Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 1. Глава 10
Он направился в свою спальню - место, куда я не ступал с того дня. Я встал и последовал за ним, дрожащими пальцами сжимая кулаки, чтобы скрыть страх.
Внутри царила непривычная тишина. Комната Шин Гёна была не просто тихой - пустынной, леденяще безжизненной. Только кровать и зеркало. Ни намёка на человеческое тепло.
Я ожидал, что он сразу поведёт меня к кровати, но вместо этого он направился к раковине в ванной. Поставив меня перед раковиной, он обнял сзади и... начал мыть мои руки.
- Хи Су. Не трогай кого попало. Они грязные.
Он намыливал мои пальцы, и его слова повергли меня в ступор. Неужели из-за того, что я дотронулся до Бомджуна? Это было абсурдно, но, как и в сериалах про психопатов, их логика оставалась для меня загадкой. Я тихо извинился:
- Виноват. Пахло знакомо... и из-за света я подумал, что это вы.
Не дав мне закончить, он резко развернул меня к себе. Его лицо, на которое я робко взглянул, было пугающим.
Я положил ладони на развернутое полотенце. Он тщательно вытер их, затем поднял и усадил меня на столешницу умывальника. Поверхность из какого-то неизвестного камня была холодной и твёрдой. Осторожно встретившись с ним взглядом, я заметил, что его выражение смягчилось, но оставалось всё таким же бесстрастным.
Тот факт, что он привёл меня именно сюда, хотя в гостиной тоже была ванная, пугал и напрягал одновременно. Я нервно теребил руки на коленях, когда он упёрся ладонями в мои бёдра и наклонился.
На таком расстоянии его запах проник глубоко в лёгкие - сандал, мускус и тот неуловимый, сводящий с ума аромат, присущий только Шин Гёну.
- Хи Су, ты должен чётко различать запах хозяина, - тихо прошептал он, зарываясь губами в мою шею.
Поцелуи, покусывания - голова закружилась. Чем дольше длился этот контакт, тем сильнее казался его запах. Вцепившись в край раковины, я напряг мышцы живота, чтобы не рухнуть.
Его губы скользнули ниже, под тонкую ткань домашней одежды, сразу найдя сосок и принявшись сосать. Чем откровеннее была моя реакция, тем больше он наслаждался. Когда острый кончик его языка коснулся кожи, ноги дёрнулись, а в животе вспыхнули искры. Ах. Как только я начал возбуждаться, его крупные пальцы опустились на мой член. Лаская его через ткань, он прошептал:
Затем он подхватил меня на руки. Оказавшись в его объятиях, я вскоре почувствовал под собой поверхность, от которой сжималось сердце: кровать, полная воспоминаний, которые я хотел забыть.
- Почему опять смотришь так испуганно?
А какое выражение должно быть у человека, которого снова бросили на место своего изнасилования? Стиснув губы, я наблюдал, как он достаёт откуда-то под кроватью гель. Его намерения были очевидны. Шин Гён собирался меня наказать. Снова изнасиловать.
Но в отличие от прошлого раза, когда я был слишком потрясён, на этот раз мне удалось быстро успокоиться.
Немного потерпеть… и всё пройдёт.
Если я просто выдержу это - если переживу эти моменты, когда Шин Гён рвёт меня на части, как зверь, - то потом он снова станет заботливым хозяином, который лелеет и балует меня. Если я потерплю, то получу награду.
Пока я глубоко дышал, он раздевался. Не поднимая глаз, я видел, как он срывает с себя часы, как резко стаскивает рубашку - в его движениях читалось скрытое нетерпение. Но брюки он не снял, просто взобрался на кровать.
Он уложил меня, медленно снял с меня одежду и положил ладонь на мою грудь.
- Не дрожи. В прошлый раз у тебя начались судороги, так что сегодня будем медленнее.
Судороги? У меня? Его слова были непонятны, но его рука, мягко поглаживающая область сердца, действительно успокаивала. Если только он не будет входить так же грубо, как в прошлый раз… Я смогу выдержать.
Как только моё сердцебиение стабилизировалось, Шин Гён с лёгкой усмешкой переместился ниже. Раздался щелчок открывающегося тюбика с гелем, и вскоре холодные пальцы коснулись промежности.
- Раздвинь ноги. И расслабься.
Я знал, что он не любит, когда я закрываю глаза, поэтому, с трудом поддерживая зрительный контакт, раздвинул ноги. Он обильно нанёс гель и медленно ввёл один толстый палец. Больно, рана ещё не зажила полностью, но я понимал, что нельзя жаловаться. Я лишь сжал кулаки и терпел.
Внутри всё ещё было чувствительно. Я ощущал каждое его движение, каждый поворот пальца. Он исследовал каждую складку, растягивал их, и по всему телу разливалось пламя.
Я прикрыл пылающие щёки одной рукой, а другой вцепился в простыню. Его прикосновения, как всегда, были прямолинейными и откровенными. Вскоре два пальца надавили на особенно чувствительное место.
Холодные капли пота стекали по позвоночнику, а по всему телу разливался ледяной озноб. Это пробуждало моё сознание, делая меня ещё более восприимчивым к каждому его движению.
Мужчина, наблюдавший за мной с усмешкой, внезапно ввёл ещё один палец и наклонился. Его губы коснулись моего обнажённого живота, влажный язык облизнул пупок.
Мысль о том, что это грязно, заставила меня невольно выгнуться, но он тут же прижал мои бёдра другой рукой. Его пальцы массировали, а язык исследовал углубления, сводя меня с ума.
Мне было отвратительно. Хотя моя грудь тоже была чувствительной, я никогда не думал, что кто-то станет вылизывать меня там. Сумасшедший… Одновременно с мыслью о его ненормальности меня охватил стыд - я позволил ему увидеть такую часть себя. Глаза невольно наполнились слезами.
Я не мог сказать «нет». Когда я ответил, всхлипывая, он усмехнулся и поднял голову. Его взгляд, ставший ещё жестче, приковал меня к месту. Шин Гён не отрывал глаз от меня, продолжая исследовать мое тело. Звуки его языка и геля, вытекающего позади, сливались в непристойную… похотливую симфонию.
Наконец он оставил пупок и впился зубами в сосок. Боль заставила слёзы выступить на глазах. Неясно, заметил ли он это мужчина был слишком поглощён тем, чтобы выжимать из меня стоны.
Его язык обвил сосок, и уже набухший кончик стал ещё чувствительнее. Возбуждение растекалось по голубым венам на груди. Пальцы, намеренно нацеленные на самые уязвимые точки, заставили мои пальцы ног подогнуться, а спину - выгнуться. Задыхаясь, я ухватился за его плечи, сжимая твёрдые мышцы, и с криком кончил.
Перед глазами вспыхнули звёзды. Ощущение было настолько интенсивным, что я едва не подумал, будто меня ударили. Когда зрение прояснилось, я увидел его лицо над собой - в воздухе витал резкий запах. Я тяжело дышал, встречаясь с ним взглядом. Его тёмные глаза пугали… и в то же время - нет.
Ведь я знал: как только это закончится, он одарит меня теплом, как никто другой…
Я поднял руку с его плеча, обхватил его за шею и притянул к себе. Он без сопротивления наклонился, и наши губы слились.
- Ты забрал все красивые поступки себе, - прошептал он, когда наш беспорядочный поцелуй закончился.
Раздался звук расстёгивающегося ремня, и я почувствовал твёрдый, горячий кончик у входа. Его размер казался невозможным.
Я сглотнул и отвернулся. Отражение в зеркале было пугающим. Как это вообще помещалось во мне?
Головка давила на вход, но он не поддавался. Тогда Шин Гён с невозмутимым лицом поднялся и вылил на свой член ещё геля. Блестящий, скользкий, он казался ещё больше. Я напряжённо наблюдал, как он снова направляет его вниз, но это не стало проще.
«Даже если будет больно - терпи.»
После нескольких неудачных попыток Шин Гён тихо вздохнул. И затем...
Его пальцы снова вонзились внутрь. В отличие от головки члена, они скользили легко - один, два, три... и вот уже четыре. Он пытается расширить вход? - но Шин Гён всегда превосходил мои ожидания.
Я отвел взгляд от зеркала, посмотрел вниз - и понял его замысел. Обе его руки были там.
Боль, будто плоть рвётся. На мгновение уснувшая агония проснулась с рёвом. Неясно, что стекало по ягодицам - кровь или растёкшийся гель. Прежде чем я успел сжаться, он втолкнул член.
Крик вырвался сам. Насильно растянутые мышцы, как и в прошлый раз, грозили разорваться. Слёзы текли ручьями. Он обещал медленно... Грязный лжец.
Боль была настолько пронзительной, что я начал бояться - а вдруг это приведёт к реальным травмам? Ощущение, что он не остановится, заставило меня молить о пощаде, тряся головой:
- Председатель… хх… Вы же… п-пообещали м-медленно… А-ай! Больно, о-очень больно…
Его вопрос звучал так, будто он действительно не понимал. Я кивнул, глядя на его озадаченное лицо. Больно. Правда, невыносимо. Когда я повторил это, он наконец замер.
Член, застрявший на полпути, давил с невероятной силой. Чем сильнее сжимался вход, тем мучительнее было мне. Я задыхался, пытаясь расслабиться, но мышцы не слушались.
Мои всхлипы смешивались с его тяжёлым дыханием. Его руки, до этого грубо раздвигавшие меня, теперь мягко гладили мои бёдра. Тёплые, почти нежные прикосновения, будто пытающиеся снять напряжение. Я, сдерживая слёзы, посмотрел на него.
Под растрепанными волосами я увидел его красивое, словно нарисованное лицо. Бесстрастный Шин Гён казался неживым.
Вдруг меня пронзил странный вопрос: «Почему он меня слушает?» У него были все права обращаться со мной как угодно. Он мог изнасиловать меня с той же жестокостью, что и в прошлый раз, - я всё равно не посмел бы возразить. Так почему? Почему он ведёт себя так, будто мы занимаемся сексом, а не насилием? Почему проявляет это… уважение?
Шин Гён наклонил голову, изучая меня, словно пытаясь понять подтекст вопроса. Затем ответил:
- Ты сказал, что больно. В прошлый раз я думал, ты можешь вытерпеть. Но, оказывается, нет.
Доктор? Тот врач? Не знаю, насколько он ему доверяет, но это не отвечало на мой главный вопрос.
Что меня действительно интересовало - почему он, казалось бы, совершенно не считавшийся с моими чувствами, вдруг начал проявлять такую заботу? Был ли какой-то переломный момент?
- Но… а-ай! В-ведь вам… не обязательно… останавливаться…
Когда я сказал это, член внутри меня слегка пошевелился. Шин Гён смотрел на меня с видом человека, который «ничего не понимает», но толстая головка медленно терлась о внутренние стенки.
- Даже если мне… а-ах!… больно… вы можете просто… продолжать!
Он не стал отрицать. С каждым осторожным движением его бёдер мышцы сжимались от боли. Головка замерла на том самом чувствительном месте, которое он до этого массировал пальцами, и боль смешалась с едва уловимым удовольствием.
Во рту пересохло от жара, разливающегося внутри. Я старался скрыть учащённое дыхание, но взглядом требовал ответа. Почему вы так поступаете? Шин Гён ухмыльнулся, не переставая двигаться, и уставился на меня. Его ясные глаза смотрели прямо в меня:
- Какой ответ ты хочешь услышать?
Словно он знал, зачем я задал этот вопрос.
Мне стало стыдно - будто он прочитал мои мысли. Ощущение, что он раскусил мои тайные надежды на его перемену, вызвало невыносимый стыд. Я не смог ответить и сжал губы. Тогда он усмехнулся и прошептал:
- Хи Су, я просто действую так, как меня научили. Маленькое и хрупкое нужно беречь… Разве не так?
Неужели это всё? Действительно ли его нежность - всего лишь результат чьих-то уроков, без какого-либо смысла? Я уже начал презирать себя за эти наивные поиски скрытых мотивов, когда он протянул руку и сжал мою грудь:
И я понял - стало гораздо легче. Мышцы, кажется, адаптировались, и ощущение разрыва исчезло. Расслабившись, я выдохнул - и почувствовал, как член глубже вошёл внутрь. В ответ он провёл ногтем по соску и резко двинул бёдрами.
Член, не проникая глубоко, скользил у самого входа, раз за разом задевая чувствительную точку. Волны удовольствия разливались от низа живота по всему телу. В тот момент, когда я поддавался этому удовольствию, мой разум превращался в цветочный луг. Я терял дар речи от блаженства, которое он мне дарил, и стонал. Внутри всё зудело - невозможно было терпеть.
От макушки до кончиков пальцев - будто горячий пар пронзил меня, и я кончил во второй раз. И в тот же миг - член, до этого остававшийся у входа, резко вошёл до конца, раздвигая внутренности.
На мгновение у меня перехватило дыхание. Не успели отголоски оргазма утихнуть, как вошедший член заполнил меня целиком. Он отодвинул мои внутренности и занял своё место, и я не мог поверить, насколько он был огромен. Я чувствовал, как мой низ живота вздрагивает каждый раз, когда его член двигался. От этого неприкрытого дискомфорта я сделал судорожный вдох и схватился за руки мужчины, который наклонился вперёд.
Голос срывался. С трудом подняв голову, я встретился с его взглядом, наполовину скрытым тенью. От этого холода сердце упало. Он, кажется, заметил мою панику и произнёс приглушённо:
- Я достаточно тебя баловал. Теперь ты будешь наказан.
Член внутри, казалось, разбухал ещё больше. Я тяжело дышал, чувствуя, как вход растягивается до предела. Волосы на теле встали дыбом, а ладони покрылись холодным потом с каждым его движением.
Он поднял мои ноги, устроился поудобнее и, уперев руку в низ живота, наклонился ближе. Чем ближе его лицо, тем сильнее давление внизу. Когда мне показалось, что его член уже полностью упёрся, он прикусил мочку уха и прошептал:
- Если в следующий раз ты снова перепутаешь меня с кем-то другим, я не остановлюсь на этом, Хи Су.
Видимо, просто помыть руки было недостаточно. Я побледнел и кивнул, а он добавил:
- Так что запомни, как я пахну.
Лёгкий поцелуй в ухо - и он резко двинул бёдрами. А-а-ах! Моё тело дёрнулось от болезненного стона. Размягчённое отверстие жадно приняло его член до самого основания.
Боль была слабее, чем в прошлый раз, но нагрузка оставалась непосильной. Глубокие толчки не достигали чувствительной точки у входа, и я ощущал только растяжение и сжатие - никакого удовольствия.
Видимо, он воспринял мои попытки ухватиться за его руку как попытку выпросить нежность. Он замедлил движения и прижался губами к моим. Горячий язык проник внутрь, смешавшись со сладковатым привкусом его слюны.
В отличие от меня, он целовался слишком искусно - я задыхался, пытаясь угнаться. Чувствуя, как его пальцы скользят по моей груди, я приоткрыл рот шире. М-м… Втянул его язык, и его движения стали резче.
Его ухоженные ногти щипали и терли соски, а когда он сжимал и выкручивал их, моя спина выгибалась. В отличие от низа, где я чувствовал только странное вторжение, будто внутрь залезла змея, верхняя часть тела послушно реагировала на его движения.
Он усмехнулся и прошептал это, внезапно вытащив член почти полностью. Головка, едва коснувшись чувствительной точки, тут же - снова вонзилась внутрь, раздвигая стенки. Резкое скольжение оставило после себя жгучее раздражение.
Один раз, два… С каждым повторением удовольствие внизу росло. Я не знал, что хуже - терпеть чистую боль или таять от наслаждения посреди этого. Но у меня не было сил оттолкнуть Шин Гёна, ни права отказаться от того, что он мне давал.
Удовольствие, медленно разгоравшееся, взорвалось, как фейерверк, когда он схватил мой член. Пальцы сжимали головку и перед глазами поплыли огни.
- Наказание, а ты… так легко кончаешь…
Я позвал его, но он проигнорировал это. Его рука яростно дёргала меня, будто пытаясь вырвать, и я быстро приблизился к пределу.
Его пальцы, продолжающие сжимать и трясти мой член… Его огромный размер, плавящий меня изнутри… Язык, то и дело закручивающийся вокруг сосков… Я чувствовал себя загнанным в угол. В какой-то момент нестерпимый позыв нахлынул, и я, тряся головой, попытался оттолкнуть его.
- Н-нет… а-ах! Хватит, остановитесь…!
Но мужчина лишь усмехнулся, не останавливаясь ни на секунду. В промежутках между хлюпающими звуками геля слышалось мерзкое чмоканье его губ на моих сосках. Соски, распухшие и красные, сейчас давали острое, почти болезненное ощущение - будто в меня вонзали копьё. Это не было болью. Но... я сходил с ума.
- Хх… Я… я сейчас описаюсь… остановитесь… пожалуйста…
Щёки были мокрыми от слёз. В душе я мечтал ударить Шин Гёна по лицу, чтобы он слез с меня, но знал - после этого пути назад не будет. Моя рука не посмела двинуться.
Всё, что я мог - это плакать и умолять. Но он оставался непоколебим. Наоборот, его бёдра, будто нарочно, сосредоточились на одном месте, методично доводя меня до предела. Все мои попытки сдержаться, напрягая живот, оказались бесполезны.
Лицо пылало, будто вот-вот взорвётся, и в тот же миг из кончика члена хлынула струя. Только тогда он перестал сосать мою грудь и сел, подняв мои бёдра своими огромными ладонями. Ягодицы зависли в воздухе, а жидкость, моча или что-то ещё, потекла прямо на моё лицо.
Мне хотелось умереть. Я зажмурился от стыда, рыдая, мечтая лишь сбежать.
Психопат… Я же просил остановиться… Внутри я проклинал его, но не мог вымолвить ни слова. Всё, что оставалось - всхлипывать, как ребёнок, и прикрывать лицо, будто это как-то спасёт ситуацию.
И тогда он, словно доказывая, что давно сжёг всю свою «совесть» в аду, милостиво произнёс:
- Как же так, Хи Су? Писаться где попало нельзя. Придётся заново учить тебя гигиене.
Его тон был полон фальшивого сожаления.
Несправедливость этих слов заставила меня выкрикнуть:
- Я же просил остановиться…! А-ах!
Не успев договорить, я оказался перевёрнут. Он не дал мне сжаться, снова вгоняя в меня член. Затем, словно насаживая на вертел, притянул моё беспомощное тело к себе и усадил сверху.
Мой вес лишь глубже вгонял его внутрь. Неужели я умру от разрыва кишечника? В страхе я поднял руку, вытирая слёзы. Когда зрение прояснилось, я увидел его лицо - зеркало отражало нас обоих.
Моё тело, неспособное даже наполовину скрыть его массивную фигуру, бледно блестело. Верхняя часть, ещё влажная, лоснилась, а грудь, плечи и щёки пылали.
Одной рукой он обхватил мою талию, другой откинул волосы. Его лицо, то в тени, то на свету, выглядело... по-настоящему счастливым.
Он двинул бёдрами, целуя мою шею. Эти нежные поцелуи были полны тепла, так похожего на те чувства, в которых я сомневался, а он - отрицал.
Меня охватило сомнение. Его порой противоречивые поступки ставили это под вопрос. В его действиях была двойственность. Может ли это быть фальшью? Может ли человек, без колебаний рубящий людей на куски, так нежно делиться теплом?
Я искал в нём проблески человечности. Очевидно, ему недоставало эмпатии обычных людей. Я не отрицал его психопатические черты, просто... я хотел сосуществования.
Я хотел верить, что все его противоречивые поступки - правда. Так же, как я одновременно боялся Шин Гёна и жаждал его заботы.
Он, будто заметив мои мысли, резко дёрнул бёдрами. Тело затряслось, и от давления внутри живота я потерял дар речи.
Если он продолжит так глубоко, моё тело точно сломается. Но я не был настолько глуп, чтобы просить его остановиться, когда он ясно сказал, что наказывает меня. Я лишь положил руку на его мощные руки, обхватившие мою талию, и терпел.
С каждым движением его грубые лобковые волосы терлись о мои ягодицы, раздавались хлопки. Боль постепенно притуплялась, уступая место странной наполненности. Ощущение, что я полностью занят им, было... не таким уж плохим.
В зеркале я видел, как моё бледное тело краснеет. Засмотревшись, я даже не понял, о чём он спросил. Что вы сказали? - но прежде чем я успел переспросить, он сжал пальцами мой низ живота.
- Видишь, как твой член дёргается?
Я изо всех сил пытался не терять сознание от этого почти насильственного действия и посмотрел туда, куда он указал. С каждым его толчком живот выпячивался, чётко показывая, где находится его член.
Это было отвратительно. Как будто внутри меня вылуплялся инопланетный паразит. Я сморщился и отвернулся, но Шин Гён пощекотал мою грудь и прошептал:
- А-ах, что будем делать, если ты забеременеешь? Малыш родит малыша…
Безумный бред. Моё тело резко наклонилось вперёд. Прямо перед лицом, у изголовья кровати, лежало зеркало. На чистом стекле скоро появились брызги моей слюны и слёз. Шин Гён грубо схватил меня за волосы, а другой рукой ещё сильнее прижал мою согнутую спину. Казалось, позвоночник вот-вот сломается.
Слёзы скатились по моему подбородку, который он насильно приподнял. Давление на живот заставляло меня задыхаться. Все мышцы напряглись, и я дёрнулся в попытке вырваться.
Это была бесконечная череда мучений. Я вцепился в простыни, готовые порваться, и зарыдал от боли, какой не испытывал никогда.
Мои слова, вырвавшиеся, как у попугая, вызвали лишь смешанный с усмешкой ответ:
- Это не боль… тебе хорошо. Х-ха… Хи Су, тебе сейчас хорошо…
Его наплевательское отношение к моим ощущениям сопровождалось учащёнными толчками, член глубже входил в меня. По хриплому стону я понял: он скоро кончит. Сглотнув проклятия, я лишь молился, чтобы это поскорее закончилось.
И наконец - протяжный вздох, и горячая жидкость разлилась внутри. Его сперма, будто плавящая внутренности, казалась бесконечной. Он ещё несколько раз дёрнул бёдрами, выжимая последние капли, прежде чем вытащить член.
Я боялся, что он не остановится на одном разе, но, к счастью, ошибся. Шин Гён, игриво наклонившись, подул на мою промежность, а когда мышцы сжались, усмехнулся с фальшивым сожалением:
Его голос звучал абсолютно равнодушно, хотя я кричал о боли. Да какое тебе дело? - в изнеможении я лишь покачал головой. Я проснулся не так давно, но теперь мечтал снова провалиться в сон - всё тело было как ватное.
Когда агония утихла и чувствительность вернулась, я ощутил, как жжёт распухшая промежность и соски. Хуже того - мокрый матрас и кожа, прилипшая к нему, вызывали омерзительное ощущение грязи.
Эта мысль заставила меня срочно захотеть помыться. Но сил встать не было, и я, как дурак, надеялся, что он снова отнесёт меня в душ - глупая, наивная надежда. Когда я уставился на него, он лишь коротко выдохнул и грубо поднял меня.
Тогда не кончай туда! - меня на секунду затрясло от ярости, но я покорно кивнул и поднялся. Дрожащие ноги волочились по полу, когда я зашёл в ванную. Ощущение, будто след его члена всё ещё рвёт мне внутренности - с каждым шагом меня мутило.
Ванная в его комнате была в три раза больше моей, с огромным окном, выходящим на Сеул. Я тупо смотрел на ночной город, потом зашёл в душевую. Включил горячую воду и стоял под струёй очень, очень долго.
Этот вопрос не выходил у меня из головы.
Больше всего меня пугало то, что время, проведённое с Шин Гёном, не было таким уж ужасным. Это не были сплошные мучения. Ни в коем случае.
Но признавать это вслух я не хотел. Было трудно не согласиться с тем, что у меня только что был секс с ним - пусть и не по моей воле, но без особого отвращения. Я чувствовал вину, ненависть к себе и мысль: так нельзя.
Грудь сжало так, что я переключил воду на холодную. Горячая кожа остыла, но ясность мысли не вернулась.
Я всё ещё дрожал, не в силах понять, в своём ли уме, и сжимал голову руками, когда дверь душевой распахнулась. Шин Гён вошёл.
Человек, посеявший во мне глубочайший хаос, смотрел на меня с обычной для него нежностью. Он протянул руку, выключил воду, и его ладонь, всё ещё горячая, грубо развернула меня.
Его властное прикосновение прижало мою щёку к ледяной кафельной стене. Зачем он так делает? С трудом повернув голову, я увидел его улыбку - но настроение у него было явно нехорошее. Почему…? Не успев спросить, я почувствовал, как его свободная рука грубо полезла ко мне сзади.
Опять? - я хныкал, но он прижался ближе и прошептал:
- Наверное, потому что ты ещё ребёнок… Так и тянет наказать.
Я не успел спросить, что он имеет в виду.
Его твёрдый член резко вонзился в меня. Прошло не так много времени после предыдущего раза, поэтому боль не была настолько невыносимой, чтобы потерять сознание, но её хватило, чтобы вернуть меня в чувство.
Он снова? Но зачем? Он, всё ещё держа меня за волосы, силой вгонял в себя глубже. Х-ха… Горячий вздох, и его зубы впились в мочку уха.
- Я же сказал вымыться дочиста. Почему ты не слушаешься?
Его голос был мягким, но рука, сжимающая мою талию, вызывала отвратительное давление. Внутри меня хлынула мощная струя. После холодного душа его жидкость казалась обжигающе горячей. Я сразу понял, что это, и унижение поднялось комом в горле.
- Х-ха… Тепло, правда? Тебе же хорошо…
Его слова были невозможны для понимания. Он прижался губами к моей шее, и его мокрый член вышел. Пока я молчал, он отпустил мои волосы и снова раздвинул меня. Я опустил голову, и мои глаза увидели, как жёлтая вода уносит в слив сгустки его спермы.
В тот момент меня осенило: возможно, всё тепло, что я чувствовал, было иллюзией. И предчувствие, что я никогда не пойму этого психопата.