Ароматная ночь
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Глава 6
Гора несколько дней была мертвенно тихой. Мужчина, принёсший весть, тоже не появлялся. Больше недели Ю Вон жил в самом эпицентре боли, где рассыпались и тело, и душа.
Когда измученный сожалениями он засыпал, во сне к нему приходил ребёнок. Ёджун с молочно-белыми щеками, пахнущий молоком, крепко сжимал его руку и спрашивал:
Ю Вон извинялся перед ним. «Прости, я виноват, это всё из-за меня, я всё испортил». Не в силах скрыть горечь, он умолял о прощении, но ребёнок снова спрашивал:
Объяснить, что Ким Унхак никогда не вернётся, Ю Вон так и не смог.
Он проснулся в слезах. Щёки были мокрыми. Этого не может быть.
Ю Вон тупо поднял веки, и его взгляду предстала капельница. Жидкость, сияющая в лунном свете, уменьшилась почти наполовину.
Ощупав левой, не травмированной рукой, он нашёл иглу в правой. В нос ударил запах табачных листьев – Ю Вон повернул голову.
Мужчина сидел рядом. Наклонившись, он смотрел на него - на лице виднелись тёмные брызги. Лишь опустив взгляд, Ю Вон понял: мужчина был весь в крови. Даже при лунном свете его пальцы, теребящие крестик на шее, были алыми.
- Докапаешь до конца - разрешу увидеться с ребёнком.
Сдавленная ярость звучала в его голосе. Тон, будто он проявляет милосердие, вызывал тошноту. Ю Вон сжал губы и выдернул иглу. Из распухшей локтевой ямки хлынула кровь, но никто не спешил обрабатывать рану.
Ожидая взрыва ярости, он вместо этого услышал лишь презрительный смешок - мужчина, казалось, даже не надеялся на послушание. Не отводя глаз от Ю Вона, он медленно выпрямился, откинувшись на спинку стула.
Жар, мучивший Ю Вона несколько дней, сейчас едва ощущался. «Может, ярость парализовала чувства?» - подумал он, не отрывая взгляда от мужчины.
Тишина. Мужчина спокойно выдержал этот взгляд, достал из кармана сигарету. Он редко курил при Ю Воне - сейчас едкий дым заполнил пространство. Видно было, как сухие листья тлеют, но странный тяжёлый запах всё равно витал в воздухе.
Помолчав, мужчина наконец заговорил. Ю Вон не ответил. Он знал: все разговоры с Сехёном давно доложены. Мужчина спрашивал, зная ответ.
И, словно подтверждая эту догадку, мужчина раздавил окурок о каменный пол и произнёс:
- Ты не виноват в том, что случилось.
Ю Вон зажмурился. «Пришёл топтать меня - и выдаёт такое?»
Он не хотел обмениваться с мужчиной ни словом. Не хотел понимать его мотивы, чувства, поступки. Не хотел давать ему шанса понять себя. Но выдержать это было невозможно. Кто угодно, только не он - этот человек не имел права снимать с него вину.
Внутри полыхнуло пламя. Если выбирать главных ответственных за смерть Ким Унхака - это были он сам и Го Сан Гён.
Но этот самый человек заявлял, что Ю Вон невиновен. Эти слова означали лишь одно: сам мужчина не чувствовал ни капли вины за эту несправедливую смерть.
«Разве такое вообще возможно для человека?»
- Тебе... тебе совсем всё равно?
На колкий вопрос мужчина опустил веки, слегка склонив голову. Неподвижные губы завершили образ абсолютного равнодушия.
Этого было достаточно для ответа, но он, словно обдумывая, сделал вид, что колеблется. Затем внезапно поднял взгляд и произнёс:
- Ким Унхак просто понёс ответственность за свои поступки.
Это было настолько абстрактное объяснение, что на него не нашлось даже слов для возражения.
- Он умер по другой причине. Я ни в чём не виноват.
Будь в нём капля сострадания - он должен был чувствовать вину уже за то, что Ёджун потерял семью. Ведь он дольше, чем Ю Вон, наблюдал, как рос ребёнок, как Ким Унхак любил и заботился о нём. Но мужчина не испытывал ничего.
Человеческое лицо, звериное сердце - точнее не описать. Перед ним явно был дышащий человек: с головой, руками, ногами, способный мыслить и говорить. Но глядя на него, Ю Вон чувствовал, будто стоит перед существом другого вида.
Задыхаясь от ярости, он переварил слова мужчины:
- ...Тогда скажи мне, - неожиданно спросил мужчина, будто искренне не понимая, - в чём моя вина?
В этом вопросе отчетливо чувствовалась его непоколебимая вера в собственную невиновность. От этого до тошноты высокомерного отношения внутри все вскипело. Неужели ему нужно было объяснять такие вещи, чтобы он понял? Это было совершенно непостижимо. На груди будто лежал камень. Ударяя себя исхудавшей рукой в солнечное сплетение, Ювон закричал в порыве гнева и обиды:
- Если бы его рука не пострадала – директору не пришлось бы идти в ту больницу!
- Если бы вы выместили свой гнев на мне, он бы не умер!
- Поэтому это моя вина, и ваша вина! Неужели не понятно?
Выплеснув всю обиду и горечь, мгновенно подступившие к горлу, Ювон тяжело задышал. Все было несправедливо и мучительно. С тех пор как он попал на эту гору, происходили только непостижимые вещи. Мужчина был ответственен за все это, но не собирался брать на себя ответственность ни за что.
- Говори точнее, - лишь рационализировал он, как всегда.
- Это не «вымещение гнева». Он понес ответственность, потому что украл то, что принадлежит мне.
В тот момент, когда мужчина тихо возражал ему, будто не понимая, в чём проблема, внутри Ю Вона что-то сгнило.
Этот зверь перед ним ненормален. Где-то в его голове сломался механизм. Это существо пожирало его жизнь, душу, плоть. Сохранять рассудок было невозможно.
Сжав дрожащие кулаки, Ю Вон заговорил с налитыми кровью глазами:
- Я... не вещь, которую вы купили за деньги.
- И вообще, это вы украли у меня мою жизнь…! Насильно заставив стать поручителем…!!
С самого начала всё было неправильно. Несправедливо навязанные долговые отношения. Для Ювона это было всё равно что ограбление. Ситуация, в которой тот ещё и заявлял о праве собственности, была смехотворной и абсурдной. Но мужчина ни за что не признавал своей вины.
- Ты сейчас на Горе, а всё, что на Горе, принадлежит мне.
Грудь Ю Вона, с пылающим от ярости лицом, тяжело вздымалась.
Он готов был сойти с ума от бессильной злости. Сколько ни кричи - его слова не слышат. От отчаяния хотелось лезть на стену. Разговаривать со стеной было бы проще.
Закрыв лицо руками, Ю Вон закричал в ярости. Будь его ноги целы - он бы бросился на мужчину с кулаками. Но вместо этого остался сидеть, не в силах даже встать.
Даже эта попытка сохранить достоинство ранила его. Всё, что он может - это кричать. Жалкое, унизительное осознание. Мужчина, словно этого мало, продолжил ковыряться в его ранах:
- И если уж говорить об ответственности - она не на мне, а на тебе.
Казалось, в израненном сердце уже не осталось места для новых ран, но он умудрился вонзить ещё один нож.
- Он бы никогда не сделал такого идиотского выбора, если бы не ты.
Ладонь, прижатая к лицу, стала мокрой от слёз.
Ким Унхак помогал Ю Вону, чтобы перекрыть воспоминания об омеге, родившем ему ребёнка. Но итогом стала смерть Унхака. И это Ю Вон всё разрушил.
- Но на этом всё, Со Ю Вон. Твоя ответственность заканчивается на его запястье. Смерть Ким Унхака не имеет к тебе никакого отношения.
Словно говоря «хватит уже самобичевания», мужчина провёл черту. Но Ю Вон не мог остановиться.
Если бы он не передал деньги Ёджуну, никто бы не узнал, что Ким Унхак ему помогал. Если бы перед походом к Ынсану он хоть на минуту задумался: «чья жизнь ценнее?» - он бы отказался от помощи. А если бы изначально не планировал побег - Унхак вообще не подвергся бы риску.
Всю жизнь он сетовал на отсутствие выбора. Но теперь осознал: возможно, выбор был. Он становился несчастным не просто так - а потому что каждый раз, когда появлялся шанс, выбирал худший вариант.
В конечном счёте, он сам навлёк на себя все беды.
Перед самым побегом, когда Ёджун поднялся на третий этаж, Ю Вон задавался вопросом: «Стоит ли его свобода будущего этого ребёнка?»
Это не должно было остаться вопросом - он должен был убедить себя.
Жалкое существование Со Ю Вона, в котором он ничего не добился, не стоило чьей-то жертвы.
- Ты... хыык... никогда... не поймёшь.
Из-за смерти Ким Унхака Ёджун лишился бесчисленных объятий, поцелуев, возможности быть любимым.
Такое нигде нельзя было найти. Ю Вон с десяти лет скитался в поисках подобной любви, но ничьё сердце не было таким же. Даже Ким Унхак, который несколько раз напоминал ему мать, любил Ю Вона не так, как она.
Именно это не давало ему простить себя.
Что он обрёк Ёджуна на ту же участь. Из-за него малыш теперь навеки обречён на одиночество.
Боль, разрывающая сердце, расползлась по всему телу. Жар сменился всепоглощающим самоотвращением. Чувство вины разрывало Ю Вона на части.
- И понимать не собираюсь. Таких идиотов, как ты, я в жизни не пойму, - с презрением бросил мужчина, глядя на рыдающего Ю Вона. Затем, словно устав от темы, вздохнул и продолжил:
- Поэтому жри, что дают. Если не хочешь и ребёнка в труп превратить.
Эти слова заставил Ю Вона усомниться в своём слухе. Подняв голову, он уставился на мужчина широко раскрытыми глазами, в которых бушевала буря. Наблюдая, как тот перестаёт заниматься самобичеванием и начинает дрожать от ярости, мужчина холодно усмехнулся.
- Что? Неужели думал, что такой бандит будет просто сидеть сложа руки?
Шок на лице Ю Вона постепенно сменился ненавистью. Его осунувшееся лицо стало ледяным. Он смотрел на мужчину, как на зверя, которого нужно придушить. Губы дрожали, не в силах сдержать гнев.
- То, что умеешь делать ты, умею и я. Это последнее предупреждение. Если и дальше будешь отказываться от еды, знай, что ребёнок тоже будет голодать.
- Он... он уже потерял семью... из-за нас...!
«Как можно произнести такие слова?»
Грудь бешено колотилась, сердце готово было разорваться. Одна только мысль о голодном Ёджуне вызывала удушье.
- Как ты можешь такое говорить...?
Когда Ю Вон взмолился с дрожащим голосом, мужчина, будто ожидая этого, усмехнулся. Сильно сжав его дрожащую щёку, он прошептал:
- Вот и отлично, некому будет меня остановить.
- И после этого ты…! Ты человек вообще?..
Голова горела от ярости. Этот мусор, осмелившийся угрожать невинному ребёнку, был недостоин даже взгляда.
Но самое ужасное было в другом. Причина, по которой мужчина угрожал Ёджуну, заключалась в самом Ю Воне. Из-за чувств, которые этот зверь к нему испытывал, его существование стало угрозой для ребёнка. Это было до отвратительного жестоко.
Его тошнило от ненависти. Учащённо дыша, Ю Вон вцепился руками в лицо. Ногти впились в кожу. Ему хотелось разорвать свою плоть - выставить напоказ всю ненависть и горечь, кипящие внутри.
Но он не мог. Потому что тогда мужчина действительно приставит нож к горлу ребёнка. И тогда Ю Вон, уже падающий в ад, рухнет в ещё более глубокую бездну.
Мужчина всегда оставлял его бессильным. Осознав, что и сейчас ничего не изменить, Ю Вон обессиленно обмяк - его гнев тут же испарился.
- Почему... почему ты... ко мне так...
Перед ним было существо, с которым нельзя договориться. Как будто огромная стена давила на него. Чувства мужчины, его привязанность - всё это душило Ю Вона своей односторонностью.
Он не хотел понимать, но был вынужден. С того момента, как он осознал, что нравится мужчине, Ювон стал понимать все скрытые намерения в его действиях.
«Он использует Ёджуна, потому что боится, что я умру от голода.» Мужчина знал: после неявной угрозы «не трогать мать», ребёнок - единственный рычаг давления. У Ю Вона ведь больше ничего не осталось.
Это было жестоко и беспощадно. Чувства мужчины оказались для Ю Вона слишком суровым испытанием.
- То, что такое чудовище, как ты, любит меня... это ужасно!
В тот момент, когда он закричал, грубая рука вновь вцепилась в его подбородок. Мужчина сжал его хрупкое лицо с такой силой, будто хотел раздавить, и холодно процедил:
Его голос звучал так, будто он услышал нечто немыслимое.
Вопрос мужчины пронзил Ю Вона как нож. Его растерянный взгляд поднялся вверх.
- Неужели ты действительно так думал?
Серо-голубые глаза, смотрящие сверху вниз, были наполнены ядом. Мужчина криво усмехнулся, будто слова Ю Вона казались ему смешными.
- Так вот почему ты устроил истерику?
- Думаешь, я должен чувствовать вину, потому что разрушил жизнь того ублюдка из-за тебя?
«Заткнись» - прежде чем Ю Вон успел что-то сказать, мужчина резко закрыл ему рот ладонью. «Не смей. Не смей говорить о смерти перед ним.»
А затем, будто предвосхищая вопрос «Разве не так?», злобно прорычал:
- И я просто должен был дать тебе умереть?
Этот чёртов долг. Мужчина приклеил к необходимости владеть Ю Воном, к необходимости держать его в живых, ярлык долговой расписки. Как будто другой причины и не существовало.
Но действия мужчины нельзя было объяснить одним лишь словом «долг». Лишь признав, что за этим стояли чувства, собственничество и одержимость, можно было понять его до конца.
- Я не веду дел себе в убыток.
Однако сам мужчина, кажется, не осознавал этого.
- Я буду принимать по десять клиентов в день, неважно, двое или трое - отправь меня в бордель. Я сам заработаю эти деньги и верну долг.
От резких слов Ю Вона мужчина на мгновение застыл. Будто забыв дышать, он смотрел на него окаменевшим взглядом, затем грубо сжал его щёку.
- В себе. Поэтому продай! Я буду зарабатывать столько, сколько ты хочешь, просто избавься от меня, чёрт возьми!»
Крича это с искренней яростью, Ю Вон сверлил его взглядом.
Но мужчина лишь холодно опустил глаза, не находя слов.
Конечно. Ведь дело было не в деньгах.
Его голос, словно он сам себя гипнотизировал, показался незнакомым. Ю Вон, казалось, теперь понял.
В тот день, когда он ломал ему лодыжку и пальцы, мужчина временами замолкал и выглядел растерянным. Тогда, в хаосе, Ю Вон не заметил, но причина была.
- Ты просто... не хочешь это признать.
Го Сан Гён, этот мужчина, не знал страха. Не умел отступать перед ним. Поэтому, даже видя, как каждый его шаг ломает Ю Вона, он не отступал. Не мог проиграть какой-то шлюхе.
Как и Ю Вон, он просто хотел сохранить своё достоинство.
Но если мужчина будет цепляться за это до конца, единственным итогом станет смерть. Сколько ни дави – Ю Вон не собирался покоряться.
Потому что не собирался отдавать мужчине то, чего тот жаждал.
В момент, когда всё стало ясно, его руки словно отяжелели. Он думал, что у него ничего не осталось - но ошибался. Была одна вещь, которую он ещё не потерял.
Только он мог заставить этого надменного мужчину познать потерю и поражение. Право положить всему конец принадлежало ему.
«Попробуй стать несчастным без причины, как я.»
В чёрных глазах вновь вспыхнул огонь.
Он никогда не отдаст мужчине то, чего тот хочет. Будет сопротивляться изо всех сил, отнимать, разрушать, мешать.
Со Ю Вон принял решение уничтожить самого себя.
Это был выбор, обрекавший его на страдания, - но от этого на душе стало легче.
Лучше потерять себя, чем снова потерять кого-то.
- Запомни, - с трудом подняв руку, Ю Вон схватил мужчину за запястье. С силой оторвав его ладонь от своей щеки, он вернул ему его же слова:
- Эта твоя никчёмная гордость.
Теперь и у мужчины не было пути назад. Ю Вон позаботится об этом.
Закончив, он стиснул зубы. Раздался хруст - между сжатых губ выступила кровь. Настал момент, когда он наконец отпустил то, что так отчаянно пытался сохранить.
Он кусал язык, бился головой о стену, размахивал гипсом. Ю Вон изо всех сил пытался загнать себя в могилу.
Конечно, мужчина не собирался так просто отпускать Ю Вона. Мужчина мог с лёгкостью его усмирить, вколоть успокоительное и, пока Ю Вон спал, поставить столько капельниц, сколько нужно, чтобы вернуть его в норму.
Стоит ли оно того? Сколько времени они провели вместе - не имело значения. Мужчина хотел Ю Вона, и этого было достаточно.
Именно поэтому Ю Вон не мог умереть, когда пожелает. Чтобы добиться своего, ему предстояло пройти через бесконечные муки.
Так началась их изнурительная война.