Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 4. Глава 2
Смерть Хваджина, эта Гора - всё, чего мужчина ждал и добился, обрело законченную форму, не требующую больше вмешательства. Обезглавленный Хваджин так и не воскрес, а после смерти Кан Гона «Сан» навсегда остался в его руках.
Потому он думал, что и Со Ю Вон будет принадлежать ему вечно.
Он уже знал, что это маленькое существо отвергает реальность. Даже будучи проданным, Ю Вон считал своё тело и душу своей собственностью. Казалось, он подчинялся, но если заглянуть глубже - нет. Упрямый стержень, выросший в этом хрупком теле, не собирался сгибаться.
Он не жаловался на свою участь, но, вопреки своему положению, пытался строить из себя праведника. Каждый раз, видя это, мужчина вспоминал давние события и не мог сдержать раздражения.
Ким Сухван был тем, кто нашёл его, засыпанного снегом, однажды зимой и спас. Хоть он и замечал мальчика, которого жители трущоб гоняли, как бродячую собаку, но думал: «Наверное, кто-то о нём позаботится» - и делал вид, что не видит. Пока той зимой не понял, что за ребёнком некому присмотреть, и не забрал его к себе.
Ким Сухван испытывал вину, думая: «Если бы я хоть раз спросил, есть ли у него родители, того зимнего дня могло бы не случиться». Именно он научил его заботиться о себе - мальчика, умевшего только воровать и швыряться камнями. Именно Ким Сухван дал имя ребёнку, который считал, что его имя - «отродье».
Те четыре месяца, что они провели вместе, мужчина постоянно ругал его за глупость и наивность, но в глубине души любил Ким Сухвана. Ему нравилось всё, чему тот учил, все рассказы о мире, которые он слышал от него.
Но Ким Сухван безумно любил возлюбленного Хо Ёнина. Он носил деньги Хо Ёнину, погрязшему в азартных играх, и, хотя тот высасывал из него все соки, никогда не мог его бросить. Эта глупая любовь в конце концов заставила его продать даже ребёнка, которого он обещал защищать.
Когда Хваджин, пришедший за долгом, уставился на мальчика и задал этот вопрос, Ким Сухван сразу понял его намерение и кивнул. Он солгал, назвав его своим сыном - тем именем, что сам ему дал: Сан Гён.
«Тогда я заберу его вместо долга Хо Ёнина.»
Хваджин, должно быть, знал, что это не кровный сын, но всё равно взял мальчика в обмен на свободу Хо Ёнина. Ким Сухван умер на том же месте. У него были свои долги. Вероятно, его тело было расчленено и органы проданы по всей стране.
Перерезав Ким Сухвану горло, Хваджин вытер брызги крови с лица и произнёс эти слова.
С того дня мужчина перестал верить в добро. Его не существовало. И все, кого он встретил позже, обучаясь ремеслу убийцы под началом Хваджина, лишь подтверждали это.
Те, кто строил из себя добродетельных и благородных, на распутье жизни и смерти первыми срывали маски и поворачивались спиной. Все без исключения. Человеческая доброта в итоге была лишь прикрытием слабости.
Поэтому каждый раз, когда это маленькое существо с дурацкой смелостью разыгрывало праведника, его внутри скручивало от ярости.
- Все, кто говорил как ты, уже сдохли.
Глядя на Со Ю Вона, упрямо твердящего, что его упорство - не бравада и не лицемерие, мужчину охватывало бешенство.
Ему хотелось крикнуть: «Всё, что ты пытаешься защитить, в конечном счёте бесполезно перед лицом выживания и ему подобных ценностей».
- Сделайте маму счастливой. Убейте папу...
И в конце концов он сделал, как тот просил.
Он показал Со Ю Вону, что тот ничем не отличается от остальных.
Так почему же это не приносило удовлетворения?
Почему на душе не стало легче?
Почему это плачущее лицо всё не выходило из головы?
Вспоминая мокрое от слёз лицо, он одновременно злился и чувствовал тошнотворное беспокойство. Бесконечно раздражало, но он снова и снова представлял его, обращённое к себе. Причины он не понимал. Лишь знал, что дело не в каком-то глупом чувстве вины или сожаления.
- ...У вас проблемы с господином Со Ю Воном?
- Он уже неделю нормально не ест. Может, стоит хотя бы попытаться понять его ситуацию...?
Ким Унхак раздражал его своей назойливостью. Не потому, что тот проявлял интерес к Со Ю Вону - мужчина прекрасно знал, с кем Ким Унхак связан, и не сомневался в его мотивах.
Подозрения мужчины касались чувств самого Со Ю Вона.
Ким Унхак пытался сохранить свою собственную «доброту» в этом дерьмовом мире. Он был из тех, кто, даже осознавая своё лицемерие, продолжал упрямо следовать своим принципам.
И, видимо, это становилось утешением для того маленького глупого создания.
- Такой мелкий, а такой сообразительный.
Со Ю Вон, который улыбался и той жалкой собаке, и Ким Унхаку, был суров только с ним.
Буквально ни разу он не поднял на него глаза с улыбкой.
Какое ему дело до того, какие чувства испытывает купленный для утоления похоти ублюдок? Да и не должно было быть дела. Но после того, как он увидел, как Со Ю Вон улыбается Ким Унхаку, как омега, промокший сзади, он уже не мог просто так это оставить.
Неважно, как именно Со Кёнён оказался должен Горе. В конечном счёте решение взять в долг у ростовщиков принял он сам. Поэтому нельзя сказать, что в продаже тела Со Ю Вона не было его воли. Это он, Со Ю Вон, доверил свою жизнь тому безответственному родственнику, а значит, и последствия должен был принимать сам.
Мужчина заплатил высокую цену, чтобы заполучить Со Ю Вона. У него было полное право ожидать соответствующего обращения, но Со Ю Вон не выполнял своих обязанностей. Проститут должен продавать тело и улыбки, но Со Ю Вон лишь насильно раздвигал ноги, никогда не улыбался и только нападал на него.
Каждый раз воспоминания, запечатлённые в его памяти, подстегивали его.
Что делать, если не слушается, не покоряется, забывает своё место и лезет вверх?
Ответ был только один. Бить, заставлять истекать кровью и ставить на колени.
Иногда, глядя на Со Ю Вона, ему не хотелось трогать и волоска на нём, но, увы, это был единственный способ, который он знал.
Он не умел завоёвывать чужие сердца. Разбивать, калечить, а затем покупать покорность - это было всё, что он понимал.
- Я... тебя... действительно ненавижу.
- Меня ужасает... что такое чудовище, как ты, может испытывать ко мне что-то!..
И точно так же он не знал, как любить.
Любовь, которую он видел, была глупой и тусклой, как падающая звезда. На мгновение вспыхивает ярко, но внутри - лишь пыль, а после света не остаётся ничего.
Такого он никогда не испытывал. Мужчина был уверен, что его чувства к Со Ю Вону - всего лишь желание обладать. Как он хотел заполучить этот «Сан», как жаждал того креста на цепи - так же он хотел и Со Ю Вона, чьи глаза мерцали мрачно, словно бездонная пропасть.
Он не собирался любить кого-то столь незначительного, глупого, как Ким Сухван, тщеславного, как Хваджин. Он не знал, как это сделать. Он не собирался этого делать.
Но почему же тогда было так невыносимо видеть, как Со Ю Вон, словно потерявший возлюбленного, отчаивается из-за проклятой смерти Ким Унхака? Почему это бесило его до безумия?
Потребовалось очень много времени, чтобы понять.
Лишь в тот миг, когда пламя, разожжённое его же руками, охватило его тело - он наконец признал это.
Когда он открыл глаза - снова был в «Сане».
Шум дождя. Густая влажность медленно наполняла пространство, размывая образы огненного кошмара. Его сознание, горевшее и рассыпавшееся в пепел, вновь собралось воедино. Зрение прояснилось, и мужчина, моргнув в оцепенении, повернул голову к двери.
Пэк Джешин, прислонившийся у входа, почувствовал этот взгляд и поднял телефон. «Завтра вернётся» - его голос был ровен, сообщая о возвращении Ким Унхака.
Мужчина, схватившись за пульсирующий лоб, опустил взгляд на бумагу в руке. Договор займа. На первой странице стояло имя Со Кёнёна, а графа поручителя оставалась пустой.
Он точно помнил, какой сегодня день. Тот самый, когда это маленькое существо впервые ступило в «Сан».
День, когда он, раздражённый словом «нет», вложил нож в маленькую белую руку. День, когда, насмехаясь над лицемерием Со Ю Вона, он якобы дал ему шанс - отпустил, а затем преследовал, как охотник. День, когда в конце концов заставил поставить отпечаток, выжигая на нём клеймо проститута.
Комната была пуста. Мужчина осознал, что только что считал цифры. На том месте, где когда-то сидел Со Ю Вон, остался лишь одинокий тапочек.
Только сейчас он осознал это. Мужчина пристально посмотрел на пустое место, затем поднялся.
Внезапно накатила боль, словно череп раскалывается, и он потерял контроль над телом. Пэк Джешин поднял бровь, удивлённо глядя на пошатывающегося мужчину. Тот оттолкнул его и, шатаясь, распахнул заднюю дверь. Ему нужно было проверить кое-что.
Шёл дождь. Задний двор превратился в озеро. Не обращая внимания, что промокает насквозь, мужчина шагнул в лужу.
Последние воспоминания пронеслись в голове. Обрушившееся здание. Леденящий холод мокрого снега. Гул серого неба.
Но сейчас, когда он поднял взгляд на серое здание с заднего двора, оно отличалось от того, что осталось в памяти. Крыша была цела, не обрушена. Ни единой трещины - строение стояло нерушимо.
Мужчина замер под дождём, долго глядя вверх на эту громаду. В какой-то момент лужа у его ног словно закипела. Сжав дрожащие пальцы, он медленно опустил голову.
И тогда на краю зрения мелькнула крошечная ступня - не его. Вокруг расплывалось что-то ужасно алое...
Но когда он закрыл и снова открыл глаза - видение исчезло. Мужчина в замешательстве уставился под ноги, затем резко шлёпнул себя по щеке. Раздался звонкий хлопок, кожа вспыхнула. Одного раза было недостаточно. Лишь после нескольких ударов он осознал - это не сон.
Дождь ослабевал. Мужчина прошёл через залитый водой двор и свернул на тропу, погружённую во тьму. Влажный аромат леса витал под сенью густых деревьев. Запах сырой земли и молодой листвы щекотал ноздри. Но он ничего не чувствовал. Лишь сжимал бешено колотящееся сердце и шёл вперёд.
Вглубь этих гор... навстречу тому, кто должен быть там...
Заброшенная церковь по-прежнему стояла на своём месте. Только белоснежный мрамор исчез без следа, а под почерневшими окнами валялись осколки витражей и стекла. Хотя пламя большого пожара не дошло сюда, странным образом казалось, будто церковь горела сама по себе - деревья вокруг тоже высохли дотла. След искажённого времени.
Но дверь внутрь осталась нетронутой, без единого пятна копоти. Лишь слегка покрытая пылью, она была такой же массивной, как в его памяти. Перед ней мужчина остановился.
Прошлое снова мелькнуло в сознании.
Мрак главного зала, Со Ю Вон, лежащий на алтаре, белый и окоченевший...
«...Нет. Сегодня не тот день.»
С холодной усмешкой он стёр этот образ, и из его дрожащих губ вырвался вздох.
Он точно знал. Этого не произошло. Даже в прошлом.
В этот момент - этого не было.
Но сколько бы он ни повторял это, открыть дверь не мог.
Достаточно было положить руку на ручку и нажать. Достаточно было сделать шаг. Но он не мог.
Даже не в ту зиму, а сейчас - казалось, по ту сторону двери бурлили непонятные феромоны, глубоко заполняя лёгкие. Стоило открыть дверь, и его накроет волной смерти.
Вот почему он не мог её открыть.
Боялся встретить Со Ю Вона, который ушёл внезапно, не оставив ни обиды, ни сожалений, ни причин.
Мужчина снова оказался в его власти.
Выросший на Горе, он никогда не бежал от страха, но на этот раз всё было иначе.
Дышалось так тяжело, будто кто-то душил его за горло. Сердце, бешено колотящееся от ужаса, вот-вот готово было разорваться.
Огромный, как гора, мужчина рухнул перед этой дверью. В пустой голове снова и снова всплывали воспоминания о том дне, который он не забудет никогда.
Истощённое тело. Кожа, застывшая, как гипс. Маленькие почерневшие руки и ноги. Со Ю Вон, который не дышал. Снова и снова он сталкивался с тем днём, который видел каждый раз, закрывая глаза. Словно цепь, от которой он не мог освободиться.
Но за дверью был не тот Со Ю Вон, что отдал себя той зимой. Он всем телом ощутил влажность и тепло лета вокруг. Было жарко. Душно. Воздух пропитан влагой. Это не была зима. Лишь осознав, что вернулся в тот сезон, когда снова встретил Со Ю Вона, он пришёл в себя. И распахнул дверь.
Застоявшийся воздух вырвался наружу сквозь узкую щель. В нём не было и следа того аромата. Медленно подняв голову, мужчина окинул неф пустым взглядом и направился к алтарю. Он знал, где прячется Со Ю Вон.
Из-под алтаря, из тени ниши, высовывалась белоснежная рука, перегораживая путь. Безжизненная рука. Прежде чем сознание успело похолодеть, он опустился на колени.
Опустив взгляд, он увидел Со Ю Вона, скрючившегося в тесном пространстве ниши. В тусклом лунном свете его лицо казалось безмятежным.
В этот миг, преодолев время, мужчина увидел осколок будущего. Окоченевшее тело, холодную кожу, тень, что будет преследовать его всю жизнь, - всё это вновь накрыло Со Ю Вона. Дыхание перехватило.
Он позвал его дрожащим голосом. Словно говоря «не бойся». Это маленькое существо пошевелилось, давая знать, что живо. Из ниши выскользнула нога - такая крошечная по сравнению с его рукой.
Мужчина замер, глядя на израненную ступню, затем осторожно протянул руку. Нога, полностью уместившаяся в его ладони, была тёплой. По жилам струилась кровь. Со Ю Вон был жив.
Губы мужчины коснулись запачканной подъема ноги. Тепло жизни, передающееся через соприкосновение кожи, опьяняло. Ощущая каждый стук пульса, каждый вдох, тепло тела - всё, что свидетельствовало о жизни, он дал себе клятву.
«На этот раз я не сломаю тебя.»
«На этот раз я сохраню живого, дышащего Со Ю Вона целым.»
«Никогда больше... Никогда больше...»
«Мне не придётся смотреть на тебя, в чьей груди больше не бьётся сердце.»