в его сознании возник пустой мир, в котором не было ничего, кроме музыки. Вскоре заиграла мелодия, и в тот момент, когда смычок коснулся струн, этот мир словно разделился на две части.
Контрабас, также известный как контрабаритон, был самым большим и низко звучащим струнным инструментом. Его мощная мелодия не будоражила разум, как скрипка, но заставляла трепетать сердце. Он пробуждал не столько эмоции, сколько инстинкты. Чэ Бомджун ощущал это каждый раз, когда струны контрабаса начинали вибрировать.
Конечно, были и такие музыканты, которые не могли вызвать даже такую базовую реакцию. В конце концов, искусство — это сложная вещь.
Тем не менее, спустя некоторое время первый файл закончился. Линия, нарисованная на пустой странице, была безупречной. Она была настолько ровной, что могла бы вписаться в любой контекст. Это означало лишь одно: она была лишена выразительности и индивидуальности.
Чэ Бомджун медленно наклонил голову и скрестил руки на груди. Прослушав второй файл без особого интереса, он сразу же начал слушать запись второго кандидата.
Однако даже после того, как выступление четвёртого кандидата закончилось, выражение его лица оставалось безразличным.
Все они были талантливы, и у каждого были хорошие навыки. Их игра была образцовой, но скучной. Казалось, что даже если бы жребий определил, кто из них займёт своё место, это не сильно изменило бы звучание оркестра.
Сольные выступления были практически одинаковыми, и все они хорошо справлялись со своими ролями. Стоит ли ему просто подбросить монетку, чтобы принять решение? Он задумался об этом, когда просматривал файл пятого кандидата. Однако внезапно скука Чэ Бомджуна рассеялась, когда он услышал пронзительную игру.
В отличие от предыдущих четырёх участников, которые исполняли классические произведения, пятый выбрал песню, похожую на колыбельную.
«Je Те Veux» Эрика Сати — это знаменитое произведение. Однако «Je Те Veux», которую исполнял пятый претендент, вряд ли могла кого-то усыпить.
Исполнение было резким и откровенным. Я хочу тебя. Мелодия, которая в исполнении других звучала как нежное признание, в его исполнении приобрела настойчивый и требовательный оттенок.
Я хочу тебя. Я жажду твоих прикосновений. Я жажду тебя.
Каждый раз, когда музыкант проводил смычком по струнам, звук, словно таинственный дух, обволакивал его тело. Эти почти неосязаемые прикосновения, словно паутина, расходились по его венам, заставляя кровь кипеть от возбуждения.
Произведение, которое сильно меняется в зависимости от исполнителя. Чэ Бомджун облизнул губы и тяжело вздохнул. Он почувствовал, что ширинка вот-вот лопнет.
Это было нечто совершенно иное, но не менее сексуальное, чем те исполнения, которые он слышал до сих пор. Пустая страница, некогда заполненная прямыми линиями, теперь была покрыта грубыми, насыщенными нотами, сыгранными последним исполнителем, державшим смычок. Этот след совсем не подходил симфоническому оркестру.
Но именно это и очаровало Чэ Бомджуна.
Чувство отчуждения, которое он ощутил, когда открыл дверь в подвал в начале дня, вернулось к нему с новой силой. Выступление, отличающееся от выступлений других артистов, вызвало у него странное ощущение родства.
После смерти отца Чэ Бомджун, пятилетний мальчик, стал приёмным сыном Шин Кён Джу, босса организации. Он оказался вовлечён в этот мир против своей воли. В детстве ему так было лучше, но став взрослым, он постоянно осознавал жестокость, скрывающуюся за изобилием, которое ему дарили.
Всё это время Чэ Бомджун чувствовал себя чужаком. Чужаком, который никогда не сможет ассимилироваться в этом диком и пугающем мире.
Артист, чьё выступление было почти неистово чувственным, был похож на него. Этот человек был бы чужаком на сцене. Или, возможно, участники представления вообще не приняли бы кого-то настолько непохожего на них.
Но исполнитель, который, должно быть, знал это лучше всех, сам подал заявку в этот оркестр. Как будто он был полон решимости добиться успеха. Поэтому Чэ Бомджун хотел дать ему шанс выступить на сцене. И он хотел посмотреть. Посмотреть, поплывёт ли он или осядет.
Мог ли этот исполнитель, который не смог приспособиться к этому миру и жил в изоляции, встретить конец, отличный от его собственного? Ему было искренне любопытно.
Чэ Бомджун, несмотря на свой возраст — почти сорок лет — все еще выглядел молодо. Слово «выглядит молодо» обычно используют для описания пожилых людей, но в его случае было сложно подобрать более подходящее определение. Его можно было бы назвать модным и утонченным, но это было лишь частичное объяснение.
Он уделял особое внимание своему стилю, который с головы до ног определял его первое впечатление. Подобно павлину, который прихорашивается, чтобы привлечь самку, Чэ Бомджун стремился произвести впечатление, используя сотни нарядов, более ста ароматов, а также свои привычные силовые и кардиотренировки. Однако его цель была не только в том, чтобы привлечь женщин, но и мужчин.
Как бы то ни было, сегодня павлин выбирал одежду дома, чтобы кого-нибудь соблазнить. После того как начальник несколько дней мучил его за то, что он ел не вкусные персики, он наконец-то смог уйти с работы вовремя.
Дело было не в том, что персики были плохими. Шин Гён, завидовавший тому, что Юн Хису слишком не сильно любит плоские персики, мучил его. Бомджун искренне считал, что выходки его босса следует классифицировать как психическое расстройство.
Как бы то ни было, хотя он обычно носил костюмы, на досуге он их не надевал. Из-за плотного графика у него часто не было времени переодеться, и в такие моменты он предпочитал одеваться по-другому, чтобы произвести свежее впечатление.
Был ранний сентябрь, и только-только подул прохладный осенний ветерок. В такие дни Чэ Бомджун слегка встряхивал мокрыми волосами и доставал из шкафа рубашку из «Хенли».
В его шкафу висело около тридцати рубашек «Хенли». Они располагались в строгом порядке, начиная с чисто-белых и постепенно темнея к правому краю, последняя рубашка была черной. На первый взгляд все они казались одинаковыми, различаясь только цветом, но при ближайшем рассмотрении каждая рубашка проявляла свои уникальные черты.
Чэ Бомджун был без ума от рубашек «Хенли» без пуговиц на воротнике, поэтому он не мог остановиться и в итоге купил все, что ему приглянулось.
В этой рубашке его грудные мышцы чётко выделялись, и он выглядел подтянутым. Чэ Бомджун удовлетворённо кивнул, глядя на своё отражение в зеркале в полный рост. Затем он надел брюки и застегнул ремень.
Когда он причёсывался, в зеркале больше не было видно жалкого секретаря, над которым издевались на работе. Вместо этого в нём отражался ловелас, чья цель в жизни — умереть в постели.
Чэ Бомджун, наслаждаясь своим отражением, вышел из гардеробной и подошел к туалетному столику, который стоял в ванной комнате, примыкающей к спальне. Осмотрев 117 выставленных на нем духов, он остановился на одном из них.
Это был простой круглый флакон с надписью «Météore». Он приобрел его, спросив у продавщицы в элитном магазине, какими духами пользуется самый красивый мужчина в мире. Элегантная композиция, начинающаяся с мандарина и заканчивающаяся ветивером, идеально подходила ему.
Чэ Бомджун поднёс к носу флакон духов и вдохнул их аромат. Затем он поднял руку и распылил духи на голову. Они стекали по его волосам и плечам, затем по спине и, наконец, немного по тыльной стороне ладони.
Убедившись, что аромат остался, Чэ Бомджун открыл ящик, достал серебряное кольцо и надел его на четвёртый палец правой руки. Только после этого он почувствовал себя полностью готовым. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, он взял ключи от машины и вышел из дома.
Чэ Бомджун часто посещал различные клубы, но тот, который он планировал сегодня, отличался от других заведений в Хондэ или Каннаме.
Известный под простым названием «Общественный клуб», он представлял собой место, доступное лишь для проверенных участников. Хотя многие молодые люди приходили сюда в поисках общения, большинство посетителей составляли зрелые и состоявшиеся личности.
- Добро пожаловать. Я помогу вам с парковкой.
Когда он припарковался перед зданием и вышел из машины, к нему сразу же подошёл сотрудник парковки и забрал ключи. Чэ Бомджун слегка коснулся своих волос, которые, возможно, немного растрепались на ветру, и с интересом взглянул на клуб перед собой.
Это было закрытое помещение без окон, и никто не мог знать, что происходит внутри. В центре здания находился сад с фонтаном, через который пробивался солнечный свет, но высота здания не позволяла заглянуть внутрь. Чтобы сфотографировать интерьер клуба, нужно было либо забраться на крышу без лестницы, либо воспользоваться вертолётом.
Это было тщательно продуманное здание, опасное и вызывающее сомнения. Чэ Бомджун, который не имел отношения к насильственным действиям или наркотикам, нечасто посещал это место. Однако сегодня ему было необходимо хорошо поесть, и он выбрал это место.
Войдя в здание, он сразу же заметил лифт. Охранник, стоявший у входа, узнал Чэ Бомджуна и вежливо поклонился.
- Добро пожаловать, я провожу вас в подвал.
Вестибюль клуба располагался на первом подвальном этаже, в то время как все пороки и тёмные дела происходили в скрытых комнатах наверху. Из-за единственного входа в случае пожара все могли погибнуть, но он надеялся, что всё будет хорошо.
- Добро пожаловать, директор. Давно не виделись.
- Да, давненько мы не виделись.
Когда он спустился на первый этаж, управляющий клубом, который дежурил в вестибюле, поприветствовал Чэ Бомджуна.
Большинство людей, посещающих клуб, называли по титулам, а тех, кто не работал, — по именам. При таком количестве чеболей в третьем поколении и многочисленных генеральных директорах титул главы мог показаться незначительным, но, учитывая, что он был правой рукой организации DG, которая доминировала в Сеуле и столичном регионе, этот титул обладал огромной властью.
Из-за этого многие люди избегали Чэ Бомджуна, но многие и приветствовали его. Менеджер клуба был среди последних.
Менеджер, облачённый в обтягивающий костюм, который выгодно подчёркивал изгибы его талии, с улыбкой подошёл к нему. На взгляд Чэ Бомджуна, он был достаточно молод, чтобы его можно было назвать «ребёнком».
Чэ Бомджун уже дважды имел близость с этим молодым человеком. Обычно он старался не сближаться с людьми, с которыми часто пересекался, но настойчивое соблазнение не оставило ему выбора. Чэ Бомджун никогда не отказывал тем, кто проявлял к нему интерес. Хотя в такой день, как сегодня, когда он хотел познакомиться с кем-то новым, он предпочёл бы избежать подобных встреч.
- Как у тебя дела? Да, я был немного занят. Я бы хотел перекусить.
Чэ Бомджун приветствовал настойчивого менеджера с вежливой улыбкой, демонстрируя прекрасные манеры. Однако проницательный менеджер быстро заметил едва уловимый отказ, скрытый за этой сдержанной и мягкой улыбкой, и с пониманием отступил в сторону.
- Я приготовлю что-нибудь прямо сейчас. Вы будете обедать в зале или в отдельном кабинете?
Пока что устройте меня в зале.
Возможно, именно благодаря своей проницательности молодой менеджер получил должность администратора.
Чэ Бомджун, оставив позади кланяющегося менеджера, направился в сад на крыше. Он хотел выкурить сигарету перед ужином. Хотя в отдельных кабинетах разрешалось курить, и не только сигареты, в холле курение было строго запрещено, поэтому ему пришлось выйти в сад.
Дверь открылась с тихим щелчком, и свежий осенний ветерок коснулся его щеки. Это был идеальный день для секса. Конечно, не существует плохих дней для секса, но в такие дни желание быть рядом с кем-то было почти непреодолимым. Порывшись в кармане, Чэ Бомджун достал пачку сигарет в надежде, что позже в баре наверху он сможет встретить кого-нибудь интересного.
Тишину нарушил глубокий, мелодичный голос, который звучал приятно. Это был незнакомый голос. Он насторожился и сразу же огляделся по сторонам.
В тусклом лунном свете, на границе между светом и тенью, он увидел мужчину, который щёлкал зажигалкой.
Мужчина нахмурился, его брови сошлись над пронзительно-ясными глазами, полными недовольства. Он опустил взгляд в землю. Даже на расстоянии можно было разглядеть его большие глаза и длинные ресницы. Его маленький прямой нос и полные, красивые губы придавали лицу изысканную симметрию.
- Если бы я собирался это сделать, я бы сделал это до приезда в Корею.
Смертельно серьёзный тон разговора остался почти незамеченным. Всё внимание Чэ Бомджуна было сосредоточено на внешности мужчины.
Его волосы, слегка развивающиеся на ветру, выглядели такими мягкими, что Чэ Бомджун мог бы провести по ним пальцами и ощутить, как они скользят, словно шёлк. Даже стоя в тени, он отчётливо выделялся своей бледной кожей, на которую падал слабый звёздный свет, касаясь его скул и кончика носа.
С каждым мягким выдохом его маленькое лицо слегка изменялось, излучая элегантность. Несмотря на то, что его черты выражали утонченность, то, как он говорил по телефону, опустив голову, придавало ему властный и отстраненный вид. Он выглядел как человек, который никогда никому не кланялся.
Короче говоря, этот мужчина настолько идеально соответствовал предпочтениям Чэ Бомджуна, что не было бы ничего удивительного, если бы он сразу же разделся и бросился на него.
Может быть, у меня галлюцинации? Чэ Бомджун пристально наблюдал за мужчиной, покручивая на пальце кольцо. В этот момент между зданиями пронесся порыв осеннего ветра, который принёс с собой лёгкий аромат мандарина и отчётливый запах ветивера.
Вдруг Чэ Бомджун осознал, что мужчина пользуется тем же одеколоном, что и он сам. Это заставило его прийти в себя. Если мы используем один и тот же аромат, то о том, чтобы однажды разделить одну постель, не может быть и речи.
С лукавой улыбкой он подошёл к мужчине. Было очевидно, почему тот бродил по курительной зоне, нервно теребя зажигалку: у него не было сигарет. К счастью, у Чэ Бомджуна была нераспечатанная пачка.
- ... Подожди. Я перезвоню тебе позже.
Когда Чэ Бомджун приблизился, неся в руках пачку сигарет, мужчина закончил разговор и убрал телефон в карман брюк. Он на мгновение опустил взгляд на землю, провёл рукой по волосам, а затем резко поднял голову и посмотрел прямо на Чэ Бомджуна.
Вблизи он выглядел ещё более завораживающе. Его черты лица были настолько утончёнными, что у Чэ Бомджуна пересохло во рту. Одетый в белоснежную рубашку, он сиял ярче, чем лунный свет, который падал на него.
Мужчина поджал губы, словно спрашивая: «Чего ты хочешь?» Его полные верхняя и нижняя губы сжались.
В этот момент Чэ Бомджун осознал, что задача предстоит непростая. Если он не проявит осторожность, мужчина может сбежать. Годы опыта отточили его инстинкты, и он мгновенно расслабил мышцы лица, изобразив безобидную дружелюбную улыбку. Помахав пачкой сигарет в руке, он небрежно спросил:
Мужчина был ростом примерно 180 сантиметров, хотя, учитывая его мокасины, скорее всего, ближе к 178. Его вес, по всей видимости, составлял чуть больше 65 килограммов — идеальный вес для объятий как сверху, так и снизу. Пока Чэ Бомджун говорил, он быстро оценил телосложение мужчины.
- У меня нет зажигалки, но, кажется, она есть у тебя.
Конечно, это было неправдой. Он всегда носил с собой запасную зажигалку именно на такой случай.
Мужчина, не подозревая о вранье, казалось, был убеждён этим правдоподобным объяснением. Вместо того чтобы отмахнуться от него, он слегка наклонил голову, словно принимая сказанное всерьёз.
Тем не менее, он ничего не ответил, лишь опустил взгляд на пачку сигарет в руке Чэ Бомджуна.
Будучи проницательным, Чэ Бомджун быстро понял, что означает этот взгляд.
- Никакой травки, просто обычные сигареты.
Он явно боялся, что ему предложат сигарету с наркотиками, возможно, из-за своего прошлого опыта или потому, что часто видел подобное в таких местах. Это также говорило о том, что он не собирался становиться наркоманом — он был гордым человеком.
Именно таких людей любил Чэ Бомджун. Чем сильнее они сопротивлялись порокам, тем приятнее ему было видеть, как они в конце концов стонут под ним.
Внутри него начало нарастать волнение. Подавляя растущее предвкушение, Чэ Бомджун сохранял невозмутимый вид и представился всё ещё молчащему мужчине.
- Я не плохой парень. Не извращенец, не наркоман. Просто парень, который хочет поделиться сигаретой.
Он протянул мужчине пачку сигарет, как будто предлагая ему убедиться. Когда Бомджун отправлялся по клубам по вечерам, он всегда брал с собой в машину новую пачку сигарет, чтобы быть готовым к подобным ситуациям. Он всегда был настроен на то, чтобы соблазнить кого-то.
Возможно, объяснение нашло отклик в его сердце. Мужчина наконец ответил, произнеся что-то среднее между «спасибо» и вздохом, и взял в руки упаковку с изображением верблюда. Он поднял её на уровень глаз, повертел в разные стороны и, убедившись, что она действительно новая, опустил ее.
Маленькая коробочка, которая скрывала его лицо, исчезла, и теперь Чэ Бомджун мог видеть лишь отстранённые черты мужчины, который пристально смотрел на него. Его большие глаза бегали, изучая лицо Бомджуна, пока он открывал упаковку. Легонько постучав по ней, он откинул крышку.
Мужчина неторопливо достал сигарету и с непринуждённостью зажал её между пальцами. Каждое его движение было настолько продуманным и чувственным, что Чэ Бомджун ощутил возбуждение.
Это был язык тела человека, который никогда не играл роль подчинённого в игре соблазнения. В отличие от Бомджуна, который обычно брал на себя роль ведомого, сдержанная элегантность этого мужчины, который носил доминирование как вторую кожу, была завораживающей.
А потом у него хватило наглости поблагодарить его в непринуждённой манере. Дерзость молодого человека, несмотря на то, что он явно был намного младше, произвела на Бомджуна неизгладимое впечатление. Ах, вот в чём смысл жизни...
- Вы член клуба? Не видел вас раньше.
Уважение — это основа любого соблазнения. Если вы хотите переспать с кем-то, сначала вы должны завоевать его уважение.
Несмотря на неформальный тон, с которым к нему обратились, Бомджун вежливо ответил. Прежде чем мужчина успел зажечь сигарету, Бомджун протянул руку к его зажигалке. Он не стал её хватать, а лишь слегка коснулся её пальцами. Мужчина, сохраняя невозмутимое выражение лица, слегка наклонил голову, безмолвно разрешая взять зажигалку.
Когда он открыл крышку зажигалки «Зиппо», мягкое красноватое пламя озарило его бледное лицо, словно предвестник грядущих событий. Через несколько часов у этого мужчины будет такое же раскрасневшееся лицо, как у Бомджуна.
Мужчина кивнул, с наслаждением затягиваясь сигаретой. Он слегка поморщился, как будто сигарета оказалась крепче, чем он ожидал, и выдохнул дым в сторону. Казалось, он хочет сказать что-то ещё, поэтому Бомджун терпеливо ждал. И его терпение было вознаграждено: мужчина, выпустив ещё одну струю дыма, заговорил с лёгкой улыбкой.
- Вас я тоже никогда не видел, мистер.