Мой прекрасный маньяк
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 3. Глава 11.2
В центре круглой площади Блавина молча стоял неработающий фонтан. За ним виднелся главный зал часовни Блавина, выходивший на площадь. Купол, образующий крышу, вздымался на огромную высоту, вокруг виднелись башни и шпили разных размеров, а позади зданий, в самой глубине, возвышалась колокольня.
Поскольку строительство было остановлено, атмосфера в часовне была скорее мрачной, чем величественной. Красный кирпич намок от утреннего дождя и приобрел тёмно-красный, почти кровавый оттенок. Хаотично расставленные статуи и неоконченные фрески создавали даже зловещее впечатление.
Габриэль и Анна, раздвигая разбросанные материалы, добрались до сарая рядом с домом священника, где находилось тело. Там мужчина в чёрном одеянии священника с покрасневшим лицом преградил им путь к сараю.
- Зачем вообще нужно вскрытие?
Он кричал, раскинув руки. Его грубый голос был полон возмущения.
- Моя мать явно была убита. Вы собираетесь резать того, кто уже ушёл в таком ужасном состоянии? Неужели деньги для вас так важны? Сейчас не время для этого. Нужно немедленно найти убийцу!
- Мы объясняли уже много раз, отец.
Стоявший рядом Юджин, морщась, сказал:
- Вскрытие поможет найти этого убийцу.
- Это абсурд. Чем вообще может помочь вскрытие? Я тоже иногда встречал патологоанатомов...
Юджин, перебив его, встретился взглядом с Габриэлем. Сквозь грязные очки были видны покрасневшие глаза. Он открыл дверь сарая рядом с ошеломлённым священником.
- Входите. Хотите присутствовать, отец?
Колеблющийся священник сжал кулак.
Габриэль вошёл в сарай. На тонких деревянных носилках лежало тело пожилой женщины. Она была одета, и поверх одежды было наброшено белое полотно. На соседнем столе лежал нож, предположительно использовавшийся в качестве орудия убийства, и несколько фотографий с места преступления.
Габриэль сначала проверил фотографии. Кровавые следы, которые, казалось, оставила жертва, ползя от входа к окну, упавшее тело, окровавленный сейф, разбитое окно и испачканная кровью рама. Он медленно изучал каждую деталь, как вдруг Анна позади него указала на фотографию сейфа.
- Пожертвования, собранные за несколько дней, исчезли, осталась только мелочь. Итого 10 фунтов.
Сумма была и не маленькой, и не большой. Пока Габриэль доставал из сумки фартук и маску, Анна осторожно сказала священнику:
- Если будет тяжело, вы можете выйти.
Он решительно покачал головой, широко раскрыв глаза.
- Я останусь здесь. Никто не имеет большего права, чем я, знать, что происходит в этом сарае.
- Тогда позвольте задать несколько вопросов.
Юджин, словно ждавший этого момента, сказал:
- У вас была причина вызваться приехать в эту часовню? Большинство священников избегают её.
Священник проговорил, стиснув зубы.
- Потому что никто не хотел сюда ехать. Разве священник не должен первым жертвовать собой? Я лишь следовал учению, данному нам Богиней.
- Хотя вы знали, что финансирование будет трудным?
- Как я мог не знать? Но я думал, что, если приложу усилия, ничего невозможного нет. Вот почему я каждый день с утра до вечера ходил по улицам. Но...
Священник замолчал. Его веки постепенно краснели.
- Но... если бы я вернулся в тот день хоть немного раньше, хоть немного...
Священник не мог продолжать и разрыдался. Если бы он был убийцей, как подозревала Анна, то это был бы отвратительный спектакль. С другой стороны, а если он не виновен? Габриэль увидел в священнике себя в прошлом. Он тоже думал об этом десятки, сотни раз. Если бы он принял другое решение, возможно, его мать и Эмма не умерли бы в тот день.
Во всяком случае, сейчас нужно было отодвинуть все эти личные чувства подальше. Его работа была далека от нежных эмоций, и Габриэль считал это благословением. Сосредоточившись на настоящем моменте, на ощущениях и фактах, он мог как-то пережить день.
Габриэль осмотрел раны на теле. Он тщательно проверил голову, шею и конечности, но травмы были только на животе. На животе было пять колотых ран. Судя по глубине и характеру, казалось очевидным, что найденный кухонный нож был орудием убийства.
Две верхние были довольно неглубокими, и лишь самая нижняя могла считаться смертельной. Тем не менее, на фотографиях видна значительная потеря крови. Похоже, тело пролежало не менее двух-трёх часов.
Определённо смерть от кровопотери. Габриэль, сравнивая глубину ран с ножом, спросил священника:
- Вы всегда возвращались в дом священника в определённое время, когда собирали пожертвования?
Священник скривился, как будто не ожидал вопроса от Габриэля.
- Конечно. Моя мать готовила ужин и ждала меня. Я выходил в час дня после обеда и обязательно возвращался к шести. Когда я вчера вернулся, в кастрюле... тушёная говядина, она уже полностью остыла...
Он не смог продолжать и сглотнул. Уверенность Габриэля росла. Тем не менее, на всякий случай, Габриэль спросил священника:
- Ваша мать когда-нибудь разогревала остатки обеда на ужин?
- Что вы, моя мать никогда так не делала. С детства, даже когда не хватало продуктов, она всегда готовила свежую горячую еду. К тому времени, когда я возвращался из школы.
Габриэль снял окровавленные перчатки и отложил их. Снимая маску, в его голове всплыли несколько недавних дел.
На что способен человек ради себя и ради других? До какой степени можно примириться с ложью и скрытой правдой?
Одним был ясный факт: мать священника не хотела бы, чтобы правда раскрылась.
Габриэль прямо посмотрел на священника. Тот, казалось, сосредоточился на его сомкнутых губах. Габриэль медленно разжал губы.
- Ваша мать покончила с собой.
Священник переспросил, словно совершенно не понял слов Габриэля. Затем его лицо постепенно покраснело, и он тут же попытался схватить Габриэля за горло. Так бы и случилось, если бы Юджин и Анна не схватили его сзади за талию.
- Какой... абсурд...! Вы так не хотите платить страховку? Так уверенно, будто нашли какую-то улику, и теперь собираетесь очернить мою мать...?!
Священник кричал, размахивая руками. Юджин изо всех сил удерживал его, пытавшегося вырваться. Будучи бетой и меньше Габриэля, ему приходилось прилагать все усилия, чтобы удержать священника. Габриэль попытался подойти ближе, но Юджин, морщась, покачал головой.
Да, спокойное объяснение, вероятно, поможет успокоить священника. И единственным, кто мог сделать это, был он сам. Габриэль встретился взглядом со священником.
- Когда человек защищается от ножа, это оставляет следы. В основном на ладонях, тыльной стороне рук, предплечьях. Но на руках вашей матери или других частях тела нет ни единого такого следа. Ни одного. Даже следов ударов или царапин.
- С другой стороны, у человека, пытающегося покончить с собой ножом, есть характерные признаки. Потому что даже с решимостью умереть пронзить себя - нелёгкое дело. Раны сгруппированы, направлены параллельно, начинаются с неглубоких и переходят в одну-две смертельные. Прежде всего, раны находятся только в пределах досягаемости рук.
Если бы колотые раны были обнаружены на спине тела, он обязательно заподозрил бы убийство. Но характер этих ран был слишком типичен для самоубийства.
Единственное исключение заключалось в том, что одежда обычных самоубийц обычно не повреждена. Потому что они хотят видеть место, в которое вонзают нож. Но на этом теле чётко видны следы, где нож пронзил одежду. Что было естественно.
Она хотела, чтобы это выглядело как убийство. Габриэль мог предположить её действия в тот день.
- Сразу после того, как вы вышли из дома в час дня, ваша мать, вероятно, начала готовить.
Последний ужин, который она могла приготовить для сына, возвращающегося домой.
- После готовки она открыла сейф и разбила окно. После всех этих приготовлений она совершила это.
- А как же деньги? Если их никто не украл, куда исчезли деньги из сейфа? - нетерпеливо спросил священник с искажённым лицом.
Пока Габриэль колебался, Юджин ответил за него:
- Наверное, их можно найти рядом с тем местом, где был обнаружен нож. Анна, выйди и покопайся в земле в цветнике.
Анна вышла из сарая без перчаток. Вскоре она вернулась с завёрнутыми в платок деньгами, испачканными грязью.
- 10 фунтов, - тихо сказала Анна.
Священник выхватил платок и дрожащими руками пересчитал сумму. Пять банкнот по 1 фунту, остальное - монеты. Сумма точно соответствовала. Священник покачал головой, словно отказываясь верить.
- ...Я не понимаю. Почему они там...
- Потому что она не могла заставить себя их сжечь.
Коротко объяснил Юджин. Священник посмотрел на Габриэля покрасневшими глазами. Как будто это была его последняя надежда.
- Моя мать точно сказала, что её ударил большой мужчина.
- Она точно так сказала. Разве не поэтому нет следов защиты? Разница в силе была слишком велика, её мгновенно одолели и ударили. Она была так напугана, что даже не смогла сопротивляться.
Габриэль спокойно ответил, указывая на раны на теле.
- Но тогда на животе не осталось бы таких неглубоких ран. Как вы сказали, он бы ударил раз и глубоко. У преступника не было бы причин колебаться.
- А если её шантажировали? - отчаянно спросил священник. - Если преступник угрожал ножом и тогда она получила неглубокое ранение...
- Если преступник угрожал ей, то по одной причине: он не знал, где сейф и как его открыть. Тогда он заставил бы её пойти к сейфу и ударил бы в спину по пути.
Но её спина была чиста. Габриэль, глядя на глаза священника, в которых гас свет, глубоко вздохнул.
- И кровавые следы были бы совершенно иными. Не следы ползания от входа к окну, а следы, начинающиеся от сейфа.
Габриэль не мог не опровергнуть все его предположения. Юджин отпустил священника и отступил.
Священник, чьи ноги подкосились, рухнул на пол. Он сжался, как ребёнок, и закрыл лицо руками.
- Почему... я мог справиться, всё могло быть хорошо... Почему мама... С какого момента она так думала...
Всё, что мог сделать Габриэль, - это привести тело в порядок. Некоторое время сарай наполнялся звуками рыдающего мужчины. Только когда они немного стихли, Анна тихонько прочистила горло.
Анна посмотрела на священника с серьёзным лицом.
- Епископ передал мне сообщение. Если смерть вашей матери не была убийством, он предлагает вам выбрать один из двух вариантов.
Священник с пустым лицом поднял голову и посмотрел на неё.
- Первый - объявить причину смерти, как она хотела.
- Грабитель ворвался и убил её, украл небольшие пожертвования, а вы пожертвовали всю страховую выплату на реконструкцию часовни.
- Конечно, нет. Но мы объявим именно так. Поскольку это трагичная история, она привлечёт внимание. Возможно, даже больше, чем дело об убийстве Арьеля Белзена. С ростом внимания значительно увеличатся пожертвования, возможно, даже королевская семья, готовящаяся к коронации, вмешается. Тогда вы сможете быстро завершить это дело.
Священник спросил с опустошённым лицом. Анна медленно ответила:
- Сделать вид, что ваша мать умерла от болезни.
Взгляд священника переместился на тело. Влажные глаза беспокойно метались.
- Так в любом случае вы не хотите, чтобы правда раскрылась.
- Для чести вашей матери и вашего будущего... так будет лучше.
- Подумайте, что люди будут говорить о вашей матери. Однако епископ также сказал, что поймёт любое решение, которое вы примете. Что бы ни было правдой, ваши страдания от утраты и так велики.
- Он не будет препятствовать объявлению правды, но если вы беспокоитесь о последствиях, он поддержит вас по максимуму - будь то неограниченный отпуск или миссионерская деятельность за границей.
Священник сжал голову и стиснул зубы.
- Пожалуйста, все выйдите. Мне нужно время подумать.
Юджин, ответив, первым вышел из сарая. Затем Анна.
Габриэль, накрывший тело тканью, был последним, кто выходил. Неподалёку послышался величественный звон колокола, возвещающий полдень. Каждый тяжёлый удар словно бил волной по его голове.
На мгновение его зрение помутнело, и он пошатнулся. В тот миг, когда он чуть не споткнулся о порог, Габриэль ухватился за косяк и едва удержался.
Анна, услышав звук, обернулась и спросила с беспокойством. Габриэль напряг глаза. Расплывшийся контур Анны вернулся в норму.
- Да, всё в порядке. Я забыл, что тут порог.
Колокольный звон уже стих. Габриэль посмотрел на колокольню часовни Блавина вдалеке. Увидев строительные леса и материалы, опасно окружавшие её, головокружение сменилось недоумением.
- Они продолжают звонить в колокол, несмотря на стройку? В Самнерсе ведь не одна часовня.
- Это место в центре Самнерса. У него есть символическое значение.
Анна объяснила, внимательно глядя на лицо Габриэля. Она скрестила руки, на мгновение огляделась, затем встретилась глазами с Габриэлем.
- Знаешь, Габриэль, Юджин исчез, а мне нужно, чтобы он кое-что сделал. Можешь позвать его? Наверное, он в главном зале. Можно не торопиться.
Было очевидно, что она просит его об этом вместо того, чтобы идти самой, чтобы дать ему отдохнуть. Может, и в её глазах он выглядел плохо?
Тогда лучше не показывать, что с ним что-то не так. Габриэль медленно кивнул.
Когда его тело скрылось за недостроенной стеной, наконец наступило облегчение. Габриэль снял перчатки и прижал руку ко лбу. Головокружение не проходило, и у него была температура. Это был плохой знак.
«Обычно у меня не бывает температуры».
Когда жар усиливался, это обязательно сопровождалось потерей сознания, обмороками и бредом. Что-то не так с его телом?
Даже если он упадёт, сейчас не время. Убийца Арьеля Белзена ещё не пойман, и ситуация становится всё опаснее. Габриэль, прислонившись к стене, выкурил подряд две сигареты. После этого его горячий лоб, казалось, немного остыл.
Габриэль, переступая через разбитые камни и стекло, приблизился к огромному главному залу. Издалека он казался внушительным, но вблизи строительство было в полном беспорядке. Стены и крыша были возведены, и даже стояли скамьи, но пол был неровным, а в оконных рамах не было стёкол. Казалось, само здание красноречиво говорило о том, почему все избегали становиться настоятелем этого места.
За окном виднелась статуя Богини, высеченная из красного камня. Одна рука была у отверстия в виске, другая - у отверстия в груди.
Почему статуя Богини выглядит так? Габриэль однажды спросил об этом свою мать. Тогда она ответила: пустота символизирует тайны, неведомые человеку, и истину, которую человек не может воплотить. Поэтому мозг и сердце богини - это все души и тела, разум и эмоции, вся вселенная.
Перед этой статуей с закрытыми глазами и сложенными руками стоял Юджин. Сидя на покрытой пыльной скамье, он склонил лоб на сплетённые пальцы. Наверное, молится. Габриэль вспомнил, как он крестился над телом ребёнка.
Юджин, почувствовав присутствие, открыл глаза. Его взгляд был точно направлен в сторону Габриэля. Поскольку он, вероятно, ожидал Анну, на его лице появилось несколько озадаченное выражение.
- Меня послала Анна. Сказала, что вы здесь, и велела привести.
Услышав ответ Габриэля, он снял очки и провёл рукой по лицу. Как будто таким образом смоет накопившуюся усталость. Убрав руку, он посмотрел на очки и сказал:
- Прошло уже много времени с тех пор, как я начал этим заниматься.
Он говорил слегка охрипшим голосом.
- Нет ничего более раздражающего, чем когда умирает тот, кто не должен был умереть. А если к этому добавляется разочарование в работе, то можно сойти с ума.
Габриэль понял, что он говорил не только о сегодняшнем деле.
- ...Вы имеете в виду, что срывали злость на мне?
- Однажды я провалил расследование, выслушав мнение патологоанатома.
- Я предоставил все необходимые улики, но он даже не провёл нормального вскрытия, а просто изуродовал тело. Убийцу поймали намного позже, после того как он убил ещё несколько человек. Я думал, мне просто не повезло. Что этот человек был ублюдком. Но потом снова, и снова, и снова...
- Люди, думающие только о деньгах в делах, где на кону человеческие жизни. Если вежливо с ними разговаривать, они только пытаются обмануть, а если справедливо злишься, они плюются в ответ, подонки.
- Поэтому я думал, что патологоанатомы - группа, которую можно, даже должно, стричь под одну гребёнку. Не говоря уже о новичке, окутанном зловещими слухами, о котором неизвестно, как он попал в Теневую гвардию и который, говорят, невероятно ленив. Пусть ему просто повезло правильно определить время смерти, но я собирался быть жёстким, чтобы он стал человеком. Как я делал с другими сотрудниками.
Юджин прикусил губу. Он, всё ещё не надев очки, смотрел на статую Богини перед собой.
- Знаешь, чего больше всего опасаются в Теневой гвардии?
- Слепой веры. Отказа от вопросов, ленивости в мыслях, закостенелости в привычках. Это образ мышления, от которого нужно избавиться в первую очередь, чтобы стать полноценным сотрудником. А я как раз так и поступал. Не понимал, что мне нужно меняться, не понимал, как это стыдно.
Взгляд Юджина помутнел. Он повернулся и посмотрел на Габриэля.
На мгновение воцарилась тишина.
- Вам не нужно исповедоваться передо мной.
Резко сказал Габриэль. Взгляд Юджина дрогнул. Габриэль, видя его потемневшее лицо, более прямо заявил:
- Но я принимаю извинения. Потому что я их заслужил.
Слова вырвались без раздумий. Сколько времени прошло с тех пор, как он говорил так дерзко, даже нагло? Он видел, как брови Юджина, несомненно узнавшего этот тон, скривились.
- ...Ты научился странным вещам у начальника района...
Независимо от того, бормотал он что-то или нет, Габриэль с лёгким сердцем первым вышел из главного зала. Казалось, он начал немного понимать, почему Клаус дразнил его. Он услышал, как Юджин, топчась, последовал за ним.
Подойдя к сараю, они увидели Анну, прислонившуюся к двери с закрытыми глазами. Даже когда Габриэль подошёл ближе, она оставалась неподвижной.
Только когда подошедший следом Юджин хлопнул в ладоши у неё над ухом, Анна открыла глаза. Быстро моргнув, она, поняв ситуацию, смущённо улыбнулась.
- А, я, кажется, задремала. В последнее время недоедаю, поэтому сил нет и постоянно хочется спать.
Анна строго скрестила руки на слова Юджина.
- Юджин, это не еда. Это перекус.
- Пять перекусов - это уже еда.
- Точно нет. Габриэль тоже так думает, верно? Ты ведь медик, Габриэль.
Габриэль посмотрел то на одного, то на другого, уставившихся на него. Он не знал, что ответить.
В этот момент дверь сарая открылась, и вышел священник. Анна, быстро взяв себя в руки, посмотрела на него.
Ответил священник. Словно десять лет пролетели мимо него, он выглядел более измождённым и постаревшим, чем раньше.
- Пусть моя мать умерла от болезни. И... передайте епископу…
- После похоронной службы по моей матери я уйду с поста священника.
На мгновение воцарилась тишина. Священник уставился в землю, словно исчерпав все силы.
- Прошу прощения. Будет трудно найти преемника. Кажется, я с самого начала принял непосильное решение и всем усложнил жизнь. Но я просто не могу...
- Нет. Это не ваша ответственность, и вам не о чем беспокоиться.
- Сейчас сосредоточьтесь только на восстановлении сил и подготовке к похоронам. Это и так нелегко.
Оставив священника позади, трое сели в ожидавшую их повозку. Пора было возвращаться в штаб, дело завершено.
Когда повозка тронулась, Анна потерла осунувшееся лицо. Её и без того тёмные круги под глазами казались ещё более впалыми.
- Преемника, как же найти преемника? Похоже, мне снова придётся какое-то время пить только чай с сахаром. Ничего, я... не то чтобы люблю свою работу, но я сама её выбрала... Хотя иногда хочется ударить себя по голове...
- Если ты так несчастна, можем заехать по дороге в твой любимый ресторан.
К его удивлению, резкий голос принадлежал Юджину. Анна резко подняла голову.
- Боже, Юджин. Ты и вправду становишься человеком!
Бурча, Юджин посмотрел на Габриэля.
Его предложение было совершенно неожиданным. Пока Габриэль не отвечал, Анна хлопнула в ладоши.
- Пойдём с нами, Габриэль! Я знаю место, где действительно вкусно готовят курицу. Тебе нравится курица?
Габриэль не смог сразу ответить и на мгновение заколебался.
- Я ем всё без разбора. Но я только что проводил вскрытие, и, возможно, запах...
- Не беспокойся. Там есть отдельная комната, можно поесть там. Я тоже иногда хожу туда, если на подол платья попадает чужая кровь.
- Не читай нотации, Юджин. На чёрном платье это не заметно.
Юджин покачал головой. Анна крикнула кучеру адрес, и повозка свернула. Выехав из центра города и направившись к окраинам, они проехали мимо длинной очереди людей. Именно тогда Юджин постучал по крыше повозки.
Сказав это кучеру, он высунул голову из повозки. Улицы становились всё более шумными и переполненными. Люди в потрёпанной одежде лежали на импровизированных кроватях, носилках или прямо на земле. На их лицах, от младенцев до стариков, были явные следы болезни.
Резкий крик ребёнка пронзил воздух. Габриэль заметил знакомую стелу рядом с ними. Стела с именами Генри Валентина и Виктора Фрагеля.
Не сказав остановить повозку, Юджин открыл дверь и выпрыгнул. Он пробирался сквозь плачущих и кричащих людей внутрь.
Прошло минут десять, когда Юджин вернулся. Складка между его бровями была глубже, чем когда-либо. Он приказал кучеру:
- Быстро поворачивай обратно к штабу.
- Что случилось? - срочно спросил Габриэль.
Юджин, вскочив в повозку, захлопнул дверь и сказал:
- Ночью главный врач сбежал. Сжёг все внутренние документы и опустошил все сейфы.