Тающий шоколад
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 2. Глава 12
До двадцати лет Шин Гён жил жизнью, не отличающейся от жизни обычных людей, благодаря безграничной поддержке, вниманию и контролю своей матери, Су Сонхве. За исключением того, что он иногда думал о вещах, о которых не должен был думать, он и сам считал, что ничем не отличается от других.
Однако после того дня, когда он, став взрослым, откликнулся на зов отца, Шин Кёнджу, эта вера дала трещины.
Сейчас DG - респектабельная компания, но ещё со времён, когда она была группировкой «Тэгам», Шин Кёнджу всегда нуждался в надёжных людях. В опасном мире, где в любой момент могли убить, главным были не деньги и не слава, а именно верные подчинённые. В этом смысле собственный ребёнок, внезапно лишившийся чувства вины, стал для Кёнджу подарком свыше.
Вскоре после совершеннолетия Шин Гёна Кёнджу вызвал его и Чэ Бомджуна. Старший сын, Шин Чонгу, был умным, но ветреным и мягкотелым - человеком, которому нельзя было доверить такое дело. Остальные трое сыновей были ещё несовершеннолетними.
Приобретённый дефект Шин Гёна был очень радостной новостью для Кёнджу, но даже без этого Шин Гён по характеру идеально подходил для такой работы. Шин Гён понимал это.
Первым заданием для Шин Гёна и Чэ Бомджуна было устранение предателя в организации. Решала, который долгое время работал с Шин Кёнджу, научил их пытать людей, дал им в руки ножи и заставил их, широко раскрыв глаза, наблюдать за смертью предателя.
Чэ Бомджуна непрерывно рвало, он был переполнен отвращением, но Шин Гён - нет. В отличие от Бомджуна, выросшего в тех же условиях, он не испытывал никаких эмоций перед ужасающим зрелищем.
С тех самых пор. Он начал ощущать разницу между «Шин Гёном», созданным Су Сонхвой, и «Шин Гёном», желанным для Шин Кёнджу.
«Ён-а, мы же семья. Для семьи естественно любить друг друга. Ты понимаешь, что имеет в виду мама?»
Сонхва часто говорила так. Шин Гён отвечал, что понимает, но в душе чувствовал смятение.
Он определённо когда-то любил своих родителей - Кёнджу и Сонхву. Но он не знал, существуют ли эти чувства в нём до сих пор.
Десять лет ему внушали это, и воспоминания о чувствах, испытанных до десяти лет, остались, поэтому он лишь предполагал, что так и есть, но на самом деле Шин Гён не знал, любил ли он их на самом деле. Ведь чувства, вызываемые проезжающей машиной или родителями, не сильно отличались. Любовь к родителям и семье теперь существовала в его сердце как вера или символ.
В эпицентре этого смятения ожидания этих двоих от Шин Гёна также совершенно разнились. Сонхва изо всех сил пыталась стереть бесчувственную сторону Шин Гёна, а Кёнджу стремился ещё больше подчеркнуть его бесчувственность. Хотя Сонхва не знала о действиях мужа, перетягивание каната продолжалось бесконечно.
Так две ипостаси Шин Гёна долгое время противостояли друг другу в его сердце.
- Я... ик... ничего... не знаю.
Спустя некоторое время после того, как у ресторана «Эвагак» он удовлетворился тем, что приручил Юн Хи Су, Шин Кёнджу вызвал Шин Гёна и поручил ему дело.
DG в последнее время продвигала инвестиции в один из районов развития Гонконга. Это было тесно связано с триадой, пытавшейся выйти на японский рынок, используя Корею в качестве плацдарма. Между двумя организациями находилась дочерняя компания триады, координировавшая их позиции, и один из руководителей этой инвестиционной компании сбежал с деловыми документами обеих фирм.
Это произошло из-за слабой охраны триады, но поскольку тот руководитель въехал в Корею, задача выследить его легла на Шин Гёна и Чхон Седжу.
- Пощадите... пощадите меня! Пожалуйста, пощадите! Я просто делал, как мне сказали! Я ничего не знаю.
Подвал был наполнен запахом крови. Крики мужчины громким эхом разносились по помещению. Все, кого сюда доставляли, твердили одно и то же - что ничего не знают. Было невыносимо скучно.
Шин Гён, сидя на диване закинув ногу на ногу, курил. Едкий запах сигаретного дыма заглушал вонь мочи и испражнений мужчины.
- Кажется, он и правда не знает.
Чхон Седжу раздражённо пробормотал. Они уже вторые сутки торчали здесь. Работать в месте без вентиляции, чтобы звук не просачивался наружу, было обычным делом, но Седжу каждый раз злился.
Тот, кого он пытал, был даже не сбежавшим руководителем. Всего лишь пособником, помогшим тому въехать в Корею. Тратить больше времени было бессмысленно - информации получить не удалось бы. К счастью, Шин Гён думал так же.
Жаль для мужчины, чья жизнь оборвалась из-за этих слов, но что поделать. В мире всегда есть ситуации, которые невозможно изменить. По указанию Шин Гёна мужчина закричал, разрыдался и начал биться в конвульсиях. Зрелище было не из приятных. Затянувшись сигаретой, Шин Гён размышлял, почему же ему так хочется снова и снова видеть, как плачет Юн Хи Су...
Чхон Седжу позвонил куда-то, сообщил о заборе органов, достал из шкафа в углу подвала анестетик и ввёл его мужчине. Тот, в сознании, но с отключёнными нервами, наблюдал, как у него вынимают органы, и в какой-то момент потерял сознание.
Все это время Шин Гён находился посреди воняющего кровью подвала. Но единственная мысль, которая посещала его при виде умирающего, - это желание поскорее вернуться домой. Он представлял, как его кто-то встретит, но даже не мог вообразить, что у входа в дом его ждёт Юн Хи Су, улыбающийся какому-то ублюдку.
- Вы двое, видимо, очень близки. Смех был слышен аж до лифта.
Пока он говорил, его разум кипел от импульса убить этого ничтожного. Вырвать глаза, видевшие улыбку Юн Хи Су, отрезать уши, слышавшие его голос, разорвать рот, осмелившийся говорить с ним, и, наконец, размозжить череп мужчины, в памяти которого остались воспоминания о Юн Хи Су, - он сходил с ума от этих желаний.
Но причина, по которой он этого не сделал, заключалась в накопленном за двадцать лет опыте. Шин Гён был мастером терпения и контроля, и поэтому охранник остался жив. Снова наступил момент столкновения Шин Гёна Шин Кёнджу и Шин Гёна Су Сонхвы.
Он сразу же направился в ванную, чтобы остыть под холодной водой, но гнев, заполнивший его сердце, не утихал, как вулканический пепел, покрывающий атмосферу. Вскоре он разозлился даже на Юн Хи Су.
- Но... председатель же... не приходил...
- Мне не с кем было поговорить, а председатель всё не возвращался домой. Мне было так одиноко и скучно, вот я и... так что это... в-в-ваша вина, председатель...
В тот момент, когда Юн Хи Су сказал это, Шин Гён почувствовал, как рассеивается его гнев.
- Ругайте меня сильнее, председатель. Мне совсем не больно.
Хотя он находился в эпицентре смятения, Юн Хи Су не выбирал одну сторону.
Он не желал одного из Шин Гёнов.
Слова, сказанные им на кровати, связали воедино две ипостаси Шин Гёна, которые никогда не сливались. Это позволило ему проявлять как жестокость, так и нежность по отношению к этому милому коту.
Пока он приручал Юн Хи Су, он и сам был приручён им. Шин Гён не знал этого.
До того, как Юн Хи Су поселился в его доме, Шин Гён практически жил в офисе. Больше половины его работы была связана с инвестициями, но остальное составляли поручения от Шин Кёнджу - в основном слежка, пытки и убийства. Это была работа, которую он обязан был делать, и которую из братьев мог выполнить только он. Для него дом был местом, где можно поспать, или иногда, куда он звал Чэ Бомджуна, чтобы утолить свои желания.
Но после того, как появился Юн Хи Су, Шин Гён начал находить умиротворение в пространстве под названием «дом» и уделять огромное внимание тому, кто там жил.
Камеры наблюдения, которые он считал бесполезными, теперь исправно выполняли свою работу. Как только камера фиксировала движение, на главном мониторе появлялось видео, и Шин Гён наблюдал за ним, пока работал в офисе.
Что ест Юн Хи Су, что смотрит, где и сколько ходит, в каком пространстве проводит больше всего времени, какие гарниры любит. Мельчайшие привычки - что перед едой он всегда выпивает стакан воды, что в душе сначала моет голову, затем тело и в конце умывается, что спит в основном на правом боку - ничего не ускользало от Шин Гёна.
Он даже знал, что при чистке зубов Юн Хи Су в среднем делает 126 движений щёткой на нижних зубах, или сколько глотков он делает, опустошая 500-миллилитровую бутылку воды. Он не специально старался узнать это. Просто ему было интересно, он смотрел снова и снова, и незаметно для себя узнал.
Как-то раз, вскоре после того, как он получил очень милое видео из универмага, один из руководителей организации устроил неприятности, и Шин Гён стал невероятно занят. Проведя почти две ночи без сна, он зашёл в комнату Юн Хи Су, чтобы вздремнуть. Шин Гён уехал в офис ещё до рассвета. Даже в такой усталости он не пропускал наблюдение за Юн Хи Су.
В тот день, когда он увидел, что Юн Хи Су, который никогда не оставлял еду, пропустил приём пищи и не шевелился в постели, Шин Гён почувствовал себя действительно странно. Сердце колотилось так, будто это он сам заболел, или как будто ему чего-то не хватало и было жаль.
Подумав некоторое время, Шин Гён понял, что это чувство было временным пробуждением эмоции, похороненной в старой памяти. Это была нежность. Та самая тревога, которую он испытывал, глядя на кота на краю крыши. Не пострадает ли он? Не больно ли ему? - то самое беспокойство и душевная боль юного Шин Гёна.
В итоге он бросил десять собравшихся на совещание руководителей и поехал домой. И в момент, когда он положил руку на холодный лоб спящего Юн Хи Су... он осознал.
Он думал, что его привязанность к Юн Хи Су останется на уровне тех прошлых воспоминаний, но оказалось, что это не так. Он понял, что любит Юн Хи Су гораздо сильнее, чем того кота тогда.
Неосознанно положив руку на бледную тонкую шею, он вспомнил забальзамированного кота в кабинете.
«Тогда, может, лучше навсегда сохранить самый красивый и милый момент Юн Хи Су? Прежде чем он заболеет и состарится - как в тот день, когда я задушил кота.»
С точки зрения Шин Гёна, это было крайне рациональное и логичное решение. Он сжал пальцы и долго смотрел на лицо с закрытыми глазами. Но в какой-то момент сила в его руке ослабла, и он так и не остановил время для Юн Хи Су. Причины он и сам не знал.
Шин Гён ждал на месте довольно долго. Боясь разминуться с Юн Хи Су, который сказал, что идёт в туалет, он стоял без движения там, где они расстались. Но прошёл час, а Юн Хи Су не возвращался. Только тогда Шин Гён почувствовал неладное и проверил ближайший туалет, но среди множества людей Юн Хи Су не было.
«Может, он потерялся?» С этой мыслью он потянулся к телефону в кармане. Номер был на браслете, поэтому он ожидал, что Юн Хи Су скоро позвонит. Он даже не подумал о том, что не дал Юн Хи Су ни одной купюры.
Конечно, звонка не последовало, и вскоре Шин Гён связался с Чэ Бомджуном.
- Да, господин председатель. Шоколад и зеркало, как просили, в комнате.
- Директор Чэ, кажется, мы с Юн Хи Су разминулись.
- Разминулись? Юн Хису потерялся?
- Похоже, так. Прошёл уже час с тех пор, как мы договорились встретиться, а его нет. Не могли бы вы проверить, не в вестибюле отеля ли он?
Бомджун повесил трубку, и Шин Гён вернулся туда, где они расстались. До того момента он не рассматривал других вариантов, кроме как что они разминулись или Юн Хи Су потерялся.
Через пять минут Бомджун перезвонил.
- Его нет в вестибюле. Я спрашивал на ресепшене - говорят, не видели. Выпустить ребят? Их не так много, но...
Лицо Шин Гёна застыло. Торговля людьми в Китае всё ещё процветала. В Гонконге это было менее распространено, но не исключено. У Юн Хи Су была заметно красивая внешность, он был наивен и практически не говорил ни по-английски, ни по-китайски. Вероятность того, что он заблудился и был похищен, тоже была не нулевой.
- ...Свяжись с Юанем и спроси, не забрали ли они сегодня одного корейца.
Голос Шин Гёна внезапно стал отрывистым. С тех пор как он стал взрослым, маска нормального человека, символизирующая его терпение и контроль, никогда не трескалась. И Шин Гён совершенно не осознавал, что его тон изменился. Настолько он был взволнован.
Чэ Бомджун растерялся. Юань был промежуточным руководителем триады, с которым Шин Гён встречался вчера. Казалось, Шин Гён ищет в совершенно неверном направлении, но проверить не помешало, поэтому Бомджун промолчал.
После того как второй звонок прервался, прошло больше часа, прежде чем поступил ответ. Все это время Шин Гён стоял один на постепенно пустеющей улице, ожидая Юн Хи Су.
- Корейцев не было. Сказали, иностранцев не трогают - с ними легко возникают проблемы. Юань спрашивает, не нужна ли помощь. Господин председатель, а что, если господин Юн Хи Су сбежал?
После той случайной встречи в универмаге Шин Юджин приходила к нему. В тот день она упомянула Юн Хи Су и призналась, что знает - он оказался в доме Шин Гёна не по своей воле.
На вопрос Шин Гёна, в чём же проблема, она объяснила, что пыталась помочь Юн Хи Су, но он отказался от её помощи. Юн Хи Су сказал ей, что с ним всё действительно в порядке. Рассказав это, Юджин попросила ладить с Юн Хи Су, чтобы ей не пришлось беспокоиться, учитывая слабое здоровье их матери, Су Сонхвы.
Только услышав её слова, Шин Гён вспомнил, что его защита для Юн Хи Су была заточением, но сейчас это не имело значения. Ведь Юн Хи Су сам сказал, что всё в порядке.
Из-за этого он считал, что полностью приручил Юн Хи Су. Он даже не мог представить, что тот попытается сбежать от него. Но в данной ситуации было более правдоподобным, что Юн Хи Су сбежал намеренно, а не был кем-то похищен.
Побег. В тот момент, когда он услышал это слово, кровь отхлынула от всего тела. Голова заполнила кипящая, как лава, ярость. Невыносимый гнев начал расплавлять рассудок Шин Гёна.
- М-м, разве мы не должны рассмотреть и такую возможность? Если это так, то с помощью Юаня будет быстрее.
Слова Бомджуна больше не доходили до его ушей.
«Ах, нужно было убить Юн Хи Су. Следовало сделать это до того, как он сбежит.» Шин Гён сожалел. Мысль о том, что он больше не сможет обнять это мягкое, хрупкое тело, заставляла мир переворачиваться с ног на голову.
Шин Гён никогда в жизни не испытывал такой ярости. Брошенный им телефон ударился о стену. В его глазах бушевала волна гнева. Но на этом всё и закончилось. Благодаря вбитому в кости терпению, ярость Шин Гёна лишь бурлила внутри, не выплёскиваясь наружу.
Сделав глубокий вдох, он медленно подошёл и поднял телефон. Экран был разбит, но, к счастью, он не выключился. Сжатые губы произнесли ледяным голосом:
- Свяжись с Юанем... попроси помощи. Но сначала выпусти наших ребят, и если найдут - сразу же доставь ко мне.
- Да, понял. Наших ребят я уже отправил. Но, господин председатель. Э... вы знали, что там две башни с часами?
Они приехали сюда, чтобы пойти в ресторан, который рекомендовал Бомджун. Он знал эти места лучше, чем Шин Гён. В ответ на молчание Шин Гёна, не знавшего этого факта, Бомджун продолжил:
- По другую сторону улицы от туалета есть ещё одна башня. Вдруг вспомнил - вы же договорились встретиться у башни с часами. Улицы там очень запутанные... Может, он там. Сходите проверьте. В любом случае, если позвонят Юань или наши ребята, я сразу же перезвоню вам.
Оказывается, есть ещё одна башня.
Возможно... Юн Хи Су не сбежал.
Эта единственная возможность окатила его гнев холодной водой. Шин Гён глубоко вздохнул, успокаиваясь. Только сейчас он заметил собственное перевозбуждение. Это было на него не похоже. Он успокоился и направился к ближайшему электронному табло.
Улица опустела, и на старой карте на табло, как и сказал Бомджун, была обозначена ещё одна башня. Довольно далеко отсюда.
Шаги Шин Гёна, направлявшегося к другой часовой башне, были быстрее обычного. И они ускорялись. Необъяснимое чувство нетерпения подгоняло его. И вот, когда он, задыхаясь, завернул за угол - он замер на месте.
Он сидел на корточках у основания башни и ждал его.
Лава, бурлившая в его жилах, мгновенно остыла, и облегчение расцвело, как росток, пробивающийся сквозь вулканический пепел. И вместе с ним поднялось чувство... «Слава богу, я не потерял его» - это было совершенно новое, незнакомое чувство для Шин Гёна.
Казалось, он мог ощутить его сладкий аромат уже одним лишь взглядом. Чем ближе Шин Гён подходил к Юн Хи Су, тем больше возвращалось его спокойствие. И когда он наконец встретился с этими сияющими глазами, он подумал: